***
То был спокойный, беззаботный день в Старр Парке: светило яркое летнее солнце, повсюду слышались перемешанные голоса довольных посетителей разных возрастов и полов, птички летали в небе, полным пушистых облаков — словом, все как обычно. В кругу работников парка царила приятная рабочая суматоха: Колетт вместе с мрачным, как грозовая туча, Эдгаром разбирали груду коробок с партией новых сувениров, пока Грифф протирал каждую монету в копилке затертой тряпкой; вечно сердитый Эш убирает мусор, а Гром, заперевшись ото всех, настраивает свою рацию. В инфоцентре все тоже было, как и всегда: противно звенящий шум электроники эхом разносится по всему посещению, большие экраны видеокамер режут глаза, летает рабочая атмосфера. Ведь на секунду отвлечешься — упустишь важное событие в парке: драку какую-нибудь, например, или что еще хуже. Обычно, в инфоцентре кроме звуков аппаратуры и еле слышного дыхания работников — R-Т и двух братьев-близнецов Ларри с Лори — ничего не слышно. Шум отвлекает от работы, поэтому на входной двери в инфоцентр висит табличка с сердитым лицом R-T, угрожающего пальцем не шуметь в помещении. Иначе есть риск вылететь на улицу. R-T погрузился в груды бумаг и отчетов, вместо него за камерами сидели Ларри с Лори. Точнее только Ларри, так как Лори куда-то отошёл, но пообещал быть через минуту. Хочу вас слегка отвлечь от повествования и дать описание внешности близнецов (R-T трогать не будем, потому что он не такое значимое лицо в данной истории): оба носят деловую белую рубашку и одинаковые чёрные штаны до пола; на плечах пестреют красно-оранжевые погоны; у шеи завязаны алые галстуки, только у Ларри сбоку вышит кружок, у Лори — шестиконечная звезда; массивные кепки с жёлтыми молниями остались без изменений; на груди каждого имеется полицейский шеврон. Отличиями во внешности Ларри и Лори служат цвет их глаз и волос: у того и другого одинаково ужасные кудрявые волосы, как у барашков, только у Ларри они персиково-рыжие, а у Лори чёрные, как смоль. Матушка-природа наградила их ещё и цветными прядками на колючих челках; жёлтые и бордовые соответственно. Ну, и самое очевидное — их глаза: Ларри одарен небесно-синими глазками, в которых ключом бьет оптимизм и радость, а вот Лори имеет глаза жёлтые и настолько суровые, что могут прожечь дыру в собеседнике. Кудрявые близнецы имеют ещё и россыпь еле заметных веснушек на щеках, что делает их невероятно милыми и плюшевыми, даже в моменты сурового допроса. Пожалуй, вернемся к повествованию. Ларри внимательно изучал все происходящее в Старр Парке по видеокамерам, пожирая каждый уголок монитора. И тут на весь инфоцентр раздался мощный, оглушающий чих. От неожиданности Ларри чуть не шлепнулся со стула, а R-T, почти уснувший в куче бумаги, резко встрепенулся и пропищал: — Это что сейчас было?! Вместо ответа на его вопрос из дверного проёма выплыла на ватных ногах шатающаяся фигура Лори. И вид его был ужасным: одежда смялась, как будто его переехал каток; вспотевшие волосы торчат во все стороны, на щеках горит нездоровый румянец, нос покраснел, как у Рудольфа; под хмурыми глазами темнеют свинцовые синяки; кожа, казалось, потеряла все краски и стала серо-белого цвета. Он шумно шмыгнул, прошлепал мимо Ларри с R-T, которые пялились на него во все глаза, и, как ни в чем не бывало, тоже принялся следить за камерами. Вот только это у него плохо получалось: глаза ужасно болели, и яркий экран резал их до такой степени, что по щекам стали течь непрошенные слезинки. — Эй, ты в норме? — спросил обеспокоенный Ларри. — А? Да, я надел свою форму, — прозвучал очень странный ответ от Лори, который постоянно шмыгал. «Он что, не понимает, что я ему говорю? — мысленно нахмурился Ларри. — Чихает, кашляет… Вдруг, опять заболел и не стал лечиться?» — Я не про это… Ты как себя чувствуешь? — «Мяукаешь»? — переспросил Лори, глупо похлопав глазами. — Ничего я не мяукаю, о чем ты? «Ну точно! — нахмурился он про себя. — И правда: от температуры бредит». — Да нет же! — Ларри отчаянно повысил свой голос, — что с тобой? — С собой я ничего не брал, и вообще… — Лори собрался что-то сказать, но вместо этого он опять чихнул с такой силой, что у Ларри заболели уши. Пока Лори порывисто кашлял и сжимал рубашку на груди от сильной боли, Ларри украдкой тыльной стороной ладони прикоснулся к чужому лбу. И тут же одернул руку, потому что лоб у Лори невероятно пылал. — Ты весь горишь! Лори, ты температуру мерил вообще или нет? — Нет, — он опять чихнул, — зачем мне это? — Действительно, — невесело усмехнулся Ларри, всплеснув руками. — Я тебе сколько раз говорил: болеешь — сиди дома и лечись! — Я не болею. Просто устал немного, и все. Сам посмотри: я весь во внимании и работаю, — и Лори нацепил на себя такой вид, как будто это не он пару минут назад содрогался от кашля и оглушал всех своим чиханием. Его мелко трясло от явного сильного жара. — Нет, так дело не пойдет, — Ларри покачал головой, встал со стула и принялся тянуть Лори за рукав. — Давай, вставай, вставай! — Куда? Мы же на работе. — Никакой работы, пока ты болеешь. Я отведу тебя в комнату отдыха, и там ты будешь лечиться, — твердо произнёс Ларри, ясно давая Лори понять, что никакими сопливыми уговорами его не заставить оставить брата в покое. Скрывшийся за бумагами, как за неприступной крепостью, R-T с округлыми глазами наблюдал, как Ларри тащит под руку ворчащего и забавно говорящего в нос Лори. Итак, сегодня планы Лори кардинально поменялись, что, впрочем, ожидаемо. Старр Парк — хорошо оборудованное место, поэтому в случае непредвиденных ситуаций есть комнаты отдыха и медпункт. Конечно, посетителей там почти не бывает, но они должны быть в целях безопасности. Ларри вел Лори именно туда. Тихая комната с бледно-желтыми стенами, застеленная хрустящим белоснежным бельем кровать, окно, откуда открывался вид на светлое небо вместе с ярким солнцем, тишина и спокойствие — все, что необходимо больному. Насильно затолкав мрачного Лори в комнату отдыха, Ларри быстро сбегал за пижамой брата, пачкой таблеток, парой полотенец и водой, пока Лори, съежившись, мрачно отсиживался на краю кровати. — Чего ты сидишь, такой потерянный? Переоденься, полежи и отдохни; я дам тебе таблетки и вернусь в инфоцентр. — Ну здорово, — буркнул Лори, — ты идешь и работаешь, а я сижу и ничего не делаю, нарушаю закон… — Лори, — его брат сел рядом и с мягкой серьезностью заглянул глубоко в желтые глаза Лори. — Дело не в законе, а в твоем самочувствии. Почему ты не можешь просто принять факт, что можешь чувствовать себя плохо? — Ну, дело в том, что… — по Лори четко видно, что он собирается сказать что-то очень важное и близкое его сердцу. Но тут волна отстраненности опять нахлынула на Лори, и его холодная маска безразличия вернулась на расслабленное от болезни лицо: — Забудь. Не хочу об этом говорить. Ларри, готовый с радостью принять душевные излияния брата, после его сухих слов тяжело вздохнул. Таким Лори был с самого детства — закрытым, отстраненным и холодным. Конечно, с Ларри он таким не был — потому что только Ларри может волшебным образом прорубить трещину в неприступной ледяной стене. Однако, с возрастом Лори все больше и больше уходит в свой потаенный мир, не давая даже родному человеку раскрыть душу, и Ларри остается лишь горько наблюдать за этим. Ларри, глянув на часы, наскоро дал Лори таблеток и померил температуру. Градусник показывал 37,5, что напрягло Ларри. По его обеспокоенно поджатым губам понятно: он явно хочет остаться и посидеть с братом, но рабочий долг зовет. Тем более R-T явно не устроит сидеть в инфоцентре одному до вечера. «Эти таблетки, — Ларри указал на одну из белых склянок, стоящую на тумбочке со своими подружками, — помогают от жара. Выпей еще в обед и вечером, так же не забудь про…» — «Я не буду тут до вечера сидеть! — мигом выскочил из-под одеяла Лори, которого успели закутать как гусеницу. — Я просто посплю немного и вернусь. И даже не жди, что я буду валяться здесь просто так». На это Ларри ничего не сказал; лишь мягко улыбнулся, протянул Лори рацию, на случай, если ему станет очень плохо, еще раз перепроверил температуру брата, подтолкнул ему одеяло и упорхнул за дверь. Лори погрузился в одиночество. Настало одно из тяжелых испытаний за его сегодняшний день — попытаться уснуть. В комнате было невыносимо душно и жарко: солнце билось через стекло и палило все, что попадалось ему на пути. Пижама из плотной ткани противно липнет к вспотевшему телу, голову сковало стальным обручем, во рту пустыня и очень странный, противный привкус. Взмахом легкой руки болезни лицо Лори осунулось; синяки под глазами стали еще отчетливее, как у мертвеца; на щеках пылало розовое пламя. Он пытался встать и открыть окно, но слабость кандалами сковало его конечности, так что лежи и страдай от жара. Нос разрывается от водопада соплей, грудную клетку в щепки разрывает от дикого кашля. Страшно представить, что подумают проходящие под окном люди, когда услышат такое «львиное рычание». С каждой мучительной минутой голову все сильнее и сильнее колотило, как будто гвозди молотком вбивают. «На градуснике точно было 37? По ощущениям — все 50…» — Лори ужасно изнемогал: вот-вот и он сжарится как яйцо на раскаленной печи. Таблетки, которые в него затолкал Ларри, ни капельки не помогают. Пара минут прошли как несколько часов. Лори, никак не в состоянии уснуть от головной боли и приступа кашля, психанул: забыв про все правила на свете, в одну ладонь спихнул все таблетки из различных баночек, отправил эту цветастую горсть в свой рот и запил малым количеством воды. Поначалу ему полегчало — он даже расплылся в улыбке. А потом к горлу стало пробиваться болезненное, колючее чувство, будто проглотил крупный шарик, и сейчас он дельфинчиком вырвется из его рта. Лицо по бокам сильно напряглось, глаза затуманились. Лори судорожно схватился за горло, упав на пол, и заметил еле приметный тазик под кроватью. Молниеносно схватился за пластмассовые синие края — и тут же его ужасно вырвало (благо, он не промахнулся мимо таза). Мерзкий, отвратительный процесс рвоты я описывать не стану. Скажу лишь, что при рвоте как будто все внутренности выворачивает, и в них впивается тысяча иголок. Лори пронесло, а потом еще стошнило два раза, и каждый раз грудь разрывало сильнее предыдущего. Сильно дрожащий, как в лихорадке, и побелевший бедолага еле отлип от тазика. Разлепив глаза, он с омерзением заметил в тазу не только выплюнутые таблетки и разбавленную слюнями и водой жижу, но еще и остатки съеденного завтрака. Ну и гадость! Синий таз грубым пинком отправился на свое место; разгоряченный Лори шлепнулся под одеяло. После нарушения закона Лори ненавидит еще одну вещь — быть слабым. Он же суровый коп, ловит нарушителей закона, серьезно наказывает их и держит в страхе всех бездельников Старр Парка! Он должен быть на посту и угрожающе светить своим электрошокером, а не лежать в кроватке как новорожденная овечка в стоге сена и стонать от высокой температуры. Спасением в мучительном заточении простуды для него были нечастые, но такие утешающие звонки от Ларри. Разговоры были короткие, но в положении Лори даже самые банальные вопросы «как себя чувствуешь?» или «ты не забыл выпить таблетки?», сказанные мягким голосом, радуют в моменты, когда весь мир, казалось, стал мрачным и серым. День был длинным, томным; Лори постоянно вошкался во сне, пытаясь уснуть. Но ничего не выходило, разве только что голова все болела и болела с каждым разом. Вспоминая о своем скором обещании, Лори вздрагивал, как ошпаренный, готовый броситься на работу. Однако тело так ломило, что Лори не мог даже приподняться. «Сейчас, сейчас, еще полежу и точно пойду», — уверял он себя, закрывая глаза на пять минут, чтобы такая процедура повторилась несколько раз. Болезненная слабость грызла его кости, дышать было тяжело. Вся атмосфера вокруг Лори стала напряженной и горящей адским пламенем. Блаженное успокоение от боли, точно штиль после гневного шторма, пришло лишь тогда, когда оранжевые полоски вечернего солнца ласково погладили пылающее лицо Лори, а помутневшие глаза закрылись тяжелыми веками.***
…Лори сладко спал заслуженным сном, пока за дверью не послышался резкий шум, выбивший его из сладкой пелены небытия. Он вздрогнул, спросонья протер свинцовые глаза. Под входной дверью желтела четкая полоска света; бегала черная тень. Значит, кто-то пришел. Думаю, имя пришедшего вам известно. Лори плюхнулся на край кровати, дверь открылась и комнату ворвался яркий свет коридорной лампочки вместе с Ларри. Он вошел боком: обеими руками он прижимал к себе внушительных размеров коробку, на которой барахталась керамическая кружка; губами Ларри бережно сжимал градусник в чехле. — А вот и я! — лучезарно он промычал, расставляя свою утварь на тумбочке. — Скучал по мне? — Ни капли, — Лори очевидно лгал; вдобавок забавно гундосил. Ларри ухмыльнулся. Лори подметил его хитрую улыбку, а потом досадно зашипел: — Помню, помню: я обещал выйти на работу. Сейчас встану и… — Нет смысла, — Ларри его остановил, — рабочий день ведь уже закончился. Он остолбенел и только сейчас заметил, что вся бледно-желтая комната залилась черно-синим цветом; охлаждающая луна своей полупрозрачной рукой тушила места солнечного пожара; за окном слабо мерцали звезды на фиолетово-черном небе. Лори чувствовал, как внутри у него все опустело. С досадой на разочарованном лице он бухнулся на спину, и пружины кровати недовольно заскрипели. — Ну чего ты так! Зато ты поспал, здоровье сохранил, — Ларри бережно похлопал Лори по плечу. — Давай не дуйся: сейчас я тебя подлечу, выпьешь чай, поспишь и будешь как огурчик! От задорного голоса Ларри Лори растаял. Ларри принялся во всю ухаживать за старшим братом: влажными салфетками вытер его лоб и спину; поставил градусник под мышку; правильная и постепенная (!) комбинация таблеток выпита и уже делает свое дело; Ларри не пропустил еще и тазик, которым явно пользовались. Пока Лори маленькими глотками пил свой чай с лимоном, Ларри ушел отмывать его от субстанции. Еще Ларри вызвался пойти сделать Лори перекусить, но от количества антибиотиков чужой желудок не потерпит лишней пищи. Иначе опять за таз. Окно распахнуто, свежий воздух обогащает легкие; подушка взбита; градусник показывал внушительную температуру — 38,5 градуса. Теперь понятно, почему Лори тут чуть ли не умирал. — Вот и все! Теперь можешь отдыхать. — уставший, но довольный Ларри убрал все лекарства обратно в ящик. Он поправил сползшее одеяло Лори, пожелал спокойной ночи и хотел уйти, но Лори его остановил, схватив за руку: — Нет. Посиди еще, пожалуйста. Ларри только рад. Он не стал садиться к Лори на постель, лишь бы самому не заразиться, а пристроился рядом, облокотившись спиной к краю кровати, предварительно снял свою большую кепку, давая рыжей копне волос отдохнуть. Ларри рассказывал в красках весь прошедший день. Лори, убаюканный мрачным светом комнаты и рассказом брата, как сказкой, сладко засыпал. Его черные волосы, ставшие тонкой соломой, рассыпались по подушке. Когда Лори очень хорошо — он улыбается и даже во сне. Ларри считает это забавным, и частенько такое положение ему на руку. — Эй, братец, — тихо прошептал Ларри. — Так почему ты так не любишь давать себе отдых? Тебе же это нравится, хоть не скрывай это постоянно. Сначала он подумал, что Лори его просто не расслышал и крепко уснул. Но через пару секунд до ушей донесся сдавленный хрипотцой голос: — Ненавижу показывать свои слабые стороны. Особенно тебе. — Почему? — Я старше тебя, а значит — должен быть сильнее и крепче. Иначе плохой из меня пример для подражания. — Ты очень хороший пример для подражания, правда- — Если я дам себе передышку, — Лори грубо оборвал его на полуслове, — кто будет тебя защищать? — Но Лори, я больше не ребенок. Я сам смогу себя защитить, как и тебя. От таких слов Ларри Лори притих, а потом и вовсе с головой замотался в одеяло и съежился, как колючий дикобраз. Ларри на такие «колючки» всегда улыбается, просто он привык к такому Лори — искреннему, отстраненному Лори. И тонкости сложного характера брата Ларри тоже знает наизусть, так что сейчас он понимает: Лори растерялся в своих эмоциях, ибо он не такой открытый, как Ларри. Ему нужно время, ничего страшного. На улице была глубокая ночь, а Ларри все так же сидел у кровати Лори, рассказывая ему о прошедшем дне, охраняя сон заболевшего брата.