Репетитор по физике

      — Алекс, ты так грустно смотришь на доску, все в порядке?       Он привык, что теперь его называют Алекс. В его прошлой жизни это звучало бы пошло и глупо, будто он хотел выделиться, стать «нетакусей» с красивым зарубежным именем, но не теперь. Он — Алекс, потому что все понимают, что это сокращенно от «Александр», а объяснять французам, откуда взялось «Саша» и, тем более, «Шура» у него нет ни сил, ни времени.       Адам не француз, но даже из его уст американское «Алекс» звучит гармонично, будто так и надо, будто это в порядке вещей.       Алекс оглядывается на него, выдавливая улыбку.       — Не обращай внимания, я просто задумался.       А потом он снова смотрит на доску, исписанную длинными вычислениями, в которых нет ни одной цифры. Вычисления сменяют вычисления, векторы — стрелки, разбегающиеся в разных направлениях, подписанные латинскими буквами, — испещряют простенький рисунок, изображающий мячик в полете. Пока аспирант объясняет, откуда взялись эти стрелки, все кажется очень понятным, но стоит Алексу сесть за конспекты посреди ночи в небольшой комнатке общежития, как весь смысл элементарных законов испаряется, а в голове воцаряется пустота.       До экзамена по физике неделя.       Он подолгу сидит в библиотеке в окружении таких же студентов, которые так же печально смотрят на свои конспекты. Сперва он упирается, перечитывает один и тот же абзац в порядком потрепанной методичке на французском (ведь экзамен ему сдавать тоже на французском!), но в третьем часу ночи он готов взвыть от бессилия.       Побежденный, он переключает раскладку клавиатуры. Гуглит методички на русском.       Он уверен, что он не один такой, что многие из его знакомых сталкивались с такими проблемами. Алекс открывает Телеграмм с чатом русскоязычных студентов и судорожно набирает холодными пальцами крик о помощи. В ответ ему тишина. Все готовятся к сессии. Он совершенно один.       Это даже было не его решением — поступать на инженера, душа его всегда была расположена к языкам, литературе, музыке… Но его бабушка, которая не скрывала того, что является полноценной главой семьи, решила все за него.       «Иначе это получается совсем несерьезно!» — были ее слова. — «Поступать в Европу на какого-то филолога, Сашенька, это просто смешно! Выбери себе занятие посерьезнее. Как тебе инженерия? Не нравится? Подумай хорошенько, Сашенька, я на тебя ни в коем случае не давлю, но если хочешь учиться в своей Франции, поступай на инженера».       А Сашенька, наивный Сашенька, был так без ума от Франции, что ему в какой-то момент стало совершенно плевать, на кого поступать, хоть на физика-ядерщика, только чтобы где-нибудь поближе к Эйфелевой башне. И теперь он ненавидит себя за это глупое решение.       Стены общежития давят на него своей серостью, соседи посреди ночи устраивают пьянку, и он спускается в блекло освещенный холл, где стоят автоматы с едой и столы для таких же несчастных, как он. Только сегодня холл почему-то пустует. Алекс спускается в него в тапочках и пижамных штанах, неуклюже придерживая ноутбук под мышкой, в гордом одиночестве.       Он бы рад съехать куда-нибудь в более тихое место, да и изначально в общежитие не хотел заселяться, но искать жилье за тысячу километров от Франции было по меньшей мере сложно. А сейчас бабушка может ему квартиру оплатить, но главная загвоздка заключается в том, что он, прожив во Франции лишь несколько месяцев, понятия не имеет, где искать квартиры на съем, а мошенников он жуть как боится.       Алекс открывает ноутбук, с экрана на него глазеют бесконечные формулы, и в этом безрадостном общажном холле он чувствует себя настолько беспомощным, что готов расплакаться.       За пару часов сидения со скрюченной спиной ему удается наконец понять, как с помощью интегрирования получить ускорение из скорости, а путь — из ускорения. И на это ему понадобилось два часа!       Часы на экране телефона показывают полночь, Алекс вздыхает и подпирает рукой подбородок. Следующий раздел — динамика. Боже праведный, как же он это ненавидит!       Краем уха он слышит шаги на лестнице и поднимает глаза, пытаясь разглядеть еще одного страдальца, который вынужден коротать ночи в холле из-за шумных соседей. На ступеньках появляться худая фигура его одногруппника — звезды всех семинаров по физике. Алекс долго пытался запомнить его имя, но все без толку — оно даже не французкое и очень странное.       «Звезда» одет в свое неизменное зеленое худи и черные рваные джинсы. Лицо у него бледное и угловатое, под серыми глазами — неизменные синяки, каштановые волосы падают на высокий лоб и достают почти до плеч. Не знай его, Алекс бы подумал, что его одногруппик — заядлый геймер, но Алекс его знает и готов биться об заклад, что этот уникум ночи напролет проводит за учебниками по физике.       Парень со сложным именем медленно подходит к вахтерше и отдает ей ключи от прачечной, затем поворачивается, чтобы уйти, но вдруг замечает на себе взгляд Алекса и замирает. Прятаться за экраном ноутбука слишком поздно, Алекс решительно и бесповоротно спалился за разглядыванием собственного одногруппника, назад дороги нет.       И парень со сложным именем делает шаг в сторону стола, за которым сидит Алекс, затем еще один, и еще. Так он наконец приближается к несчастному студенту и нагло заглядывает тому через плечо, уставившись на экран ноутбука, затем выразительно цокает и разгибает спину.       — Я смотрю, к экзамену готовишься? — спрашивает он, прежде чем перепрыгнуть через спинку диванчика, на котором ютится Алекс, и устроиться возле него.       — Ага, готовлюсь, — невнятно мычит Алекс. — Ничего не понимаю.       Парень рядом с ним хихикает:       — Чего только не встретишь на инженерном.       — Вот смешно тебе, а меня и отчислить могут! — возмущается Алекс.       — Набери кредитов по другим предметам, а физику перенеси на следующий семестр, в чем проблема? — лениво вопрошает звезда семинаров.       — По каким таким «другим предметам»? По высшей математике?! — обреченно восклицает Алекс и обессилено кладет голову на стол. — Будь другом, убей меня.       — Прости, я бы с радостью, но уголовка, все дела, — парень передергивает плечами. — Ты лучше скажи, как ты тут у нас оказался, если не понимаешь физику?       — На вступительных нужен был уровень французского, мотивационное письмо и оценки со школы, — начинает объяснять Алекс. — И если комиссию все это устраивает, то в конце собеседование… ну и оплата обучения. Как видишь, собеседование я прошел.       — Но как у тебя были хорошие оценки по физике?       Алекс смотрит на него с отеческой снисходительностью, во взгляде его красноречиво читается: «Святая простота!» А затем он горько усмехается:       — Нет ничего невозможного, когда знаешь подход к людям… Кстати, можешь мне напомнить, как тебя зовут?       Француз поджимает губы и тихо произносит:       — Наполеоне, но для друзей я просто Лео. И ты тоже можешь звать меня Лео.       — Получается, теперь я твой друг? — Алекс приподнимает голову со стола и невинно улыбается растерянному Лео.       — Ну, если мыслить логически… — начинает оправдываться парень, но Алекс не слушает его объяснений, делая ход конем:       — А у нас в России принято друзьями помогать. Так вот, в честь нашей дружбы… объясни мне физику.       Растерянность не уходит с лица Лео, он бормочет что-то невнятное, но потом махает рукой и с видом «ладно, уговорил» наклоняется к экрану ноутбука, чтобы лучше разглядеть текст.       Они сидят так до утра, Лео рисует схемы, пытается объяснить, как действуют те или иные силы, Алекс слушает его очень внимательно, но ближе к утру уже совершенно не вникает в смысл сказанного, лишь смотрит на лицо своего одногруппника. Сквозь нахлынувшую не него дрему, находясь где-то между сном и явью, Алекс удивляется тому, как Лео остается таким бодрым, а потом вдруг почему-то осознает, что никогда до этого не замечал, насколько красив его одногруппник…

 ***

      Неделя пролетает незаметно. На последнем семинаре Лео вызывают к доске, и тот со скоростью света расписывает длиннющую задачу, на одно лишь прочтение которой у Алекса ушло минут десять. Аспирант, ведущий у них семинары, с восторгом смотрит на блестящего студента, и когда Лео заканчивает, они обмениваются совершенно дружескими взглядами.       Возвращаясь на свое место, Лео бросает быстрый взгляд на Алекса. Они оба знают, что встретятся этой ночью в холле общаги.       В этот раз на столе у них скапливаются банки от энергетиков. Лео забирается с ногами на диванчик, оставляя на полу свои порядком изношенные тапки и, сжимая в зубах ложку, открывает банку шоколадного мороженого.       — Как жаль, что у нас нет морозилки, придется съесть все за раз! — вздыхает он, но его голос не кажется Алексу грустным.       Сердце Алекса отбивает чечетку, руки дрожат над клавиатурой, а мысли путаются. Главная проблема заключается даже не в том, что за последние пару дней он стал таким дерганным, а скорее в том, что он понятия не имеет, что стало тому причиной! Может, нужно пить меньше энергетиков? Или это от стресса перед экзаменами? А может, все дело в том, что Лео находится рядом с ним?       Последнее, как ни странно, кажется Алексу наиболее вероятным, но в то же время как абсурдно то, что он мог совершенно спонтанно словить краш на этого хилого невзрачного ботаника, который теперь сидит возле него в зеленом худи, увлеченный поеданием мороженого!       Алекс пятый раз пытается прочитать одно и то же предложение. Участок цепи, напряжение… Но со стороны слышится довольное причмокивание, и Алекс тяжело вздыхает. Нет, Лео совсем его не раздражает, но в его присутствии сосредоточиться просто невозможно!       — Чего ты там страдаешь? — слышится голос Лео. — Прочитал задачу?       — Прочитал.       — Какое там соединение проводников: последовательное или параллельное?       — Параллельное.       — Ну так и пиши формулу для параллельного соединения, потом неизвестные выразишь, цифры подставишь и задача решена, делов-то! — с этими словами Лео отправляет себе в рот очередную ложку мороженого, а Алекс, вооружившись калькулятором, молится господу богу, чтобы задача у него вышла с первого раза.       Как ни странно, решение у него выходит не редкость просто, ответы совпадают с ответами в учебнике, и Алекс победно смотрит на Лео. Тот хмыкает:       — Молодец, решил одну задачу… из двадцати.       Радость на лице Алекса быстро сменяется ужасом.       — Подожди… КАКИХ ДВАДЦАТИ?!       — У кого завтра экзамен? — строго спрашивает Лео.       Выглядит он при этом слишком смешно: рот, вымазанный в шоколаде и хмурые брови плохо сочетаются.       — У нас… — вяло отвечает Алекс. — Но я думал, что перед экзаменом нужно отдохнуть, на конспектах поспать, голову не мыть, с балкона в полночь одну волшебную фразу прокричать…       — Что, прости? — Лео таращится на него, как на инопланетянина. — Это что у тебя за ритуалы такие?       — Все так делают, — бормочет Алекс, переписывая условие следующей задачи.       — Кто «все»?       — В России так к экзаменам готовятся.       Глаза Лео округляются еще больше, и он с ужасом спрашивает:       — И... какие потом у вас в России инженеры получаются?       — Да всякие, — Алекс пожимает плечами.       Еще некоторое время Лео молчит, а потом задумчиво отправляет в рот ложку мороженого.       — Как здорово, что даже зимой на мороженое бывают акции, — внезапно произносит он. — Надо будет завтра еще купить.       — Ты что, уже все съел? — Алекс резко оборачивается к нему.       Лео сидит, как ни в чем не бывало, на диванчике с пустой банкой мороженого и крайне довольным видом.       — Ага, там всего полкило было, — отвечает он, икая.       — И даже не дал мне попробовать! — обиженно восклицает Алекс. — Друг еще называется.       — Ну… можешь банку облизать…       Некоторое время Алекс смотрит на одногруппника, не зная, как на это реагировать. Взгляд его мечется от пустой банки мороженого ко рту Лео, вымазанному в шоколаде. И вдруг в его мозгу возникает совершенно сумасшедшая мысль, которая, наверно, способна появиться только у очень неадекватного человека (которым в принципе является любой студент во время сессии).       Губы Алекса расплываются в усмешке.       — Облизать, говоришь? — тихо повторяет он, всматриваясь в глаза Лео.       Бедный парень судорожно сглатывает и начинает ерзать на диванчике, будто готовится сбежать. Но Алекс не дает ему это сделать, резко сокращая расстояние между ними. Он вдавливает Лео в диван весом своего тела и жадно впивается ему в губы.       Во рту возникает насыщенный шоколадный вкус, сердце стучит где-то в ушах, а осознание происходящего обухом бьет по затылку. Ошарашенный Лео пытается ответить на поцелуй, но только сильнее проваливается в диван, хватаясь за спину своего «друга».       Алекс готов поклясться, что краем уха слышит, как бабка-вахтерша бормочет что-то вроде: «Развратники», перелистывая страницы своего журнала с кроссвордами.       Спустя некоторое время Алекс отстраняется и шепчет:       — Да, мороженое вкусное. Завтра возьми его же.       Лео судорожно кивает и что-то невнятно кряхтит, не отрывая от друга ошалелых глаз.       Алекс резко поднимается и, избегая смотреть на Лео, начинает быстро тараторить:       — А вообще прости меня. Сам не знаю, что на меня нашло… Очень неудобно вышло, прости. Я ведь даже не знаю, гей ты или нет. Может, тебе было противно…       — Алекс, — твердо прерывает его Лео. — Посмотри на меня.       И Алекс оборачивается к нему, совершенно спокойному, только с еле заметным румянцем на щеках. Тем временем Лео продолжает:       — Я должен тебе кое в чем признаться. Дело в том, что я подрабатываю репетитором по физике, — Лео делает небольшую паузу, заставляя Алекса побледнеть.       «Только не говори мне, что я тебе еще денег должен!» — проносится у него в голове. — «Что это за репетиторы-аферисты? Снять репетитора на ночь, подумать только! А сейчас он меня заставит еще и за моральный ущерб заплатить!»        — Даже со своих друзей я беру деньги за уроки, — продолжает Лео, а Алекс бледнеет еще сильнее. — А тебе я столько ночей подряд все бесплатно объяснял. Теперь ты мне скажи, гей я или нет!       Прежде чем Алекс успевает осознать, что ему все это время помогали безвозмездно, из чистой любви, Лео нетерпеливо дергает его за руку, заставляя его упасть обратно на диван, и резко целует его, а, отстранившись, грозно шепчет:       — Только попробуй мне экзамен завалить!       По сравнению с тем, что успел нафантазировать Алекс, этот шепот звучит совершенно не страшно.       — А то что, накажешь? — Алекс игриво выгибает бровь, чувствуя, как в груди расплывается облегчение и приятное тепло.