***
Свадьба планировалась максимально скромной и, что самое главное, безопасной. Слишком многих людей, казалось, прельщала мысль расправиться разом и с детективом, и с доктором, и со всеми прямо или косвенно к их расследованиям причастными. Так что Майкрофт, на протяжении месяца точно уговариваемый даже не самим Шерлоком, а Эвер, что планировала смотреть трансляцию церемонии со своего уютного острова, не постеснялся запросить настолько квалифицированную и притом скрытную охрану, насколько ему позволили взять. И тем сильнее было удивление Джона, когда на выходе из церкви их с Шерлоком и Рози, что несла кольца и рассыпала розы одновременно, будучи уверенной, что никто лучше неё с этой работой не справится, встретила целая толпа журналистов. Шумный вихрь, смутивший и почти обездвиживший Холмса, не смог тем не менее напугать Ватсона, а потому поболтать с ними напрямую удалось только особенно бойкой корреспондентке с копной упругих рыжих кудряшек. Представившись скороговоркой, она без промедления задала самый общий и в то же время самый важный вопрос: — Вижу, мистер Холмс немного обескуражен. Ответьте тогда вы, мистер Ватсон, — она сдержанно, но как бы одобрительно и вместе с тем пытливо усмехнулась. — Что вы чувствуете? — Ничего не изменилось, — пожал Джон плечами, но в том, как он взглянул на Шерлока, ясно читалось — стыд-то какой, — зрелое и осмысленное чувство. — Верите или нет, совершенно ничего. Мы как были друзьями-коллегами со странными взаимоотношениями, так и остались, — секунда, и до Ватсона дошёл смысл им сказанного. — О боже, надеюсь, в жизни больше такой каламбур не произнесу, — неловко покраснел он, утешенный, впрочем, тем, что Холмс тоже посмеялся. Фредерика, случайную шутку не так простодушно оценив, но ответом удовлетворившись, кивнула и наклонилась с магнитофоном к занятой перепиской, не терпящей отлагательств, Розамунд. — А ты, Рози, что думаешь? — спросила журналистка со всеми деликатностью и лаской. — Всё так, как сказал папа, — не отрываясь от энергичного, даже пугающего своей скоростью набора сообщения, кинула младшая Ватсон. — Он прав, всегда прав. — О, стало быть ты очень уважаешь доктора Ватсона? — А? — наконец оторвавшись от экрана, Рози изумилась, а после совершенно невинно улыбнулась. — А, тогда нет. Я говорила про папу Шерлока, — после этих слов на Холмса был брошен взгляд, излучающий весь возможный скепсис. Ответом на него была язвительная ухмылка. — О, мой дорогой Джон, — подчёркнуто насмешливо произнёс Шерлок, — теперь это будет настоящим соревнованием, — Джон только пихнул его локтём в бок, и в то мгновение, когда вся их новоиспечённая и документально подтверждённая теперь семья заулыбалась, раздался щелчок фотоаппарата. У всей Британии не оставалось сомнений, что Холмсы, Ватсоны или как там вообще ещё не раз их удивят. А пока молодожёнов и их дочь ждал банкет и плачущая, растроганная миссис Хадсон.*
28 марта 2024 г. в 15:20
221B по Бейкер-стрит со временем стала для Джона не просто квартирой, а по-настоящему мистическим местом, этаким сосредоточением абсурда и всех возможных проблем человечества, где он, тем не менее, пустил корни. Причём основательно. До нервной ухмылки и того же оттенка тихих смешков, стоило услышать за спиной такой редкий и тем не менее лестный возглас: «Это же тот самый доктор! Из того дома! Как же его?». Гадать, относится вопрос к его личности или к дому, Ватсон всегда считал чем-то за пределами своей гордости.
Запах самого дешёвого, но каким-то чудом не абсолютно паршивого кофе, въевшийся в его любимую куртку, шум пылесоса, оттеняющий песни «Pink Floyd» на первом этаже, третий от входной двери кривой крючок на вешалке в прихожей и злополучные дырки от пуль в стене напротив камина — всё каким-то образом пленило его, составило картину маленького, но полного приключений мира.
Джон долгое-долгое время старался буквально приучить себя жить у себя дома. Но когда вслед за ним и подросшая Рози стала всё свободное и несвободное время проводить в этом узеньком зданьице, предпочитая общество миссис Хадсон обществу родной бабушки, — что расстраивало всех его родственников и даже саму миссис Хадсон, по крайней мере, по её совершенно искренним заверениям, — Ватсону не оставалось ничего, кроме как прекратить пытку над самим собой и вернуться в этот чёртов дом. Так и стали жить под одной крышей бывшая стриптизёрша и хозяйка картеля по совместительству, высокоактивный социопат-детектив, ветеран боевых действий и его развитая не по годам благодаря исключительно пагубному в подобной среде влиянию дочь. Словом, та ещё компания.
Хотя, что уж там, какая компания? Самая настоящая семья. По мнению, пожалуй, всей Британии — абсолютно чокнутая и притом всеми любимая. Ну и правильно, куда же Королевство без них?
В тот же день, когда Ватсоны снова заехали, все таблоиды бульварных газетёнок, да и не только, если быть честным, запестрили фотографиями счастливо улыбающихся Джона, Рози и Шерлока, держащего её на руках, а также силуэта не менее радостной миссис Хадсон в коридоре. Нетрудно догадаться, какие при репутации знаменитого дуэта заголовки эти фотографии украшали, и с тех пор «голубая волна» обрушилась на Ватсона с троекратной, а то и более силой.
Создавалось впечатление, что все без исключения клиенты считали своим долгом указать Джону на то, какой у него замечательный партнёр, как он, несмотря на свою периодическую нелюдимость и бестактность (периодическую? не постоянную?), по-уникальному притягателен и как наверняка его, Ватсона, любит. Весомая доля этих людей, Джон был в этом убеждён, знала, что у него была жена, и тем, черт возьми, не менее. В какой-то момент, то ли устав, то ли примирившись, он просто перестал отрицать и начал буднично со всем соглашаться, кивая одновременно на обозначенные в разговоре детали происшествий и комплименты о его «положительном воздействии» на Холмса. Пожалуй, Джон действительно был единственным человеком, способным на Шерлока воздействовать, и всё-таки каждый раз примечания подобного характера его забавляли.
Вместе с тем заставляя испытывать странную, согревающую душу гордость. Почти нежность.
«У вас, должно быть, такая насыщенная семейная жизнь!» — а как иначе? «Ваша дочка — просто прелесть!» — ну разумеется, спасибо. «Да и второй её папа тоже хорош», непременно с прищуром или подмигом — да-да. «А какие у него милые кудряшки!» — согласен. Стоп, согласен? Ну да, согласен. «Признайтесь, вы не разрешаете ему их состригать?» — о, уверен, это было бы для меня и Рози настоящей трагедией. «Повезло же вам! Наверняка мистер Холмс в вас и малышке души не чает» — вы правы… «А вы в нём» — и снова вы правы. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт!
Это перестало быть настолько смешным, как только подобные мысли появились в голове Джона и плотно в ней засели. Но Ватсон, приняв все эти комплименты и напутствия единожды, отступить уже не мог и только и делал, что от раза к разу улыбался всё более очевидно и потому глупо. Вот за окном очередной рабочий день. Джон, выслушав просьбу молодой пары, собака которой потерялась или, как сами они предполагали, была похищена с какой-то туманной целью, записал отдельные, как уже ему казалось, примечательные детали и теперь провожал их к выходу, когда поразительно радушная посетительница в порыве воодушевления схватила его руки и очаровательно заулыбалась.
— Я уверена, вы найдёте Уинстона! Так что как только это случится, пожалуйста, приезжайте с мистером Холмсом в нашу резиденцию поужинать. Мы с Аланой недавно в Британии, но уже большие поклонницы вашего блога, для нас это будет большой честью! А ваша с Шерлоком дочка могла бы подружиться с нашим сыном, они как раз примерно одного возраста, — завершила не менее восторженно, чем начинала, миссис Вёрджер, а её супруга в подтверждение сдержанно кивнула.
— Разумеется, — усмехнулся со всей доступной ему учтивостью Ватсон, понимая, что с такими состоятельными дамами лучше держаться чуть более профессионально, чем обычно. Да и перспектива хоть немного развеяться после многих месяцев беспрерывной работы, пусть и в довольно необычном формате, казалась вполне привлекательной. — Я с вами свяжусь, как только мы что-нибудь выясним. Хотя, раз вы читаете блог, должно быть знаете, что обычно мы с Шерлоком быстрее лично настигаем клиентов под ручку с преступниками, чем успеваем отправить эмейл, — поймав ответные весёлые смешки, Джон закрыл дверь и вздохнул. Эфемерное покалывание на кончиках пальцев заставило его задумчиво нахмуриться, сжать и разжать кулаки, прежде чем бросить взгляд в сторону мутной стеклянной двери, отделяющей гостиную от кухни, и расцвести слабой, но отражающей уверенность в чем-то улыбкой.
Отодвинув стекло, что приглушённо лязгнуло, Ватсон скрестил руки на груди с довольным видом. За столом сидели рядышком Шерлок и Рози, а перед ними были разложены — хотя назвать это так считалось бы не совсем корректным, скорее «раскиданы», — учебники, тетради и канцелярские принадлежности. Холмс, склонившись над задачей, хмурился и массировал виски, в то время как маленькая Ватсон зарисовывала на одном из вырванных, смятых и расправленных обратно листков птичку, пухлую, с черными глазками-бусинками. Что-то в её растерянном и растрёпанном виде напоминало Лестрейда.
— Кто вам программу составляет? — возмутился Шерлок.
— Слишком лёгкая задача? — Розамунд наклонила голову и с интересом посмотрела на мужчину.
— Слишком сложная! Готов поспорить, тут ошибка в условии, — зачёркивал остро наточенным карандашом одну строчку решения за другой в, о боже, своей собственной тетрадке с каждой секундой всё более раздражённый Холмс. — Её с такими исходными данными нельзя решить через формулу, которая есть у вас в учебнике. Только через ту, с помощью которой ракеты в космос запускают, — он звучно фыркнул.
— Ого, в ко-о-осмос, — протянула Рози, вернувшаяся к рисунку, с невинной издёвкой в голосе.
— Я обязан позвонить Майкрофту и высказать ему несколько претензий по поводу того, в каком плачевном состоянии находится система образования, и что с таким успехом он может не надеяться на величие нации в будущем, — продекламировал Шерлок так серьёзно и важно, что Джон в какой уж раз за их знакомство поразился специфичности юмора этого человека. Младшая Ватсон охотно его недовольство поддержала.
— Да, пусть знает, что дела государственной важности ничего не значат по сравнению с толпой эмоционально-нестабильных и тупых подростков. Ведь именно он за это отвечает, — проговорила Рози с театральной отвлечённостью, и её отец тихо хохотнул. Тут экран смартфона в ярко-желтом чехле с кучей пластмассовых и плюшевых брелоков засветился, золотистые кудри его владелицы подпрыгнули, когда она повернула голову, и младшая Ватсон в восторженном удивлении открыла переписку. — Юстиниан в кафешке за углом! Пойду поздороваюсь, может прогуляемся заодно и обсудим апрельскую постановку, — поднявшись со своего места, девочка торопливо сгребла нужные вещи в сумку и подошла к папе. — Я ненадолго, — заверила Розамунд, чмокнула с готовностью наклонившегося к ней Джона в щеку и побежала прочь из дома. Тот с улыбкой смотрел дочери вслед, пока Шерлок ворчливо перечитывал строчку за строчкой в злополучной задаче.
— Как думаешь, мне нужно переживать? — молчание между ними нарушил Ватсон, что пытался с несвойственной ему дотошностью проанализировать чувства Рози и, последовав её примеру беспечной честности с самой собой, поступить так же с чувствами своими.
— Я удивлён, что ты до сих пор этого не делаешь.
Джон усмехнулся в никуда, но, поразмыслив, задержал взгляд на Шерлоке. Вот он, как есть — сидит в своём потрёпанном халате поверх нелепой в своей простоте пижаме, растрёпанный, потому что посчитал необходимым сделать с Рози уроки прежде, чем приведет себя в порядок для встреч с посетителями, с отчётливой синевой под глазами из-за безумного режима сна и хмурый настолько, что любой человек в хоть сколько-нибудь здравом уме не предпринял бы и малейшей попытки с ним заговорить, да даже сказать «доброе утро» (хотя бы потому, что уже давно не утро). Он ощупью отыскал на столе кружку, которую можно было бы считать любимой, если бы Холмс заботился о таких мелочах, как определение любимой кружки, ту самую, в которой когда-то утопил чей-то глаз, и сделал глоток бодрящего напитка. Серьезно, кофе был почти черным, как будто не разбавленным вовсе. Ватсон смотрел и думал. Но не слишком много, ибо в их дуэте всегда должен был восполнять не интеллектуальную составляющую, а эмоциональную, не тратя времени на то, чтобы воззвать к здравому смыслу, а действуя, будь это правильным или нет. Резкий звук, вырывающий из оцепенения — Шерлок черкнул пару цифр и, отшвырнув карандаш, торжественно всплеснул руками.
— Да! Будь проклято Министерство образования, я решил это! Представляешь, Джон, нашлась формула попроще, всего лишь из курсов Высшей Инженерной Школы. Так с каким там делом пришли? — и что-то в том, как Шерлок ликующе улыбался, глядя на решение, как сияли при этом его глаза чем-то почти детским, далёким и светлым, заставило Джона решиться, когда уголки собственных губ взметнулись вверх.
— Слушай, я тут подумал, — пристально наблюдая за Холмсом, Ватсон склонил голову вбок, так, что виден стал упавший на лицо детектива солнечный луч. — Почему бы нам не узаконить наши отношения?
— А наши отношения вне закона? — всё возился мужчина с учебниками, вероятно, выискивая новый вызов своему гениальному мозгу.
— В некоторых странах — да, — как ни в чем не бывало бросил Джон.
И тут воцарилась тишина. Шерлок поднял на него глаза в осознании, безжалостно выбившем из колеи осознании. Ватсон стоял в прежнем положении, с весело-расслабленным видом, в котором Холмс притом без труда мог обнаружить такие самодовольство и умеренное, но всё же ехидство, что впору было бы возмутиться. Однако помимо всего прочего было во взгляде друга что-то другое, более глубокое и тёплое, в чем-то пугающее и совершенно точно искреннее. В эту минуту Джону подумалось, что даже не будь у него никаких чувств, это выражение лица Шерлока вполне стоило бы того, чтобы выйти замуж.
— Ты делаешь мне предложение, — сорвалось с губ таким тоном, будто для Холмса это было одно из тех самых, не поддающихся его анализу с первых секунд дел.
— Да, — Ватсон кивнул.
— Это не вопрос, а утверждение, — произнёс уже с привычной спокойной надменностью Шерлок и, вскочив из-за стола, забродил быстрым шагом по кухне. Нервная поступь его отдавалось скрипом половиц во всей комнате и редким отзвуком стеклянной ширмы. — Немыслимо. Ты спал шесть с половиной часов, значит это не может быть следствием заторможенной работы мозга из-за недосыпа. Если бы тебя «вдохновила» дружба Рози с тем мальчишкой, это скорее был бы какой-нибудь будничный жест, вроде приготовленного полдника или внезапного желания купить домашнее растение и поставить его на подоконник. Вчера сообщений ни о каких мероприятиях в родительском чате не было. Кроме разве что постановки, но за неё целиком ответственны ученики и преподаватели. А значит тебе не мог срочно понадобиться второй родитель, чтобы избавить себя от какого-нибудь бесполезного собрания, — Джон хотел было спросить, каким образом детектив оказался в родительском чате, но решил тактично не прерывать его словесные излияния. Шерлок же мельком взглянул на доктора и, погодите, неужели покраснел? Хотя тут даже слово «порозовел» было бы слишком громким, скорее на его почти неестественно белой коже просто появилось пара мест цвета нормального. — Боже, значит это серьёзно? В таком случае, разве можем мы грамотно перестроить модель отношений так, чтобы это не мешало работе? И как объяснить такую перемену остальным? Внимание к нам возрастёт, это поставит под угрозу Рози и миссис Хадсон стократ больше, чем это было раньше. Наверное. Да и свадебные церемонии такие утомительные, их логистика всегда просто ужасная, — Холмс всё ходил и ходил, размахивая руками, заламывая их, взъерошивая и без того беспорядочно лежащие волосы, а Ватсон со сдержанным восторгом наблюдал за спектаклем для одного и продолжал ухмыляться. С каждой секундой затея ему казалась всё более замечательной. Тут Шерлок вдруг оказался прямо перед Джоном, и тот поднял взор на такое растерянное, но в то же время неявно-радостное лицо. Льдистые голубые глаза метали взгляд во все стороны, смотрели куда угодно, но не на Ватсона. — В конце концов, раз это первое подобное проявление с твоей стороны и, позволь заметить, выбор довольно неожиданный, думаю, мне нужно какое-то подтверждение и…
Вот здесь лавину мыслей следовало остановить. И Джон, пальцами подцепив лацкан тёмно-синего халата, потянулся вверх и коротко коснулся своими губами губ Шерлока. У последнего перехватило дыхание. Ватсон же, отстранившись, не без умиления усмехнулся и проговорил тихо, но уверенно:
— Такого подтверждения тебе хватит?
— Да, вполне, — после длительной заминки, заставившей Джона хрипло рассмеяться, а Шерлока мотнуть энергично головой и хмыкнуть, произнёс Холмс невозмутимо. — Будем считать, что я согласен, — и дело было решено. С тем, задумавшись на мгновение, Шерлок потянулся было к Джону, но тот приложил к его губам блокнот.
— Чудно. Разберёмся с этим, как только найдем собаку, — елейно улыбнулся Ватсон.
И было поразительно понимать, как легко всё это время можно было пересечь границу.