Лживая Любовь

Лёд, раскаленный докрасна, Любовь страшнее, чем война, Любовь разит верней, чем сталь. Вернее, потому что сам Бежишь навстречу всем ветрам, Пусть будет боль, и вечный бой, Не атмосферный, не земной, Но обязательно — с тобой. Ничего не останется от нас, Нам останемся, может быть, только мы, И крылатое бьется пламя Между нами,

Любовь — такая заманчивая штука, многие люди стремятся ради нее на все. Они даже жертвуют собственной жизнью. JDH или же Джон Дэйви Харрис, как вам будет угодно, считал любовь проявлением эксцентричных чувств и всплеском окситоцина. И его окончательный вердикт — это чувство, которое можно использовать. В конце концов, по-настоящему влюбленный человек готов буквально на все. Нет, серьезно, в свое время он видел, как один несчастный, поврежденный таким паразитом под названием «любовь», был готов покончить с собой, лишь бы заставить свою избранницу остаться с ним. Жалкий трюк манипулирования жалостью и совестью. Но кто такой Дэйв, чтобы судить? У всех есть странности, люди вообще непонятные существа. Так вот о чем он говорит. Влюбленным так легко манипулировать, достаточно потрясти перед ним фотографию его возлюбленной, и он, как собака на поводке, готов на все ради желанного куска мяса. Это так забавно, иногда Харриса это даже умиляет. И сейчас это особенно забавно и эффектно, потому что буквально человек (не совсем, конечно, ха-ха), который был на поводке, влюблен в его альтернативную версию! Как весело! Да, это просто прекраснейший сюжет для какой-нибудь любовной драмы, сдобренный фантазией, приключениями, боевиком и любовным треугольником (а может и миллион угольником), в общем, всем, чего душа пожелает. Хотя Джодах пытается казаться хладнокровным, он такой «бог» (читай «сосунок»). Но на самом деле он нервный параноик и таращащий глаза старик. А также одержимый, безответственный несчастный любовник и сопливый простак. Но, честно говоря, Джон совсем не ожидал, что этот пернатый будет преследовать его, буквально поставит на уши всю вселенную (может быть, и богов), Следовательно по всюду, ища до безумия одержимо. И найдя его, притащил и заставил работать с собой, чтобы вернуть своего драгоценного друга) Как он сказал, «друг.» Но Дэйв живет долго и сразу заметил тайную составляющию этих слов, этакий несчастный влюбленный, которого разлучили с объектом его обожания. Если бы Харисс знал раньше, прежде чем бросить Лололошку в портал, он бы засосал его прямо у него на глазах Представляя это, Джодах расправляет крылья, раздувается, как петух, которого накачали газом, эта ярость в его глазах, ха! Дэйв уже давится от смеха. Чем вызывает раздраженный взгляд Джодаха, который все это время сидел напротив. Ну, Дэйву нравится погружаться в свои мысли, что в этом такого? — Ну, не смотри на меня так, будто съесть хочешь) — иновселенец улыбается и задерживает лукавый взгляд на нем из-за очков. Весь такой загадочный. А Джодах хмурится, за это короткое время он постарел больше, чем за все столетия своей жизни, под глазами мешки, и выглядит он ничуть не лучше, он даже убрал свои потрепанные крылья, потому что нет времени ухаживать, он отдает все свои силы работе. Он пытается придумать, как спасти своего Лололошку. И Дэйва забавляет, забавляет беспомощность Бога, который вел себя так высокомерно при их первой встрече. — Меньше болтовни, больше дела, — говорит Бог, снова погружаясь в бумаги. Дэйв корчит гримасу и встаёт со своего места, время остановится и покажет все ясно. Руководство о том, как манипулировать Богом, если у вас лицо его возлюбленной!) Обходя Джодаха, он обнимает его сзади, положив голову ему на плечо, Бог напрягается, но ничего не говорит, продолжая писать, но уже подёргивая пальцами. Первый признак, тактильный голод, Лололошка был единственным, с кем Джодах мог свободно общаться и даже прикасаться к нему, исчез Лололошка, и Джодах умирает с голоду. Джон знает это и нарочно, дразня, проводя руками по поясу Бога, Очень невесомо, как будто его там нет, и только дыхание выдает его реальное существование. С каждым мимолётным прикосновением Джодах все больше сходит с ума, все больше нервничает. Доходит до того, что он не выдерживает и хлопает ладонями по столу, резко разворачивается и хватает Дэйва за руки, прижимая его к стене. И Дэйв рад этому, он получил то, что хотел, реакцию, вот и все, он улыбается, глядя в глаза Бога без страха. Глядя в эти лиловые безумные глаза, как будто налитые кровью, хриплое дыхание, даже вены раздуваются от такой нервозности, хотя он Бог, и все в нем человеческое, даже реакция. И Дэйв смеется негромко, так снисходительно подчёркивая как насмехаться над Богом. — Ты только посмотри, как мы нервничаем? Неужели, наконец, решился? Ему не дают ему закончить, быстро снимая очки и срывая шарф, избавляясь от всего, что могло бы обозначить его как Дэйва. Оставляя лицо, его лицо. — только попробуй заговорить, и я вырву тебе язык, — угрожающе говорит Бог, сжимая щеки Дэйва. Смотрит на него так холодно, что даже сердце замирает. Дэйв просто поднимает бровь, он видит это, он видит, чего хочет Бог, Дэйв мог бы уйти без проблем, используя искру, но почему бы и нет? Так заманчиво поиграть, использовать почувствовать себя желанным. Джодах не церемонится, вся его одежда разлетается в стороны, и Дэйв обнаруживает себя прижатым Богом к столу и голым, и Джодах кусает его, намеренно причиняя боль, потому что он не может убить его, он — единственная надежда. Это грубо, а не нежно, все сильно, пугающе и горячо от страсти. Дэйв поджимает губы, не знал, что ему это понравится, мир полон открытий, он хочет пошутить, но Джодах, словно предвидя это, закрывает рот, нахмурившись. Джодах уже стаскивает с него нижнее белье и стягивает брюки с себя, Дэйв облизывает губы, это странно, он не целует его, и это как-то неправильно, ощущение не завершенности, как будто это его используют. Он пытается дотянуться до лица Джодаха, но его рука тут же отбрасывается. Джодах сосредоточен на том, чтобы приблизиться к телу Дэйва, и все, что ему остается, — это протолкнуться вперед, и вставить. Он не позаботился не о чем даже не подготовил его. Нет Джодах желает наказать. Он смотрит на Дэйва и видит это. Нет, не JDH, не Джона Дэйви Харриса, А Лололошку, мальчика, которого он так сильно любит. И Дэйв понимает это, понимает по тому, как темнеют его глаза, как он безумно улыбается. И это становится уже не так комично, настроение все пропадает, а Джодах уже впал в безумие до него не дозваться. Джодах обхватывает его лицо руками так нежно, что ему становится дурно. И шепчет — Ло… ло… Милый… ты вернулся, верно? Ко мне? Ты вернулся? …Ты знаешь…как сильно ты мне нужен? Безумно. Я жить без тебя не могу… Ты знаешь… Дэйв молчит и не может вымолвить ни слова, он не хотел доводить Бога до такого, он просто хотел использовать его, повеселиться в конце концов, но это так нежно, что проникает прямо в душу. И все слова предназначены не ему, он знает все это для человека с таким же лицом, как у него. Все так сладко что Джону хочется вырвать, но он остаётся смиренно принимая, впитывая. Но ему стоило знать лучше, что дразнит психического нездорового Бога, плохая затея. Нежность заканчивается в тот момент, когда Джодах хватает его за горло и резко входит в него, разрывая и причиняя боль. Дэйв кричит, это было неожиданно и резко, даже неприятно. И больно, больно. Его глаза слезятся, но он продолжает смотреть, и Джодах смотрит но его видит, он в своей фантазии, в счастье, с ним. Не давая и шанса привыкнуть к ощущению, как Джодах начинает давить, плюет на все, крепче хватает Дэйва за горло, сдавливает сильнее, перекрывая доступ кислороду. Дэйв искренне сочувствовал бы Лололошке, если бы мог сосредоточиться. Теперь его голова забита всякими словами, нежным- нежным шепотом Бога, что выглядит дурно по сравнению с его поступками и резкими толчками, быстрыми, только животный секс, все так аморально –… Тебе так хорошо… Это так прекрасно… ты идеален, ты мой, — голос нежный, но истирический, на грани безумного срыва и такой хриплый. Дэйв вздыхает при каждом толчке, отчаянно хватая ртом воздух, его глаза мутнеют от нехватки воздуха, все пошло совершенно не так как он хотел, боль распространяется снизу по всему позвоночнику, он пытается оторвать руки от горла, хрипло пробуя заговорить. Джодах не слышит, он слишком поглощен своим удовольствием. — Мой, мой, мой», — повторяет он, и все заканчивается так же быстро как и началось, со стоном Джодах падает на Джона, хрипло дыша в порыве разрядки, и отпускает его шею. Джон наконец вздыхает, хватая ртом воздух, шмыгая носом, всё его тело болит, это отвратительно и не весело. — Эй, Джодах», — хрипло произносит он, пытаясь вернуть себе голос. Его голос кажется, приводит Джодаха в чувство. Он вскакивает с него, с ужасом глядя на себя и Джона, затем ужас сменяется отвращением и раздражением. Никакой бывалой нежности, естественно, это было не для Джона, а для Лололошки Джодах одевается, не произнося ни слова, он даже не пытается помочь парню, он просто одевается, нахмурившись в какой-то момент. Дэйв пытается приподняться на локтях, вся его спина ноет от неудобного стола. Наконец, Бог заканчивает одеваться и поворачивается к нему спиной. — Прибери здесь всё, — единственное, что он говорит перед тем, как выйти и хлопнуть дверью, оставив Дэйва в холодной комнате, где, казалось, стало еще темнее. Дэйв молчит и хмурится, наконец-то прекращая пилить дверь глазами, он пытается встать, постанывая от боли, но он даже не кончил, и в этом даже не было никакого удовлетворения. — «Влюблёнными так легко манипулировать», — смеется он хрипло, но безумно запыхавшись. Такое веселье, такая драма, комедия не меньше! И он лишний, препятствия на пути любви главных героев. — О, Лололошка, а у тебя здесь гораздо интереснее, чем я думал — Дэйв сжимает свой шарф, и в голове всплывает нелепая и глупая мысль: было бы все по-другому, если бы его шарф был синим?