Дважды перемешанные краски мира

Черно-белый свет заката оттеняет серый дом, В небеса взлетает ярко фейерверка монохром, Серым росчерком помада красит девушки уста... Много лет как потеряла жизнь вокруг него цвета. Альмонд толком сам не понял, как сие произошло: То ль болезнь его настигла, то ль проклятье чье нашло. По врачам ходил не мало, но их речь была проста: "Будешь видеть в черно-белом даже доживя до ста". Он не сильно огорчился, хоть чуть-чуть и приуныл, Да и мир застывший будто все ж не стал ему постыл. Ведь в лесу под летним солнцем все ж приятно погулять, Да и запахи и звуки не спешили выцветать. Но вот так вот раз гуляя на полянку вышел он, И не сразу даж поверил, что вокруг него не сон: Там компания чуднáя возле черного костра - В ней и люди, и не люди... жутковата, но пестра. Но лишь Альмонд пригляделся, встала девушка пред ним Дружелюбно улыбаясь, глядя глазом лишь одним. "Здравствуй, Альмонд, я - Эвита. Вижу, хворь себе нажил?" Альмонд даже не заметил, как ей все и изложил. "Так и думала с чего-то. Хворь твоя, знай, не проста. Но я знаю все же способ в жизнь твою вернуть цвета. Правда, способ необычный - в нем нюанс есть, да не мал..." Альмонда не устрашило - исцеленья он желал. Ритуал был прост Эвиты - будто нить в клубок сплела, Взмах-другой, и удивленье - вдруг реальность расцвела! Как компания исчезла Альмонд даже не узрел, На полянке лишь остался круг где их костер горел. Только с ними не пропали раз начавшись чудеса - Мир теперь совсем иначе зрели Альмонда глаза: Небо к вечеру застлалось охряным ковром из туч Чрез который пробивался все ж зеленый солнца луч. Дождь пролился рыжей медью, розами цвела гроза, И у встреченной девчонки бирюзой текла слеза. Ночью небо прояснилось, белый цвет явив свой вдруг, И на этом покрывале - черным глазом лунный круг. С исцеленьем исказились все привычные цвета: Синими казаться стали прежде алые уста, Изумрудный цвет заката серебристый красил дом... Лишь все так же в алом небе цвел фейрверка монохром.