Феникс

      Спустя долгие годы войны и тирании на Кибертрон опустился долгожданный мир. Из пепла восстали новые города, здания засияли в солнечных лучах. Фейсплэты трансформеров больше не искажали боль и горечь утраты. Мирные жители возвращались к обычной жизни, создавали свой новый мир на останках старого. Открылись новые больницы, торговые центры, возводились жилые комплексы. Наконец-то можно было забыть о канонаде, об окопах и автоматных очередях. На шлемы больше не падали осколки, бомбы, обломки. Автоботы возродили планету, дали ей новую возможность, создали новый смысл существования. В память о величайших героях, искры которых потухли во имя победы, ставили памятники, открывали мемориальные комплексы, их именами называли улицы, чтобы больше никогда в мысли следующих поколений не пришло развязывание нового конфликта.       Именно такие мысли бродили в шлеме молодого гвардейца, стоявшего на посту в бесконечно спокойной ночи. Кибертрон замер, чтобы утром, точно феникс, снова встать и поднять взор к горизонту будущего. Но Смоукскрину в эту ночь было точно не до всемирного покоя. Его пытливый процессор по полочкам разбирал всё происходящее вокруг него, не давая сонному разуму погрузиться в тихое небытие. Он задавал себе вопросы, колеблющие его и не отпускавшие ни на секунду, и не мог найти ответа. Прижимая к сервоприводу автомат, он вперил усталый взгляд в раскинувшееся тёмное покрывало неба и считал звёзды, пытаясь отвлечься. Вдруг из океана мыслей его заставил вынырнуть толчок в плечо.       - Смена, сержант! - крикнул прямо на аудио боевой товарищ.       - Ты, как всегда, не вовремя, Блюстрик, - поморщился Смоукскрин. - Вставай.       Уступив другу место, гвардеец разлёгся в беседке неподалёку, благо ночь была тёплая и в корпус идти не хотелось. Его брат по наряду, сменившийся с другого поста, плюхнулся рядом. Немного потолкавшись, элитники всё-таки успокоились и мирно закурили. Табачный дым заполонил маленькое пространство.       - Ты когда в увольнение пойдёшь? - спросил Джетфаер, выкидывая окурок в окно.       - Вроде завтра должны отпустить. Ты же знаешь, с нашими офицерами нельзя ничего предугадать. Рядом с ними Проул и Ультра Магнус святые.       - Это точно, - летун вздохнул. - Но если пойдешь, купи мне хороших, премиальных сигарет. А то я задолбался эту траву курить. Не зря её повар по дешёвке тут толкает, то ещё дерьмо. Только новичков этим травить.       - А ты думал найти на энергоновых шахтах что-то получше? - усмехнулся Смоуки.       - А как же, это тебе не просто энергоновые шахты, а важный государственный объект. Ещё и самый крупный. Эх, знал бы я раньше, что за дно эта часть №1 Элитной Гвардии...       Сержант сел и прижал к себе колени, положив на них подбородок. В окулярах сквозила тень печали и непонимания.       - Слушай, Джетфаер, как думаешь, - обратился он к другу, - справедливо ли это, загонять всех десептиконов в энергоновые шахты? Ведь с этого и началась война, с классового неравенства. Почему мы вернулись к истоку войны? Автоботы снова белоручки, а десептиконы гибнут в шахтах. Разве к этому шёл Оптимус Прайм?       Джет сел рядом с другом и положил голову ему на плечо.       - Не знаю, Смоуки. Но в том, что здесь что-то не так, я уверен. А пачкать в этом манипуляторы я пока что не намерен. Давай уже в офлайн, два часа до смены осталось.       На следующий день Смоукскрина всё-таки отпустили в увольнение. Абсолютно довольный, отполированный до зеркального блеска, поигрывая эмблемой в лучах дневного света, он бодро шагал к КПП. По пути собрал список необходимых покупок со всех товарищей и пообещал офицерам не хулиганить, но в хитром прищуре его было видно, что он явно собирается поучаствовать в ночных гонках. Поэтому дежурный офицер уже вписывал его в списки наряда, язвительно улыбаясь.       Сержант проходил мимо самого неприятного места во всей их части, бараков работников, когда услышал звук ударов и крики о помощи. Инстинкт сработал намного быстрее процессора, и Смоуки помчался на помощь. Он влетел в помещение с грозным рыком мотора и сразу бросился в гущу событий. Посреди замызганного маленького помещения, насквозь пропахшего грязью с шахт, лежал измученный работник, а над ним занёс тяжелую металлическую биту один из офицеров. Молодой автобот стремительно влез между мучителем и жертвой, и удар пришёлся ему по плечу.       - Ты что творишь? В карцер захотел? Энергон отработанный пить? Малявка недоразвитая! - обрушился на юнца шквал брани.       - Что вы творите? - набросился на командира Смоукскрин. - Что вы себе позволяете? По какому праву вы избиваете работника шахты? Это произвол! Вы нарушаете право военнопленных на неприкосновенность после вынесения приговора.       Старший немного опешил, но спустя секунду собрался мыслями и снова кинулся на молодого воина.       - Да что ты говоришь? Очнись! Они убивали нас на поле боя, уничтожали нашу расу! Они предатели Кибертрона, насильники и убийцы! И ты ещё их защищаешь? Ты глупец и предатель фракции автоботов! Ты предаёшь самого Оптимуса Прайма!       Бывшие десептиконы с интересом и некоторым испугом наблюдали за развернувшейся картиной. На шум сбежались другие элитники, офицеры и рядовые. Барак наполнился кибертронцами, поднялся шум и гам. Молодой сержант получил ещё один удар битой от офицера, но продолжал стоять между десептиконом и автоботом.       - Оптимус был против насилия над любым беззащитным существом, - спокойно пояснил он, взяв себя в манипуляторы и успокоив разум. - Что вам сделал этот несчастный? Я сомневаюсь, что он напал на вас.       - Я просто шёл медленно, - шепнул работник, уже поднявшийся с пола.       Офицер совершенно потерял терпение и просто оттолкнул от себя Смоукскрина.       - Взять его и в карцер! - крикнул он собравшимся. - Пошевеливайтесь, неучи!       Пока его тащили в место заключения, бунтовщик думал о том, насколько это справедливо. Его ли должны заключать в карцер? Разве он предаёт идеалы автоботов? Не говорил ли Оптимус о том, что любое насилие порождает только насилие и ни к чему не приводит?       Когда на Кибертрон снова опустилась тихая и спокойная ночь, в карцер к Смоукскрину проник Блюстрик. Сержант сидел, оперевшись о холодную стену и смотрел в сторону окошка под самым потолком, откуда струился звёздный свет. Пепел звёзд падал на его раненное плечо, под этим светом блестели подтёки энергона. Грустный взгляд ярко-голубых окуляр освещал острые скулы и тонкие шевроны шлема.       - Смоуки! Смоуки! - шёпотом позвал боевой товарищ, прилипнув всем корпусом к решётке камеры. - Смоуки, это кошмар! Ты не представляешь, что сегодня творилось! Офицеры с ума посходили!       Молодой автобот подошёл поближе к другу и опустился рядом с ним, просунув ладонь сквозь решётку и взяв Блюстрика за манипулятор.       - Что случилось? Рассказывай!       Захлёбываясь от волнения, элитник начал пересказывать все события сегодняшнего дня.       - После того, как тебя кинули в карцер, объявили общее построение. Опросили всех твоих одновзводников, назвали тебя крысой на корабле автоботов и пособником Мегатрона. Вся часть сегодня в наказание скребла плац несколько часов. А потом ещё и строевую подготовку отрабатывали до последнего дыхания.       - Звучит как наш обычный день, - усмехнулся Смоуки. - Что в этом страшного?       - А то, что в части полно недовольных! Поговаривают даже, что будет бунт рабочих, а некоторые хотят к нему присоединиться! Личный состав на грани восстания. И что ты завтра едешь в карцер части при Высшем Совете! Поговаривают, что на тебя донос написали. Ты теперь чуть ли не в госизмене обвиняешься. Тебя ведь могут изгнать с Кибертрона!       Сержант задумался. Изгнать с Кибертрона действительно могут. Но он уверен в своей правоте, уверен, что следовал идеалам автоботов и учению Праймуса. Разве мудрые Праймы могут изгнать его за это с родной планеты?       - Блюстрик, не паникуй. Раз они написали на меня донос, значит, сомневаются в своей правоте. Я не думаю, что Совет применит ко мне слишком жестокое наказание. Максимум повоюю где-нибудь на окраинах нашего сектора и вернусь обратно. Всё будет хорошо, я справлюсь. Не волнуйся.       В ответ товарищ только глубоко вздохнул и отвернулся, сев на пол рядом с решёткой.       - Смоукскрин, пойми меня правильно. Я пойду за тобой куда угодно и буду делать, что прикажешь. Ты будто перерождение самого Оптимуса Прайма. Но то, что ты сделал в этом несчастном бараке, слишком рискованно, слишком безрассудно. Я согласен с тобой, что с пленниками поступают жестоко и беспощадно. Я согласен, что это нужно менять, что всё это несправедливо. Но разве мир справедлив? Разве вся эта вселенная имеет хоть чуточку милосердия к своим созданиям? Был ли ты свидетелем хоть одного справедливого решения на нашей планете?       Автобот, сидевший за решёткой, опустил шлем в тяжёлых раздумьях. Слишком сложно. Ему ли решать, что справедливо, а что нет? Имеет ли он право решать за целую планету, за расу разумных и свободных существ?       - Знаешь, Блюстрик, не нам с тобой решать, где справедливость. Но бороться за своё видение справедливости мы имеем полное право. Возможно, наше мнение изменится, мы же все умеем мыслить. Но отстаивать уже сложившееся мнение необходимо, иначе тебя задавят чужие мысли. Я считаю, что такое обращение с пленными десептиконами слишком жестоко и неуместно. Особенно учитывая, что основоположники идеалов автоботов отрицали любую жестокость. Мы боролись за эти идеалы, а теперь первые же их и предаём? Это недостойно звания автобота. Среди работников наших шахт есть даже спарки, которые вообще никак не участвовали в боевых действиях! Имеем ли мы право обрекать их на вечные муки в этой грязи, на бесконечное унижение? Если сейчас эту ситуацию отпустить, то через несколько поколений снова начнётся война за лучшую жизнь. И всё, что создано нашими манипуляторами заново, будет уничтожено.       Элитники некоторое время сидели в тишине, обдумывая мысли друг друга. В воздухе звенело напряжение повисших в ночи слов. Смоукскрин прижал ладонь к больному плечу и прикрыл окуляры, надеясь спрятаться в темноте от одолевавших его сомнений, которые некому было разрешить. Был бы сейчас рядом Альфа Трион или Оптимус, было бы проще... Искра трепетала в предчувствии громких событий, несущихся на крыльях ветра перемен навстречу молодым автоботам. Будущее было туманным и устрашающим.       - И что ты будешь делать, если окажешься фейсплэт фейсплэтом к Праймам? - прошептал Блюстрик, повернувшись к другу.       - Я последую примеру Оптимуса, - улыбнулся Смоуки. - Буду говорить, как думаю. Разве мне остаётся что-то другое?       - У Оптимуса хотя бы заготовка речи была, - ответил слабой улыбкой элитник. - Но у тебя впереди есть целая ночь для подготовки.       - Спасибо, Блюстрик, очень обнадёжил. Сладкого оффлайна.       На следующий день Смоукскрина всё-таки перевели в карцер при Высшем Совете. "Хотя бы платформа есть, уже неплохо" - решил для себя элитник, стараясь не впадать в уныние. Грядущая встреча с правителями Кибертрона волновала и пугала, а присутствие в этом закрытом со всех сторон помещении ещё больше давило на нервы. Молодой автобот никогда не видел вживую Высший Совет, да и вообще их мало кто видел. Как будто это какой-то далёкий фантом, который своим невидимым манипулятором управляло всей планетой. Убедиться в реальности этого призрака ему и предстояло через несколько часов.       Минуты в тревоге тянулись очень долго. Элитнику показалось, что прошли уже дни и недели, а за ним всё никак не приходили. Он готов был уже на стену лезть, когда дверь наконец-то отворилась.       - Смоукскрин, что ж ты такое натворил, что тебя притащили сюда? - вскричал Рэтчет, едва его сервопривод коснулся пола камеры. - Великая Искра, что с твоим плечом? Чего на полу сидишь, быстро на платформу!       - Рэтчет? - не поверил своей оптике сержант. - А ты здесь какими судьбами?       - Рэтчет, Рэтчет, кто ещё? Меня вызвали сюда от имени Высшего Совета, чтобы оказать заключённому медицинскую помощь. Кто ж знал, что этим заключённым окажешься ты!       Медик усадил юнца на платформу и грозно навис над ним с инструментами в манипуляторах. На бледном фейсплэте элитника промелькнуло подобие улыбки, когда в процессоре пронеслись картинки воспоминаний с Земли.       - Чего улыбаешься? Я жду объяснений!       - Ай, ну Рэтчет, больно же!       - Ну-ка цыц. Я всё ещё жду объяснений.       - Что тут объяснять... Я вступился за пленного десептикона, офицер ударил меня битой, отправил в карцер, а после написал донос.       Медбот отложил инструменты и поднял окуляры на младшего. Его тяжёлый взгляд, окрашенный сожалением и неизъяснимой грустью, заставил элитника съёжиться и забиться в угол.       - Зачем, Смоуки? Скажи мне, зачем ты это сделал? Это ведь всего лишь десептиконы, ещё и пленные.       - Но Оптимус говорил, что любое насилие порождает только насилие. Нельзя допускать этого, наша раса не по наслышке знает, чем это заканчивается.       - Смоуки...       - Рэтчет, там есть спарки, ни в чём неповинные спарки! В одно мгновение всё может перемениться, и там окажутся наши спарки, понимаешь? Почему абсолютно всех сгоняют на эти шахты? Неужели нельзя отнестись к их прошлому справедливо? К тому же, идеалы автоботов подразумевают, что каждый имеет право на второй шанс! Почему это применимо только к Мегатрону? Почему он на свободе, когда те, кто за ним следовал, осуждены на пожизненную каторгу?       Медбот махнул на него манипулятором и отвернулся.       - С тобой спорить ещё более бесполезно, чем с Оптимусом. Мегатрон уничтожил нашу планету.       - Он или нестерпимое оскорбление, которое нанёс ему Высший Совет? - всё больше распалялся Смоукскрин. - Ведь его буквально со смехом выгнали из здания, и лишь потому, что считали его необразованным гладиатором.       Рэтчет обернулся к другу и тяжело вздохнул. Это обострённое чувство справедливости всегда отличало элитника от всех остальных. "И от кого он такому научился? Говорил я Оптимусу, этот процессор податливый, как пластилин, можно лепить, что искре угодно. И он создал идеального автобота, верного нашим идеалам, как последний киберпёс" - пронеслось в мыслях у медика.       - Смоукскрин, ты ещё так молод и неопытен. Ноша, которую ты хочешь взвалить на свои плечи, неподъёмна. Это неравная борьба одного идеалиста против целой фракции, ставшей непомерно жестокой на фоне войны. Здесь никто не сможет тебе помочь, как и когда-то никто не смог помочь Мегатрону выбрать верный путь.       - Я всё же попробую справиться, - улыбнулся молодой автобот. - Просто верь в меня.       Наконец Смоукскрина всё-таки привели в зал Высшего Совета. Сначала элитник даже оробел при одном только взгляде на статных и высоких кибертронцев. Волнение, перерастающее в суеверный ужас, сковало разум, не давая ясно мыслить. Ярко-голубые окуляры расширились до невероятных размеров, делая молодого автобота похожим на спарка. Но, совладав с собой, сержант выпрямился, поднял подбородок и крепко сжал денты.       Участники Высшего Совета сидели за круглым столом в самом центре большой залы. Их фейсплэты выражали невозмутимость и полный покой искры и процессора. Смоукскрин закусил губу и поднял взгляд к взлетающим вверх сводам. Они были расписаны различными сценами из истории Кибертрона. Элитник разглядел Праймуса, Юникрона, тринадцать великих Праймов и даже Оптимуса, сражающегося с Мегатроном. Жёлтый корпус, нарисованный рядом, вероятнее всего, был изображением Бамблби.       - Сержант Элитной Гвардии Смоукскрин, - позвал один из участников Совета, - подойдите сюда.       Автобота подвели к Праймам и оставили стоять напротив. Охранники удалились к выходу, и элитник остался один на один с существами из мифов. Он всё так же крепко сжимал денты, а пальцы невольно собирались в кулак.       - Итак, Смоукскрин, один из офицеров вашей части, лейтенант Спитфайр, доложил нам, что вы устроили бунт в части, защищая пленного десептикона, - произнёс Прима, сидящий напротив сержанта. - Скажите, это верно?       - Сэр, при всём уважении, это был не бунт, - ответил Смоукскрин, - это была защита того, кто не может сам защититься от офицерского произвола.       Прайм отложил от себя доклад офицера и поднял взгляд на молодого сержанта.       - То есть, вы считаете, что десептиконы не заслужили этого наказания, и утверждаете, что жестокость в их сторону можно назвать офицерским произволом?       Автобот выставил один сервопривод вперёд, пытаясь придать своему виду как можно больше уверенности, хотя робость пробирала его до мельчайших деталек всех внутренних механизмов. С трудом заставив голос не дрожать, Смоукскрин приготовился отвечать.       - Сэр, согласно своду законов Кибертрона, военнопленный имеет право на полную неприкосновенность после вынесения приговора Высшим кибертронским судом. Но осужденные практически ежедневно подвергаются физическому и эмоциональному насилию со стороны личного состава. Я считаю это нарушением законов, а нарушители должны быть наказаны должным образом.       Праймы заулыбались. По их фейсплэтам сержант понял, что сейчас несёт полную бессмыслицу. Но в чём он ошибся? Он не пропускал ни одной правки в законах Кибертрона и знал их практически наизусть. Где он просчитался?       - Смоукскрин, - начал Прима Прайм, слегка подавшись вперёд, - вы, безусловно, правы. Более того, мы поражены вашим безупречным знанием свода законов, мало кто может с такой уверенностью его цитировать. Но вы ещё юны и, несомненно, неопытны, а потому считаете, что всё всегда совершается по закону. Но это, к сожалению, не так. Никакого суда над осуждёнными десептиконами не было. Их сослали на шахты, основываясь только на их принадлежности к определённой фракции. Это безусловное право победителя - решать судьбу побеждённого.       Элитник опешил и чуть отступил назад. Его взгляд бегал от одного Прайма к другому, пытаясь найти в их фейсплэтах оправдание такой жестокости.       - Вижу, что вы поражены, - продолжил Прайм, вставая из-за стола и подходя ближе к юнцу. - Но с юридической стороны здесь нет ошибки. Примите наши слова на веру и спите спокойно. Нет никакого нарушения законов, всё решили законы военного времени. Возвращайтесь в часть и служите Кибертрону дальше, ваше обострённое чувство справедливости, а так же идеальное знание законов ещё послужит нашему народу. Вас ждёт блестящая карьера, мы в этом уверены. Охрана, выведите его и отправьте обратно в часть. До свидания, Смоукскрин, надеюсь, судьба ещё сведёт нас.       Молодой автобот вышел из залы совершенно ошарашенным. Как это не было суда? Это было самоуправство Высшего Совета? Но Высший Совет обязан подчиняться законам Кибертрона! Их обязал сам Праймус! Нет такого положения в завете Праймуса, которое разрешало бы без суда и следствия отправлять военнопленных на каторгу. Тогда на каком основании? А если там мирные жители Каона, которых захватили и заставили вступить в ряды десептиконов под страхом смерти? А спарки? Кто их спасёт и защитит, если не Высший Совет?       В процессоре роем носились вопросы, на которые невозможно было найти ответ. Смоукскрин находился в каком-то трансе, когда его посадили в кортеж для осуждённых и отправили обратно в часть. Мимо мелькали высокие здания Иакона, красивые вывески, кибертронцы бегали по своим делам, спарки и беты носились по улицам с игрушками. Но сержанту не было до этого дела. Он не мог прийти в себя. Внутри разом рухнули все представления о справедливости Праймов. Смоукскрин никак не мог справиться с таким исходом. В мыслях вставал образ Оптимуса, разглагольствующего о том, что каждый может получить второй шанс и что всегда нужно быть милосердным и понимающим. Он врал, когда говорил о милосердных автоботах? Всё, что говорил Оптимус, всё, что он делал, было просто ложью? Мир вокруг рушился с оглушительным треском, оставляя глубокие борозды на искре.       Сержант пришёл в себя только тогда, когда его вытолкали из кортежа и притащили на плац, где как раз объявили построение. И проводил его ненавистный Спитфайр. Смоуки перевёл дыхание и отправился просить разрешения встать в строй.       - О, кто пришёл, борец с несправедливостью, сам сержант Смоукскрин! - злорадно поприветствовал офицер. - Нет, вам в строй нельзя, оставайтесь здесь. Сейчас будете проводить публичную казнь. В ваше отсутствие, дорогой сержант, работники шахт совсем распоясались, даже пробовали устроить забастовку. Но вы сейчас решите этот вопрос. Тащите сюда этого мерзавца!       Молодой автобот стоял в полном оцепенении и остановившимся взглядом смотрел на осуждённого. Это был тот самый десептикон, которого Смоукскрин защитил от офицерского произвола. С ним можно было творить, что он хочешь: избивать, пытать, просто убить. Что угодно, он никак не защищён законом, у него нет прав, он совершенное ничтожество, никто не встанет на его защиту, никто не осмелится перечить воле Высшего Совета. Он стоял на коленях перед сержантом, со связанными манипуляторами за спиной и сложенными крыльями. Его взгляд в диком испуге метался по синему корпусу автобота. Плечи тряслись, словно в каком-то припадке.       - Ради такого, сержант Смоукскрин, я готов дать вам своё табельное оружие, ведь ваше, вероятно, отобрали при аресте, - Спитфайр мерзко скалил денты, будто хотел вонзить клыки в шею несчастного десептикона. - Держите, пожалуйста, застрелите эту мерзость.       Молодой автобот сжал предложенный ему бластер, не сводя взгляда с несчастного. В его процессоре с невероятной скоростью выстраивалась цепочка следующих событий, план действий, который необходимо было претворить в жизнь. Если он этого не сделает, не сделает никто.       Смоукскрин медленно поднял манипулятор с бластером и направил его на десептикона. Адреналин захлёстывал, дыхание участилось, минуты превращались в целые ворны. Перед окулярами мелькал Высший Совет, Оптимус Прайм, Мегатрон, война, разрушенный Кибертрон. В аудио летели плач приговорённого к казни и недовольное ворчание строя элитников. Кто-то крикнул "Не убивай!". Но сержант медленно нажимал на курок. Всё было решено.       - Я никогда не предам идеалы автоботов! Никогда! - прошептал он, стреляя вверх. Следующим движением он без какого-либо сожаления ударил бластером Спитфайра и уронил его на плац, ставя сервопривод на светлую грудную пластину. - Ты думал, я уподоблюсь тебе, жалкое ты ничтожество! Я автобот, и я буду отстаивать идеалы автоботов до последнего вздоха!       Из строя послышались оглушительные аплодисменты и крики одобрения. Смоукскрин вырубил офицера ещё одним ударом по шлему. В какой-то бешеной эйфории, в бреду мании величия он указал бластером на бегущих к плацу офицеров и приказал строю:       - Взять их!       Линия строя моментально стёрлась, и элитники, летящие вперёд с невероятной скоростью, принялись хватать бывший командирский состав, угрожая учинить самосуд прямо здесь и сейчас.       - Смоукскрин! - подскочил к другу Блюстрик. - Что же теперь будет? Что нам делать?       - Что будет? Будешь моим заместителем, - ответил сержант, в общем смятении с трудом улавливая голос товарища. - Нам надо навести порядок. Офицеров уже связали?       Блюстрик испуганно взглянул на сержанта. Смоуки как будто преобразился. На него было страшно взглянуть. Взгляд испепелял на месте, сковывал, не давая ни единого шанса избежать наказания тем, кто его заслужил, а движения стали стремительными и угрожающими.       - Блюстрик, что ты стоишь! Думай быстро!       С трудом им удалось успокоить беснующуюся толпу, не давая ей окончательно растоптать офицеров, несчастного десептикона и споткнувшихся сослуживцев. Самопровозглашённый командир и его заместитель рвали глоссу в попытке восстановить тишину. Наконец порядок восторжествовал, элитники замолчали и построились в ровные шеренги. Гробовая тишина сковала плац. Для Смоукскрина такая ситуация была в новинку, и поэтому он сначала немного испуганно осматривал строй.       - Итак, друзья, - начал он, откашлявшись, - офицеров необходимо выдворить из части, причём в целости и сохранности. Джетфаер, Сайдсвайп, займитесь этим. Приступайте к выполнению. Идём дальше. Есть ли здесь те, кто против всего произошедшего или не имеет должной смелости, чтобы сражаться за идеалы автоботов даже с Высшим Советом? Если да, то выйдите из строя на пять шагов       Ответом была тишина. Рядовые и сержанты молчали. Никто не двинулся с места. Командир подождал минуту.       - Если кто-то из вас боится выйти, то смею заверить, что никакого наказания к вам не будет применено. Вы можете в свободном порядке покинуть пределы части. Я ни в коем случае не буду вас переубеждать, вы имеете полное право на своё мнение.       - Среди нас нет трусов! - крикнули в ответ.       Смоукскрин позволил себе слабую улыбку и продолжил.       - В таком случае, теперь мы не часть Элитной Гвардии №1, а повстанческий корпус "Феникс", отстаивающий интересы и идеалы фракции автоботов и защищающий слабых и невиновных! Поздравляю вас!       Строй прогремел грозным "Ура!".