Как после дождя

      Часы работы в «Лавандине» — с восьми до двадцати трех. Оставалось немного больше, чем полчаса. Разумеется, за окном уже было темно: лишь уличные фонари наклонились над шоссе, освещая широкую, но опустевшую дорогу. На горизонте, вдалеке, за шоссе огромным тёмным пятном растянулось море. По утрам ветер доносил и до «Лавандина» этот солёный, мягкий аромат. Сейчас же от него тянуло морской прохладой.       Тигнари откровенно скучал. Он сидел за прилавком на старом деревянном табурете, синяя краска на котором давно потрескалась. В его руках — смартфон довольно старой модели. Слегка заостренными ногтями он постукивал по чехлу с изображением листьев циатеи. Буквально несколько минут назад он установил очередную клишированную игру в стиле " три в ряд «, но она успела наскучить уже на втором уровне. Почему нельзя взять и сразу начать со сложных?       Тигнари тяжело вздохнул. Безделие всегда его тяготило: растения были политы, полы вымыты, букеты, что должны будут забрать утром, составлены. О чем думал Тигнари, когда устраивался работать на точку с такой малой проходимостью? Заработная плата, к слову, была соответствующей. Да, ему хватало на оплату жилья, относительно здоровое питание и периодические сомнительные покупки с Амазона, но не больше. Ах, как же хотелось уже снять с кассы финансовый отчёт и пойти домой…       Тигнари встаёт на ноги. Пальцы касаются краёв белой рубашки и одергивают её. Нари чувствует, как успела затечь спина. Может, устроить перестановку? Парень берет обеими руками маленький керамический горшок с разросшейся, но пока не успевшей завести фиалкой и подходит к стеклянной двери, чтобы поставить его на более видное место. Иначе её точно никто не купит. Однако… Тигнари отвлекается на свет фар на улице. Чёрный мотоцикл остановился в нескольких метрах от входа. Это был незнакомый, кажется, мужчина. Через шлем Тигнари не удалось рассмотреть, кто перед ним, но чувствовал на себе пристальный взгляд. Он цеплялся, как колючие лозы и отказывался отступать. Уши брюнета нервно дернулись, а слегка вспотевшие от тревоги ладони он спрятал в карманы коричневого фартука. Незнакомец снял шлем и повесил его на ручку переднего тормоза. « Снежные волосы и глаза, горящие мёдом. » — поэтичная мысль проникла в ушастую голову и отказывалась покидать её.       Это был молодой парень — не старше двадцати шести, в чёрной кожаной куртке. Одной ногой он удерживал равновесие мотоцикла. Берцы, чёрные штаны… Весь в чёрном. Такой необычный контраст с его цветом волос. Такой яркий акцент в его янтарных глазах. Тигнари ловит себя на мысли, что незнакомец кажется ему привлекательным, но в то же время изрядно пугает. Он сходит с мотоцикла. Широкие, твёрдые шаги. Ушастый отходит от входа и встаёт рядом с одной из колонн, увешенной разноцветными пластиковыми кашпо. Блондин бросает взгляд на бэйджик.       — Доброй ночи, Тигнари. Приятно познакомиться. Его голос казался одновременно мягким и слегка хрипловато-скрипучим, звонким и твёрдым, как стальной лист.       — Я ещё не видел парней флористов. Ты первый. Тигнари неловко посмеялся. Он невольно коснулся затылка.       — Приятно слышать! Вам подсказать что-нибудь по ассортименту? Казалось, незнакомец нежеланно отвязал взгляд от парня. Ему понадобилось приложить усилия. Байкер завертел головой. Обилие зелени в не слишком просторном помещении кружило голову. Пахло цветами. Жасмином, фиалками, несло ароматом влажных листьев, что напоминали больше утреннюю росу. Цветочная свежесть вкупе с частичкой солености моря, что незнакомец принёс с собой. Идеальная смесь.       — Что это за цветок? Рыжеглазый указал на свисающее зелёное растение.       — Монстера ампельная, — улыбнулся Тигнари. — Хороший выбор, если у вас не было опыта ухода за растениями.       — А кактус считается за растение? Ушастый кивнул. Кончики длинных ушей дернулись.       — Конечно, показать вам кактусы? Гость отрицательно кивнул.       — Какое растение ваше любимое? Нари задумался: на самом деле, он никогда не задавался подобным вопросом. Каждое растение казалось индивидуальным, неповторимым. Какие-то впечатляли формой своих листьев, другие же, несмотря на свою простоту, необычайно красиво цвели.       — Даже не знаю, как ответить, — выдохнул ушастый. — Пожалуй, выделю камелию. Вот, посмотрите. Парень указал рукой на горшочек с небольшим зелёным растением. Он привлекал внимание своим крупным розовым цветком.       — Да, я беру его. Можно упаковать? Тигнари кивнул.       Он ушёл за кассовую стойку, присел на корточки и потянулся за оберточной бумагой. Голубая с розовыми круглыми узорами, закрученными в спираль.       — У вас есть карта постоянного покупателя?       — Нет.       — Хотите приобрести? Незнакомец наклонил голову набок, поставил горшочек с растением на стойку.       — Хочу. Тигнари задумчиво поднял глаза.       — Как вас зовут?       — Хотите со мной познакомиться? — улыбнулся он уголками губ, но все же продолжил. — Сайно. Тигнари откашлялся.       — Ваш номер телефона? Сайно показал визитку. Чёрный картонный прямоугольник с жёлтыми цифрами, именем и рисунком в виде минималистичной золотой пальмы. Нари внимательно заносит данные и вскоре отдает пластиковую карту.       — Пожалуйста, скидку в пять процентов я уже применил. С вас девять долларов и пятьдесят центов. Светловолосый потупил глаза приложил карточку, терминал моментально пискнул. Тигнари убрал растение в пакет. Сайно ухватил его за ручки и благодарно кивнул.       — Спасибо. До встречи.       Нари поблагодарил его за покупку и взглянул на часы. Без десяти. Можно собираться. Тигнари развязал фартук и закинул его под стойку, снял телефон с зарядки. Проследил, как за дверь выходил Сайно. Странный молодой человек, который явно не выглядел, как любитель растений. Может, подарок?       Наконец, с работой было покончено. Впереди у брюнета выходной. Он накинул вязанную кофту телесного цвета на плечи, выключил свет в помещении, вышел и закрыл на ключ. Мимолетное чувство облегчения…        Внезапно за спиной он услышал гудок. Тигнари вздрогнул и обернулся. Это был Сайно. Он стоял, прислонившись к мотоциклу спиной и грыз чупа чупс. Но их же не так едят…       — На чем поедешь? — без намёка на смятение задал вопрос Сайно, выгибая белоснежную бровь.       — Пешком, — на выдохе промяукал брюнет.       — Садись сзади и говори адрес.       Тигнари замахал руками. В свете фонаря едва ли можно было заметить его смущение. Он благодарно поклонился и хотел было уже уходить. Но вдруг заревел мотор. Его уши опустились от неожиданности.       — Уважаемый господин Тигнари. Мне некуда поставить цветок. Я могу попросить сделать одолжение помочь мне его довезти? От подобной, явно не свойственно собеседнику фамильярности Тигнари почувствовал подоспевший приступ лёгкой тошноты. Как же это звучало неискренне! Но Тигнари нехотя согласился. В конце-концов, что случится, если тебя подвозит незнакомый парень на байке, которого ты знаешь пять минут. Он уселся прямо за Сайно. Блондин цокнул языком.       — За меня держись, а то улетишь. Тигнари неловко коснулся его талии, что вызвало у водителя определённо тяжёлый вздох. Сайно накрыл его ладони своими и разместил их как нужно.       — Держишься? Шлема с отверстиями под уши у меня нет.       — Держусь.       Мотор взревел и мотоцикл резко рванул вперёд. Холодный поток ночного ветра подхватил тёмные пряди. Казалось, ещё немного и сдует даже прижатые к голове уши. Между ним и спиной Сайно стоял пакет с спрятанной в нем камелией. Сердцебиение участилость — Тигнари никогда не ездил на мотоцикле. Страшно. Казалось, его ладони соскальзывали. Каждый поворот заставлял Нари вжаться в спину Сайно крепче. То и дело брюнет вздрагивал, не совсем понимая, как лучше ему усесться. Он волновался о том, правильно ли сидит. Глаза следили больше не за тем, как стремительно менялось окружение, а на руках светловолосого: его ладонь управлялась с ручкой газа. Получал ли удовольствие от поездки? Вряд ли.       Наконец, они останавливаются. Сайно выдвигает подножку мотоцикла. Тигнари слезает с байка, поправляя взъерошенные ветром волосы.       — Ты меня так руками сжимал, что я боялся, ты мне живот пальцами проткнешь, — мягко усмехнулся Сайно, не демонстрируя на лице никаких эмоций. Тигнари попытался отмолчаться. Ему было стыдно и неудобно. Он протянул пакет с камелией.       — Это ваше.       Он удивлённо вскинул брови, но пакет с растением брать не стал. Вместо этого убрал подножку и удобнее уселся на мотоцикл.       — Это мой подарок, в честь нашего знакомства. С этими словами Сайно вновь завёл мотоцикл, даже не увидев попытки Тигнари упираться. Ничего не оставалось, кроме как возвращаться домой с новым зелёным другом…       Два выходных пролетели мучительно. Нари полностью проспал первый день, а на второй мучался от головной боли. Выбрался на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, зайти в кафе на капучино с круассаном. Его мысли не покидал Сайно. Почему он сделал ему подарок? Быть может, Сайно его знал? В чем был смысл его бескорыстной заботы? Тигнари вспомнил их совместную поездку. То, как пахла его куртка — лотосом и шафраном. Его лишённый всякой лишней мысли, чистый взгляд. Тигнари словно смотрел в отражение воды. Мысли о Сайно его смущали, пугали. Он не желал думать, но продолжал. Внезапно вспомнился фрагмент, когда Сайно коснулся его холодных ладоней. Этот жест был столь мягок и заботлив, что Тигнари закусил губу. Он был напуган, потому не чувствовал то, что его окружало в тот момент. Но сейчас… Сейчас он может переварить свою первую поездку на мотоцикле.       Нари недолго сидел в кафе — вкус круассана он практически не ощущал. Рассудок был затуманен воспоминаниями. Прежняя скука сменилась необъяснимой тоской. Почему-то Тигнари подумал о том, что не самым плохим выбором будет позволить себе выплеснуть эмоции через слезы. Но не мог. Все было слишком просто и очевидно. Он привык. Привык подавлять в себе эмоции, дабы избежать лишней раны. Он не боялся чужого осуждения, но страшился пасть в собственных глазах. Ещё реже Тигнари заглядывал в зеркало. Его пугало то, что он видел. То, когда уголки его губ расходятся в улыбке. Формальная и вежливая, лишенная всякой искренности. Сможет ли он однажды делать это по-настоящему? Хотелось научиться говорить, но страх сковывал Тигнари с основания ног до самых кончиков его длинных ушей. Ох, как же это страшно.       Пальцы крепче обхватили керамическую чашку — Тигнари смотрел на полупрозрачное пенное полотно, к горлу поступил приступ тошноты. Пожалуй, лучше на сегодня закончить. Брюнет оставил посуду на столике, расплатился и, захватив кофту, спешно вывалился на улицу. Хотелось поскорее унять подоспевшую тошноту. Он глубоко вдыхал и выдыхал прохладный воздух, снова и снова. Казалось, ему становилось легче, но…       Настал очередной рабочий день. Наполненный рутиной, благо, все ещё доставлявшей Тигнари удовольствие. Он чувствовал ответственность за зелёных подопечных и искренне их любил. Утренний полив, обрезка цветов для букетов. Уборка. Посетителей было до ужаса мало. Нари вернулся к той самой игре «три в ряд», но снова бросил затею, пройдя несколько уровней в очередной раз. Время медленно утекало, словно вязкая карамель. К вечеру заняться было вовсе нечем. Тигнари ходил из стороны в сторону, выходил на улицу, смотрел на сияние фонарей во тьме, наблюдал за автомобилями. Скоро закрываться. Он устало прикрыл глаза, а когда открыл, увидел уже знакомый чёрный мотоцикл. На нем — слишком хорошо запомнившийся молодой человек. Сайно резко тормозит чуть ли не у самых дверей, выполняя импозантный разворот. Нари рефлекторно отскочил. Под шлемом послышался глухой смех. Сайно стянул шлем с головы, демонстрируя улыбку.       — Ну ты и зайчик, — усмехнулся блондин. — Вот откуда такие уши большие.       — А ты — павлин. Лишь бы покрасоваться. Сайно удивлённо приоткрыл рот. Но лишь на мгновение. Довольно заулыбался, а Тигнари внезапно понял, что потерял контроль над собой. Пытаясь замять тему, ушастый шаркнул ногой и заговорил.       — Снова покупать мне растения планируете? Тигнари только сейчас заметил у Сайно полицейский значок. И светловолосый почувствовал на нем взгляд.       — Забыл снять, — мягко рыкнул блондин. Тигнари вздохнул и слегка прикусил язык. Резко развернулся и зашёл в «Лавандин», скрепив пальцы обеих рук.       — И так, чем я могу вам помочь? Брови Сайно недовольно опустились. Он фыркнул носом.       — Минуту назад ты обращался на «ты». Перестань любезничать. Нари еле заметно кивнул, заходя на прилавок. Зубы едва коснулись внутренней стороны губы от напряжения и прикусили. Ещё бы немного, и металлический привкус крови мог бы опорочить язык. Сайно спрятал руки в карманы.       — Тебе понравилось кататься на мотоцикле? Уши в очередной раз неровно дернулись, а хвост нервно вильнул. Лишь на мгновение слова застряли в горле.       — Непривычно, — смазанно мяукнул Тигнари. — Это было очень быстро.       — Как насчёт повторить? Покатаю тебя немного, не так быстро, чтобы уши не сдуло. Нари повёл плечами назад, уж и не зная, как ответить. Он хотел получить это предложение, но в то же время желал от него отказаться.       — Хорошо, — согласился брюнет. — Закончу и поехали.       «Лавандин» цвел, пылал зеленью. Это был маленький растительный рай, убежище, тёплое гнездо для такого необычного человека, как Тигнари. Да, порой Нари ощущал дискомфорт от посетителей. Ему не всегда приходилось по душе с ними общаться. Это было незначительным минусом на фоне того изумительного чувства. Яркого ощущения, когда видишь первые проклюнувшиеся из земли росточки, то, как появляются крохотные листья, а затем из, казалось бы, совсем крохотного и слабого растения вырастает настоящий зелёный гигант. Этому чувству не было цены, но, кажется, оно смешивалось с совершенно новым. Необузданным, незнакомым, пылким и пугающим неизвестностью.       Тигнари громко сглотнул. Снял фартук, ощущая на своей спине пристальный взгляд медовых глаз офицера. Инстинктивно облизнулся. Основное освещение в «Лавандине» погасло: лишь несколько больших пурпурных фитоламп с автоматическим таймером горели в темноте. Через несколько часов выключатся и они. Свет фонаря оставлял белоснежные блики на почти идеально чистой поверхности мотоцикла. Сайно шёл слегка впереди. Оказавшись подле байка, он нацепил шлем, уселся на мотоцикл и дважды шлепнул по сиденью.       — Залезай. Помнишь, как держаться?       — Помню… Ладони Тигнари аккуратно обхватили его туловище.       — Крепче, а то улетишь. Брюнет подчинился. Руки крепче сжали Сайно немного выше талии. Мотоцикл заревел и унёс их за линию горизонта.       Шли недели, а затем и месяцы. Стало совсем жарко — середина лета вступила в свои права. У Тигнари и Сайно выходной. Они проводили много времени вместе. Особенной привычкой стало посещение лавочки с мороженным. Одно фисташковое для Тигнари, второе — черничное, для Сайно. Поездки по городу, посещение кафе и торговых центров становились все чаще. Сайно пытался выбирать выходные таким образом, чтобы совпадало со свободными днями Тигнари. Иногда, когда это не получалось, Нари сам приходил в полицейский департамент. Он с завидной регулярностью приносил приготовленную им еду, хотя раньше Сайно предпочитал простые и быстрые перекусы. Попытки закрыть пустые временные промежутки на работе Тигнари сменил перепиской с Сайно. Но их дружба была безумно скоротечной. Она становилась чем-то большим, но они оба боялись: лишнего жеста или знака, действия, что не смог бы принять ни один из них.то мучало и угнетпло, пока, однажды…       Они сидели на берегу моря — жёлтое солнечное пятно наполовину погрузилось за морской горизонт. Песок скрипел под ладонями. Сайно рассказывал про один из дней в полицейской академии, а Тигнари периодически посмеивался, не решаясь как-либо это комментировать: он наблюдал за жестами и мимикой блондина так пристально, что Сайно внезапно для себя почувствовал, что тот взгляд держался слишком долго. В очередной раз. Сайно заметно смутился, замолчал. Нари отвернулся. Ладонь офицера скользнула по тёмным волосам.       — А? Задать новый вопрос Тигнари не сумел. Губы Сайно накрыли его. Это был лёгкий и простой, мимолетный поцелуй, словно взмах крыла мотылька. Лишённый всякого порока или пошлости. Тигнари слегка отстранился. На губах остался привкус сладости кофе, аромат ежевики. Он широко раскрыл глаза.       Сайно отвёл взгляд.       — Извини, я давно хотел это сделать. Ладонь соскользнула и вновь опустилась на песок. Над головой вскрикнула чайка.       — Сайно, — кротко вырвалось из уст ушастого. Он потянулся вперёд, оставляя на загорелой щеке смазанный след от влажных губ.       — Я люблю тебя.