«Нужно уехать»
— Лампабикт
Поезда, несомненно, обладают своей особой романтикой, присущей лишь качающимся вагонам и убаюкивающим стукам колёс о рельсы. Наверняка у каждого есть свои забавные истории о нерадивых попутчиках, случайных встречах в тамбуре или поездках со своим классом в школьные годы. В дороге открываются невероятные возможности: можно отоспаться, прочитать всю ранее отложенную литературу, открыть музыкальные новинки или вовсе настигнуть осознания всей текущей жизни. Мысли Ксении были как раз посвящены раздумьям о грядущем. Чай на столике, заваренный минутами ранее в общем кампусе, стыл, унося вместе с паром уверенность Орьевой в себе. Она была молодой девушкой, можно сказать, ещё вчера школьницей, что в силу своего подросткового максимализма решилась на перемены. На фотографии, вложенной в школьный альбом, Орьева запечатлена, казалось, самой счастливой. В красивом платье и уложенными волосами, в руках её красовался аттестат с отличием, а вокруг толпились друзья, такие же солнечные и предвкушавшие дальнейшие два года совместного обучения, которые несомненно принесут ещё массу положительных воспоминаний. В тот день учителя в своих длинных речах желали будущим старшеклассникам успехов и покорения новых горизонтов. Кажется, именно тогда к Ксюше пришло осознание, что её успех и предполагаемые горизонты находятся не в стенах родной школы, а где-то там, на большой земле, в другом городе. В тот момент появилось желание переехать ради поступления в колледж. Своим выбором Орьева удивила всех: друзья и учителя гадали, отчего отличница, а вместе с тем и активистка, всегда имевшая при себе авторитет, вдруг решает сорваться с насиженного места, оставив всё, и удалиться вслед за закатом. Сама Ксения долгое время не объяснялась перед своим окружением и на все многочисленные вопросы отвечала шутя. «Нельзя терять время на муштру экзаменов! Я скоро эти конспекты на завтрак буду есть», — смеялась она. Сейчас же было не до смеху. Ксюшу одолевали сомнения. Ещё на перроне голова её стала наливаться свинцом от настигающих тревожных мыслей. Жить в моменте — новая философия текущего века, сторонниками которой обычно являются молодые люди, открывающие для себя совершенно новую жизнь. Именно в такие моменты им не хватает помощи, чтобы раскрыть крылья и ощутить мнимую важность собственной персоны. Орьева же была близка к отчаянию, допуская мысль о том, что философия эта и все ею данные возможности фантомны, неправдивы, ложны. Почему-то именно сейчас, когда девушка уже была в пути, с убранным под койку чемоданом, вся суровая реальность сняла с неё пелену мечтаний, открыв перед глазами истину. Возможно, Ксюша просто протрезвела, но это не отменяет того факта, что она сейчас мчится на поезде в совершенно незнакомый и огромный город — столицу -, где знает дай бог несколько улиц и месторасположение своего предполагаемого колледжа. Все родственники остались в родном Оренбурге, знакомыми обзавестись в мегаполисе пока возможности не выдалось. Где-то в сознании девушки пронеслась мысль, сможет ли она влиться в общество, став его непосредственной единицей? Столичные жители казались заносчивыми и чересчур гордыми. Имеющие представления о своей «моде» и порядках, они наводили страх. — Деревенщина, — пронеслось у Орьевой в голове про себя. — Дура, — отозвалось в сознании. В голове крутился и ряд других вопросов, ответом на которые было лишь переживание: больше всего девушку беспокоила тема поступления. В момент презентации собственной личности голос содрогнётся, злая комиссия непременно будет задавать каверзные вопросы, критическое мышление и харизма подведёт, в таком случае точно не примут, придётся с позором возвращаться в школу — всё это являлось самым худшим сценарием, родившийся в голове девушки всего за считанные минуты. Теперь Ксюша признаёт, что решение оставить всё и помчаться на встречу к неизведанному ради нахождения новых приключений на пятую точку изначально было достаточно опрометчивым. Удары беспокойного сердца в грудной клетке отзывались в унисон со стуком колёс о рельсы. Удача Орьевой заключалась в отсутствие попутчиков, способных своими разговорами или едким запахом упакованной в дорогу еды помешать её глубоким раздумьям, ведущим к откровенной апатии. По крайней мере, так было только сейчас. Вместе с тем поезд стал сбавлять скорость. Когда гомон, созданный скрежетом и скрипом тяжёлого металла, стих, стал разборчив женских голос, оповещающий о прибытии на станцию, название которой пропало в бульканье громкоговорителя. Признать честно, Ксения предпочла бы остаться в купе до самого конца остановки, однако, заметив, что некоторые из пассажиров стремительно стали покидать свои места, поняла — на одном месте час, а то и больше, она точно не усидит. Быстро надев совсем лёгкие кеды и подхватив небольшую сумочку, Орьева прошла в тамбур. Убедившись, что стоять они будут более часа, девушка быстро придумала себе занятие: в дорогу она взяла всё самое необходимое, но совсем забыла про еду. Остывший чай без сахара только горчил, а воды оставалось совсем немного, потому небольшой магазинчик поблизости был бы как раз кстати. Аккуратно сойдя со ступеней, девушка обратила своё внимание к солнцу, что так нежно грело её личико. На улице было тепло и, что самое приятное, не жарко. Вышедшие из вагонов пассажиры щурились, но вместе с тем их улыбки казались более широкими. Глядя на них, у самой Ксюши поднималось настроение. Всё-таки выйти прогуляться и немного отвлечься от отягощающих мыслей было идеей прекрасной, подумалось ей про себя. Вдоль перрона располагались магазинчики со своим товаром: выпечка, сладости, напитки и прочее. Здесь Орьева нашла еду быстрого приготовления, любимые вафли и даже самодельные лимонады в стаканчиках, один из которых она приобрела. Надо бы признать, что это был обычный дюшес, лишь с кубиками льда и красивой трубочкой, однако напиток всё равно пусть и немного, но смог поднять настроение. Жаль, но Ксения не смогла растянуть своё наслаждение по некоторой причине: она столкнулась с шедшим на неё прохожим. Сладкий напиток плеснул и попал на футболку девушке, оставив на ней небольшое пятно, Однако поводом для волнения он вполне мог являться. — Ох, девушка, простите, пожалуйста, — проговорил прохожий. Это был парень примерно тех же лет, что и Орьева. — Салфетку дать? — Нет, ничего страшного, — ответила она в присущей ей доброй манере. — Спасибо, но не надо. Они быстро разошлись. Ксюша ещё раз взглянула на себя, оценив масштаб проблемы. Теперь ткань неприятно липла к телу, и девушка приняла решение вернуться в вагон, чтобы переодеться. Поставив на столик недопитый и полуразлитый дюшес и прочие покупки, Орьева вытащила свой чемодан, ища в нём подходящую вещичку. Очень жаль, ведь подобранные на ней вещи были куплены специально в дорогу и являлись полноценным удобным костюмом. Теперь придётся катиться в единственной и растянутой ещё братом футболке и надеется, что в столице не так уж и тепло, чтобы можно было комфортно передвигаться в толстовках. Только Ксюша собиралась снять верх, как вздрогнула — дверь купе открылась. На порожке, к большому удивлению, стоял уже знакомый парень, с которым минутами ранее на перроне столкнулась девушка. Орьева, обернувшись к нему, захлопала глазками. Для него, очевидно, тоже было неожиданностью встретиться вновь. Парень лишь улыбнулся. — Земля круглая, — проговорил он, почесав затылок. Ксения ничего не ответила, только придвинула чемодан и села на своё место, чтобы освободить и без того узкое пространство. В прочем, совсем скоро она вовсе удалилась туалет, чтобы спокойно переодеться самой и позволить парню расположиться на соседней полке. А ведь Орьева только недавно радовалась, что у неё не будет попутчиков. Через какое-то время они вновь тронулись. Проводники с полной ответственностью и внимательностью проверили только севших на поезд пассажиров, предоставили им комплект постельного белья и с миловидной улыбкой пожелали хорошей дороги. Ксюша не покидала своего места, прислонившись спиной к стенке. Под видом полной увлечённости своими записями, являвшимися текстом к презентации, которую она в скором времени представит комиссии, она моментами бросала взгляд на парня. Выглядел он чуть старше самой неё и первая оценка, которую дала девушка своему новому попутчику — странный. В его ушах красовались небольшие серьги, иногда поблёскивающие на солнце, а волосы были выжжены краской — блонд -, что уже успел пожелтеть. Футболка, как показалось самой Ксюше, являлась мерчом музыкальной группы, название которой, во-первых, отображено на спине, во-вторых, из-за шрифта и мелких деталей было не читаемо. Из-под штанины на голени виднелся рисунок — татуировка. Девушке было непривычно наблюдать подобные атрибуты на, казалось бы, парне, ибо в её школьном окружении подобное всячески порицалось и не принималось «истинными мужчинами», основным занятием которых было источать пафос в любом деле. Возможно, попутчик этот как раз был представителем новой философии «жить в моменте», что ещё не осознал, в какую ловушку он угодил. А Ксюша вновь уткнулась в свои распечатанные записи, пытаясь то ли выучить слово в слово, то ли затеряться, стараясь хотя бы на время избавиться от навязчивых мыслей, что стали вновь давить на виски. Первоначально слова казались не имеющими логической связи предложениями, а позже — просто нечитаемой массой символов. В груди у неё слова появился страх перед неизвестностью, и воображение уже представляет тех напыщенных женщин из приёмной комиссии, что прожигают взглядом и, глядя оценивающе, думают, какой бы задать каверзный вопрос. Честно, Ксюша готова сквозь землю провалиться, в преисподнюю, за которой сразу следует граница Оренбургской области. — Ты поступать едешь? Девушка подняла взгляд. Парень напротив смотрел с интересом и, кажется, уже нашёл ответ на свой вопрос — судя по испугу в глазах, да, едет поступать. — Да, — коротко ответила она. Вести диалог, честно, желания не было. Мало того, что Орьеву всё норовят вырвать из череды тревожных мыслей, так ещё и парень, как оказалось, явно не русский. Черты лица его были присущи тюркам, над которыми Ксения смеялась ещё с подругами за несколько дней до отъезда, в шутку парадируя их речь. Кажется, накаркала. Парень же, наоборот, точно был настроен на диалог. На лице появилась улыбка, а в глазах надежда, что путь он проведёт в интересной компании. — В Москву? — спросил он уже с неким азартом. — Да, в Москву, — отвечала она с надеждой, что тот отвянет. — Значит, мы с тобой в одной лодке, — парень, пододвинувшись чуть ближе, протянул руку. — Данис. — Ксюша, — быстро сообразив и потеряв надежду на молчаливую поездку, представилась она, ответив рукопожатием. — Вот и познакомились, — кажется, его улыбка стала ещё шире. Парень сам по себе был словно солнечным. Его растрёпанные волосы светились в лучах заката, а серьги смешно звенели, когда тот двигал головой. Надо сказать, что Ксюша сама по себе была натурой общительной и с лёгкостью могла найти себе не просто товарища, а настоящего друга, казалось, на пустом месте. Однако сейчас настроение её точно не располагало к заведению новых знакомых. Разлука с родным городом и близкими, мысли о приёмной комиссии, чёртов лимонад — всё это сделало день невыносимо печальным. — К приёмке готовишься? — Данис кивнул в сторону распечатанных тексов девушки, что та расположила на столике. — На какую специальность идёшь? — Учитель младших классов. В ответ со стороны парня послышался глухой свист, и Ксюше показалось, что она очень сильно хочет ударить его по голове и желательно чем-то потяжелее. — Я тоже на учителя иду, — кажется, в подтверждение этих слов Данис вытащил из своей спортивной сумке аналогичный текст в файле. Орьева была близка к осуществлению своих мыслей, теперь в её груди бушевала не тоска, а раздражение. — Чего тогда так удивляешься? — Так я на физрука, — посмеялся он, рассматривая на своих листах оставленные ещё друзьями нелицеприятные рисунки, которые можно встретить на каждой из школьных парт. — Я вообще не понимаю, зачем эти вступительные, если всем и так ясно, чем занимается физрук на протяжении всего учебного дня. По сути просто буду четыре года учиться на стуле сидеть. — Как же? Профессия учителя все зависимости от предмета — это не только система выставления оценок, но и любовь к детям. Комиссия хочет убедиться, что ты действительно преисполнен желанием отдавать всего себя подрастающему поколению. Данис слушал ту с интересом и внимательностью, подперев щёку рукой. Ксюша же немного смутилась своих высказываний и надеялась, что к ним парень не придерётся. Вести споры, которые явно перерастут в негатив, точно не хотелось. — Я уже представляю, насколько твоим будущим классам повезло, — сказал он, улыбаясь. — Если ты не потеряешь этот пыл и желание, я, пожалуй, своё чадо отдам именно тебе. Он ведь подлинный, правда? Орьева уже с гордым видом собиралась ответить положительно, как её одёрнула собственная натура, которая всегда стремилась к честности и правдивости. Она задумалась. С одной стороны, да, как выразился парень, подлинный интерес к профессиональным навыкам взаимодействия с группой детей был и ещё какой. С другой, признать честно, Ксюша была не уверенна, что он пробудет у неё дольше нескольких лет работы. Возможно, это вовсе не её профессия. Девушка увлекалась многим: дизайн, туризм, фотография, музыка, философия, литература. Однако из всего этого списка почему-то выбрала именно педагогику, о которой идёт не лучшая слава. Ксюша желала себе в дальнейшей жизни благополучия, надеялась вступить на путь истинного счастья, но была не уверенна, тот ли она выбрала. Сидящий напротив Данис не дождался ответа, лишь увидел в глазах девушки смятение и неуверенность. Оттого ему и самому стало не по себе. — Родители заставили? — спросил он без былого задора. — Нет-нет! Я сама решила уехать, — встрепенувшись, ответила Ксюша. — Уехать, но не поступить, — подметил парень и, кажется своим фактом морально убил Орьеву. Она была покорена и признавала это. Беспокойное сердце забилось, и к горлу подкатило волнение. Девушка точно почувствовала жар, исходящий от двух огней, между которыми она оказалась. Нет, она не хотела возвращаться в школу, стены которой давили на неё весь пережитый выпускной класс, где надоедливые лица только раздражали и несли в жизнь Орьевой лишь геморрой. Однако не было желания и ехать на встречу к предполагаемой новой жизни. Не известно, найдёт ли она себе место в новом окружении и вовсе примет ли оно её. Отвратительно. Девушка никогда в себе не была так разочарована. Она глубоко вздохнула, чувствуя, как стресс сковывает её тело. — Эй, чего ты? По этому поводу вообще грустить не стоить, — спохватился Данис, отодвинув в сторону их презентации. Он протянул руку с намёком взяться за неё, чтобы поддержать или, по крайней мере, постараться. — Я вообще еду с полным осознанием того, что по профессии, ну, может, годик-два отработают, но не более. Ксюша вновь подняла глаза на парня, но за руку не взялась. Рано, как пошутили бы её подружки. — Зачем тогда поступать едешь? — А куда деваться? — пожал он плечами. — Если мы не решимся сами, то нас кто-то да заставит, поэтому приходиться из двух зол выбирать меньшее, чтобы хоть учёба в кайф была. Такова система и, увы, мы против неё пока не можем ничего сделать. В глазах его виделось полное осознание сказанного, а в словах слышалось принятие и смирение. — В прочем, видела статистику? Сколько у нас студентов по специальности работает? Большая часть отдаёт предпочтение развиваться в ином направлении. Может, осознали, что ещё в школе поторопились, или их поторопили, с выбором профессии. Созрели под конец всех пройденных курсов и теперь развиваются в ином направлении. Жизнь-то одна и, благо, она даёт нам возможность менять свой выбор. У Ксюши сомнения сменились надеждой. Слова парня были сладки, как мёд, и желанны уставшему от бесконечных тревожных мыслей сознанию. Она не знала их истинны и, конечно, поставит под сомнения и обдумает самостоятельно, но только позже, когда душа будет вновь в ладах с головой. — Мы подозрительно мудрые для молодых, — улыбнулась она. — Тоже слушаешь? — поинтересовался парень, вернув прежнюю смешную улыбку. Теперь они точно были настроены на диалог, благодаря чему весь оставшейся путь прошёл в приятной, дружеской атмосфере. Оказывается, окружающие тебя люди могут разделять твои переживания и проблемы. В прочем, Ксюша очень рада, что судьба благоволила и сблизила её с Данисом. Его слова действительно могли поддержать и успокоить. Нет, он точно должен стать учителем: заливать всякую чушь и добиваться своего от начальства у него будет получаться лучше всего.