Sic transit gloria mundi

— Гадальщик, значит? Прорицатель? — Вейзи хмуро и оценивающе разглядывал стоящего перед ним пленника, сцапанного стражей на ярмарке. Щуплый субъект в потрепанном плаще, вкривь и вкось расшитом звездами, и таком же колпаке наверняка был шарлатаном, хотя и называл себя знаменитым провидцем. И если его внешний вид не внушал почтения, то сфера из горного хрусталя, череп, огоньки свечей в полумраке палатки и толстая ученая книга с рисунками движения планет, быстро исправляла столь прискорбную ошибку. Отправляться ли в путь, начинать ли новое дело, выдавать дочку замуж или повременить? Благоволит ли Луна в Козероге продвижению по службе, а Марс в Водолее — торговле? Не помешает ли ретроградный Меркурий в Тельце счастливому браку? Все скажут звезды! Так что на недостаток клиентов новоявленный прорицатель не жаловался — народ захаживал в его шатер не реже, чем к булочнику за свежей выпечкой. Нет, шериф не имел ничего против увеселений для жителей Ноттингема (если они не за счет казны, разумеется), — не одни же казни устраивать. Но мэтр Ательстан — так звали проходимца — смущал людские умы. Отец Христофор из церкви Святого Петра на ежедневной мессе сначала добросердечно увещевал паству, в воскресной же проповеди пригрозил прямо — наложить суровую епитимию на каждого, кто станет внимать советам прорицателя, ведущим к погибели души. Виновные кивали, истово каялись на исповеди, но попыток заглянуть в будущее не оставляли. Кончилось тем, что отец Христофор пожаловался шерифу. Замковый капеллан, скорбно поджав губы, поддержал собрата — эта зараза добралась и до стражников с прислугой. Вейзи выслушал, подумал и согласился, что с этим безобразием пора кончать. Вместо того чтобы честно трудиться, платить налоги и кормить семью, жители графства тратят деньги на вредные глупости! Потому уже через полчаса стража получила приказ — нарушителя спокойствия задержать и доставить вместе с пожитками на суд шерифа. Незамедлительно. Что и было выполнено. И вот мэтр Ательстан стоял в Большом зале, боязливо поглядывая на шерифа. — Милорд желает вопросить звезды? — истолковав слова Вейзи по-своему, мэтр несколько приободрился. — Или составить гороскоп? — Нет, — отрезал Вейзи. — Может, побеседовать с духами? — последовало новое предложение. — Столь мудрому человеку, как ваша милость, наверняка захочется порассуждать о войне с Цезарем. Или с Лукрецием о природе вещей... или с самим Цицероном! — Не желаю, — по-прежнему сухо и холодно отозвался Вейзи. Правильным решением было бы оштрафовать шарлатана на половину (нет, на три четверти!) его заработка. А затем выставить вон, с запретом подходить к городу ближе, чем на милю. Или повесить, в назидание другим. Да! — О!.. — поняв по взгляду шерифа, что дела плохи, мэтр Ательстан лихорадочно обдумывал пути к спасению. Он уже клял себя за неосторожность и нарушение зарока — не задерживаться на одном месте больше трех-четырех дней. — Вашу милость интересует алхимия? — ухватился он за последний шанс. Вейзи сощурился. Нет, он не верил в чушь вроде философского камня или пользу толченой бирюзы. Человеком он был практичным, и потому секрет греческого огня, циньского черного порошка или непробиваемых доспехов занимали его куда больше. Узнав о чаяниях шерифа, мэтр Ательстан воспрянул духом и постарался придать лицу мудрое и загадочное выражение. Знак того, что он и впрямь обладает столь глубокими познаниями. — Разумеется, ваша милость, я слышал про греческий огонь и циньский порошок. Даже сам проводил опыты в надежде раскрыть тайну состава. Но из-за нехватки нужных компонентов их пришлось отложить. Оснований верить проходимцу у Вейзи не было. И все же — а вдруг? Поэтому помещение под лабораторию было предоставлено, нужные сосуды и компоненты приобретены, комнатка для новоявленного алхимика выделена. И сроку было дано — неделя. — Неделя, — поставил условие шериф. — Либо я получу секрет порошка, а ты — свободу и щедрую плату. Либо... — он воздел глаза к потолку. Что скрывается за этим «либо» — шериф не уточнил, но мэтр Ательстан все прекрасно понял. Теперь в лаборатории с утра до вечера что-то булькало, шипело, искрило. Временами валил густой вонючий дым, доставлявший немало неприятностей караульным. Кашляя и чертыхаясь, они поминали недобрым словом всех прорицателей и алхимиков, вместе взятых. Прислуга, коей по долгу службы случалось проходить мимо, тоже не жалела для гостя нелестных эпитетов. О гаданиях уже никто не вспоминал. Дни шли, а результата не было. Над головой мэтра Ательстана неотвратимо сгущались тучи. Алхимик, имевший несчастье переоценить свои знания, уже сто раз проклял собственную глупость и жадность. Не говоря уже о приезде в Ноттингем. Оставалось одно — побег. Только как? Да, стража не мешала ему прогуливаться по коридорам замка. Но уйти он не мог! Сев на кровать, мэтр Ательстан с тоской обвел взглядом отведенную ему комнатку. Может, пробраться во двор через кухню? Нет, заметят. Или?.. Взгляд его остановился на окошке, за которым догорал закат. Небольшое, но пролезть можно. Правда, высоко над землей — ярдов десять, не меньше, без крепкой веревки не обойтись. Он вновь оглядел комнату, выдохнул и потянулся за ножом. Солома из тюфяков полетела на пол, а затем пришел черед простыней, старого плаща и тонкого одеяла. Наутро замок огласили вопли Вейзи, чьи ожидания были столь жестоко обмануты. Он топал ногами и орал так, что тряслись стены. На кухне повариха уронила котелок с гороховой похлебкой. Гнедой шерифа, существо на редкость миролюбивое и спокойное (в отличие от хозяина) и уже потому любимец конюхов, взвивался на дыбы и разнес в щепы стойло. Прислуга попряталась по углам и постаралась слиться с обстановкой. Доблестной страже пришлось принять удар на себя — Вейзи швырялся всем, что нашлось в комнатенке беглого алхимика. В ход шли перегонные сосуды, кувшины, кочерга, деревянные кружки, затем пришла очередь табуретов. Последним предметом, брошенным в голову стражника, оказалась хрустальная сфера — или забытая, или оставленная, как лишний груз. Караульный увернулся, и снаряд, врезавшись в стену, разлетелся на сверкающие в лучах солнца мелкие осколки. Выдохшись, Вейзи мрачно обозрел царящий в комнате разгром и свисающую из окошка «веревку», один конец которой был привязан к столбику кровати. Взгляд его упал на позабытый алхимиком череп. Тот скалился — не то сочувственно, не то насмешливо, — в игре утренних теней не поймешь. Вейзи задумчиво повертел череп в руках и неожиданно для себя успокоился. — В этом что-то есть, — пробормотал он. — Да. Настраивает на философский лад. Sic transit gloria mundi... И велел отнести череп в свои покои. Караульные и стража вздыхали с облегчением, кое-кто тихонько осенял себя крестом. Обошлось. Кроме сурового нагоняя их наказали разве что лишением недельного жалованья за недосмотр. А могло быть и хуже — например, неделя мытья полов в замке, или чистка конюшен. *** Прихрамывая, мэтр Ательстан уходил все дальше от Ноттингема. Длины веревки не хватило, пришлось прыгать, в результате он подвернул ногу. Но это не страшно! Главное, он свободен и жив. Да чтоб еще раз он связался с сильными мира сего! И зачем только он оставил честное ремесло горшечника, коему обучался с детства? Впрочем, ничто не мешает к нему вернуться, верно?