School issues

– Ран! Ты можешь хотя бы раз собраться в школу вовремя? Мы всегда опаздываем из-за тебя! – разъяренный Риндо ворвался к брату в ванную, распахнув дверь с такой силой, что та едва не слетела с петель. – Ты что… Еще даже не заплелся?! Казалось, что младший Хайтани сейчас взорвется от возмущения, но Рана это явно не волновало. Словно назло, он медленно закончил подрисовывать стрелку на раскосом глазу, потом долго рассматривал себя в зеркало, педантично расправлял невидимые складки на школьном жилете и только после всего этого обернулся к брату. – Что ты кричишь, и так с утра голова болит, – Ран поморщился, а затем насмешливо добавил. – Напомни, в какой момент ты подался в примерные ученики? – Никуда я не подавался, – фыркнув, Риндо зашел к брату и сел на край ванной. – Заебало из-за тебя все время слушать нотации и ходить к директору. Как вообще можно так долго собираться? – Да какая разница, к какому времени приходить? – старший снова повернулся к зеркалу и, самовлюбленно рассматривая свое отражение, принялся заплетать первую косу. – Выглядеть всегда нужно безупречно. На этот раз Риндо ничего не ответил. Не потому, что был согласен, а потому что знал: спорить с братом – абсолютно бессмысленное занятие. Чтобы занять себя, он начал наблюдать, как Ран заплетает косы – это всегда было завораживающе: бледные пальцы ловко перехватывают пряди, быстро перекладывают их. Старший Хайтани делал это легко, словно играючи и не прикладывая никаких усилий. Не отрываясь, Риндо следил за каждым движением его рук, поворотами головы, за тем, как распущенные волосы превращаются в длинные косы с переплетением светлых и темных прядей. – Засмотрелся? – заметив чужой взгляд в отражении, Ран обернулся, и на его губах застыла ехидная улыбка. – Кто-то же только что с ума сходил, что опаздывает. Передумал? – Да иди ты! Младший Хайтани выпалил это и рывком поднялся на ноги – он встал так резко, что с ванной попадали шампуни и гели. Сразу после этого Риндо пулей вылетел из ванны, а еще через секунду громко хлопнула входная дверь: Ран остался в квартире один. – Ну вот, – довольно хмыкнув, старший снова повернулся к зеркалу и принялся вытаскивать отдельные пряди из косичек, чтобы добавить им напускной небрежности. – Теперь можно не торопиться. *** «Неужели правда обиделся?» – покачивая ногой в такт музыке в наушниках, Ран смотрел в экран телефона: он отправил брату уже несколько сообщений, но тот не прочитал ни одно из них. «За игнор тебе пизда вечером, Рин-Рин». Прямо сейчас в классе шел урок английского, и старший Хайтани невыносимо скучал. Его парта располагалась в самом углу кабинета у окна, поэтому Ран подпер голову руками и наблюдал, что происходит за стеклом – там светило весеннее солнце. Весной солнце всегда какое-то особенное: оно не печет, а приятно греет, будто усыпляя. Ран уже намеревался было продремать до конца урока, когда в желудке начало противно тянуть. Тогда он вспомнил, что еще не завтракал. Вытянув из рюкзака маленькую пачку бананового молока, старший Хайтани легко проткнул крышку и обхватил губами трубочку. Потягивая молоко, Ран лениво наблюдал, как листья деревьев в школьном дворе подрагивают на ветру – именно в этот момент, когда он почти достиг точки умиротворения, кто-то выдернул его наушники. Старший Хайтани умел искусно контролировать эмоции: поэтому его ярость выдала только слегка приподнятая бровь. – Ран Хайтани, что ты себе позволяешь? – госпожа Сато, учитель английского, нависла над парнем злобной фурией. – Я делала вид, что не замечаю твоих наушников, но еда? Ты перепутал кабинет со столовой? – Это не еда, а напиток, – Ран отозвался все тем же скучающим тоном: этот спор не вызывал в нем никакого интереса. – Вы же учитель, должны уметь различать предметы. – Несносный мальчишка, – глаза женщины превратились в две озлобленные щелочки. – Может, лучше похвастаешься своим знанием предмета, а не остроумием? Хотя бы несколько слов связать сможешь? Больше всего старшего Хайтани раздражало, когда его пытались задавить властью: особенно если эта власть была мнимой. Выходку с наушниками он с натяжкой еще мог бы спустить, но вот обвинение в незнании английского – это было уже чересчур. Поднявшись на ноги, Ран насмешливо оглядел кабинет, а затем сосредоточил тяжелый взгляд на госпоже Сато: и та невольно сделала шаг назад. Все в классе затаили дыхание. Здесь каждый знал, что выводить Рана Хайтани опаснее, чем тыкать палкой в ядовитого паука. Торжественно прокашлявшись, Ран с выражением произнес: – Fucking whore, how dare you bother me? You are pathetic garbage under my feet, innit? Shut the fuck up and get the fuck out, you get me? Закончив свою речь, старший Хайтани несколько раз хлопнул глазами и улыбнулся, демонстрируя ангельское послушание. По классу поползли первые смешки, а госпожа Сато, напротив, побелела и мелко задрожала от злости – она даже не сразу смогла подобрать слова в ответ: – Ты… – палец учителя ткнулся в грудь Рана. – Ты… У тебя есть хоть какое-то достоинство? – Есть, – старший Хайтани тут же с готовность отозвался. – Хотите покажу? Сразу после этих слов Ран сделал вид, что расстегивает ремень, как будто на самом деле хочет снять школьные брюки – увидев это, госпожа Сато вспыхнула и бросилась к своему месту, срываясь на крик: – Хайтани! Ты наказан! Будешь мыть кабинеты после уроков! *** – Хару, дай прокатиться! Заметив скейт, торчащий из розового рюкзака одноклассника, Риндо очень обрадовался: наконец-то появился повод не думать о брате, который сидит этажом выше и бомбит его своими дурацкими сообщениями. Младший Хайтани решил держать оборону до конца и игнорировать Рана весь день. Будет знать, как издеваться. Правда, не думать о Ране оказалось сложно – потому что в школе скучно и думать больше не о чем. Именно поэтому Риндо так обрадовался, когда увидел, что Харучиё принес с собой скейт: но одноклассник быстро осадил младшего Хайтани. – Не дам, – два холодных глаза в обрамлении пушистых белых ресниц уставились на Риндо. – В прошлый раз тебя запалил директор, и скейт отобрали. – В этот раз я буду осторожнее. – Нет. Все, что нужно знать о Харучиё – он ненавидит свою фамилию и просит обращаться к нему только «Санзу», он садист, который приходит в экстаз, когда другим больно, и он легко поддается азарту. Риндо оказался достаточно хитер, чтобы воспользоваться всем этим. – Санзу, а давай поспорим? – обняв одноклассника за плечи, младший Хайтани лукаво улыбнулся. – Если я проедусь по перилам и не наебнусь, ты будешь должен мне десять тысяч иен. Если все-таки наебнусь, то эти деньги твои. – Наебнешься, – вспомнив крутую школьную лестницу, Харучиё ответил почти моментально. – Без вариантов. – А вот и нет. Поспорим? Поджав губы, Санзу какое-то время думал, переводя взгляд со скейта на Риндо и обратно – в конце концов, он все-таки нехотя кивнул и отдал доску, прошипев, чтобы младший Хайтани не сломал ее. Вдвоем одноклассники вышли к лестнице под любопытными взглядами других школьников. Сначала Риндо прокатился по коридору несколько раз, чтобы размяться, и сделал пару простых прыжков – девушки вокруг зашептались и достали телефоны, а Харучиё только закатил глаза. Когда тело почувствовало доску, младший Хайтани решил: пора. Разогнавшись, он бросился к лестнице и запрыгнул на перила, расставив руки, чтобы не потерять равновесие – все вокруг топали и кричали, поддерживая Риндо, но он этого не слышал: уши заложило от адреналина. Несколько секунд пролетели, как вечность, картинка перед глазами слилась, и младший Хайтани из последних сил пытался удержать баланс. У него это почти получилось, но тут тело предательски накренилось вперед, перевешивая, и Риндо неловко взмахнул руками. Самого момента падения парень не запомнил. Просто в какой-то момент он вдруг оказался на полу с ободранными ладонями, а скейт проехал мимо него, но тоже почему-то остановился. А затем над Риндо вдруг нависла зловещая тень – когда он все-таки поднял голову, то столкнулся с гневным взглядом директора. Его приговором стал разъяренный шепот: – Хайтани, ты наказан. Останешься после уроков и будешь мыть кабинеты. *** Страдальчески шаркая ногами, Ран подошел к кабинету, где ему поручили убираться – чертов день, чертов английский, чертов Риндо, который ему так и не ответил. Наверняка свалил домой довольный и сидит за своим компом. Презрительный взгляд старшего Хайтани опустился к ведру и швабре, которую ему выдали: слиться с уборки не получилось, англичанка пообещала вызвать отца в школу. А господин Хайтани – единственный человек, который мог найти управу на неконтролируемых сыновей. Впрочем, Ран все равно не собирался задерживаться здесь: поводит тряпкой по кабинету для вида и свалит домой – и так время подползает к шести, не торчать же в школе до ночи. С этими мыслями старший Хайтани толкнул дверь и тут же растерянно остановился: потому что… здесь уже убирался его брат. Быстро догадавшись, что к чему, Ран вошел в класс и привалился к стене, сложив руки на груди. – Что, день без опозданий не помог тебе стать пай-мальчиком? – голос старшего Хайтани буквально сочился ехидством. – Все равно система тебя нагнула? От неожиданности Риндо вздрогнул и поднял голову. Не признать, что прямо сейчас он невозможно красив, пусть даже и со шваброй в руках, было невозможно: светлые волосы с голубыми прядями растрепались, золотистые очки сползли на кончик вздернутого носа, лицо серьезное, сосредоточенное. И все это – в алых лучах заходящего солнца, которые буквально затопили пустой класс. На мгновение Ран подумал, что это прямо сцена из какого-нибудь девчачьего аниме. Но потом Риндо открыл рот, и очарование момента было разрушено: – Завались, – младший Хайтани нахмурился, а потом кивнул на ведро за спиной брата. – Самого-то тоже сюда убираться отправили. – Так я этого и не скрываю, – Ран только пожал плечами, а потом вздохнул. – Между прочим, я здесь незаслуженно. Меня попросили поговорить на английском, я поговорил. Она же не уточнила, что именно хочет услышать. – А что ты сказал? – глаза Риндо с любопытством блеснули. – Да нахуй ее послал. С губ младшего Хайтани сорвался вздох – он и сам не отличался отличным поведением, но Ран иногда был просто невыносим: его самолюбие переходило все границы возможного. Вспомнив, что вообще-то обиделся на брата за утро, Риндо продолжил мыть пол молча. – Рассказывай, что натворил? – Ран явно не собирался помогать, а потому прошел вперед и сел на парту, с насмешкой глядя на младшего. – За что тебя сюда отправили? Обычно Риндо не дерзил брату, но у каждого человека есть свой предел. И сейчас наступил именно этот предел – Риндо смотрел в смеющиеся глаза Рана, подведенные теми самыми злополучными стрелками, и думал, как ему надоело слушать вечные подколы и издевательский тон. – Тебе какая разница? – младший буркнул это себе под нос и вернулся к уборке. – И вообще, бери тряпку и за работу, тебя сюда тоже не смотреть отправили. – Что ты сказал? Когда Ран злился, он не кричал: напротив, его голос становился тихим и шелковистым – как гладкое лезвие катаны. Риндо даже не уловил той секунды, когда брат приблизился, как будто Ран преодолел это расстояние со скоростью света: и вот уже младший оказался зажат между стеной и чужим телом. Брат смотрел на него с тихой яростью, и это отражалось в лавандовом тумане его холодных глаз. Это был последний шанс спастись, но Риндо его упустил. – Я сказал, чтобы ты взял тряпку и начал мыть пол, – младший Хайтани отчетливо, с расстановкой повторил это еще раз. А уже через секунду с его губ сорвался стон: потому что острое колено брата прилетело ему прямо в живот. Но Риндо не остался в долгу и перехватил чужую руку, заломив ее так, чтобы Ран не мог двигаться: после этого он попытался попасть кулаком в нос старшего, но тот увернулся, и удар костяшек пришелся на скулу. Ран зашипел в ответ и буквально налетел на младшего. Схватив оставленный кем-то учебник, он несколько раз с силой приложил его о макушку брата так, что Риндо пришлось защищаться руками, открываясь противнику – тогда старший осыпал его градом ударов в ребра и солнечное сплетение. Это было настолько больно, что Риндо выставил вперед руки, чтобы защититься. Когда ему удалось перехватить кулак Рана, младший вскрикнул от боли: он совсем забыл, что ободрал кожу, когда упал на скейте, а сейчас ладони засаднило так, что по всему телу прошла судорога. Стоило Рану почувствовать это, как он тут же замер – словно драку поставили на паузу. Старший с ловкостью перехватил обе чужие руки и посмотрел на ободранную кожу. – Это еще что? – Ран тут же нахмурился. – Подрался с кем-то? Кто это сделал? – Ни с кем я не дрался, – Риндо судорожно вдыхал воздух после каждого слова. – Со скейта упал, катался по перилам. Думаешь, за что я здесь очутился? – Каким надо быть идиотом, чтобы кататься на скейте по перилам? Не отпуская рук брата, Ран смотрел на него сверху вниз – Риндо сейчас такой взъерошенный, раскрасневшийся, надутый: а оттого безумно милый. Он сейчас пытается казаться крутым и невозмутимым, но Ран видит, как младший смущается и пытается выдержать его взгляд, и это забавляет. Запал на драку, конечно, прошел, но импульс из разгоряченного тела никуда не делся, а тут еще Риндо в этой школьной жилетке стоит и так соблазнительно дышит с приоткрытыми губами… Младший Хайтани не сразу понял, что произошло, когда его толкнули к стене. Он даже приготовился снова драться, но вместо этого брат прижался к нему почти вплотную – а затем Риндо почувствовал жар на шее: Ран целовал его жадно, даже агрессивно: почти кусал тонкую кожу и тут же вылизывал укушенное место. Это было настолько неожиданно, что Риндо охнул и только после этого попытался отпихнуть старшего. Но Ран только сильнее вжал брата в стену и продолжал – провел дорожку языком по напряженной шее, приник к уху и обдал его горячим дыханием: Риндо от этого выгнулся всем телом и покрылся мурашками. – Ты что делаешь? – он все еще пытался отпихнуть Рана, пока тот теребил языком его мочку. – Совсем с ума сошел? – Я ведь еще не трахал тебя в школе? – старший продолжал шептать в чужое ухо, отчего Риндо буквально извивался под ним. – Ты ведь хочешь попробовать? Ответить младшему не дали. Ран резко раздвинул языком чужие губы и буквально вторгся в рот брата – руки Риндо еще пытались отпихнуть его, но тело уже поддавалось возбуждению. Сердце еще бешено колотилось после драки, и Риндо невольно отвечал на этот поцелуй: просто потому что противостоять напору старшего было невозможно. Ран отвлекся только на секунду – чтобы снять чужие мешающиеся очки. Затем он снова приник к губам брата, параллельно выправляя его рубашку из-под брюк: когда холодные пальцы коснулись торса, Риндо выгнулся и простонал в поцелуй, но старший снова вжал его в стену. Они переплетались языками и почти кусались, будто желая распробовать друг в друге что-то новое – а в это время Ран дразняще поглаживал под рубашкой напряженный живот младшего, ласкал его кожу и медленно поднимался к соскам. От одного ощущения холодных пальцев на ореолах Риндо вздрогнул, ощущая, как возбуждение собирается в низу живота. Ран наконец-то отстранился, оставив после себя ощущение припухших губ и запах парфюма на коже – оба дышали тяжело и смотрели друг на друга, все больше распаляясь. Желание медленно расходилось по телу Риндо, отчего думать становилось сложнее. Ран массировал его соски под рубашкой, пощипывал их, оттягивал на себя до контраста возбуждения и боли – а младший уже чувствовал стояк брата, который вжимается в его бедро. Он и сам невольно начал притираться к Рану пахом, стараясь вжаться как можно ближе: тот догадался об этом и усмехнулся. – Как много одежды, – старший дразняще закусил губу и неожиданно убрал руки. – Так неудобно, да? Где-то в отголосках сознания Риндо еще понимал, что нельзя поддаваться: но тело уже покорно подчинилось брату. Ран легко стянул с младшего школьную жилетку, но на рубашке вдруг начал медлить и расстегивать пуговицы на одной, подолгу задерживаясь на каждой. Когда Риндо снова начал тереться об него возбужденным членом, Ран только наклонился и начал покрывать поцелуями его открывшуюся грудь – оставил несколько засосов на тонкой коже под ключицами и начал целовать соски. Выдохнув, младший запрокинул голову, сходя с ума от этой невыносимой тяги в низу живота. Наигравшись с сосками, Ран прикусил один так, что брат вскрикнул, а затем за галстук притянул Риндо к себе. Они снова начали целоваться, но теперь уже младший перехватил инициативу – после губ он перешел к шее Рана, утыкаясь в пульсирующую точку под челюстью: здесь смешивается запах чужого тела и парфюма, и это буквально сводит с ума. Риндо знает обо всех слабостях брата, поэтому покрывает его шею медленными, влажными поцелуями. Замерев, Ран просто поглаживает младшего по спине самыми кончиками пальцев, подставляясь его языку. Когда Риндо отстранится, глядя на брата затуманенными от возбуждения глазами, тот все-таки снял с него злосчастную рубашку с галстуком – пальцы Рана в этот момент легли на чужой член, массируя его через плотную ткань брюк. Риндо сражу же толкнулся в ладонь старшего, ощущая, как от желания подгибаются ноги: как будто еще чуть-чуть, и он сползет вниз по стене. – Это гораздо горячее, когда сюда в любой момент могут войти, да? – глядя, как брат дрожит и стискивает бедра, Ран только подливал масла в огонь. – Ты уже мокрый? Кажется, как будто чувствую твою смазку даже через брюки, неужели так течешь? – Заткнись, – Риндо не то простонал, не то прошептал это. – Ах… Расстегнув ремень младшего, Ран запустил руку под резинку его боксеров и тут же вытащил пальцы, перепачканные в смазке – ее он растер по животу брата. Одного прикосновения к возбужденному члену хватило, чтобы Риндо снова застонал и сжал губы, пытаясь сдержаться. Но Рану нравилось дразнить: он снова переключился на торс младшего, вылизывал темные ореолы сосков, покрывал поцелуями низ живота. В какой-то момент он просто застыл, опаляя горячим дыханием особенно чувствительную кожу над пахом – для Риндо это ощущалось, как медленная пытка. Сжалившись, Ран все-таки тихо усмехнулся и опустился перед братом на колени. Он легко стянул брюки младшего вместе с бельем, и Риндо даже выдохнул от облегчения: его член на самом деле покраснел и истекал смазкой от возбуждения – напряженный ствол застыл прямо перед лицом Рана. Именно в этот момент за дверью послышался звонкий девичий смех. Видимо, какие-то школьницы, задержавшись после уроков, возвращались домой: Риндо почувствовал, как колени подкашиваются. Если они сейчас зачем-то заглянут в кабинет, то увидят, как он стоит перед братом почти голый со стоящим членом и едва не скулит от возбуждения. Сам Ран казался невозмутимым, почти расслабленным – будто его совсем не пугала перспектива быть раскрытым. Однако, голоса начали удаляться. Девушки прошли мимо кабинета, не обратив внимания на приоткрытую дверь, и Риндо выдохнул от облегчения: и тут же подавился воздухом, потому что брат начал вылизывать его набухшие от возбуждения яички. От этих касаний языком все мышцы младшего напряглись, и даже его голова кружилась – настолько это было хорошо. Сначала Ран обхватил губами только головку чужого члена, постепенно насаживаясь глубже: при этом он вызывающе смотрел на Риндо снизу вверх, и тот смущался даже от этого взгляда. Косички Рана растрепались после драки и их диких поцелуев, а сам он все еще оставался в школьной форме: рубашка, жилетка, галстук – как самый настоящий прилежный ученик. И при этом он сейчас заглатывает член брата до основания, берет его за щеку, скользит языком по стволу, пошло причмокивая. А Риндо только царапает пальцами стену и стонет сквозь плотно сжатые губы. Ему кажется, что его проход уже требовательно пульсирует, мечтая о члене Рана внутри – только от этих мыслей внутри Риндо все сжималось и дрожало. Слюна Рана смешивалась со смазкой младшего, его ствол уже был влажный и скользкий – Риндо знал, что долго не выдержит. Тогда брат вдруг отстранился, вытерев рот тыльной стороной ладони, а затем толкнул младшего на парту, быстро скидывая с него кеды и стягивая до конца спущенные брюки с боксерами. Теперь Риндо раскинулся на парте абсолютно голый. В голове мелькнуло – а видно ли его из окна, но подумать об этом младший Хайтани не успел. Опустившись между его ног, Ран развел их, любуясь видом: нити смазки текли от члена к колечку мышц, поблескивая на коже Риндо. Ран наклонялся к нему медленно, поддразнивая. Сначала он покрыл поцелуями нежную кожу на внутренней стороне бедра брата, а затем начал медленно подниматься выше. Когда его дыхание опалило проход, Риндо вздрогнул и невольно раскрыл ноги пошире. Меньше всего он ожидал, что почувствует прикосновение влажного языка – Ран вылизывал его, растягивая. Щеки Риндо вспыхнули, и он запрокинул голову, сгорая от смущения: но тело уже действовало само по себе, и он развел бедра до предела, насаживаясь на чужой язык. Ран едва задевал нужную точку и тут же отстранялся, отчего весь Риндо дрожал и поскуливал. – Ты вкуснее, когда смущаешься, – старший прошептал это, отстранившись. – Тебе идет. На этот раз Риндо даже не нашел сил на ответ. Быстро спустив собственные брюки, Ран приподнял брата за ягодицы и раздвинул их шире, приставляя крупную головку к блестящему от слюны кольцу мышц – он вошел резко, одним толчком. Младшему пришлось зажать рот, чтобы не кричать: он уже был на грани, и каждое движение Рана заставляло его содрогаться, чувствуя, как внутри все пульсирует от возбуждения. Выдохнув, Риндо обнял брата за шею, когда тот прижался к нему совсем близко. Одновременно с этим он обхватил коленями бока Рана, пытаясь сделать его проникновение еще более глубоким – Риндо чувствовал, как член брата буквально долбит его, как проход податливо расширяется, а внутри хлюпает смазка. И это было невозможно хорошо. Когда младший уже был на грани, Ран снова приник к его губам, целуя. Одной рукой он придерживал Риндо под бедра, а второй начал ласкать его член: хватило всего нескольких движений ладонью, чтобы Риндо кончил – казалось, что, если бы не поцелуй брата, крик младшего бы раздался на всю школу. Чувствуя, как смазка заливает ладонь, а проход Риндо сокращается, обхватывая его особенно узко, Ран тоже излился. Еще какое-то время они лежали, прижавшись лбом друг к другу, и восстанавливали дыхание – оба не помнили, когда в последний раз у них был настолько бешеный секс. – Как я пойду домой? – Риндо прошипел это на ухо брата, ощущая себя переполненным его семенем. – Я весь в сперме. – Не парься, у меня есть салфетки. Стоило Рану легко слезть с парты и потянуться к своему рюкзаку, младший осознал, что тот умудрился даже не раздеваться. Чтобы привести себя в порядком, Рану было достаточно натянуть брюки и пригладить волосы, заправив за уши выбившиеся из кос пряди. Зато Риндо лежит на парте абсолютно голый – сперма размазана по его животу, сперма стекает по его бедрам. Ран достал обещанные салфетки и услужливо подал их брату. Однако, стоило Риндо протянуть руку, как старший тут же одернул салфетки и лукаво сверкнул глазами: – Ну как, Рин-Рин, еще будешь огрызаться со мной? – Ран, ты невыносим!