Представить идеальный дом – просто

Представить идеальный дом – просто. Люку всегда так казалось. Это легко, когда ты имеешь всё необходимое: любящего человека рядом с собой, планы и мечты на будущее. Ну и, конечно же, какие-то мелочи, которые непременно будут именно теми важными составляющими в идеальном доме. Именно, кажется, эти мелочи будут делать дом идеальным. Представить идеальный дом – легко. Но, кажется, его легко только представить, а воплотить в реальность – куда сложнее. Куда сложнее начать всё это делать. Кажется, как только ты берешься за "строительство" своего дома, то обязательно представление и конечный результат или сам процесс отличаются. Представление и процесс "постройки", кажется, с самого начала начинают расходится. Они с самого начала становятся совершенно разными составляющими, что действуют и реализуются совершенно обособленно друг от друга. А потом, кажется, уже не возможно соединить их воедино, чтобы снова увидеть то, что хотел "построить" вначале. Люк любит представлять свой будущий идеальный дом, ведь для него это просто. Он любит те моменты, когда сидя в кресле и закрывая глаза, вырисовывает в своей голове картинки. Картинки идеального дома. Он представляет, как имеет за городом большую ферму, на которой держит крупный скот. Он представляет, как каждое утро выводит на огромное пастбище стадо блеющих, курчавых, похожих на большие облака овец. Также он представляет, как заходит в конюшню и видит красивых, величественных, гордых и свободных коней. Но, кажется, не это главное в его представлениях. Главным и важным компонентом в его представлениях, конечно же, играет его любимый человек. Ему нравится представлять, как просыпаясь ленивыми утрами, будет чувствовать лёгкие поцелуи, что будут приходится на всё его лицо. Он представляет, как будет чувствовать любимые губы на своих губах. Он хочет представлять, как открывая глаза, будет видеть перед собой кудрявую копну волос и ореховые глаза. Глаза, в которых, кажется, можно и хочется потонуть. Глаза, в которые, кажется, хочется смотреть вечность и выявлять какие-то мелочи. Мелочи, что будут делать эти глаза неповторимыми и такими родными. А еще ему нравится представлять, как со своим любимым человеком он будет смотреть в открытое настежь окно и лицезреть красоту природы. Он представляет, как они будут смотреть, как их лошади будут пастись на зелёном поле. Они будут смотреть, как весенний ветер будет играться в гривах коней. Сразу такой свободой повеяло. Он представляет, как будет переплетать их пальцы и слушать смех его любимого человека. Он представляет, как будет переплетать их пальцы и замечать, как цвет их кожи слегка отличается. Если его, Люка, руки будят выглядеть бледными, то руки Эштона будут слегка загорелого цвета, ведь кудрявый так любит солнце, а солнце – его. Люк представляет, как будет проводить пальцами по слегка сбитым костяшкам на руках Эштона и будет немного отчитывать его за неаккуратность. А Эштон непременно будет говорить, что это выходит случайно. Он не специально бьёт себя палочками от барабанов. Люк бы поочерёдно целовал все его пальцы, смотря, как щеки старшего с каждым разом краснели всё больше и больше. – Будь аккуратней, малыш, – говорил бы он в своих представлениях. А Эштон обязательно бы хихикал и, наверное, вырывал свои руки из рук блондина, говоря, что он не маленькая, хрупкая принцесса, которую вечно нужно опекать и предостерегать от всего и вся. Обычно из его раздумий и представлений вырывает голос старшего, что говорит ему, Люку, перестать впадать в прострацию и пялится в одну точку. Собственно, сейчас произошло тоже самое. – Люк, – позвал его Эштон, обнимая его со спины. Люк тут же проморгался, уходя из своих грёз, в которых в то самое ленивое утро они медленно целуются и нежатся в тёплой, объятой солнцем кровати. – Да? – спрашивает Люк, находя руки Эштона и переплетая их пальцы. – Ты опять был в своём идеальном доме? – по голосу Эштона Люк понимает, что тот закатил глаза. – Был, – кивает Люк и тянет Эштона за руки, заставляя его обойти кресло и встать лицом к лицу. – И что ты там видел? – словно бы без интереса спрашивает Эштон и присаживается на колени блондина. Руки Люка тут же ложатся на его бёдра. – Собственно, всё тоже самое, – пожимает плечами Хеммингс. – Ферму, лошадей и овец? – спрашивает кудрявый, наклоняясь к лицу блондина. – Именно, – кивает Люк, чувствуя, как губы Эштона смыкаются на его шее. Он расслабляется в кресле, позволяя Эштону завладеть как ситуацией, так и его телом. – В моём идеальном доме всегда будет одно и тоже, – с закрытыми глазами говорит Люк. – Не скучно будет? – между поцелуями спрашивает Эштон, завозившись на коленях блондина, слегка меняя позу. Он стал ближе, чувствуя, как руки Люка с его бёдер поднимаются выше, на талию. – Никогда, – также с закрытыми глазами отвечает Люк и с его губ слетает еле слышный стон, когда губы Эштона находят особенно чувствительное местечко на его шее. – Нравится? – усмехается Эштон, поднимая глаза на парня. – Очень, – лениво отвечает Люк, открывая глаза. – Знаешь, – начинает он, а Эштон перед ним заинтересованно нагибает голову вбок. – В моём идеальном доме мы каждое утро валяемся в кровати, кажется, до обеда... – Мы и в обычное время это делаем, – перебивает его Эштон, расположив свои руки у того на широких плечах. – Да, делаем, – соглашается Люк, снова мечтательно прикрывая глаза. – Но мне кажется, что в моём идеальном доме у нас выходит это так волшебно и ...так.. Это выглядит так... Это выглядит так, что до него хочется дотронуться. Это хочется почувствовать. – Как это понять? – хмурится Эштон. – Конечно, в действительности мы тоже лежим в кровати до обеда, постоянно целуемся, проводим время с друг другом, но... В моём идеальном доме мы в том доме, который я так хочу приобрести. В котором я хочу жить. В моих представлениях мы каждое утро смотрим на природу за окном. Это окно открыто настежь, и потоки свежего ветра обдувают наши лица. Этот весенний ветер играется с твоими непослушными волосами. – И что в этом такого волшебного? Что в этом такого, к чему хочется прикоснуться? – спрашивает Эштон. – Не знаю даже, – пожимает плечами Люк. Кажется, эти вопросы заставили его задуматься, что же такого особенного в том идеальном доме, в который он так рвётся. – Мы вместе. – И? В обычное время мы тоже вместе, – находит, что ответить Эштон. – Мы вместе, да. Но мне кажется, мы так загруженны и вечно в работе, что у нас нет сил на... У нас, кажется, нет сил друг на друга. – В этом ты прав, – с горечью замечает Эштон и прижимается грудью к груди Люка, а Люк обнимает его руками. – У нас действительно нет сил и времени друг на друга. И, на самом деле, это действительно огорчает. Мне кажется, что в последнее время мы видимся реже и общаемся, кажется, тоже. Хотелось бы это исправить. – Исправить можно, – как-то заговорчески говорит Люк, и это заставляет Эштона разорвать объятия и взглянуть в глаза напротив. – Мне не нравится как твой тон, так и твои слова. – А что в моем тоне и словах? – Люк изгибает губы в улыбке. – Звучат они странно, – хмурится Эштон. – Я не думаю, что это так странно. Это так, как должно быть. Это то, что я хочу. – Опять предложишь идею о переезде? – догадывается Эштон, скрестив руки на груди. – Да, Эштон, давай уедем, – воодушевлённо начинает Люк. – Давай бросим всё и уедем к чёрту. Уедем на ту ферму. На ту ферму из моих представлений. – Во-первых, как мы бросим всё? – спрашивает Эштон. – Мы, если ты не забыл, известная австралийская группа, у которой, кстати, скоро будут новые концерты. А, во-вторых, где ты отыщешь ту ферму? Это же невозможно. – Возможно, – Люк вынуждает Эштон подняться с его колен, а сам подходит к столу, открывает крышку ноутбука и поворачивает ее в сторону парня. – Смотри. Та самая ферма, о которой я грежу. Она существует. Она действительна. Она реальна. Эштон подошёл ближе к ноутбуку. На весь экран была выведена фотография фермы. Действительно ли это та ферма, о которой в последнее время грезил Люк? Если да, то, кажется, она действительно волшебна. Смотря на неё, Эштону внутренне стало как-то спокойно и... Он почувствовал себя, словно дома. Он дома, лишь только взглянув на неё. Лишь только взглянув на эти просторы, зелёную траву, солнце, что жидким и ярким пламенем поджигало небо и облака. Он дома, лишь только вообразив, как однажды побывает там. Он дома, лишь только представив, что когда-нибудь эта ферма станет его. Кажется, Эштон только сейчас понял, о чем Люк толдычел ему в последнее время. Он понял, почему он так любит представлять свой идеальный дом. Он понял, почему тот представлял только одно и то же. Вернее, он представлял только ферму. Конкретную, оказывается, ферму. – Люк, она действительно реальна? – тихо спросил Ирвин и посмотрел на блондина. – Да, Эштон, она действительно существует, и я... – не успел он договорить, как Эштон перебил его: – Люк, я хочу туда. Люк, поехали туда. Честно говоря, Люк не ожидал такое услышать. Если Эштон снова отмёл бы его идею, сказал бы, что это лишь фантазии и пора бы уже жить настоящим, то Люк бы в это поверил и для него это не стало бы удивлением. Однако то, что Эштон сказал повергло Люка в шок. – Что? – спросил он. – Что ты..? – Люк, поехали туда, – в глазах напротив было что-то другое. Казалось, что в этих глазах всё переменилось. Кажется, в этих глазах появилось осмысление. Он понял. Эштон понял. – Поехали же, – кудрявый повис на шее блондина, пряча нос в изгибе шее. – Я очень хочу туда. Почему ты не говорил мне об этом раньше? – Я говорил, – шокированно ответил Люк. Его руки легли на талию парня. – Я рассказывал тебе обо всём, только... – Ты говорил мне только часть, – кажется, Эштон даже всхлипнул. – Ты говорил мне только поверхность. Ты не говорил мне обо всём. Ты говорил лишь то, что мы делаем там то же, что и здесь. Говорил, что там волшебно, но я и представить себе не мог, насколько это чудесно. Эта ферма чудесная. – Эши, ты серьёзно? – Люк разорвал объятия, чтобы взглянуть в ореховые глаза, которые застелили слезы. Эштон лишь закивал, кажется, сдерживая поток слез. – О, Эши... – он положил свои ладони ему на щеки, чуть сдавливая. – Я не думал, что ты примешь мою идею и согласишься, – он задумался. – Но, как же мы поступим? – Давай просто уедем, – зашептал Эштон в губы Люка. – Просто уедем. Забъем на всё, на всех. Давай просто уедем. Просто уедем. Ведь нам так нужен покой, – говорил Эшто, словно в бреду. Однако это был никакой не бред, ведь, говоря это, Эштон оставлял на его губах короткие поцелуи, словно бы таким образом утверждая свои слова. Словно бы говоря таким образом, что он серьёзен. – Хорошо, мы уезжаем, – и это было последнее, что было произнесено в этом городе. Эта была последняя фраза, которая, кажется, поставила всё на свои места. Ребята в тот же день быстро собрали вещи, не сказав никому – ни друзьям – Калуму и Майки, ни тем более менджменту. Быстро собравшись, они сели в машину и уехали. Уехали на ту ферму, о которой стали грезить вдвоём. Кажется, никто в этом городе не заметил отстутствие двух музыкантов, что сбежали перед собственным концертом. Никто не заметил, как двое влюблённых парней, сидя в машине и держась за руки, ждали, когда приедут на ту ферму и смогут наполнить грудь свежим воздухом. Никто не заметил, кроме, кажется, одиноких звёзд, что освещали им путь. И, конечно же, тонкий, словно написанный аккуратным почерком писателя месяц. Тонкий месяц, как буква "С". Они уехали, оставив позади себя всё, что построили, всё, чего добились. Оставили одним днём, словно это не они так упорно и долго бились, чтобы создавать что-то поистине замечательное и грандиозное. Оставили, словно никогда и не имели к этому отношения. Оставили, словно это не их рука дала всему этому творчеству начало. Оставили, забыли, чтобы открыть себе новую ячейку в жизни. Оставили, чтобы пробовать что-то другое. *** Тем временем на сцену, где должен пройти концерт, вышли только басист и главный гитарист, слегка потерянно оглядываясь. – Ребята, я сам не в курсе происходящего, но... – заговорил в микрофон Майки. Он смотрел по сторонам. Его руки лежали на стойке микрофона, а гитара болталась на плече. Также его взгляд лихорадочно бегал то по залу, наполненному людьми, то по рабочему персоналу, что бегали у сцены туда сюда. – Кажется, мы потеряли Люка и Эштона. Я вообще без понятия, где они. – кажется, толпа переняла от музыкантов небольшую панику и озадаченность. Фанаты начали озираться по сторонам, наверное, в попытке найти потерянных музыкантов. Выглядело это, наверное, когда ищешь десять отличий на двух картинках в кроссвордах. – Ребята, мы приносим извинения, что так вышло. Мы сами не ожидали. Надеюсь, в ближайшее время мы их найдём, – включился Калум. Пока рабочий персонал обзванивал номера пропавших музыкантов, Калум и Майки, чтобы не стоять столбами на сцене и не расстраивать фанатов, которые, вообще то, пришли насладиться концертом и к тому же заплатили, начали исполнять пару песен. Правда без ритм–гитариста и барабанщика, конечно же, звучало уже не то. Хорошо было, что зал активно подпевал одиноким голосам парней, звучавших в микрофонах. Абсолютно все надеялись на скорое возвращение музыкантов. Но, конечно, никто не полагал, что эти двое музыкантов – кудрявый барабанщик и голубоглазый гитарист уже приняли решение остаться навсегда в той замечательной ферме, как только прибыли туда. Они приняли решение остаться, когда всё, о чем так грезил Люк – воплотилось. И кони, в гривах которых играется весенний ветер, и стадо блеющих овец, и солнце, что поджигало своими обжигающими лучами облака. Они остаются, только завидев этот дом. Этот идеальный дом, в котором они будут просыпаться каждое утро и смотреть на природу. Они остаются, чтобы целоваться под малиновые закаты. Остаются, чтобы вместе выводить овец на пастбище, а потом заниматься другими делами. – Люк, – позвал кудрявый. Он обвил Люка за шею, притягивая ближе. – Мне нравится тут находится. Здесь красиво. Это точно наш дом. Наш идельный дом. – Я рад, что тебе нравится, – улыбнулся Люк, обвивая талию Эштона руками. – Ты хочешь здесь остаться? – Да, я останусь здесь, – кивнул Эштон. Его щеки немного покраснели. Кажется, он о чём-то подумал. – Хэй, что такое? – Я хочу, чтобы здесь была наша семья, – смущённо ответил Эштон, пряча взгляд. – Мы и так, кажется, семья, – предположил Люк. – Я про детей, – глаза Люка увеличились. – Я хочу, чтобы здесь были наши дети. Я хочу, чтобы здесь родились и выросли наши дети. – Они и так, – кивнул Люк и нежно прикоснулся губами к губам Эштона. Кажется, то, что они сказали – воплотилось в реальность. То, что они сказали – воплотилось в реальность, так как в тот день, в день их концерта, никому так и не удалось отыскать пропавших музыкантов. Никто их не нашёл, и концерт держался лишь на басисте и гитаристе, которым было неловко выступать перед огромным залом вдвоём. Никто так и не узнал, куда делись музыканты. Никто не узнал, так как те удалили все аккаунты во всех соцсетях, сменили номера и словно стали другими людьми. Они теперь не музыканты, что какое-то время назад собирали огромные топлы фанатов на своих концертах. Они не музыканты, которые какое-то время назад были всемирно известными. Они теперь просто влюблённая пара, что живут двоем на ферме. Хотя, скоро они будут и не вдвоём. *** – Хэй, Эши, сиди, я сам принесу, – блондинистый мужчина тут же подскочил с дивана и поспешил принести мужу стакан воды. Кудрявый расплылся в улыбке, поглаживая руками небольшой животик. Да, стоит сказать, что с тех пор они, во-первых, обручились, а, во-вторых, Эштон стал носит под сердцем их ребёнка. Да, быстро же время прошло. Когда-то они были известной группой, а теперь они просто любящие друг друга люди, живущие на ферме. Иногда они, сидя на диване и смотря телевизор, замечают, что на всяких музыкальных каналах показывают их друзей – Калума и Майки, которые стали выступать дуэтом. Конечно, им пришлось изменять песни, чтобы исполнять их дуэтом, но, кажется, у них выходит это как нельзя лучше. Через какое-то время о том, куда Эштон и Люк уехали и почему, стало известно. Как не странно, но ситуацию быстро разрулили. Люк вернулся в комнату и подал мужу стакан воды, чтобы запить таблетку. Он присел рядом, расположив свои ладони на животе мужа. – Как думаешь, на кого он или она будет похож или похожа? – спрашивает Эштон, позволяя Люку лечь головой на его колени, а руками обвить живот. – Не знаю, – пожимает плечами блондин, вырисовывая пальцами на тонкой коже незамысловатые рисунки. – Но я бы хотел, чтобы у нас была прекрасная дочка с такими же кудрявыми волосами, как и у тебя. – Ты хочешь дочку? – немного удивляется Эштон, проводя пальцами по волосам мужа. – Да, наверное. Я хочу вторую принцессу в своей жизни. – А кто первая принцесса? – озадачивается Ирвин – Хеммингс. – Ты, – улыбается Люк, за что получает лёгкий тычок в бок. Ребята невольно смеются. – Если у нас будет дочка, то я хочу, чтобы у неё были голубые глаза, как и у тебя, – мечтательно вздыхает Эштон, прикрывая глаза. – Да ну, – Люк закатывает глаза. – Ты что действительно хочешь, чтобы у неё были такие же некрасивые глаза, как и у меня? – Хэй, не говори так, – возмущается Эштон. – У тебя красивые глаза, – кажется, Люк не верит его словам. – Знаешь, какого цвета твои глаза? – Люк отрицательно качает головой. – Твои глаза цвета грозового облака. Они бывают такого цвета, когда на улице дождь. Твои глаза бывают светло–голубого цвета, когда облака на небе почти прозрачные, – говоря это, Эштон неотрывно смотрел в глаза напротив. – И сейчас твои глаза, кажется, что-то между светло–серым и серо–голубым цветом. – Разве? – Точно тебе говорю, – кивает Эштон. – Поэтому я и хочу, чтобы наша дочь имела такие же глаза, как и у тебя. Только ребята хотели поцеловаться, как в дверь их дома раздался звонок. Они оглянулись на источник звука, потом переглянулись, не зная, кого могло принести. – Я схожу, – Люк поднялся с дивана и скрылся в коридоре. Только блондин открыл дверь, как перед ним оказались двое парней. – Хэй, ребята! – воскликнул он и протянул Калума и Майки для объятий. – Долго же мы не виделись. – Точно, – кивнул Майки. – Проходите, – пропустил он их в дом. Ребята были одеты налегке. Лёгких, гавайские рубашки, шорты и сланцы. Кажется, Люк видел за пределами дома спортивную машину, на котором приехали друзья. Калум и Майки прошли внутрь дома и лицезрели кудрявого мужчину, что сидел на диване. Одет он был в мягкие лёгкие длинные штаны и в лёгкую домашнюю рубашку. Вернее, он, кажется, потянул подол рубашки вниз, как только ребята вошли в комнату. Выглядел парень очень мило и по-домашнему. Приобрёл мягкие черты лица, а волосы, кажется, отросли, слегка прикрывая его глаза. – Эштон? – словно не веря своим глазам, спрашивает Калум. Парень вскидывает голову, а на его губах тут же появляется широкая улыбка. – Ребята! – он поспешно встаёт с дивана и спешит обняться с друзьями. – Я вижу, вы решили основательно осесть, – замечает Майки. – Да, живём, ждём пополнение, – кивает Люк, а Эштон покрывается румянцем, обнимая руками свой живот. – А вы как? – спрашивает он. – Всё, как и всегда, – пожимает плечами Майки и смотри на Калума. – Поём, играем, выступаем. Скучно живём, – и с его слов все смеются. Ребята перебираются в кухню. Обслуживанием занялся Люк, попросив Эштона сидеть, так как ему не стоит переутруждаться. Как выяснилось, то Майки и Калум, кажется, тоже встречаются. Однако, кажется, у них бешенные отношения, собственно, как и их ритмы жизни. Не удивительно. Также выяснилось, что после "пропажи" Люка и Эштона, все фанаты отнеслись к этому, кажется, с пониманием, но в тоже время с грустью. Все понимали, что Люку и Эштону нужно дать время и отпустить. Отпустить, чтобы позволить им жить своими жизнями без вечного движения и суматохи. Кажется, они единственные, кто поняли, что можно в какой-то определённый момент жизни взять все и остановить. Остановить, чтобы задуматься, куда идёт жизнь и понять, действительно ли то, чем они занимаются – важно и нужно им. Они, кажется, единственные, кто не побоялись все бросить и сузить мир только для них двоих. Они не побоялись сделать друг друга центром всего мира. Но нельзя сказать, что они изолировались на своей ферме. Нет, они живут в своем мире. В своём собственном идеальном мире и идеальном доме с ранними утрами и поздними вечерами, с вечным солнцем и лёгким ветром. Говорят, представить идеальный дом – легко. И Люк с Эштоном считают, что не только представить идеальный дом легко, но и построить его тоже легко. Легко, когда имеешь всего несколько важных частей: любимого человека рядом с собой, мечту и средства к её осуществлению. И у Люка было всё и сейчас он имеет свой идеальный дом. У него были все составляющие, так что он, не задумываясь, сразу приступил к постройке своего идеального дома. Он построил его вместе с Эштоном. Он бы определённо точно не смог бы построить свой идеальный дом без кудрявого мужчины рядом с собой. Он бы не смог, ведь, если бы Эштона не было бы рядом, то этот идеальный дом уже не был бы идеальным. Этот дом уже не был наполнен любовью и заботой. В этом доме каждое утро не было бы волшебным, а вечер не был бы наполнен запахом любви. Но Люк имеет рядом с собой любимого человека, который, словно та самая часть, что является доказательством того, что этот мир действительно прекрасен. Эштон та часть, что показывает Люку, что можно построить в этом мире свое идеальное место. Поэтому, предствить идеальный дом – просто. Люк это знает.