poison

в наши дни. — детка, тише, — ён вытягивает руки в жесте самозащиты. выглядит так, будто она пытается словами успокоить мунбёль, у которой слезами полны глаза, хотя на самом деле ким волнуется за свою задницу. как у неё хватило наглости явиться спустя сколько лет.. два? три? пропала неизвестно куда, что делала и как была – непонятно, но эти вопросы мучали младшую каждую ночь, лишая сна. и единственный, самый болезненный вопрос, оставленный без ответа: «почему я осталась одна?». младшая делала всё, чтобы её не бросили и были рядом. детская наивность сохраняется спустя множество заработанных травм. сейчас это не так важно. у мун срабатывает рефлекс, накопленный болью за все эти годы и вырывается наружу яркими, нарастающими эмоциями. тёмные омуты становятся мрачнее, обнажая давно забытые чувства, выбирающиеся откуда-то из глубин души. почти невидимые, красиво сливающиеся естественным цветом глазниц зрачки, катастрофически двигаются: сужаясь и расширяясь. это не разглядеть без идеального зрения или пристального зрительного контакта. но это ярко чувствует бёли – каждую нотку, фибры, самые маленькие и слабые, отчетливо, каждой конечностью. — ты.. зачем пришла? — хрипло произносит, пытаясь сдержать дрожь собственного тела. голос ломается под воздействием сильных эмоции. мун пятится назад, пока не врезается поясницей в угол кухонного стола. ён даже не сделала и шага к ней, молча наблюдая за её поведением. она выпрямляется медленно. в глазах той, кто уничтожила целую жизнь невинного ребёнка, появляются сомнительные проблески сожаления. брови постепенно сводятся к переносице. бёли не чувствует той доли боли из-за тупого угла мебели. совсем не чувствует, полностью поглощенная обидой и разочарованием. — просто навестить тебя, — начинает тихо, — слушай, я понимаю, что глупо было просто так исчезнуть.. — исчезнуть?! — с удивлением переспрашивает мун, перебивая ким и нервно усмехается, — просто навестить? — уже спокойнее. ладонью касается своего лба, медленно опуская её вниз по своим щекам с удивлённым выражением лица, — ты только что сравнила меня с какой-то больной или отсталой, которая находится в лечебнице и нуждается в том, чтобы близкие навещали? — язвит. странным образом прежний страх улетучивается, заменяясь уверенностью и обидой, берущей верх. не важно, каким образом закончится их разговор. она должна выговорить всё, что скопилось у неё на душе и стояло комом, постепенно пускающим корни в глотке девушки, болезненно врастая и блокируя воздух на долгое время. как говорится: «сейчас или никогда». ей предоставилась возможность облегчить свои страдания. — бёли, пожалуйста, послушай уже.. — с осторожностью делает шаг к ней, стараясь не делать ничего лишнего, чтобы не спугнуть младшую, — дай мне сказать. — нет, послушай ты меня, я страдала из-за тебя. если бы я знала, что всё будет настолько хреново, я бы согласилась оставаться школьником-неудачником, чем шлюхой для удовлетворения чужих потребностей, — выпрямившись, бёли смотрела на ён с безумием. в её глазах, помимо слёз, было сумасшествие, чёткой картиной психоза нарисованной в тёмных глазницах, — и ведь дело не в том, что я трахаю кого попало, а в том, что я стала наркозависимой куклой, сломанной под твоим натиском и издевательствами. так ещё ты умудрилась сдрыснуть в какую-то нору и вылезти тогда, когда у меня не осталось почти никого, кроме пары-тройки людей, — по щекам стекают одинокие слезинки, а ладонь, уже оказавшаяся в мягких локонах, сжимает их с ощутимой болью, — ты уничтожила меня. хуже, чем я ожидала. хуже, чем я была готова к этому, — в голову приходит осознание и выражение лица вновь меняется на более униженное, — это моя вина. бьется из крайности в крайность. сама не понимает, что такого случилось, чтобы страх резко забылся. — что?.. — прерывая монолог мун, ким хмурится. ощущение тяжёлых оков накатывает моментально. словно её руки и ноги связали толстенными цепями, заставляя упасть на колени, из-за чего собственные пятки дрогнули, отказываясь держаться. опирается о дверь, которая с противным скрипом идёт назад, ударяясь о стену позади себя, чтобы была хоть какая-то опора. слабо вериться, что у ён, оставившей человека в неизвестности, вот так просто появится немного совести. — твои слова, как пепел – кружатся по ветру. так ясно? — подходит к ён, вглядываясь в блестящие глаза напротив, скалится, — твоя любовь в пакетах, в зиплоках и конвертах. моя любовь – прожить твою боль. на самом деле ты такая же пострадавшая от обстоятельств жертва, у которой единственный выход – пустить всё под откос. ты утянула меня за собой, чтобы забыть о собственной никчемности и жалости, верно? когда-то тоже несовершеннолетняя ким ёнсан лишилась всего и решила начать всё по-новому просто потому, что кто-то подтолкнул её на неправильный, но последний выход, чтобы выкарабкаться из дерьма. нет. никаких истерик. только слова, которые могут ранить хлеще любого оружия. под конец ким опускает взгляд, не решаясь посмотреть в глаза младшей, которая готова прожечь в ней дыру и след будет гореть ещё какое-то время, оставляя клеймо жалкого неудачника чуть ли не на остаток жизни. мунбёль не отрицает, что руки чешутся, чтобы прописать парочку смачных пощечин, может даже чего-то больше, но она держится. не хочет стать такой же. бёли может позволить себе схватить старшую за воротник рубашки, притянув ближе. их лица непозволительно близко. внезапно ударяет флэшбек, в котором они впервые поцеловались. стиснув зубы от накатившей волны обиды и собственной наивности, смотрит на ён без доли сожаления. чужие ладони упираются в грудь мун в попытке оттолкнуть себя, но не проходит и мгновения, как младшей прилетает сильная пощечина. не успевает она опомниться, как ким вырывается из крепкой хватки. глядя на друг друга, словно два хищника собрались сражаться за свой статус, бёли хоть и отпрянула немного назад, удержавшись за край стола, скалится рефлекторно. и вправду она набралась отваги, чтобы обнажить свои клыки перед своим главным страхом. неосознанно, но тихо рычит. — котёнок осмелился выпустить коготки? какая прелесть, — улыбается, убирая с лица сбившиеся локоны и выпрямляется. впервые за долгое время проявившиеся нотки сожаления исчезли, не оставляя за собой и малейшую надежду на искупление. старшая вернулась к своему истинному обличию. бесполезно. даже если младшей удалось дотронуться до правды, задевая достоинство ким, ей не удалось исправить эту мерзавку. рывком двинувшись к мун через мгновение, как из её груди вырывается усмешка, хватает девушку за плечи, сжимая футболку на них, впечатывает спиной в плоскую поверхность стола, нависая над ней. замахнувшись, ким наносит несколько ударов кулаком прямо в нос, ломая его почти с первого стука костяшек о лицо, явно повреждая ещё кожу. пальцы слегка пачкаются кровью, повреждая фаланги так, что они приобретают алый оттенок со слабо сочащейся багровой жидкостью. младшая не издала и звука, лишь бесшумный вдох, отталкивая от себя старшую, бёли быстро реагирует, двинувшись в сторону. боль расползается по всему лицу жгучей, тянущей тяжестью, остающейся фантомным дискомфортом. блокирует следующую атаку, последовавшую почти сразу, когда они оказались в полуметре друг от друга. заломив руку ён за спиной, валит её животом на то место, где сама была пару секунд назад и берёт свободную руку, сковывая их вместе, держит за кисти крепко, спокойно справляется тем, что сжимает одной ладонью обе руки темноволосой. — да, представьте себе. я могу дать сдачи, — проговаривает с лёгкой отдышкой прямо над ухом ким, пока та пытается вырваться. хмыкнув самодовольно, мун выпрямляется вновь, продолжая заламывать чужие руки до сочных хрустов, пока девушка под ней не застонала от боли. она пытается вновь вырваться, извиваясь и дергаясь, но её так же не выпускают, вжимая в стол крепче, — успокойся, блять, — получается грубо. хватает ён за мягкую копну волос, пальцами зарываясь в локоны на макушке, поднимает чужую голову на сантиметры выше и со всей силы ударяет по столу несколько раз в попытке усмирить старшую, пока собственные пальцы не испачкаются в крови. темноволосая слабеет на глазах. она прекращает двигаться, издавая странный хрип. глубокий вдох. мунбёль выпрямляется, отпуская руки девушки, дышит рвано, пытаясь придти в себя. ким лежит неподвижно, от полученной травмы пытаясь оправиться хотя бы мысленно. сознание не потеряла – и то хорошо. взгляд, полный отвращения, скользит по чужому телу. мунбёль уходит, чтобы умыться. останавливаясь прямо в дверном проеме, смотрит на старшую через плечо, бросая едкое: «приводи себя в порядок» и удаляется из виду. ён слышит лишь то, как закрывается дверь ванной. стон боли вырывается тихо, пока она пытается подняться на дрожащих руках, после спускается на пол, продолжая держаться за край стола, как за единственную надежную опору. ёнсан доползает до раковины. открывает кран, выпуская холодный поток воды, которым смывает успевшую подзастыть кровь на лице под собственное шипение. горячее напряжение, скопленное на больной точке, расползается маленькими змеями по всему телу, распространяя неприятный осадок следом в разум. кажется, что от боли сейчас мозг вовсе атрофируется. или кажется, что кусочек остался на столе. настолько были сильные удары. расстегивая пару верхних пуговиц рубашки, воротник которой успевает замараться, аккуратно смывает следы с шеи и ключиц, тем самым ещё больше пачкая тонкую ткань. разрывая ещё парочку нижних пуговиц, чтобы было больше воздуха для тела. выдыхает блаженно от слабого облегчения. опираясь ладонями о раковину, наклоняется вперёд, прикрывая глаза. в голове буквально каша. из кусочков мозгов и мыслей. с каждым мгновением осознание реальности накатывает сильной, беспощадной волной. только сейчас стало ясно, какого это – быть избитой и не получить ни капли ласки после. поднимая голову к верхним шкафчикам, открывает их, точно угадывая. там лежали шприцы, таблетки и порошок. всё, что нужно. пока мунбёль, как поняла старшая по шуму воды, принимает душ, она решает подготовиться для вечернего отдыха. привела же себя в порядок. пара минут. ён уже готова. она проглотила таблетку, эффект которой был моментальным, в отличии от порошка, употребляемого раннее. быстро накрывающий релакс прокатывается по всему телу, смешиваясь с продолжающейся болью. опираясь плечом о стену, старшая еле держится на ватных ногах, медленно сползая вниз, пока не садится на пол. вошедшая в комнату бёли, вытирая полотенцем волосы, замечает сразу же рассыпанные по столу дозы и выдыхает тихо. в полуметре от ножек, смотрящих к двери, сидела ослабевшая ким. мун оставляет намокшее полотенце на своих плечах, двигаясь в сторону старшей. взяв её за плечи, одним резким рывком поднимает девушку на ноги, заглядывая в полуприкрытые глаза напротив хмуро. отвращение накатывает с новой волной, как и чувство дежавю. на пару мгновений бёли вернулась в их первую ночь. ён кажется такой же красивой, как тогда, не смотря на разбитый лоб и слабость пуще прежнего. даже сейчас она улыбается ярко, мягко обвивая слабо дрожащими руками шею мунбёль, прижимаясь к ней ближе и тянется за поцелуем. младшая придерживает девушку за, казалось бы, талию, ибо когда успели соскользнуть её руки с чужих плеч ниже – она не заметила. бёли целует ким мокро, глубоко, вжимая податливое тело в стену позади неё собственным телом. проводит ладонью по бедру, поглаживая и старшая поднимает ногу, закинув на чужой бок, а мун успевает взяться за неё, пальцами сжимая мягкую кожу, большим пальцем поглаживая слабый след, оставленный непонятно когда. неуверенный в себе подросток, потерявший надежду, столкнулся с таким дерьмом, который привёл её к нынешним обстоятельствам. младшая понимает только сейчас, что не смотря на все душевные страдания и боль, полученную за эти года, она вполне себе обеспечена деньгами и хорошими условиями проживания. разрывая поцелуй с тихим чмоком и оставшейся ниточкой слюны на губах, бёли ловко пересаживает старшую на стол, устроившись между её ног. начинает покрывать нежную шею поцелуями, перерастающими в жадные укусы. через мгновение возвращает внимание на ким, взглянув ей в глаза и рассматривая их, склоняет голову вбок. тихо усмехается, прикусив волнительно губу, словно забывается в собственных мыслях, как и тогда. подушечками пальцев ён аккуратно прикасается миленького пластыря на разбитом носу младшей, наклоняясь к ней ближе, мягко целует в местечко рядом с раной. от такого ласкового действия мун удивлённо раскрывает глаза. что внутри неё так переклинило, чтобы она была такой нежной? — бёли, пожалуйста, — выдыхает в губы, стараясь действовать осторожно, чтобы не причинить боли младшей, положила ладони на её плечи, — я хочу очень, — чужие глаза расплываются в блаженстве. понятно, так на неё действуют вещества. кивая на просьбу девушки, мун спускает с неё нижнюю часть одежды, раздевая ким за считанные секунды и бросает её вещи в сторону. опускаясь на колени, приподнимает ножки старшей, раздвигая их шире и губами касается внутренней стороны бедра. целует их, слабо кусает. поднимается выше, широким мазком пройдясь по клитору, словно на пробу. столько времени прошло, а ощущается она на языке просто чудесно. эмоции переполняют, но.. их не описать. мунбёль чувствовала отвращение и злобу до тех пор, пока та, кто принёс в её жизнь хаос, не поцеловала с такой нежностью, с какой не целовал никто. даже джесси, когда-то находящаяся рядом и также исчезнувшая в неизвестности. она простила из-за одного мягкого жеста. движения языка становятся напористее. пальцами мун впивается в чужие бёдра, прижимаясь ближе, пока в уши врезаются звуки, полные удовольствия, оглушающие и до жути сладкие. исподлобья смотрит на старшую, пристально наблюдая за каждой меняющейся эмоцией, улавливая момент, когда задевает особенно чувствительную точку. ощущая пальцы ким на своём затылке, перебирающие мягкие локоны и оттягивающие от корней, томно выдыхает прямо в лепестки, из-за чего девушка слабо дергается, дыша шумно. сквозь мутную пелену пытается рассмотреть хоть что-то, кроме тёмной макушки под собой. прикусывает губу, свободной рукой крепче держась за край стола. ещё несколько ловких махинации и старшая достигает пика, после которого заметно расслабляется, закидывая голову назад, дышит рвано. бёли целует кожу чуть ниже живота, оставляет невидимые следы своей любви, чтобы никто не видел и не знал, кроме неё, что ким ёнсан, не смотря ни на что, принадлежит её сердцу. пока ён приходит в себя, младшая поднимается на ноги, аккуратно одевает девушку, поправляя одежду на ней. прижимает к себе, обнимает бережно, словно бережет этот хрупкий цветочек с шипами. она осматривает старшую в своих объятиях, на мгновение окунаясь в воспоминания той ночи, пять лет назад, когда уставшая ким после долгого секса сладко засыпала напротив неё, глядя в глаза мунбёль. это ровное дыхание и следующее за ним тихое сопение. в это мгновение мун поняла, что пропала. темноволосая упускает момент, когда они добираются к комнате, где теперь ён засыпает в её кровати, укутанная одеялом, младшая тихо выдыхает. она уходит, прикрывая за собой дверь. чиркание зажигалки и слабый дым уходит в лёгкие. бёли заходит в ванную, почти сразу сталкиваясь с собственным отражением. она касается пальцами сползающей с раны пластыря, убирая его вовсе, чтобы не мешался. да уж, от скопленной влаги под ним, кажется, что всё опухает ещё больше. пальцами левой руки держит тлеющую сигарету, чей пепел падает на раковину, а свободной правой рукой полоскает холодной водой лицо, чтобы привести себя хотя бы немного в чувства. и почему она такая.. такая доверчивая. одним мягким, пьяным ничего не значащим поцелуем, смогли успокоить ту непоколебимую бурю агрессии. почему ёнсан такая.. невыносимая. они разбили друг другу лица, но сохранили ту страсть, появившуюся внезапно. ещё с первого взгляда в том переулке. очередная затяжка. глубокая, обжигающая губы, растворяющая глотку словно в лаве и заставляющая подавиться. тушит сигарету о мокрую пепельницу на углу гарнитуры. поворачивает голову в бок, чтобы оценить масштаб опухшего носа и цыкнуть себе тихо. все мысли прерываются звонком дверь, после которого на телефон приходит уведомление. сообщение от момо, где она просит открыть ей. и когда мун успела взять свой телефон? кажется, когда он лежал ещё на прикроватной тумбе вместе с остальным мусором. с глубоким вдохом девушка выходит из комнаты, направляясь к входной двери и совсем осторожно открывает щеколду, чтобы шум не разбудил старшую. когда хираи входит в помещение, младшая прижимает указательный палец в жесте «не шуми». момо смотрит вопросительно, не скрывая удивления. — ён спит. — а что у тебя.. — спрашивает полушепотом, стоило бёли выйти на свет, то есть, когда направляясь боком на кухню, сама не замечает, как солнце светит на неё, во всей красе показывая разбитую физиономию, — боже, ты обработала? — подходит к подруге, чтобы осмотреть её, но мун перехватывает чужую руку, не позволяя к себе прикоснуться, из-за чего она удивлённо застывает. отпуская чужую ладонь, бесшумно выдыхает, убирая руки в карманы джинс. — всё в порядке, правда. проходи, — свободной рукой указывает на кухню, куда сама заходит спустя пару мгновений, — а с хосоком что? — да он попался, чудак, блин. причём самым наитупейшим образом. он перед выходом на работу обдолбался, так ещё запил мет энергетиком, из-за чего его вырвало прямо на босса. на него накатили жалобу и сдали в обезьянник, — рассказывает, заходя следом за бёли, только сейчас вспоминая, что в руке у неё пакет с любимыми пирожными подруги, которая уже ставит чайник, — тэ и гук отправились за ним. — вот же придурок. ещё свой титул бизнесмена позорит, — с усмешкой произносит, ожидая, пока будет кипяток и задумчиво наблюдает за тем, как закипает вода. на фоне хираи продолжала рассказывать подробнее про ситуацию со старшим чоном, но мун что слушала, что не слушала – толка нет. она утопает в собственных мыслях, делая вещи автоматически: через несколько минут бёли заваривает чай, расставляет тарелочки. не забывает перед этим всем убрать шприцы и порошок на место, выслушав от момо, что на деле давно были мысли завязать с этими веществами. правда, зависимость дело такое глубокое и тяжёлое, не позволяющая закончить всё так просто, что она мысленно смирилась с этой проблемой. — кстати, расскажешь про ён? — глядя на подругу обеспокоенно, делает осторожный глоток горячего напитка. девушка вздохнула бы глубоко, но сдерживает свой негативный настрой по поводу старшей, ничего не подозревающей и сладко дремлющей в соседней комнате. — мне нечего рассказывать, — пожимает плечами, игнорируя ярко выраженные краски на носу, на деле вовсе забывая о них. она поднимает голову, чтобы посмотреть на настенные часы: 13:07. можно не волноваться о предстоящих съемках, до которых остается чуть меньше двух часов. — ну да, у тебя на лице написано, что совсем «ничего», — легонько напоминает о произошедшем, на что в ответ слышит недовольное цоканье. — она явилась ко мне почти сразу же, как вы с хо ушли. я не выдержала её наглости и мы подрались, — голос под конец предательски дрогает, будто ей жаль за то, что напала на неё. провокация была обоснованной, да и вести себя на поводу эмоции – глупо, как кажется сейчас, а не в начале их разборок, — я ей лоб разбила, потом когда ушла, чтобы остыть и принять душ – она нашла мою заначку. в целом я ей отлизала и теперь она спит в моей кровати, — говорит спокойно. вполне естественный момент. каждый день такое происходит. пфф. для той, кто страдал по одному человеку целые года, такое поведение странное, на самом деле. казалось бы потрачено столько нервов и теперь организм стал более стрессоустойчивым, в результате чего даже такое потрясение не может вывести на эмоции ярче. поглаживая большим пальцем ручку стеклянной кружки, мунбёль смотрит на оставшееся содержимое внутри ёмкости. рассматривает кривое отражение на тёмной поверхности, прокручивая в голове картины прошлых часов. момо кладёт ладонь на её плечо, поглаживая ободряюще. в глазах подруги столько сожаления и безысходности, что кажется, будто бёли глупый ребёнок, не умеющий принимать решения самостоятельно и постоянно влипает в какие-то приключения. так и есть. ошейник на шее становится до невозможности тугим, блокируя кислород окончательно. прикоснувшись к своей шее подушечками пальцев невесомо, желая ощутить под ними кожаную линию, подчеркивающую принадлежность одной единственной. она простила её из-за одного поцелуя, не забываем. ребёнок внутри неё плачет от страха и счастья. странная смесь, правда? малыш получил ласку, о которой мечтал с самого рождения, но забыл о своих желаниях, стоило столкнуться с этой компанией бездарей. сама мун осознает, что не позволит никому обижать ни ён, ни себя. отныне она не позволит кому-либо ещё одеть на себя поводок, чтобы повести за собой в неизвестность. чтобы страданий было больше. чтобы утонуть в собственной боли. никому. никогда.