Долгая тоска

Из всех призраков прошлого и своих старых знакомых Ляньхуа больше всего боялся встречи с Цяо Ваньмянь. Ещё на церемонии возвращения меча Шаоши Ляньхуа не мог отвести от неё глаз. Его А-Мянь только похорошела за эти десять лет. Она выглядела печальной, но это было ожидаемо: церемония была своего рода поминками по Ли Сянъи. В какой-то мере Ляньхуа скорбел по прошлому вместе с ними. — А разве Цяо Ваньмянь не твоя женщина? — с насмешкой спросил ни капли не тактичный Ди Фэйшэн. — Она своя собственная, — гордо заявил Ляньхуа, не сводя с неё восхищённого взгляда. Ляньхуа в этот раз смог убедить всех, что он — не Ли Сянъи. Ему было не стыдно врать в глаза Юнь Бицю, что безжалостно отравил его неисцелимым ядом. Не стыдно обманывать старых друзей, что после его пропажи без единого сомнения распустили весь орден. Только перед Ваньмянь его начинала мучить совесть. Можно было сказать, что она своим письмом о расставании окончательно добила Ли Сянъи, ведь на неё он рассчитывал как ни на кого другого, но... Увы, его А-Мянь была не железной. Она была надёжной боевой подругой, воплощением красоты и нежности. За эти десять лет её образ ни капли не померк в памяти Ляньхуа. Цао Ваньмянь была единственной, кто не предал Ли Сянъи. Потому что он предал её первым. Сянъи не заметил, как у них все разладилось. Ваньмянь была тактична и деликатна, как никто иной, и он просто ничего не заметил. Не заметил, как она грустнела и огорчалась, когда Сянъи в очередной раз сбегал на защиту Цзянху или на очередное сражение с мелкими кланами. Ваньмянь кротко ждала его или же направлялась на бой вместе с ним, если Сянъи считал, что это будет для неё не слишком опасно. Сянъи берег её, как мог, хотя в итоге ранил её сильнее всех. Даже их друзья в шутку, а то и не в шутку намекали, что Сянъи пора бы жениться, пока такая красавица не нашла другого. Возможно, в отличие от увлечённого сражениями Сянъи они знали, что к Ваньмянь неровно дышит Сяо Цзицзинь. Сянъи отшучивался, Ваньмянь смущалась. Сянъи и дошутился. Спустя так много лет он понимал глубину его вины перед девушкой, что покорно следовала за ним долгие годы. С высоты прожитых лет, он бы ни за что не посоветовал ей связываться с Сянъи. Тот был не достоин такой жертвенности и преданности с точки зрения Ляньхуа. Стоило ли ей связываться с Ли Ляньхуа?.. На этот вопрос он не мог ответить однозначно. В глубине души Ляньхуа знал, что его чувства ещё живы. Теперь он, наверное, смог бы оценить её любовь и верность, но... Спустя столько лет он был всего лишь бедным целителем, что доживал свой век, мучимый ядом и болезнью. Зачем ей такая развалина? Ляньхуа слишком дорожил Ваньмянь, чтобы портить ей жизнь. Он ни секунды не сомневался, что она его примет, ведь по словам болтливого монаха Уляо, Ваньмянь искала его долгие годы и сдалась только после того, как нашла Шаоши, с которым Сянъи не расстался бы ни при каких обстоятельствах. Вот только она вряд ли бы разделила с Ляньхуа его бродячую жизнь в доме на колёсах. А он сам не был готов возвращаться в то, что осталось от его ордена. Бывшие соратники его тоже примут, он не сомневался, окружат заботой и лучшими врачами, что помогут ему с максимально возможным комфортом дожить отпущенное время. Увы, Ляньхуа не мог на это согласиться, ведь он был уже не раненым в бою главой клана Сыгу. И даже обсуждать это не хотел. В Ли Ляньхуа осталось ещё слишком много от Ли Сянъи, чтобы так легко отпустить свою гордость. Увидев Ваньмянь на церемонии, Ляньхуа пожалел, что согласился на уговоры Уляо поговорить с ней и успокоить её душу. Как это сделать, не выдавая себя? Конечно, действие яда сильно изменило его внешность, но его не могли не узнать. В этот раз его узнал даже Фан Добин, и только благодаря вмешательству Ди Фэйшэна Ляньхуа удалось выйти сухим из воды. Когда Ди Фэйшэн безжалостно вытолкнул его в гущу событий, Ляньхуа не смог отказаться от веселья: — Ты не добрый друг школы Сыгу. Кто ты, назови себя, — спросил его Цзи Ханьфо, один из старейшин Байчуаня. И, естественно, давний соратник Ли Сянъи. — Моя фамилия Ли, — с легкомысленной усмешкой заявил Ляньхуа и решил выдержать паузу. Лица его старых друзей изменились, выдавая страх, удивление, недоверие. Ляньхуа насладился их реакцией, пока его взгляд не остановился на Ваньмянь. Та стояла, ни жива ни мертва, и в её взгляде сквозило столько боли и надежды, что Ляньхуа ощутил укол совести. Обманывать других было весело. Ваньмянь — очень больно. Увы, он уже запрыгнул на спину тигра и теперь отступать было опасно. — Ли Ляньхуа, — полностью представился он. После этих слов Ваньмянь совсем сникла, и казалось, что только манеры не дают ей удариться в слёзы. Ляньхуа не было жалко других. Но отчаяние Ваньмянь не могло не тронуть его сердце. Представленный гостям меч оказался подделкой, и поиски настоящего Шаоши привели их снова в храм Пуду, где Уляо отослал посторонних и усадил Ляньхуа и Ваньмянь за стол. Его намеки были настолько прозрачны, что только личина безобидного целителя не дала Ляньхуа схватить Уляо за грудки и хорошенько встряхнуть: их могли заметить, да и не хотелось рисковать, случайно убив его. Старый монах не был дураком и почувствовал это намерение. — Ну, я оставлю вас наедине. Госпожа Цяо, Ли Ляньхуа хотел вам что-то сказать. Уляо посеменил к выходу из зала, и в его отсутствие Ляньхуа смог повернуть беседу в нужное русло. Он попросил Ваньмянь поискать следы Шихуня, который последним видел тело Шань Гудао, и всего лишь на мгновение отвернулся... Ваньмянь изменилась в лице и спешно покинула павильон. Ляньхуа удивился — неужели она узнала его по спине?.. Выяснить Ляньхуа ничего не успел. Ваньмянь пропала, и последним её видел Ди Фэйшэн, который разумеется и не подумал её спасать. Ляньхуа как никогда хотелось оторвать ему голову. Увы, это уже было не в его силах. Ляньхуа первым нашел Ваньмянь, которую похититель довёл до приступа астмы. Когда в темном подземелье Ваньмянь поправила рукав платья, и из-под него выскочил нефритовый браслет. Ляньхуа замер. Он уже видел эту вещицу раньше. На руке у Ваньмянь была семейная реликвия Сяо Цзицзиня. Неожиданно картинка сложилась... Неужели Цзицзинь ещё тогда строил планы на Ваньмянь, а исчезновение Ляньхуа только пошло им на пользу? Впрочем, прошло десять лет. Ляньхуа не стал бы мстить Цзицзиню и раскрывать себя. Не стал бы доставлять Ваньмянь ещё больше страданий. Ведь если она приняла браслет и ухаживания Цзицзиня, то Ляньхуа стоило только порадоваться: он был сильным и справедливым человеком. И, похоже, всегда любил Ваньмянь. Этот факт для Ляньхуа перекрывал все недостатки его характера. Ли Сянъи бы никогда не простил другу такого предательства. Спустя десять лет он научился прощать и отпускать, хотя это было вовсе не безболезненно. Впервые за долгие годы Ляньхуа прокололся на своей лжи. То, что стало для него второй натурой и искусной игрой, подвело его в самый ответственный момент. Ляньхуа тщательно следил за своей речью и вежливо называл Ваньмянь госпожой Цяо, но... Когда девушка споткнулась и схватилась за грудь из-за жестокого приступа удушья, Ляньхуа не смог держать себя в руках. — А-Мянь, как ты? Конечно, после такого родного обращения Ваньмянь его узнала. Ляньхуа попытался увильнуть, но не мог. Не хотел. Вместо того, чтобы тратить силы на очередное увиливание, он собрал всю волю в кулак. — А-Мянь, прости, что я пренебрегал тобой. Я не должен был быть так жесток. Ваньмянь плакала, и Ляньхуа не мог знать, виной тому боль от приступа или же терзающие её чувства. Ляньхуа так хотелось прижать её к груди, вдохнуть ни капли не забытый запах волос, попытаться унять её страдания... — Сянъи, — прошептала Ваньмянь и потянулась к Ляньхуа, нежно касаясь кончиками пальцев щеки. — Что же мне делать? Я не могу найти тебя, и отпустить тоже не могу! Почему ты приходишь ко мне только в видениях? Ляньхуа затаил дыхание. Выходит, Ваньмянь полагает, что видит призрака? — Просто забудь его. — Цзицзинь говорит то же самое! Все так говорят! Но если я продолжу искать, в мире будет хотя бы один человек, который верит, что ты жив. Может быть, тогда ты на самом деле оживёшь и вернёшься ко мне? Ляньхуа улыбнулся. На этот вопрос он точно знал ответ как никто иной. Но призракам не пристало говорить. Ляньхуа позволил Ваньмянь выговориться до тех пор, пока она окончательно не обессилела от слёз. Тогда он вынес её из подземного хода и устроил в беседке. Когда Ваньмянь пришла в себя, Ляньхуа достал из рукава мешочек с лекарством от простуды. Впрочем, содержимое роли не играло. — Госпожа Цяо, вот, возьмите, это снадобье облегчит боль от приступа... Ваньмянь тут же выхватила из его руки мешочек, покрытый богатой вышивкой и украшенный шёлковыми завязками. — Ты... Откуда он у тебя?.. Ляньхуа мягко улыбнулся. Его уловка сработала. Главное, самому верить в эту ложь, и тогда получится обмануть и Ваньмянь. — Госпожа Цяо, однажды я странствовал по берегу Восточного моря и лечил местных жителей. Там я и нашёл это саше. Вы его узнали? — Ты нашёл только саше? — Море часто забирает жизни людей. Это саше нашли на одном из выброшенных тел. Ваньмянь разгладила мешочек, внимательно изучая вышивку. Она не могла не узнать свою работу. — Как он... выглядел? Тот, на ком нашли это саше? — Госпожа Цяо, столько лет прошло, я уже не помню. Ему было около 20 лет, на левом запястье, кажется, были четки. Ваньмянь кивнула, слёзы вновь проступили на её глазах. — Я подарила ему этот мешочек. — Выходит, это был ваш друг? — Да... Ляньхуа не мог молча смотреть на её страдания, но он и не имел права вновь давать ей надежду. Не мог. Эта пилюля будет особенно горькой для них обоих. — Удивительное дело. Мне пришлось обратиться за помощью, но когда мы вернулись, тело уже унесло волнами. Печальная история. — Хватит, — едва слышно попросила Ваньмянь. Слёзы ручьём покатились из её глаз, когда она тщательно разгладила вышивку и прижала мешочек к груди. — Когда ты... нашёл его? — Кажется, лет десять назад. Ляньхуа только пристально смотрел, понимая, что попытки утешить бессмысленны. Ему было больно от одной мысли, что в очередной раз придётся ранить любимую А-Мянь... Увы, у него не было иного выхода. Ваньмянь должна понять, что Ли Сянъи умер, только так она сможет быть счастлива. Вместе с давно ухаживающим за ней Сяо Цзицзинем. Ляньхуа счёл болезненный разговор законченным, пора было проводить Ваньмянь в свои покои. Впрочем, стоило ему подняться на ноги и попытаться помочь Ваньмянь встать, как из ночной темноты возник Сяо Цзицзинь. — Не тронь её! — полным ярости голосом заявил Цзицзинь и наставил меч на Ляньхуа. Впрочем, тому даже не пришлось уклоняться от удара — атака была отбита явившимся на мгновение раньше Фан Добином. Который, похоже, тоже бродил неподалёку. — Что тебе нужно? — строго спросил Фан Добин, испепеляя взглядом Цзицзиня. — Он хотел навредить А-Мянь! Если с ней что случится, я убью его. — Всегда нападаешь, не разобравшись в происходящем? — раздражённо окрикнул Цзицзиня Фан Добин. — Ты из ордена Сыгу или нет? — Его распустили десять лет назад. Я забираю этого негодяя. Ляньхуа с интересом наблюдал за ожесточённым спором. А он и не замечал, насколько раздражителен или невнимателен Сяо Цзицзинь. Или же он так сильно ревнует Ваньмянь? — Не пойми неправильно, я случайно встретил госпожу Цяо. Когда её утащили в тоннель, я пошёл за ней, — попытался объяснить ситуацию Ляньхуа, но сделал только хуже. — Выдумал историю о спасении? — разъярился Цзицзинь и только крик Ваньмянь остановил его меч. — Стой, Цзицзинь! — из последних сил крикнула Ваньмянь и чуть не потеряла сознание. Приступ астмы и сильные переживания окончательно подкосили её. Цзицзинь тут же потерял весь свой боевой задор, обнял Ваньмянь и повел её отдыхать. Возбуждённый словесной перепалкой Добин ещё кипел, но очень быстро остыл, когда заметил, как Ляньхуа потирает пострадавшее плечо. — Ты в порядке? — Да. Пойдём отдыхать. Ляньхуа понадеялся, что на этом его общение со старыми знакомыми закончится. Увы, делегация во главе с Юнь Бицю пришла рано утром, чтобы принести ему настоящий меч Шаоши. Ляньхуа едва мог спрятать довольную улыбку, пока с видимыми усилиями пытался вытащить меч из ножен. Беспокойство и предвкушение на лицах пришедших сменилось разочарованием и печалью. Впрочем, они продолжили задавать каверзные вопросы. Ляньхуа даже пришлось съесть кашу, щедро сдобренную арахисом, на который у него раньше была аллергия. Даже из этого он сделал небольшое представление. Он долго отказывался, подогревая интерес, а потом с аппетитом съел сладкую кашу, любуясь лицами бывших друзей. Он не мог не оценить саркастичность момента, ведь эту еду ему предложил Юнь Бицю, который отравил его перед боем с Ди Фэйшэном. Вспыхнувшая надежда во взгляде Бицю вновь погасла, чистой водой падая на пепел давно сгоревшей ненависти Ляньхуа и смывая его остатки. Едва пришедшая в себя Ваньмянь тоже была огорчена. Она до последнего надеялась, что это была злая шутка, ведь Ли Сянъи имел полное право ненавидеть её... Но меч ему не поддался. Каша не вызвала никакой реакции. Это не мог подделать ни один человек. Тем не менее, она не проигнорировала просьбу целителя Ли и пришла к нему, чтобы отдать письмо от Шихуня. — Целитель Ли, то саше... — А, господин Цяо так быстро увёл вас, вот, я захватил. Эта вещь принадлежала вашему другу, возьмите. Ляньхуа протянул Ваньмянь мешочек, что был забыт ею в беседке. Он надеялся, что она про него не вспомнит, и он сможет и дальше хранить его... Но раз Ваньмянь спросила про него, то Ляньхуа не мог ей отказать. Это было слишком символично. Ваньмянь забрала его и вновь прижала к груди, стискивая в ладонях. — Я сделала это саше для него... Все эти годы я его искала, и не могла поверить, что он умер. И пусть даже голос разума говорил мне, что если бы он был жив, то обязательно бы вернулся... Мне казалось, я была готова узнать, что он мёртв... Ляньхуа перебил Ваньмянь всего лишь подняв руку. Это признание причиняло ему пусть и заслуженную, но такую сильную боль. Пришлось приложить все душевые силы и вспомнить все буддийские трактаты о смирении, что он изучил у монаха Уляо, чтобы тепло улыбнуться и спокойным голосом сказать: — Госпожа Цяо, ваш друг мёртв. Отпустите его. Ваньмянь пристально смотрела на Ляньхуа, и он в очередной раз подумал, что вся его игра не стоит и ломаного гроша. Ваньмянь видит его насквозь, её истерзанное годами тоски и чувства вины сердце чувствует сквозь маску... Ляньхуа показалось, что она просто решила ему подыграть. Похоже, Ваньмянь снова покорно уступила ему и приняла правила игры. Те, что ей в очередной раз навязал её возлюбленный. — Целитель Ли, — с дрожью в голосе начала Ваньмянь, не сводя с него твёрдого взгляда, — вы знаете, я так долго его искала, и так отчаялась... Была даже готова сделать непоправимое. Ляньхуа стиснул зубы, чтобы не выдать себя. Ему нет прощения за страдания Ваньмянь, ни в этой ни в следующей жизни. — Я не могла принять правды, но сейчас я готова. Это его личная вещь, отпущу вместе с ним. Ни секунды не колеблясь, Ваньмянь подошла к жаровне и бросила в неё саше. Ляньхуа даже дёрнулся, чтобы выхватить его на лету, но, к счастью, Ваньмянь стояла к нему спиной и не заметила этого движения. Прямо на глазах у Ляньхуа мешочек почернел и обуглился, в воздухе поплыл запах лекарственных трав, что лежали внутри. — Вот и закончились десять лет ожидания, — тихо сказала Ваньмянь. Ляньхуа внимательно следил за Ваньмянь, пытаясь унять ту бурю, что терзала его сердце. Следующие слова он сказал не только для неё, но и самого себя. — Вашего друга больше нет, оставьте его в прошлом. Двигайтесь дальше и будьте счастливы. — Благодарю, целитель Ли. Ваньмянь обернулась к Ляньхуа и коротко поклонилась, прощаясь. Глаза её были печальны, но уголки губ тронула лёгкая улыбка. Она отразилась теплом в глубине души Ляньхуа, слегка успокаивая измученное этой встречей сердце. Ляньхуа помог Ваньмянь отпустить призрак прошлого и двигаться дальше. Вот только он понял, что сам ещё не смог отпустить её. Впрочем, это не имело значения. Ваньмянь была молода и прекрасна, ей было куда идти. Ляньхуа же осознавал, что у него осталось слишком мало времени, чтобы проливать слезы по той любви, которую он не уберёг. Едва заметно улыбнувшись своим мыслям, он тоже покинул павильон. После того, как Ваньмянь ушла, проведать Ляньхуа пришел и Уляо. Старый монах явно преследовал свои интересы. В сотый раз он посетовал: — Зачем ты пользуешься своей силой? Чем чаще ты это делаешь, тем скорее яд одолеет тебя. У тебя осталось от силы полгода. — Ну это неплохо, — легкомысленно ответил Ляньхуа. Он сам умел неплохо считать. — Старик, я должен был оставить Ваньмянь умирать? У Ляо оживился. — Так ты спас её, потому что до сих пор любишь её? Твои чувства не угасли. Ляньхуа стукнул ладонью по столу. — Молчи, старый монах. Это всё в прошлом. Ляньхуа очень хорошо умел врать другим. А самому себе — ещё лучше. Но в этот момент он злился, как легко разгадал его чувства Уляо. Неужели они настолько очевидны? Неужели Ваньмянь всё поняла, несмотря на его игру? — Я спас её только потому, что она поможет найти тело моего брата. Уляо позволил перевести разговор в другое русло. Так Ляньхуа было гораздо проще противостоять ему. *** Ляньхуа так надеялся, что на этом история закончится. Но новость о свадьбе Ваньмянь застала его врасплох. Отложив все дела, он направился в поместье Мумянь, где должна была проводиться церемония. К счастью, по дороге он встретил сестру целителя Гуана, Су Сяоюнь. Молодая девушка была хорошо знакома с Ваньмянь. Ляньхуа следовал за Сяоюнь, которая светилась от радости, ведь её подруга выходила замуж. Сяоюнь без лишних церемоний заглянула в покои невесты, где Ваньмянь изучала своё отражение в зеркале и проверяла свадебный макияж. Стоило ей заметить вошедших, как она тут же поднялась со своего места. — Сяоюнь... целитель Ли, почему вы сюда пришли? — Сестрица Цяо, завтра же день твоей свадьбы! Я приехала повидать тебя и получить частичку твоей удачи невесты! И господин Ли тоже здесь... Ваньмянь кивнула ей, но взгляд скользнул дальше, на пришедшего вместе с Сяоюнь Ляньхуа. Она тепло улыбнулась, хотя в её взгляде сквозило беспокойство. Ляньхуа не мог этого не заметить. — Сяоюнь, так целитель Ли в твоём сердце? Сяоюнь смутилась и опустила взгляд. — Ну, целитель Ли — хороший человек... Ляньхуа только усмехнулся: он был кем угодно, но только не хорошим человеком. — Ваньмянь, ты счастлива? — сменила тему Сяоюнь покрасневшая Сяоюнь. Ваньмянь улыбнулась и тоже слегка покраснела. Казалось, что она светится от счастья, и Ляньхуа невольно ею залюбовался. Его А-Мянь счастлива, пускай и без него. Чего ещё ему просить у небес? Осталось лишь выполнить последнее обещание. — Да, конечно. — Госпожа Цяо, от всего сердца поздравляю вас. Я принес в подарок конфеты, ничего особенного, но надеюсь, вам они понравятся. Ляньхуа протянул Ваньмянь алую коробочку, перевязанную шнуром. Ваньмянь аккуратно взяла её обеими руками и улыбнулась в ответ. — Благодарю, это прелестный подарок. — Госпожа Цяо, виды в поместье особенно хороши. Могу я осмотреться? — Конечно. Ляньхуа вежливо поклонился и покинул павильон, оставив девушек смеяться и шушукаться. Ляньхуа прошел по крытой галерее, предаваясь ностальгии. Когда-то, десять лет назад... Они все вместе жили в этом поместье и творили дела мира боевых искусств. Он сражался со своими друзьями как в шутливых поединках на мечах, так и в серьезных словесных. — Когда уже женишься, Сянъи? Твоя Ваньмянь уже заждалась! — Верно, когда мы уже попробуем сладости на вашей свадьбе? Ли Сянъи тогда гордо заявил: — На моей свадьбе сладостей хватит на всех. Но самые вкусные конфеты будут у моей А-Мянь. Он обещал. И он исполнил это обещание, десерт был куплен в лавке лучшего кондитера в городе. На подарке для бывшей невесты Ляньхуа не экономил. Ноги сами принесли его к тем покоям, где раньше жил он сам. Замерев на пару мгновений, Ляньхуа распахнул створки. В комнате ничего не изменилось, горели свечи и был наведён порядок, на столе стояли свежие цветы. Похоже, Ваньмянь ухаживала за этим местом. Ляньхуа это было только на руку: он нашёл свою шкатулку, где хранились вещи его брата. Свадьба была хорошим поводом наведаться в Сыгу и продолжить искать информацию о льдинах и письменах Наньниня. *** Свадебный день был полон суматохи и шума. Сяо Цзицзинь принимал гостей и явно был не рад Ляньхуа. — Ты всё-таки пришёл, — сквозь зубы процедил он. Ляньхуа лишь улыбнулся. — Поздравляю, господин Сяо. Ляньхуа не мог не подразнить старого друга. Тем более, тот так ярко реагировал. Когда невесту в роскошном алом платье вывели к гостям, Ляньхуа не мог отвести от нее взгляда. Цзицзинь и Ваньмянь взяли шёлковую ленту и степенно направились в павильон, где их ждал распорядитель. "А-Мянь, береги себя и будь счастлива!" — мысленно пожелал ей Ляньхуа, ни капли не кривя сердцем. Пусть Цзицзинь был ревнив и подозрителен, но он любил Ваньмянь и не причинит ей вреда. Уж в этом Ляньхуа не сомневался. После церемонии в большом зале накрыли банкет. Счастливый муж, Цзицзинь обходил гостей по кругу с кувшином свадебного вина и принимал поздравления. Ляньхуа не хотел скандала или споров, он просто хотел отметить самый счастливый день в жизни Ваньмянь. Но у Цзицзиня, похоже, были другие планы. Когда Цзицзинь поравнялся с его столом, Ляньхуа поднялся со своего места и вежливо поклонился. — Поздравляю со свадьбой, от всего сердца. Произнеся положенные слова, Ляньхуа выпил вино. Цзицзинь же только неаккуратно махнул кувшином, чуть не расплескав содержимое: похоже, он успел изрядно набраться. — Целитель Ли, вы знаете, когда я писал приглашения на свадьбу, Ваньмянь настояла на том, чтобы я пригласил вас. Она благодарна вам за новости о гибели Ли Сянъи. Атмосфера в зале сгустилась, но Ляньхуа и бровью не повёл. И как он раньше не замечал, насколько ревнив и завистлив Цзицзинь? — Я тоже рад, — продолжил Цзицзинь, но Ляньхуа его осёк. — Господин Сяо, сегодня праздник в честь вашей свадьбы. Не стоит поминать мертвых, это спугнёт удачу. Подвыпивший Цзицзинь уже переключил своё внимание, но тут вмешался Фан Добин. — Господин Сяо, вы неправильно говорите. А как бы вы отреагировали, если бы Ли Сянъи оказался жив? Цзицзинь ничего не ответил, но на его лице была написана такая ненависть, что Ляньхуа чуть не рассмеялся. Фан Добин смог ударить по больному, но его угомонила тётушка. — Ещё раз поздравляю со свадьбой, — сказал Ляньхуа, и Цзицзинь даже искренне ему улыбнулся в ответ. Похоже, к Ли Сянъи он испытывал более тяжёлые чувства, чем к целителю Ли Ляньхуа. Раздражённый несправедливостью Фан Добин отправился во двор показать своё мастерство в поединке на мечах, и Ляньхуа направился за ним. Там он и заприметил ещё одного не слишком желанного гостя. Ди Фэйшэн потребовал отвести его в тюрьму сто восемьдесят восемь, чтобы вызволить своего подчинённого. — Ди Фэйшэн, и как же ты заставишь меня это сделать? Снова ранишь Фан Добина? — Я вижу, как дорога тебя Ваньмянь. Она женщина, и её я не трону, но вот Сяо Цзицзиня я убью. Как бы сильно Ляньхуа не таил давнюю обиду на Цзицзиня, но он не мог оставить Ваньмянь вдовой прямо в день её свадьбы. — Иди за мной. Ляньхуа отвёл Ди Фэйшэна к ловушке и спрятался в стороне. Ди Фэйшэн справился с механизмом, но его активация вызвала на место пятерых мастеров Байчуаня. Ди Фэйшэн успешно противостоял их атакам, но был вынужден отступить. Пока шёл этот по мнению Ляньхуа захватывающий бой, где он болел одновременно за обе стороны, было упущено драгоценное время: на свадьбу явилась ещё одна названная гостья. Цзяо Лицяо отравила Ваньмянь с помощью ледяной цикады, и только что обнаруживший её слуга прибежал за мастерами, чтобы просить их о помощи. Ляньхуа вернулся кружным путём, но пришёл вовремя — из-за двери покоев Ваньмянь раздавался полный отчаяния голос Цзицзиня. — Янчжоумань? Но ведь это уникальная техника Ли Сянъи! Я бы молил его на коленях, но Сянъи мёртв! Чего же добивается Цзяо Лицяо? В любой другой момент Ляньхуа бы с удовольствием послушал эти взволнованные речи Цзицзиня, но действовать нужно было быстро. Ему пришлось всего лишь удалить из комнаты посторонних, чтобы передать свою силу Ваньмянь, но это было самой сложной задачей, пока там толпились почти десяток человек. Наверняка Лицяо отравила Ваньмянь только для того, чтобы вывести на чистую воду его самого. Он опять стал причиной несчастья Ваньмянь. И даже поставил её жизнь под угрозу. Ляньхуа распахнул двери и вихрем влетел в комнату. — Внутренняя сила здесь не нужна. Я могу осмотреть госпожу Цяо? — Не твоё дело, — взвился Цзицзинь. — Я против. — Сам её вылечишь? — Ляньхуа начал терять терпение. Слишком много ловушек, но ему хотелось бежать напролом, чтобы не терять время. О последствиях можно будет подумать, когда жизнь Ваньмянь будет вне опасности. Цзицзинь ничего не ответил. Ляньхуа продолжил: — Когда-то мы с целителем Гуанем обсуждали метод выведения яда ядом. Раньше такое практиковал только монах У Ляо. — Почтенный У Ляо практиковал этот метод? — удивился стоящий в стороне целитель Гуань. — Да. Это сложная методика. Яд под названием "красная макушка журавля" должен помочь. Нужно приготовить из него целебный отвар, который вытеснит яд ледяной цикады, а с помощью игл мы запустим процесс восстановления. Ему поверили, возможно, только благодаря целителю Гуаню, репутация которого не подвергалась сомнению. Ляньхуа озвучил список ингредиентов для изготовления отвара, и все мастера опрометью кинулись на их поиски. Последним ушёл Фан Добин, а дежурную служанку Ляньхуа послал за горячей водой. Когда двери спальни были закрыты, Ляньхуа запер их и сел на постель рядом с Ваньмянь. Та выглядела настолько хрупкой и замёрзшей, что Ляньхуа в глубине души боялся прикоснуться к ней. Впрочем, времени на душевные терзания не было, поэтому Ляньхуа усадил её в позу для медитации и приложил ладонь к спине. Яд цикады успел распространиться далеко, Ляньхуа долго вливал свою силу в меридианы Ваньмянь. Его собственные запасы были невелики, и он боялся, что их не хватит. К счастью, он справился. Ляньхуа убедился, что ток ци в теле Ваньмянь пришёл в норму, а от яда не осталось и следа. Ляньхуа бережно уложил Ваньмянь обратно на постель. Он склонился над её лицом, прислушиваясь к ровному, без единого болезненного хрипа дыханию. Янчжоумань действительно могла творить чудеса и спасать жизни. Его собственную поддерживала только она. Возможно, он потерял несколько месяцев своей жизни. Ляньхуа не жалел, он был готов умереть на месте, лишь бы убедиться, что Ваньмянь в порядке. — Прости, — едва слышно прошептал Ляньхуа. — А-Мянь, я чуть не погубил тебя. Ответа не было, Ваньмянь слишком глубоко погрузилась в целительный сон. — Мне не нужно было приходить, но я не мог не исполнить своё обещание. Ляньхуа оправдывался не то перед Ваньмянь, не то перед собственной совестью. Потеря духовной силы ослабила самоконтроль, и только этим Ляньхуа мог объяснить собственные действия. Ваньмянь вышла замуж за другого и должна была быть с ним счастлива. Но Ляньхуа поддался слабости и поцеловал её. Коротко, всего на мгновение. Чтобы вспомнить, как это было, совсем давно. Но всё-таки было. В самые счастливые годы его жизни, которые уже никогда не вернутся. Поцелуй длился всего несколько мгновений, но этого хватило. Ляньхуа ощутил, как пальцы Ваньмянь судорожно схватили его руку и отшатнулся. Увы, было поздно: Ваньмянь открыла глаза и прищурилась, рассматривая его. — Сянъи. Это всё-таки ты. Ты живой. Ваньмянь улыбалась так счастливо, но на сердце Ляньхуа скребли кошки. Как бы ему ни хотелось объясниться, времени не было. Поэтому он без малейшего сомнения ударил по акупунктурной точке на шее. Ваньмянь потеряла сознание, её глаза закрылись, но улыбка ещё долго не угасала. Ляньхуа запечатлел её в своей памяти. Последняя счастливая улыбка Ваньмянь для всегда любившего её Ли Сянъи. Ляньхуа заботливо укутал Ваньмянь одеялом и поднялся на ноги. Сил хватило всего на два шага: колени подкосились и Ляньхуа закашлялся, выплевывая застоявшуюся кровь. Ляньхуа попытался подняться на ноги, но перед глазами всё плыло. Удача, видимо, окончательно отвернулась от Ляньхуа. За его спиной раздались шаги, а затем он услышал недовольный голос Ди Фэйшэна: — Ты потратил на неё весь запас внутренней силы. Неужели это того стоило? Ляньхуа ничего не ответил. Он слишком боялся, что стоит ему открыть рот и новая порция крови заберёт с собой остатки физических сил. За дверью раздались шаги и голоса. Служанка принесла воду, а Фан Добин звал его: — Ляньхуа! Мы собрали все ингредиенты, отвар уже на огне! Фэйшэн хмыкнул, всё ещё сверля взглядом затылок Ляньхуа. — Хочешь сохранить свою личность в тайне? Я могу тебе помочь. Ляньхуа едва нашел в себе силы кивнуть. Ди Фэйшэн помог ему подняться на ноги и поднял с постели Ваньмянь. — Отойди от неё, — обеспокоенно, но достаточно громко сказал Ляньхуа. Этого хватило, чтобы стоящие под дверью Цзицзинь и Добин вломились внутрь. Ди Фэйшэн прижал к себе бесчувственную Ваньмянь. — Назад! — рявкнул Ди Фэйшэн, и Добин с Цзицзинем замерли. Воспоминания о схватке в саду были слишком свежи, тем более, что в руках Ди Фэйшэна была заложница. — Ди Фэйшэн! — выдохнул Фан Добин и крепче сжал меч. Но его не удостоили вниманием — Фэйшэн смотрел только на Цзицзиня. — Если хочешь спасти её, то встречаемся через два часа в беседке на холме. Обменяю ее на Сюнь Мина. Высказав свои требования, Ди Фэйшэн скрылся через окно вместе с Ваньмянь. Цзицзинь бросился за ним, а Фан Добин остановился у Ляньхуа, который был бледен как полотно. Лишь не высохшая кровь на губах придавала краски его лицу. — Ляньхуа, ты ранен? — Я в норме, — выдавил Ляньхуа и закашлялся. — Это тоже дело рук Ди Фэйшэна? — Обычный приступ. Беги за ними. Фан Добин был слишком внимателен и назойлив. Когда он усадил Ляньхуа на постель, тот отослал его в терем за лекарством. Из последних сил Ляньхуа заблокировал опустевшие каналы, по которым вновь начал струиться яд Бича. Сознание покинуло его почти мгновенно. *** Ди Фэйшэн не подвёл Ляньхуа. Когда ему привели заключённого в тюрьме подчинённого, он вернул Цзицзиню Ваньмянь и сообщил, что исцелил её. Тем самым он смог освободить своего человека и помочь Ляньхуа сохранить инкогнито. Ляньхуа пришёл в себя в тот момент, когда целитель Гуань проверял его пульс. Пришлось дать ему знак не поднимать шум. Ляньхуа смог встать с постели только к вечеру, и то пришлось тратить силы на разговор с Су Сяоюнь и Гуань Хэмэнем. Когда он решил запереть дверь перед сном, то его остановили. Ваньмянь схватилась за створку и смотрела на него широко распахнутыми глазами. Ляньхуа долго смотрел на неё, прежде чем нашёл слова. — Госпожа Цяо, время позднее, почему вы не спите? — Во мне была ледяная цикада. Спасибо, что спас меня. Я знаю, этот яд вывела Янчжоумань. Как ты это объяснишь? Ляньхуа мог злиться только на себя. Гора лжи обрушилась, погребая его под собой. Врать в лицо Ваньмянь он уже не мог, поэтому... пришлось отвернуться. — Госпожа Цяо, вы ошибаетесь. Яд вывел Ди Фэйшэн. Ваньмянь тихо рассмеялась. — Правда? Ты принёс саше, что я вышила для Сянъи и сказал, что он мёртв. Ты смотрел, как я бросила саше в огонь и сказал отпустить память о Сянъи. Ты так жутко описал его смерть и убедил меня оставить прошлое и не оборачиваться на него. Но скажи, как мертвый мог вернуться к жизни?! Как мог меня спасти?! Голос Ваньмянь сорвался на крик, она едва могла держать себя в руках. — Каждый день я была вместе с ним. Каждый шаг, каждое достижение, обретение Янчжоумань. Ты можешь обмануть кого угодно, но не меня. Тем более... простой целитель не посмел бы поцеловать меня. В этот момент все мои сомнения рассеялись. Ляньхуа не реагировал. Как он мог даже подумать о том, что ему удастся одурачить Ваньмянь как остальных? Ему было так стыдно, что он не мог обернуться и посмотреть ей в глаза. Ваньмянь же интерпретировала его молчание по-своему. — Почему ты не оборачиваешься? Ненавидишь меня за то письмо? Сянъи, ты был так близко, как я могла не узнать тебя? Ляньхуа не шевельнулся. Ему нечего было сказать, и более того... Если Ваньмянь выместит всю свою боль и отчаяние, то ей будет легче. Ляньхуа же и не такое привык выслушивать. Вот только до чего же сложно было стоять ровно, а не броситься обнимать. Ваньмянь плакала, её слова становились всё злее: — Ты ненавидишь меня? Ты предпочел десять лет прятаться, вместо того, чтобы утешить меня? Ляньхуа не выдержал, несмотря на всю хитрость и наглость, его сердце не было каменным. Он украдкой вытер выступившие слёзы и обернулся к Ваньмянь. — А-Мянь, посмотри на меня, я в порядке. Глядя на то, как ты живёшь своей жизнью, я тоже могу быть счастлив. — Сянъи, ты... Почему ты так изменился? Что случилось с тобой за эти десять лет? Ляньхуа вздохнул. Ваньмянь заслуживала получить ответы на свои вопросы — Когда я упал в море, то смог зацепиться за корабль Ди Фэйшэна. Я вернулся в клан Сыгу и я читал твоё письмо. Потом я... захотел вести иную жизнь. — Нет! Нет! Я не то имела в виду! Ваньмянь подскочила к нему, пытаясь заглянуть в глаза. Её пальцы вцепились в рукав Ляньхуа, стискивая ткань до треска. — Ты ушёл, потому что я порвала с тобой? Ляньхуа хмыкнул. Если бы всё было так просто... Конечно, письмо Ваньмянь добило его, но первый удар был нанесён не ей. И даже не Ди Фэйшэном. — Это не так, А-Мянь. Я просто всё осознал. Властный и высокомерный, глупый Ли Сянъи действительно умер. — Нет, я не это имела в виду! Сянъи был светом, что вёл людей вперёд. Он был редким талантом, и мне никогда было с ним не сравниться. Разве в этом его вина? Ты знаешь, как я горевала эти десять лет? Я видела тебя во сне, бежала за тобой, и просыпалась в слезах. Если ты выжил, почему ты не связался с нами? Ляньхуа лишь печально смотрел на неё. Если Ваньмянь его не понимает, то вряд ли поймёт кто-нибудь ещё. — Это было так давно. Я просто устал и хотел освободиться. Ваньмянь покачала головой, она не понимала его слов. — Тогда зачем ты пришёл на мою свадьбу? Ляньхуа улыбнулся. — Я же обещал, что принесу на твою свадьбу самые вкусные конфеты. Я столько раз не исполнял обещания, вот, выполнил хотя бы одно. Я должен был. Ваньмянь заломила руки. Видимо, эти слова ей дались особенно тяжело. — Если бы в храме Пуду ты не сказал, что умер, я бы не вышла замуж за Сяо Цзицзиня. — А-Мянь, ты печалишься не из-за того, что вышла за Цзицзиня. А из-за того, что не жалеешь об этом. Ваньмянь печально улыбнулась. В уголках её глаз мелькнули свежие слёзы. — Сянъи, а ты всё такой же. Можешь убить одним словом. — А-Мянь, ты любишь Цзицзиня и веришь ему. Это не плохо. Не вини себя и будь счастлива вместе с ним. — Значит, ты не ненавидишь меня? Ляньхуа вздохнул и отвернулся. — Не ненавижу. В первое время я всех ненавидел, а потом осознал, что сам виноват. Я был тщеславен. Когда мы познакомились, я был молод и глуп, и не понимал, что между нами. Ваньмянь ахнула. — Что это значит? Выходит, ты никогда меня не любил? Ляньхуа собрал все силы, чтобы равнодушно сказать всего несколько слов: — Мы оба были молоды. Это было не всерьёз, — ему пришлось глотнуть воздуха, прежде чем продолжить. Слова застревали в горле, ведь они так ранили его любимую А-Мянь. — Забудь об этом. Я спас тебя потому, что мы друзья. Не пойми неправильно, но я теперь просто хочу жить свободной жизнью. — Мы не виделись десять лет, ты больше ничего не хочешь мне сказать? — А-Мянь, десять лет это большой срок. Живи своей жизнью. — Хорошо. Хорошо... Слёзы текли ручьями по нежным щекам Ваньмянь, но она улыбалась. Она наконец-то поняла, чего именно хотел от неё Сянъи. Ли Сянъи, невозможный человек, которого она любила всю свою жизнь. Украдкой вытерев слёзы, она пошла прочь, и только на пороге остановилась. — Позволь спросить ещё раз, Ли Сянъи и правда не вернётся? Ляньхуа поднял на неё взгляд и улыбнулся. Тепло и искренне, хоть его ответ и был жестоким: — Нет. Ляньхуа проводил Ваньмянь печальным взглядом. И пусть его сердце рвалось вслед за ней, он смог совладать с собой. Так будет лучше. Ставя точку в этой истории, Ляньхуа снял чётки, которые носил долгие годы. Дерево с глухим стуком упало на пол, а через несколько мгновений и вовсе было забыто. Жизнь двигалась дальше, без сожалений и терзаний о прошлом. Ли Сянъи, что на самом деле был ещё слишком жив, и Ваньмянь не могли забыть друг друга. Слёзы подобно весеннему дождю омыли их сердца и превратили эту многолетнюю тоску в светлую печаль. Время лечит и не такие раны.