Такой же живой

      — В этот раз все получится, — твердил себе Френсис, подходя ближе к пропускному пункту.       Около него образовалась большая очередь и каждый человек в ней томно вздыхал, ибо из-за столпотворения приходилось стоять на улице под раскаленным солнцем, без шанса скрыться в столь нужном теньке. Люди махали своими пропусками, негодовали и все как один твердили:       — Ну и ну! Как они только могли такого бестолково сотрудника взять? Мы так тут до вечера простоим!       — Не говори! Приду домой обязательно Д.Д.Д. пожалуюсь. С каких пор они решили брать таких глупых сотрудников?       Френсис удивленно взглянул на толпу и хмыкнул. Глупый сотрудник это хорошо — такого легче обмануть. Ему сегодня действительно не на шутку везет! Проскочить мимо болвана будет легче, чем отобрать у ребенка конфету.       Примостившись за последним человеком и продолжая мысленно радоваться, он и не заметил, что привлек внимание к своей личности, и женщины перед ним странно на него подглядывая, зашептались. Увидев такую реакцию, Френсис на секунду поменялся в лице, а затем молниеносно надел маску «паиньки», успокаивая:       — Ох, дорогие соседки, доброго дня! Вы не подумайте ничего, это просто клубника. Я сегодня готовил клубничное молоко и как раз иду домой отмываться от этого безобразия.       Лучезарная улыбка растянулась на лице и женщины перед ним смутились, отворачиваясь и кивая, таким образом показывая, что принимают его ответ.       Слегка прищурившись, молочник едва сдержал ехидную улыбку: «Идиоты.»       Время шло неумолимо долго. Когда ждешь чего-то, оно растягивается, изводя томлением. Френсиса не пугала жара, он вполне спокойно стоял под солнцем, лишь для вида обмахиваясь документами в руках и каждый раз стараясь дружелюбно встретить каждого прохожего, что засматривался на него из-за красных подтёков на фуражке и лице. Отмазка всегда была одна и та же — клубника, клубника и еще раз клубника. Бедная ягода, наверняка своими словами он отбил у многих желание ее есть.       Очередь двигалась очень долго и изредка можно было заметить как в приемном помещении включалась сирена, а затем умолкала, снова включалась и так по несколько раз. В очереди все больше осуждали чужую неопытность и со страхом твердили:       — Он ведь так и живого человека опасности подвергает, глаз у него нет что-ли?!       «Будет очень славно, если он действительно слеп» — злорадствовал молочник и кивал вместе со всеми, безмолвно осуждая нового сотрудника.       Когда солнце уже перестало так яростно печь наконец наступила очередь Френсиса. Он с улыбкой прошел в просторное помещение, осматривая его и с недовольством отмечая в каких неприятных тонах оно была сделано. А затем подумал еще немного, и хмыкнул, решив что такое дизайнерское решение было принято Д. Д. Д. ради хорошего сокрытия пятен крови на стенах.        — Доброго дня, погода сегодня хорошая, да? — без эмоций проговорил юный парень, сидящий за стеклом. Он даже не поднимал голову некоторое время, а затем наконец ее вскинул и встретился усталым и блеклым взглядом с Френсисом, почти сразу же меняясь в лице, заприметив столь, вроде совершенно обычное, но очень симпатичное лицо.        — Доброго, — улыбка вытянулась в мягкую дугу, — Да, действительно. Погода сегодня чудесная.       Видимо, не ожидая что хоть кто-то сегодня с ним будет добр, юноша аж забыл как дышать и порядок своих действий, отвечая на чужую улыбку еще свое более широкой:       — Ваше удостоверение личности, пожалуйста, — чуть ли не промурлыкал парень, радостно взирая на мужчину. Френсис без пререканий аккуратно вставил документы в узкую щель и увидел как юноша с энтузиазмом хватает их и изучает. Он взял в руки карточку и сравнил внешность на ней, и того Френсиса, что стоял перед ним за стеклом. Лишь тогда он заметил кровавые подтеки и судя по выражению его лица, напрягся, а затем, взглянув в лист посетителей, нахмурился, — Прошу прощения, вас нет в сегодняшнем списке…       — О, правда? — удивление во всех красках отобразилось на молодом лице Френсиса и он с жалостью прикрыл глаза: — Наверняка, это какая-то ошибка, я же точно подавал заявку… Проверьте еще раз, чудесный юноша, я точно должен быть в списке!       — О-ох, конечно… — парень мгновенно засмущался внезапному комплименту и действительно начал перепроверять список, однако его ответ остался тем же — Мистер Френсис, простите, но вас правда нет в списках… — и перед тем как молочник успел сказать хоть слово, он пролепетал: — Но я могу пропустить вас и без списка, если у вас все в порядке с документами!       — Мм, славно. Прошу проверяйте, милый сторожевой, я готов стоять тут сколько потребуется. — специально выделив последнюю часть предложения, Френсис загадочно улыбнулся и чуть прикрыл глаза, заставляя свое лицо принять более томное выражение.       Юный парень в который раз захлебнулся в смущении, сперва с интересом вглядываясь в мягкие черты лица, а затем стараясь как можно быстрее скрыть свой взгляд. Он суетливо заерзал, не зная за что приниматься в первую очередь. Судя по легкому блеску его кожи, что был заметен сквозь толстое стекло, он даже вспотел от нервов.       Сумев остановиться на чем-то конкретном, юноша взял папку с документами каждого живущего в доме человека и сверившись с айди отыскал нужную квартиру и домашний номер. Недолго думая, тот набрал его и прислонив трубку к уху, зажал ее плечом, стараясь сэкономить время и начать сразу следующую проверку. Он нарисовал галочку возле нужного пункта и вновь поднял свой смущенный взгляд из-под пышных ресниц, встречаясь им с молочником, что встал, положив руку на талию и не переставая смотрел точно в глаза юному сотруднику.       Тот даже на некоторое время окаменел и не смог разорвать зрительный контакт, но в трубке раздались длинные гудки и поняв, что брать ее никто не собирается, тот уже открыл рот, собираясь задать вопрос, но не успел, ведь Френсис заговорил быстрее его:       — О, вы звонили ко мне в квартиру, верно? Моя жена наверняка на работе, поэтому она не смогла бы взять трубку. А я… Я стою перед вами. — улыбка вновь стала легкой и непринуждённой.       — Так вы женат… — повторил про себя юноша, и заметив смешливый взгляд, вдруг осознал, что его услышали и подумал о том, как можно неправильно растолковать его тон, — Нет-нет, вы не подумайте…!       — Все хорошо, я ничего не слышал.       — А-а… Ага… — смутившийся парень поспешил отпустить голову, ища взглядом список нужных пунктов и взгляд остановился на «внешний вид». Чуть замешкав, тот поднял более неуверенный взгляд и прикусив губу, спросил: — Мистер Френсис, а что… Что с вашей внешностью?       — А? Внешность…? Ааа, вы про клубнику! Прошу прощения, я просто готовил клубничное молоко, и в то время как разделывал клубнику, запачкался. Надеюсь это не проблема, — Френсис улыбнулся и чуть прищурившись, внезапно провел своим большим пальцем по щеке, где, судя по взгляду парня, было больше всего «клубники», а затем с самым непристойным видом облизнул его, словно на пальце действительно была сладость.       Юноша за стеклом тяжело сглотнул и сильно залившись краской, поставил еще одну галочку напротив пункта внешность.       — У вас еще… Круги под глазами. Устаете? — голос парня заметно смягчился.       — Конечно. Сами знаете какое время тяжелое, а у меня такая незавидная профессия, пф… — после чужих слов Френсис невзначай потер собственные круги, чуть наклонив вниз голову, а затем в этой же позе взглянул на юношу за стеклом и многозначительно улыбнулся.       Вновь смущенно отвернувшись тот сделал еще парочку заметок, а затем, все еще немного сомневаясь, стал проверять удостоверение личности более внимательно, затрагивая и дату годности, и каждую букву в имени и даже проверив абсолютно все цифры, указанные на карточке. Все было чисто и идеально. Парень вновь поднял голову и нежно улыбнулся, посмотрев на действительно терпеливо дожидающегося Френсиса. Кивнув ему, тот сложил документы, что раскидал пока искал нужную информацию. Он уже был готов нажать кнопку открытия двери в холл здания, как краем глаза заметил нечто странное. Он резко повернул голову к стоящему за стеклу и на секунду ужаснулся: вместо чужих томных глаз он увидел глубокие темные впадины, а улыбка превратилась в широкий хищный оскал. Не думая, тот нажал на кнопку сирены и схватил было трубку, готовый позвонить Д. Д. Д., но по стеклу внезапно ударили две ладошки и чужое лицо вновь стало таким же по очаровательному простым, как и до этого, не смотря на то что желваки на скулах напряглись, а чужой кадык заходил ходуном. Брови сошлись к переносице, но Френсис не казался страшным, его взгляд все еще был глубоким.       — Малыш, что же ты делаешь? — прислонившийся к стеклу Френсис казался неимоверно высоким и большим по сравнению с ним. Юноша так и замер с трубкой в руке и занесеным пальцем над цифрой «3», не в силах набрать нужный номер. «3312» Три, три, один, два… Три, три, один, два… Три, три, один, два!       — Почему ты хочешь меня убить? Разве у меня есть проблемы в документах? Разве я выгляжу как монстр? Как мертвый? Нет, милый мой, я живой и стою перед тобой. Так почему ты вцепился в эту трубку?       — Мистер Френсис… — голос дрогнул. Юный парень вжался в кресло, не в силах закончить начатый номер и отвести взгляд от мужчины за стеклом. Красные огни сирены освещали его лицо красными вспышками, и темные радужки стали совсем черными в контрасте с белым белком глаза. — Вы же… Вы…       Напустив на себя побольше печали, ладони Френсиса заскользили по стеклу:       — Если ты так хочешь, выйди сам и убей меня. Одень драный костюм Д. Д. Д. И уничтожь меня. — голос молочника сочился неизвестными юноше чувствами, — Мне не будет так жалко умирать, если это сделаешь ты. Ну же.       — Я… Я… Я не… Я не могу…       — Не сможешь что? Видеть это? Ну тогда давай, нажми на кнопку, закрой окно чтобы ничего не видеть.       — Мистер Френсис… — голос продрог полностью. Едва не до крови прикусив губу, юноша снова нажал на кнопку сирены и та прекратилась. Его сердце билось так громко и быстро, что казалось, даже человек за стеклом может его услышать. Трубка телефона вернулась на место. Он ощущал себя слишком странно, скованно, и все никак не мог ничего с собой поделать.       Что он должен теперь сделать? Впустить? Нет, как же он может, он же точно видел… Или ему показалось? Но даже если не показалось, он не смог избавиться от него. Прогнать его? Вежливо попросить уйти?       — Мистер Френсис… — юноша и не знал зачем произносит это имя или в надежде на что он это делает. Он на секунду зажмурился, и вздрогнул, услышав чужой приятный голос, что стал мягче:       — Ах, ну чего ты, не переживай, ты молодец, ты все сделал правильно. Видишь же, я живой, самый-самый настоящий… — перечисляя все это, Френсис чуть отлип от окна и освободившейся рукой одним движением развязал бабочку на шее, — Посмотри, я самый настоящий человек… — молочник не остановился на этом, начиная расстёгивать пуговицу за пуговицей, оголяя ключицу, грудь, показывая свою чуть бледноватую кожу и будто в дразнящем жесте чуть отодвигая рубашку, чтоб лишь на долю секунду показать затаившему дыхание юноше сосок нежного цвета спелого персика. — Живой? Настоящий?       Парень, зачарованный столь внезапным действием вместо ответа смог лишь начать часто кивать, не в силах отвести от чужого тела взгляд.       Однако спустя всего полминуты Френсис поспешил одеться, заставив юношу нервно ерзать в кресле и глотать слюни, до ужаса смущаяясь собственной реакции.       — Впустишь меня?       Ох, почему же после этого такая обычная фраза стала звучать столь непристойно! Не зная куда себя деть, юноша сдался под чужим напором и уже обвиняя себя во всех грехах мира, нажал на кнопку открытия двери. Френсис ему нежно улыбнулся и поблагодарив, прошел вперед.       Тревога не покидала тело юноши до окончания смены. Он ощущал страх, что вот, стоит ему сейчас выйти и вернуться в апартаменты, как он вместо жилого дома обнаружит лишь тела и кровь.       Только покинув свой пост и начав идти по длинному коридору обратно в здание, как парень, слишком погрузившись в свои мысли, наступил в лужу. Крови.       Стоило опустить взгляд и увидеть, куда именно он вляпался, как внутри все похолодело. Мысли беспорядочно заметались в голове и юноша сделал испуганный шаг назад, внезапно в кого то врезаясь. Только соприкоснувшись с чужим телом, он тут же попал в легкое объятие. Судя по всему, человек, обнявший его, был выше минимум на голову, поэтому ясно парень почувствовал как тот наклоняется, чтобы шепнуть на ему ухо:       — Попался, — чужой заговорчиский шепот пустил по телу мурашки, — Последний.       — Чт… Что… — голос звучит скорее удивленно, чем испуганно и парень в спешке оборачивается, чтобы встретиться с знакомым взглядом. Внутри все точно переворачивается и из горла вместо связанных слов сыпятся оборванные слоги: — К-к… кх…не-! Т-только не… Т…ты…       Чужое лицо залито кровью, яркие красные подтёки буквально везде, и некогда белая рубашка покрылась безобразными кляксами.       — Фр… Френсис… — вырывается изо рта само и юноша одним рывком вырывается из чужих рук, падая задницей прямо в лужу перед ними. Но ему все равно что он запачкался, парень со страхом в глазах начинает ползти назад, не прерывая зрительного контакта, а затем переворачивается и вскакивает на ноги, начиная бежать в сторону пропускного пункта. Кто же знал, что стоило запыхавшемуся парню достигнуть дверей, то он обнаружит что кнопка тревоги жестоко выдрана, а телефон разбит вдребезги.       — Когда он… Когда он успел… — юноша запыхается, голос от этого дрожит пуще прежнего.       — Как только ты ушел, — звучит ему ответ сзади и у парня на затылке становятся волосы дыбом. Словно заметив это, Френсис медленным шагом подходит ближе и зарывается окровавленной рукой в чужие волосы.       Юноша не знает как дышать. Он замирает в ужасе, оценивая подобный жест как то, когда хищник готовится перегрызть жертве горло, но вместо зубов на своей шее он ощущает чужие мягкие губы. Сердце точно замирает, останавливается и падает куда то в ноги. Ему не хватает сил повернуться или развернуть хотя бы голову, вместо этого он продолжает стоять и начинает мелко подрагивать.       — Ты… Ты убьешь меня?       Вместо ответа юноша слышит смешок возле уха и ощущает как чужие губы обхватывают мочку, посасывают ее и заставляют сердце возобновить ход, лишь ради того, чтобы начать биться о грудную клетку как бешенное.       Когда от него отстраняются, юноша ощущает как у него покалывают онемевшие кончики пальцев.       — Подержи, — тихим, томным голосом просит Френсис и парень, впервые за столько времени сглотнув слюну, поворачивается и послушно берет в руки фуражку, удивленно на нее смотря. Она так же, как и вся одежда испачкана в крови, а надпись «Milkman» слегка стерлась. Он недолго ее рассматривал, а затем поднял вопросительный взгляд, не понимая зачем ее держать. После взгляда ответ поступил моментально: — Уронишь ее — убью.       Руки механически сжались на жёсткой ткани крепче. Дыхание предательски сбилось, а лоб покрылся холодным липким потом. Вопросы роятся внутри головы, но духа спросить хоть один не хватает.       Юноша все еще не повернулся на Френсиса полностью. Он стоял полубоком, даже голову оставив в одном положении, хотя скоро он ощутил как от этого мышцы на шее немеют.       Да и обзор из-за этого был плохим. Но он все равно смог четко увидеть как Френсис, стоя буквально в десяти сантиметрах от него начал уверенно раздеваться. Страх сменился смятением, смятение смущением. Что этот человек творит? А человек ли…       Но это не важно! Важно что он прямо сейчас без капли стыда стоит перед ним полуголый, вытирая кровь с тела снятой рубашкой. «Я ничего не понимаю». — одна трезвая мысль, что застревает в голове, заставляя все остальные эмоции уйти на задний план.       — Расслабься, — шепчут ему на ухо, но этот шепот кажется таким громким что хочется зажмуриться.       Юноша ощущает как его обнимают сзади, открытый участок шеи покрывают мелкими поцелуями, что селят в душе сомнение в действительность настоящего. Он все еще был слишком ошарашен и не знал как реагировать, даже не понимал пока всего ужаса, что произошел из-за него. Пока он ощущал только мягкие губы и уверенные руки, что расстегивали служебную форму, не дожидаясь когда ее обладатель придет в себя.       — Не смей выпускать фуражку из рук. — как бы напоминают парню, и попеременно беря фуражку то в одну, то в другую руку, служебную рубашку снимают.       Наконец что-то щелкает внутри и юноша осознает куда все идет. Дыхание прерывается, щеки краснеют, а лоб покрывается испариной:       — По-подожди!.. Что ты… Ох! С-стой-стой!       — Что я? — смешливо спрашивают у него. Язык оставляет влажный след на спине, а руки лезут уже ниже.       Дыхание полностью сбивается. Сердце готово выпрыгнуть из груди, а в ушах звенит от прилившей к лицу крови.       — Нет, нет, я… Я не… Хочу!       Однако его игнорируют, чужие руки трогают и мнут, заставляют колени перестать функционировать и ноги подкоситься. Его успевают поймать, прижать спиной к своему плоскому животу и продолжить грязное дело, заставить одними лишь руками тело парня дрожать.       Из-за занятых рук, что с силой сжимали фуражку, тот не мог ни вырваться, ни хоть немного начать сопротивляться. Боязнь уронить или замарать фуражку оказалась сильнее чувства достоинства.       Ноги и вовсе перестали держать и юноше позволили медленно коснуться пола. Бетон неприятно холодил колени даже сквозь плотную ткань спущенных штанов и парень едва удержался от того, что бы упасть на него лицом. Прижав к оголенной груди фуражку, тот впервые смог заерзать благодаря более уверенной опоре и попытался спихнуть наглую руку со своего паха. Но преимущество появилось не только у него, и теперь, поменяв позу, Френсис освободил свою вторую руку и подавил любое сопротивление, плотно прижав чужое тело к своему.       — Поверни голову.       Юноша хотел было выразить протест, сжав фуражку еще сильнее и помяв ее края, но рука, хозяйничавшая снизу, сжала его член сильнее и заставила забыть про свой характер, заставляя послушно дернуть головой в чужую сторону.       Края глаз покраснели от сдерживаемых слез, лицо было красным и блестящим от пота, а губы подрагивали и слегка набухли от того, как сильно парень кусал их, сдерживая звуки, что так и хотели вырваться изо рта. Вдоволь налюбовавшись, Френсис отпустил чужой, уже эрегированный от его ловких движений, орган и вновь растрепал чужие волосы, с удовольствием впиваясь в чужие губы. Юноша не спешил ему отвечать, однако не смог сопротивляться, когда влажный язык требовательно проник в рот. От поцелуя распространяющийся огонь с еще большей силой вспыхнул во всем теле, заставив задышать более судорожно.       — А-ах… Мм… Фр… Френсис… — голос стал более хриплым, со рта стекла грязно слюна, и весь парень выглядил донельзя горячо. Он так жалобно взглянул на молочника, что тот, даже не представляя о том что умеет чувствовать нечто такое, ощутил как ему немедленно хочется помочь этому бедняге.       Губы вновь сомкнулись на шее и мягко всосали кожу, оставив красную отметину. Зубы царапнули, заставили юношу вздрогнуть и жарко всхлипнуть.       — Чшш, больше не дразню… — шепчет где-то сзади Френсис и чуть сильнее сжав волосы на чужом затылке, приподнял тело парня и устроившись поудобнее, посадил сверху на бедра. Обдавая дыханием ухо, изредка целуя за ним, Френсис со всей возможной нежностью начал входить. Юноша дрожал все сильнее, словно ему было холодно, а по лицу все-таки потекли слезы, так терпко сдерживаемые им на протяжении такого долгого времени. Он судорожно сжимал губы, а затем раскрывал их в попытке набрать в грудь побольше воздуха, скулил, снова вбирал воздух и так по кругу, пока не начал ощущать Френиса всем своим телом. Голова пошла кругом, и когда он ощутил как фуражка, что он прижимал к себе едва не до онемения, выскользнула у него из рук, чуть ли не лишился сознания. Лишь заметив, что это сам Френсис выкинул ее подальше заставило его снова задышать. И вновь лишь для того, чтобы вновь забыть как это делать.       Руки освободили не просто так — почти сразу после этого молочник, рукой пригладив свои торчащие волосы, вновь поставил юношу на колени, заставив того обжечь руки холодом бетона. И пока тот рвано хватал воздух, Френсис улыбнулся и начал неспешно двигать бедрами.       Юноша тут же попытался отползти от молочника, задохнувшись в новых ощущениях и не в силах с ними справится, застонал болезненно, царапая пальцами ледяной пол.       — Ак… кх… П… По… Подожд-… И-и-и! Ахн… А… — судорожные попытки взмолить о пощаде не добились успеха и парень ощутил как на него грозно навалились, скрутили едва не до боли твердый сосок и слезы с новой силой потекли по лицу. Устав сопротивляться, юноша позволил Френсису полностью овладеть собой, скованно скуля себе в руки.       И вместе с уходом мыслей все больше уходила боль. Жалкий скулеж прекратился, юноша вновь стал сдержанным, а затем, ощутив как вся нижняя часть тела немеет от удовольствия, что с каждым чужим заходом распростроняло приятную дрожь по телу, изо рта неконтролируемо полились стоны, тихие, чуть громче, и еще, до тех пор пока не превратились в мольбы о большем.       Точно сгорая заживо юноша поддавался на встречу, встречаясь с чужим телом влажными хлюпаньями и забыв обо всем на свете боготворил Френсиса, что выполнял каждую его просьбу, еще и успевая контролировать весь процесс, прожигая в парне дыру своими томными глазами, что не могли отвести от этого пошлого вида взгляда.       — Еще… Еще… — неразборчиво стонал юноша и с каждым «еще» ощущал что все ближе к концу. Сжимая в себе едва не до боли Френсиса он хотел еще и еще, словно ненасытный. Но даже Френсис, оттягивающий момент оргазма до последнего, не смог сдержаться, с томным выдохом заканчивая.       Все еще пытаясь отдышаться, юноша ощущал себя абсолютно полным и пустым. Полным он был от эмоций, от ощущений что его переполняли, и он был полностью лишен любых мыслей.       В конце концов, сделал ли он ошибку? Прямо сейчас Френсис был рядом, лежал возле и гладил его, словно давно не видевшего ласки кота, лелеял и внимательным взглядом следил за его вздымающейся грудью.       Наконец мысли прояснились, и еще не до конца придя в себя, парень все же спросил: — Ты… Настоящий Френсис? — Самый настоящий, — странная улыбка легла на чужие губы, а глаза прикрылись, скрывая темный взгляд. — Более настоящего нет. Сил на второй вопрос не осталось. Юноша долго смотрел на человека перед собой и в конце концов уснул. Заметив это, Френсис еще более загадочно улыбнулся, а затем пригладил чужие растрепанные волосы.