Иллюзия лжи

Я не верю в судьбу. Я всегда думал, что это не более, чем стечение обстоятельств… Но если встреча из простой случайности превращается в неизбежность… и это называется судьбой, то я не против поверить в это. Чистая романтика (Junjou Romantica)

— Смотри, куда несёшься! — возмущённо крикнул мужчина в кожаном плаще бегущему, сломя голову, мальчишке в ярко-жёлтой накидке. Ливень неумолимо обрушивался стеной на город, заставая людей врасплох. Холодный ветер бушевал с ужасающей силой, выворачивая зонтики пешеходов, раскачивая ветви пальм. Женщины поспешно забегали в магазины, прячась от холода и сырости, виновато улыбаясь хозяевам заведений. Небо разрывали на части яркие молнии, а воздух сотрясали пугающие раскаты грома. Может быть, я бы тоже предпочёл поторопиться обратно во дворец, высушиться и выпить горячего чаю, прячась от стихии, но сейчас мне было плевать на дождь, нещадно колотивший меня по лицу; на кареты, несущиеся по обочине, лихо рассекая воду; на грохот, таящий в себе опасность и трепет. Мне было плевать на всё. Я просто шёл — злой, мокрый, в простом расстегнутом пальто. Казалось, всё вокруг было таким чуждым, нелепым, как будто вырезанным фрагментом из какой-то поэмы. — Господин, — с осторожностью обратился ко мне Искандер, — Может быть, отказ Медичи в свадьбе со старшей дочерью — это ещё не окончательный ответ. В конце концов, мы в любом случае останемся в плюсе. Они не одержат победу, даже если начнется война. — В плюсе? — я не мог больше сдерживаться, — Они хотят отдать мне в жёны какую-то незаконнорожденную вместо принцессы. Какие плюсы от того, что Османская Империя потеряет всякий авторитет в Италии и Франции? Эти Медичи расползлись по всей Европе. Скоро, объединившись, они лавиной обрушатся на мир. — Глупость! — отрезал друг, — Они слишком мстительны и злопамятны, даже друг против друга им ополчиться ничего не стоит. Наконец, зайдя в приличную на вид кофейню, я сел за свободный стол. С тёмных прядей стекали капли воды, одежда промокла насквозь, поэтому сейчас больше всего хотелось выпить чего-нибудь тёплого. Наверное, я погорячился, когда ушёл из Палаццо Медичи после отказа Лорда Делла Ровере — главы одной из ответвлений монаршей семьи Медичи. Пока Искандер возился с заказом, я, лениво опершись на спинку кресла, осмотрелся. За круглыми столиками сидели итальянки в европейских нарядах, тихо переговариваясь с джентльменами. Из всех красавиц отличалась только одна. В самом центре возле небольшого фонтана сидела девушка в удивительно красивом облегающем чёрном платье. Её и без того тонкая талия была стянута тугим корсетом, золотистые волосы уложены в шикарную прическу, заколотую жемчужными шпильками, а руки прятали короткие чёрные перчатки. Она изящно помешивала дымящийся кофе, смеясь со своими подругами. Недалеко от их стола стоял мужчина в тёмной накидке, держащий плащ своей хозяйки. Я невольно ухмыльнулся. Такое раскрепощённое поведение было для меня в новинку. Девушка чем-то напоминала мою свободолюбивую сестру Ханзаде. Искандер присел рядом, когда служанка принесла кофе. — Кто это? — кивнув в сторону незнакомки, поинтересовался он. — Без понятия, — не отрывая взгляда от девушки, пожал я плечами, — Должно быть, какая-нибудь аристократка. Возможно, со стороны это выглядело странно, потому что два промокших под дождем мужчины, попивая кофе, пялились на молодую и, судя по всему, незамужнюю даму. И если Искандер хотя бы из вежливости вскоре отвёл взгляд, то я с неприкрытым интересом рассматривал её черты лица. Стоит признать, она действительно была очень привлекательна: кожа, несмотря на жаркий климат, имела благородный мраморный цвет и ровный тон; еле заметный румянец, который озарял щёки, когда она смеялась; пухлые губы с аккуратным желобком над верхней — природа одарила её изящными чертами, балансируя между ангельской хрупкостью и опасной лукавостью. Стоило мне подумать о том, насколько, должно быть, повезло её жениху, как она, словно почувствовав на себе мой взгляд, обернулась. Сначала на её лице промелькнуло недоверие, но после, на моё удивление, она одарила меня умопомрачительной ухмылкой, олицетворяющей чистую насмешку, флирт и высокомерие. Первая — даже мать и сестры не позволяли такого — она дала мне почувствовать себя маленьким неудачливым мальчишкой, мечтающим потрогать звезду, до которой мне никогда не дотянуться. Вскоре, компания закончила трапезу и собралась на выход. Обняв своих подружек, незнакомка позвала слугу, и что-то нашептав ему на ухо, направилась к нашему столу. — Ciao! — помахав рукой, поздоровалась она, — Come va, Signori? — Buon pomeriggio, — ухмыльнувшись, протянул я, — Non è male per prendere un caffè caldo sotto la pioggia — И полюбоваться дамами? — продолжала она на итальянском. Я рассмеялся. — Красивыми дамами. — Тут недалеко есть неплохой театр. Я сегодня шикую, не желаете сходить со мной на оперу? Я был, мягко говоря, в растерянности. Девушка, одна блуждающая по городу, развлекается. Такое турчанкам даже и не снилось. — А мне не придется на вас жениться? — А Вы против? — уловив мою шутку, улыбнулась она. Слуга помог надеть ей плащ, и, галантно расправив зонтик, вручил своей госпоже. Искандер вместе с подручным дамы шёл позади, пока мы с леди шагали по мокрому тротуару в нескольких метрах от них. — Как Вас зовут? — Виктория, — ответила девушка, не задумываясь. Её уверенность в себе, гордая осанка, совершенное доверие незнакомому человеку, почему-то заставляли меня трепетать перед ней, — А Вас? — Ахмед. — О, так вы из Турции? Я кивнул. Дождь продолжал отбивать дробь по брусчатке, пальмовым листьям и зонтику Виктории. Я, забыв о всякой злости и разочаровании, которые душили меня буквально час назад, просто гулял с красивой девушкой. — Приехали на деловую встречу? Или в путешествие? Вы моряк? — Да… — не зная, что сказать, соврал я, желая перевести тему, — Почему Вы пригласили незнакомого Вам человека в театр? Разве Вы не опасаетесь последствий? Возможно, мне показалось, но девушка немного помрачнела. Она слегка закусила губу и сильнее сжала ручку зонтика. — Если честно, — грустно улыбнувшись, начала она, — Мне уже на всё так глубоко плевать, что хоть прямо сейчас с вами в открытое море! Кажется, это последний день, когда я вдоволь могу насладиться свободой. — Почему? — Потому что скоро меня выдают замуж. Я считаю это немного несправедливым… — с надеждой посмотрев на меня, вдруг заявила она, — Я получила достойное образование, хорошее наследство. Дедушка даже записал меня наследницей в предсмертном письме. Но из-за проблем родителей я вынуждена уехать в другую страну и жить с человеком, которого я даже никогда не видела. Вряд ли он позволит мне хоть как-то участвовать в жизни государства, заставив сидеть за вышивкой и рожать наследников. — Да, — согласился я, — Я думаю, это немного печально. Будь я вашим мужем, наверное не заставил бы Вас отсиживаться дома. Она засмеялась. Ее звонкий голос вызвал у меня лёгкие мурашки. — Спасибо. Мне очень приятно слышать от Вас такой комплимент. Вскоре мы добрались до театра. Он и вправду оказался недалеко, к тому же путь скрасила интересная беседа. Девушка рассказала мне про Пезаро, его достопримечательности. Я, в свою очередь, поделился впечатлениями о Стамбуле. — По правде говоря, — сказала она мне, присаживаясь на обитые бархатом кресла в ложе, — Я не жалею, что сегодня сбежала из дома! — Вы сбежали? — пытаясь уложить высохшие волосы, воскликнул я. — Ага. Родители все равно были заняты каким-то важным гостем. Кажется, обо мне даже не вспоминали. Началась опера. На сцену вышла женщина в пышном красном платье, переливающимся на свету. Люди зааплодировали, свет погас, лишь небольшие лампады освещали зал. — Это Жизель, — прошептала Виктория, наклонившись ко мне, — Очень талантливая оперная певица. Она обещала, что как-нибудь споёт на моих именинах. Она что-то ещё говорила про Жизель, но я почему-то пропустил всё мимо ушей — снова глядел на Викторию. В полумраке, освещаемый лишь тусклым тёплым светом, её профиль казался мне чарующим. Блеск капель после дождя на длинных ресницах, выбившаяся из причёски прядь, растянувшиеся в блаженной полуулыбке губы. Я видел эту девушку в первый раз, я в первый раз сидел в театре, в первый раз оказался в Италии. Сбегая после сложного разговора из Палаццо Медичи, я рассчитывал лишь охладиться и, вернувшись, подписать эту чертову бумагу о помолвке с бастардкой. А в итоге, я познакомился с прекрасным человеком, который сидел рядом со мной и слушал, как поёт Жизель. Я почувствовал, как Искандер толкнул меня в бок, и повернулся к нему: — Господин, — шёпотом обратился он, — Вы не думаете, что всё может плохо закончиться? Лорд Делла Ровере может посчитать Ваш уход оскорблением… — Ну и ладно, — отрезал я, — Я сижу здесь, рядом с великолепной дамой, слушаю оперу. Пусть Лорд делает, что захочет. Я согласен даже на бастардку, лишь бы сейчас провести время так, как я хочу. Шесть лет без передышки работаю, разбираюсь с государственными делами. Я — моряк и приехал в путешествие. Отстань. После оперы, стоя на крыльце, мы громко смеялись, бурно обсуждая старичка, аккомпанирующего Жизель. Дождь закончился. Теперь в воздухе витал запах цветов, свежести и озона. Солнце слегка окрасило горизонт розовым, напоминая, что скоро на город опустится звёздная ночь. — Жаль, — глядя на меня, проговорила Виктория. — Почему? — удивился я. Ей не понравилась опера? Она же с таким восхищением слушала пение. — Наверное, мы больше с Вами не встретимся, — она поджала губы, и порывшись в кармане плаща, достала оттуда сухоцвет. Жёлтые шарики мимозы приземлились в мою раскрытую ладонь, — Я не пожалела ни секунды, что провела сегодня день в Вашей компании. — И я, — взяв её за руку и вложив в хрупкую ладошку свой золотой перстень, признался я, — Не пожалел, что заметил Вас в кафе. Мы улыбнулись друг другу, наверное, в последний раз и, скрепя сердце, распрощались. Я шёл длинным путём, перебирая в пальцах мимозу: в обход, не желая возвращаться в итальянское поместье, где пахнет кожей, кофе и ладаном, повсюду ходят придворные дамы в юбках с кринолинами, а рядом вечно вертится навязчивая Мадам Делла Ровере. Искандер не отставал. — Валиде Айше Султан убьёт меня, если узнает, что Вы гуляли вместо того, чтобы улаживать государственные дела. — Так сделай так, чтобы не узнала. Мы вернулись в Палаццо. Нас встретила хозяйка дома, вежливо кланяясь и воркуя: — Мы так переживали, Господин. Мы волновались, что что-то случилось… — Мне надо было подумать над Вашим предложением, — перебил я женщину. — И что же Вы решили? — на лице старушки скользнула тень тревоги и неподдельного страха — непонятно, за Италию или за старшенькую дочурку. — Я согласен заключить политический союз с незаконнорожденной госпожой Делла Ровере, — женщина просияла, но я быстро пресёк её радость, — Но с некоторыми условиями: свадьба пройдет в Османской Империи, куда она отправится вместе со мной через четыре дня; мы подпишем мирный договор, подтверждая при свидетелях с обеих сторон начало дружественных отношений; часть полезных ископаемых будет доставляться в Империю в качестве преданного. — Мы согласны на всё, что угодно, господин! Мы счастливы сотрудничать с Вами. Моя падчерица будет счастлива стать супругой столь мудрого правителя. Наш разговор прервал хлопок двери и вошедшая в Палаццо знакомая женская фигура. Старушка смерила падчерицу строгим взглядом, но вспомнив о моём присутствии, мило улыбнувшись, воскликнула: — Виктория, познакомься. Это Его Величество Султан Ахмед Хазретлери.