Гиммель, провожающий в последний путь

Токио, Япония. По улицам мегаполиса плывут размытые силуэты прохожих, всё торопящихся исполнить свои дела. Яркие неоновые вывески магазинов озаряют ночной Токио и его созданий, создавая завораживающий образ городской суеты и современной жизни. Фрирен, уткнувшая подбородок в ладонь, сидела за столиком в кафе, наблюдая за мелькающими силуэтами прохожих на улице. Чашка кофе в её руке медленно кружилась, а взгляд скользил по лицам проходящих мимо людей, выражая равнодушие к их спешке и делам. Тем не менее даже долгоживущая эльфийка не переставала удивляться, насколько стремительно меняется мир. Всего за каких-то сто с лишним лет люди перешли от повозок к роскошным автомобилям с кожаными креслами и золотыми стразами на руле. И всё же бесило, что она до сих пор не сдала на права. «Жаль, не существует такого гримуара, который мог бы водить машину за меня…» — невольно думала Фрирен. К сожалению, в современном мире волшебников, способных создавать новые заклинания, почти не осталось. Использование магии стало непростым делом из-за строгих законов. Поэтому Фрирен ограничивалась лишь двумя заклинаниями: одно позволяло мгновенно стирать одежду, другое — могло приготовить вкусные оладьи с мёдом, когда только пожелаешь. Привычка поздно вставать сохранилась даже спустя тысячелетия, а эта магия изрядно экономила время и позволяла просыпаться хоть после полудня. Дни же для Фрирен медленно тянулись, словно длинная дорожка из скуки и безделья. В мегаполисе, где камеры наблюдения следили за каждым шагом, особо не поколдуешь. Поэтому эльфийка проводила дни, поглощённая сериалами, а иногда почитывала историческую литературу, поражаясь, как легко авторы выдумывали свои истории. Неудивительно, ведь, кроме самой Фрирен, свидетелей тех далёких времён почти не осталось. Признаться честно, она сама многое забыла. Из памяти стёрлись практически все важные моменты её жизни, остались лишь мутные образы и случайные обрывки. Время скоротечно. И все же ощущается по-разному — зависит от чувств, с которыми ты проживаешь момент. Удовольствие, боль, волнение, скука... Одни эмоции ускоряют время, другие замедляют. Иногда кажется, что оно ускользает — и нечто очень важное вот-вот покинет тебя навсегда. К сожалению, Фрирен вновь перестала ценить время. Ведь свое «важное» она потеряла уже очень давно и, спустя многие сотни лет, не смогла обрести замену. За окном смеркалось, но шумный город даже не собирался утихать. Машины продолжали гудеть на улицах, а громкие разговоры людей разносились по всей округе бесконечным гулом. Утомленная скукой, эльфийка улеглась на диван и начала что-то тихонько напевать себе под нос. Скоро глубокая усталость окутала её, и она погрузилась в мир сновидений. Во сне Фрирен всегда блуждала в бесконечной пустоте, изредка вздыхая и закатывая глаза в надежде на что-то интересное. Но и этот раз не стал исключением. Великая и могучая колдунья, неспешно шагая, чуть пританцовывая, оглядывалась вокруг в поисках хоть какой-то искры интереса. Фрирен всегда понимала, что она спит и что всё вокруг не более, чем продукт её бедного воображения. «Скутотища смертная…» — вечно бурчала Фрирен себе под нос. Но и в такой ситуации можно найти плюсы. Например, поразмышлять на тему бытия и бессмертия. Хотя и это уже начало порядком надоедать. Фрирен неспешно покачивалась на кресле, которое сама же и наколдовала. Здесь, благодаря отсутствию ограничений на магию, ей было полностью позволено творить чудеса. Кресло приятно поскрипывало, наполняя пустоту теплыми звуками, что доставляло неимоверное удовольствие. Вдруг эльфийка услышала отдаленное эхо и резко повернулась, настороженно вглядываясь в темноту. — Фрирен. Эльфийка услышала что-то прямо над своим ухом и на секунду застыла на месте. Она почувствовала знакомый, но давно забытый запах лаванды и свежеиспеченных булочек. Приятное тепло разлилось по её спине, словно маленький прозрачный ручеёк. Она боялась повернуться, словно, если сделает это, то мир закончит своё серое существование. Вскоре эльфийка почувствовала, как кто-то легонько коснулся её волос, аккуратно убрав одну свисающую прядь за ухо. Это теплое, знакомое чувство заставило её сердце биться быстрее, но она не могла вспомнить, где его испытывала раньше. В это время она также почувствовала приятную дрожь в области шеи. «Какой наглец!» — подумала про себя Фрирен, резко поворачиваясь, готовая ударить таинственного незнакомца. Но она застыла. Снова. На этот раз не от страха, а от сковывающей боли в области груди. Пространство вокруг начало искажаться, обретая сине-зеленые оттенки и причудливые рельефы. Позади неё возникли деревья, а на ярко-голубом небе показалось солнце. — Фрирен. Мягкий, словно облако, голос. Голубые волосы напоминали океан. Но Фрирен абсолютно не понимала, что происходит. Она смотрела на силуэт перед собой, но лицо было размыто, будто кто-то провёл рукой по только что нарисованной краской картине. Ей никак не удавалось вспомнить человека, чей образ был сейчас перед ней. Фрирен сделала шаг вперёд, внимательно осматривая силуэт перед собой. — Кто ты? — спросила эльфийка, дотрагиваясь до его лица. Гладкая и нежная, как лепесток розы, кожа. Острый подбородок, родинка под левым глазом. — Фрирен… Силуэт чуть наклонил голову направо. В мягком голосе появились грусть и тоска. Такой знакомый тембр, такой родной акцент, который чародейка не слышала уже несколько веков. Слеза невольно начала скатываться вниз по левой щеке. «Интересно», — подумала про себя эльфийка. Давно она не плакала. Наверное, со времён смерти героев Ферн и Старка. В ту же секунду, буквально на мгновение, черты лица незнакомца начали становиться яснее, давая Фрирен надежду наконец выяснить, кто все это время стоял перед ней. Но любая надежда исчезает так же быстро, как и появляется. Вот и её надежда распалась на тысячи лепестков голуболунки, медленно падающих на землю. Яркие лучи солнца нежно ласкали лицо чародейки, заставляя ту тяжело, но уверенно открыть глаза. На часах было десять утра, что по меркам Фрирен было чрезвычайно рано. Она с трудом села на кровать, словно к её спине было привязано сто килограммов железных гирь. Через несколько минут, потирая глаза, она поплелась в сторону ванны, чтобы до конца смыть остатки утренней сонливости. После всех процедур эльфийка уселась на диван, откинув назад голову в полном расслаблении. Просидев лишь мгновение, Фрирен решительным шагом направилась в комнату и достала клочок белой бумаги. Старательно разгладив его на столе, она в спешке начала рисовать образ голубоволосого незнакомца из своего сна. Руки будто сами велели, а она лишь умиротворенно наблюдала за процессом. Спустя некоторое время портрет был готов. «Красиво», — ехидно улыбнулась Фрирен, рассматривая рисунок с разных углов. Повертев несчастный клок бумаги ещё пару раз, она заметила непонятное мокрое пятно где-то в районе нарисованных губ. Эльфийка огляделась по сторонам, пытаясь найти откуда капает вода, чтобы в конце концов понять, что это были её слезы. Фрирен быстро собрала все необходимые вещи в рюкзак и быстрым шагом направилась к входной двери. Перед самым выходом эльфийка в последний раз окинула взглядом свои апартаменты и протяжно выдохнула, выходя наружу. Заперев дверь на три оборота, Фрирен подошла к перилам. Чуть опустившись, достала из внутреннего кармана белой куртки тот самый рисунок. Она аккуратно провела пальцами по нарисованному лицу и, тепло улыбаясь, взглянула на ясное небо. Что-то я опять припозднилась… Гиммель.