Разница между тобой и мной

8 апреля 2006. — Ты же понимаешь, что его так не вернуть? Отпусти уже. — Тео, не учи меня жить. Особенно, когда ты сам ещё не научился, — прикуривая сигарету, хмыкнула Грейнджер. Серый дым, что она выдыхала, быстро исчезал, но на душе все так же было пусто. — К чему ты? — нахмурился Нотт. — Ты не делаешь все, чтобы отправиться к ней? — она усмехнулась своей же фразе. Идиотка. — Грейнджер, ты не я. Ты слишком способная. Ты очень умная. Сможешь стать кем угодно! Но ты выбрала убивать себя курением и другими подобными вещами? Из-за Малфоя? — брюнет жестикулировал руками. Он был явно раздражён. — Если ты захочешь, ты тоже станешь кем угодно. Я не хочу. Мне не нужно... — Драко был бы разочарован, — вспоминая, как часто она пыталась манипулировать им с помощью этой фразы, а он так раздражался. Грейнджер даже забавляет то, что теперь он использует ее же оружие против нее самой. — Пэнси тоже не плясала бы от радости. Думаешь, у нас разные ситуации? — Дай и мне, — вздохнув, парень протянул руку за очередной за день сигаретой. — Нотт, ты только что распинался, говоря, как это вредно, а теперь просишь у меня эту дрянь? Теодор закатил глаза. Грейнджер знала, что стоит упомянуть Паркинсон, как Нотт сразу забудет все свои претензии. Возможно, это было ужасно с ее стороны, но он тоже не может ею так манипулировать. — Гермиона... — в карих глазах читалась боль и некая ненависть к ней. Вытащив пачку ментоловых сигарет, что когда-то курил ее Драко, она отдала ее другу. Тихо произнеся заклинание, он, опираясь на перила закурил сигарету медленно выдыхая дым. 2 мая 1998. — Гермиона, я люблю тебя. — Нет, Драко. Не говори это сейчас! Не смей! — Ты должна это услышать. Хотя бы раз, — блондин взял лицо девушки в руки и крепко поцеловал. Словно прощался. Грейнджер оттолкнула слизеринца. — Малфой! Не будь тряпкой! Все будет хорошо. Ты будешь мне это говорить ещё каждый день! Каждое утро мы будем просыпаться в одной постели, и ты будешь мне это говорить. А я тебе. Обещай мне! — Гермиона сорвалась на крик. Нет. Она не позволит ему прощаться. Не сегодня. — Гермиона... — Нет, Малфой! Обещай! — кричала гриффиндорка. — Обещаю, — неуверенно сказал Драко. Он притянул девушку к себе и поцеловал. — Мне нужно идти. Гарри ждёт... Больше она его не увидела. Лишь на носилках мадам Помфри рядом с другими умершими. — Где Драко? Извините, вы видели Драко Малфоя? — спрашивала она у каждого проходившего мимо нее человека, но каждый раз получала лишь отрицательный кивок. — Мисс Грейнджер, — Поппи подошла к ней сзади и аккуратно приобняла. — Мадам Помфри! Где Драко? Вы видели его? — Милая, мне очень, очень жаль... — Мадам... Она не успела договорить, как женщина указала ей на парня, лежавшего дальше ото всех. Его волосы были предательски похожи на волосы ее Драко. И одежда, и его руки... Гермиона всячески отрицала, что это был именно ее Драко. «Его ранили..? Так ведь..? Тогда почему его положили среди трупов...». Малфой не шевелился. Он не крутил кольца, как делал это всегда, когда нервничает. Он не постукивал ногой, как делал всегда, когда ему нечем было заняться. Он просто... Просто не двигался. Глаза были приоткрыты, но ничего живого, теплого в них не было. Они словно остекленели. «Нет. Нет. Нет. Только не это...». Ее Драко не мог умереть. Нет. Он же должен сказать ей о своих чувствах... Целовать ее каждое утро... Нет. Нет. Пусть он сейчас выскочит из-за угла. Живой, здоровый. Ноги обмякли и были больше не в силах удержать ее. Она рухнула, стукнувшись коленками, но боли не почувствовала. Целительница присела рядом, поглаживая ее по спине успокаивающими движениями. Грейнджер била руками землю от бессилия. Понимание того, что она ничего не сможет сделать, не сможет помочь ему. Что она больше никогда не услышит «Я люблю тебя». Они никогда не проснуться в одной кровати. Они никогда не будут счастливы, просто убивало ее. Нет. Как так? Это же... ее Драко... — Нет. Нет. Он же обещал... Он обещал! — голос срывался на крик. — Гермиона, мне жаль... Мы ничего не могли сделать. Проклятье было смертельным... Слезы безудержно капали с щек. Почему именно он? Почему многие Пожиратели живы, а он нет? Почему гребанный Фенрир Сивый жив, а ее Драко нет? Почему? — Почему, черт возьми? Почему? — уже кричала девушка. Внезапно вскочив на ноги, она подбежала к телу ее любимого. Девушка склонилась над ним, надеясь, что он вот-вот откроет глаза. — Драко, ну пожалуйста. Ты же обещал мне. Помнишь? Ты обещал мне, — лепетала Гермиона. Она не могла остановить слезы или слова льющиеся из ее рта. Просто не могла остановиться.  Он ведь не мог просто так бросить ее. Не мог... — НЕТ! ПЭНСИ! ПЭНСИ, ПОЖАЛУЙСТА!— душераздирающий крик вырвался из горла Теодора Нотта. Парень тряс свою уже мертвую девушку. Её всегда идеально уложенные волосы торчали в разные стороны, а пыль и грязь, прилипшая к ее лицу, заставляли брюнетку выглядеть ещё более непривычно для Грейнджер. Она не знала Тео и Пэнси лично, но они были друзьями Драко. Эти двое и Блейз были его пусть и не родной, но настоящей семьёй. Будет ли Драко с Пэнси ждать Гермиону и Тео там? Будет ли ее вообще кто-то ждать? — Пэнси... — слизеринец уже не мог кричать, но его тело содрагалось от каждого всхлипа. Проходившие мимо лишь сочувствующе смотрели на него. Никакого осуждения. Многие из них тоже потеряли сейчас кого-то. Они все понимают Нотта. Пусть он и был Пожирателем. Сможет ли он попрощаться со своей любимой, прежде, чем его закроют в Азкабане? Закроют ли? Она надеялась, что нет. Оглядевшись по сторонам, Грейнджер поняла, что не только она переживает боль утраты. Многие участники битвы оплакивали погибших родных, друзей или просто знакомых. Другие рассматривали тела в надежде, что не увидят любимых среди трупов. Она бы хотела надеяться, что это лишь сон. Увидев неподалеку Джинни, она даже обрадовалась. Грейнджер не думает, что справиться сейчас одна. Подойдя ближе к подруге, Гермиона заметила и других Уизли. Почему они там столпились? О, Мерлин... Джордж склонился над телом брата близнеца, рыдая. Миссис Уизли стояла чуть дальше стараясь, подавить истерику. Артур обнимал ее и шептал что-то на ухо. Гарри и Джинни... Они стояли над телом Рона. В груди ее некогда живого друга была зияющая дыра. — Нет... — неверяще вырвалось из Гермионы. — Нет, — повторила она. Нет. Нет. Нет. Такого не может быть. Почему..? Как? Она выбежала из зала, надеясь глотнуть немного воздуха. Во дворе были лишь руины, кровь и тела. О Боже... Они победили Волдеморта, но какой ценой... Достав ещё одну сигарету, Грейнджер продолжила вспоминать ужасы и последствия войны. 27 марта 2003. — Тео..? — она тихо постучалась в его комнату. Здесь витал запах женского парфюма, больно знакомого, но Гермиона не могла вспомнить, где именно слышала его раньше. — Тео? — еще раз позвала парня Грейнджер. Он сидел к ней спиной, смотря в окно, и никак не реагировал. Нахмурившись, девушка подошла к Теодору. Он сидел, сминая подушку в руках. Из его покрасших глаз лились слезы. Он... Он выглядит таким разбитым... — Тео, что такое? Она опять сниться тебе? Тео рассказывал ей, что Пэнси приходит к нему во снах. В основном она умирает там, а он наблюдает за этими... Как делал это раньше... Из-за этого он часто не может даже встать с постели. Он буквально умирает у нее на глазах. — Она... Я так скучаю... — Я тоже скучаю за Драко, но может, стоит жить дальше..? Она бы явно обрадовалась этому... — какая же она глупая. Как человек может жить после того, как потерял смысл жизни? Почему же она сама не прислушивается к своим советам, а ревет каждую ночь в подушку? — Она мертва, черт возьми! Как она может радоваться? Как я могу радоваться?! — сорвался на крик слизеринец. — Ладно, давай не будем обсуждать это. Как вы начали встречаться? Она мне всегда казалась злой что-ли, — через пару минут, когда Нотт уже остыл, попыталась перевести тему шатенка.                — Мы были знакомы с детства. Наши родители некоторое время сотрудничали, но после того, как Элоиза Паркинсон умерла, Джозеф прекратил любые отношение с моим отцом. Ещё когда они вместе работали, часто ездили друг к другу в поместья, и меня зачастую отец брал с собой к Паркинсонам. Там мы и познакомились с Пэнси. Она тогда сидела на веранде и играла с каким-то котом. А я не отходил от отца, боялся к ней подойти. — Как ты понял, что влюбился в нее? — О, как только я увидел ее, я понял, что глаз красивее, чем у нее я больше никогда не увижу. Они были такими яркими и жизнерадостными. Я всегда поражался, как она может быть такой красивой и веселой. Она была идеальна буквально во всем. И такой необычной. Никто из других чистокровных девчонок больше не проводили столько времени на улице, стараясь изучить каждый лепесток. Она собирала цветы и высушивала их, положив между страниц ее любимых книг. Каждый раз когда она находила понравившийся ей цветок в нашем саду, ее глаза просто светились от радости. Тогда я попросил домовиков посадить как можно больше цветов. Они посчитали меня сумасшедшим, но я не видел её счастливее, чем тогда. Но после смерти ее матери она сожгла все собранные ею цветы. Она больше никогда не посещала наш сад, — немного помолчав, раздумывая, он продолжил: — А когда я не понимал, что-то с уроков она объясняла мне и очень злилась, когда я не выполнял домашнее задание. Я всегда ужасно учился ради этого и практически всегда сидел на отработках. Мы просиживали в библиотеке по несколько часов в неделю, — Тео вспоминал самые счастливые моменты с девушкой. С его рассказов она и вправду была идеальной. Считал ли он ее такой или она и была такой просто Гермиона ее не знала? — О, когда она была раздражённа ее нос смешно дергался, и она упорно делала вид, что всех вокруг не существует. Она была одной из самых умных на курсе и самой красивой девушкой в Хогвартсе. Поэтому и была самой выгодной партией для чистокровных... Взгляд Нотта снова потускнел. Пэнси выдали замуж за Долохова, на следующий день, как ей исполнилось семнадцать. У нее не было ни выбора, ни шанса что-то пискнуть. После этого их отношения прекратились. Но во время одного из приемов, что устроили Малфои, они снова встретились. 22 декабря 1997. — Пэнси, — закрывая за собой дверь, прошептал Нотт. — Тео, — полные горечи и сожалений глаза уставились на парня, что не мог даже пошевелиться. — Я так скучаю... — Я тоже... В одно мгновение девушка пересекла комнату и  накинулась на его плечи, тихо всхлипывая. — Тео... Я так больше не могу... Спаси меня... Помоги мне, умоляю... — Как..? Пэнси, что мне сделать? Одно твое слово, и я прямо сейчас убегу с тобой хоть на край света... Или убью этого мудака. Просто скажи. Она что-то тихо бормотала в его шею, но он не понял ни одного слова. Она просто висела на его плечах, пытаясь успокоиться. Он просто дал ей возможность выплакаться. Может ей станет легче...  Это все, что он может ей дать... Понимание этого медленно убивало его. Почему все так сложно? Почему он не может даже помочь любимой? — Я бегал за ней с третьего курса, но был ей просто другом до шестого, — неожиданно продолжил Тео. — Я в очередной раз подарил ей цветок, что сорвал с клумбы Стебль, а она его не выкинула, как делала это всегда. Я пошутил по этому поводу, а она, улыбнувшись сказала: «Я буду хранить этот цветок пока он не распадётся». Тогда я пригласил ее на свидание в Хогсмид, и она согласилась. Я был так рад. Я даже боялся, вдруг она пошутила. Она часто могла так «пошутить» над каким-то учеником, пускающим на нее слюни, но она реально влюбилась. Я ещё пол года думал, что сплю. Когда цветок засох, она положила его в свой кулон. На похоронах... Маленький цветок незабудки все ещё был с ней. Он навсегда остался с ней. В ее кулоне. — Ты влюбился в нее ещё в детстве и до сих пор не можешь разлюбить? — ей очень не хотелось рушить его мечтательный вид, который появлялся каждый раз, когда он говорил или думал о Паркинсон, но этот вопрос ее невероятно тревожил. А вдруг она никогда не сможет разлюбить Драко? — Да, я сомневаюсь, что когда-то смогу. С тех пор я не встречал человека сильнее, чем мою Незабудку. Никогда не встречу. Парень погрузился в воспоминания явно выглядя спокойнее, чем пол часа назад. Тихо поднявшись с подоконника, Грейнджер направилась к двери. — Гермиона. — М-м? — Иди сюда, я покажу тебе кое-что. Снова сев напротив Нотта, Грейнджер поджала коленки, готовясь к тому, что покажет ей Тео. 12 августа 1997. Летний дождь шумел, ударяясь о землю. Девушка в белом платье убегала от парня. Видимо они играли в догонялки..? Она не знала, что в таких семьях дети играют в догонялки. — Попалась, — подмигнул Нотт, когда схватил Пэнси, что лишь улыбалась ему. Девушка наклонилась и чмокнула парня в щеку. — Идём, — взяв парня за руку, брюнетка повела его под дерево. Тео выглядел совсем иначе. Раньше он был... счастливым. Хотя вряд-ли. Если она правильно подсчитала, они уже знали о том, что Паркинсон выйдет замуж совсем не по любви. Но он не был несчастным, как сейчас. Пэнси Паркинсон и вправду была его смыслом. — Обещай мне, — неожиданно громко произнесла девушка, повернувшись лицом к Теодору. — Что угодно. Паркинсон горько улыбнулась. — Мы уедем во Францию, когда это все закончится. После войны... Когда он... — Пэнси... — Просто пообещай. Не нужно выполнять обещание, чтобы давать его, — лицо брюнетки скривилось. Боль и отчаяние, что испытывала сейчас Паркинсон, было знакомо ей. Оно просто разрывало ее. Пэнси сама не верила в свое будущее, но старалась не подавать виду. — Я обещаю. И я сделаю все, чтобы выполнить свое обещание. Девушка улыбнулась и чмокнула парня в губы. Её мокрые волосы спадали ей на лоб, но она лишь откинула их, продолжая шептать что-то Теодору на ушко, посмеиваясь. Они выглядела счастливо... Как нормальные подростоки. Через мгновение девушку выкинуло из воспоминания. Тео выглядит... умиротвореным. Немного грустным, но она уже привыкла. Больше ничего кроме воспоминаний не могло сделать парня счастливым. И сейчас... Снова оказавшись с ней в настоящем, он просто спокоен. Как он собирается продолжать жить? Как она собирается? — Мы так и не побывали во Франции, — может, он спокоен лишь внешне? Возможно, он уже давно не испытывает спокойствие, не говоря уже о счастье. Он умер, пусть и не физически, ещё в мае или даже раньше. Как и она. —Смогу ли я отпустить Драко? — вопрос, что мучает ее уже десять лет. Может, он даст ей ответ. Как человек, что наблюдает за ней ежедневно. — Думаю, что в конце концов, да. Ты не сможешь до старости плакать по нему. — А ты сможешь плакать по Пэнси? — насмешливо спросила девушка. Она ненавидела себя в эти моменты, когда так говорила о его проблеме, о его любви. Но сделать с собой ничего не могла. Он что, серьезно думает, что любит Паркинсон больше, чем она Драко? — Я не доживу до старости, Гермиона. Вот в чем разница между тобой и мной. Грейнджер потушила сигарету и направилась в свою комнату. Теодор уже давно мертв. Через несколько дней после их разговора он покончил с собой, оставив ее совсем одну. Почему именно его образ преследует ее? Наверное, чтобы она выкуривала сигареты за двоих и быстрее умерла. Драко ведь бросил.