Король-самоубийца. Книга 3 серии "Фоллокост"

      ‘Как я допустил все это? В чем ошибся? Раньше я никогда не ошибался сразу в стольких вещах.       Или, может, я смотрю на свое прошлое сквозь розовые очки. Ведь, если вспомнить мое прошлое - до всего этого, до Джейда, до того, как я осознал, что создал рожденного бессмертным, я совершал много ошибок и во многом сейчас бы поступил иначе. Но из каждой ошибки, каждого промаха я извлекал урок, исправлял, и больше никогда их не повторял.       Так какой урок мне вынести сейчас из того, что произошло?’       Илиш поднес бутылку с мутно-коричневой водой к губам и наклонил ее, поморщившись от вкуса. Его поташнивало каждый раз, когда приходилось пить эту воду: мало того, что она отравлена радиацией, так еще и кишела паразитами, он был в этом уверен. По возвращению в Скайфолл ему непременно нужно будет сдать кровь на анализы, чтобы выяснить, не подхватил ли он какую-нибудь болезнь. Или, может, проще покончить с собой и позволить белому пламени позаботиться об этом.       Он убрал бутылку обратно в зеленый рюкзак и закинул его за спину. Если и был какой-то положительный момент в том, что он забрался так далеко на северо-запад Серой Пустоши, так это отсутствие проблем с питанием. В его рюкзаке уже лежали консервы и рис, и ему даже повезло найти бутылочки табаско и соевого соуса. Хотя они с Ривером это никогда не обсуждали, он был уверен, что обе приправы среди пустынников на вес золота. Он всю жизнь ел рис только с соевым соусом, и Джейд быстро присоединился к нему в этой привычке. Вдвоем они за месяц могли прикончить одну, а то и две бутылки, и Лука знал, что нужно всегда держать пару бутылочек в запасе. Собственно, именно любовь семьи к соевому соусу подтолкнула Аполло начать выпускать подобный продукт под маркой Декко.       Илиш повернул голову и внимательно присмотрелся к нескольким домам вдалеке. Когда-то там был жилой квартал, но теперь от крайних домов остались лишь обугленные балки со времен давно погасшего пожара. Теперь они стояли изломанными скелетами на фоне уцелевших зданий. Казалось, что какой-то безвестный огонь парализовал эти разрушенные дома и оставил их смотреть на своих живых собратьев, как напоминание, что и они раньше были такими, а теперь представляли собой лишь бесполезные руины. Хотя на самом деле дома с необвалившимися крышами и четырьмя стенами такие же обреченные и мертвые, их внешность обманчива, и никогда больше эти здания не обретут былую славу. Все, что было построено до Фоллокоста, погибло, радиация просто не позволяла природе поглотить трупы.       ‘Как и наш король Силас, - мрачно подумал Илиш со вздохом. - Хватит витать в облаках, нужно многое продумать. Тебе нужен план. Когда ты вернешься в Скайфолл, ты должен четко понимать, что будешь делать. Твой сад в запустении, подвязки спутались, а ростки увядают… ты должен все исправить.’       Я все исправлю. Исправлю.       Оно того стоило? Вопрошал Рено полным агонии голосом у него в голове.       Илиш на мгновение прикрыл глаза и глубоко вдохнул теплый воздух Серой Пустоши, потом открыл их и продолжил свой путь к нулевой точке Кесслера.       Ночью он разбил лагерь в таунхаусе, стоявшем в окружении более тридцати таких же зданий. Их уже обчистили, но последние мародеры-пустынники ушли отсюда много лет назад. Правда, оставили следующим поколениям обгоревшую решетку-гриль, прислоненную к наружной стене, и зажигалку с ржавым колесиком. Илиш, благодаря своим тепловым способностям, в зажигалке не нуждался, но все равно сунул ее в карман. В ней еще оставалось горючее, так что он сможет смастерить плитку для бедняков, если понадобится. Ривер показал ему, как это делается при помощи всего лишь алюминиевой банки из-под газировки, ножа и куска изоленты.       ‘Этот парень многому меня научил’, - подумал Илиш. Он лежал на матрасе, накрытом несколькими затхлыми одеялами из шкафа, самым чистым из которых он укрылся сам. Рядом с ним лежал его зеленый рюкзак, а на нем - пистолет. Ривер еще поделился лайфхаком, как наколоть оконное стекло или лампочки в наволочке, а затем рассыпать осколки на лестнице или под окном. Так можно предупредить чье-то нападение.       Илиш закрыл глаза и начал перебрать в уме все, чему его научила темная химера, и раскладывать это по нужным полочкам. Он всегда представлял свой мозг как большую башню с комнатами, заполненными шкафами, в которых хранились различные файлы, и ему нравилось в свободное время просматривать каждый из них, чтобы освежить знания.       Но, едва коснувшись знаний химеры-пустынника, он шарахнулся от воспоминаний о Ривере. Они вызвали неприятное ощущение в желудке, поэтому он решил отвлечься от них, переключившись на другое. Как обычно, в качестве утешения, он вызвал в памяти лицо своего кикаро, но и оно вызвало то же самое чувство. Илиш изгнал их образы из головы, отказываясь признавать, что это, скорее всего, сердце наполняет его тревогой.       После этого Илиш погрузился в беспокойный сон, навострив уши и держа руку в нескольких сантиметрах от пистолета.       ‘- Сегодняшняя ночь была чудесной, - прошептал мне мальчик почти год назад. Обнаженные, мы лежали в нашей постели со светло-серой простыней, скомканной в кучу у наших ног, и забытым на полу пледом. - Это был лучший день рождения в моей жизни.       Я лежал на боку, подперев голову рукой и упираясь локтем в подушку. Мальчик смотрел на меня с выражением, которое удерживало мой взгляд немного дольше, чем мне хотелось бы. Его глаза переполняли преданность, безграничная любовь и поклонение, и эти эмоции всегда становились глубже после того, как мы занимались с ним любовью. Именно занимались любовью, а не устраивали безудержные секс-марафоны или неистово трахались, как животные в брачный период. Именно когда я прижимал к себе дрожащее тело мальчика и впитывал каждый его стон, каждый судорожный вдох. Когда я позволял ему услышать мои собственные звуки наслаждения, и я знаю - он ценил их.       Уголок моих губ приподнялся. Протянув руку, я убрал с его лба налипшие пряди черных, как глубины вселенной, волос и заправил их за ухо, как и второе, миниатюрное и слегка заостренное, с тремя серьгами конго с разноцветными камнями в каждой.       Фиолетовый, белый и черный.       - Напомни мне потом переписать твой настоящий день рождения на этот день, - сказал я ему с ухмылкой. Поскольку день наступления его семнадцатилетия прошел немного суматошно, я пообещал ему компенсировать праздник в любой день на его выбор. Как только наша жизнь устаканилась, через месяц после окончания игрищ Силаса и нашей свадьбы, он попросил меня устроить ему день рождения.       На подготовку ушел еще месяц, но я считал, что мой кикаро многое пережил и заслуживает особого дня. Поэтому я сделал то, что он посчитал бы несвойственным мне, и освободил для него свое расписание на один день. Я взял выходной и отвез его на Мертвые острова посмотреть на новых детенышей леопарда Джоквина и других его кошачьих и экзотических зверушек. Потом мы отправились на чудесную прогулку по пляжу, которая закончилась ужином, приготовленным партнером Джоквина и другом Джейда, Джемом. Я превзошел сам себя и заставил Джоквина и Джема поклясться своими жизнями, что они никому не расскажут о моих стараниях ради Джейда.       Мальчик все это время не уставал боготворить меня глазами и словами и раздражать небывалым количеством поцелуев и улыбок. Возвращаясь к самолету, он вложил свою ладонь в мою, и, поскольку мы шли по безлюдной части острова, я не возражал, чтобы мы держались за руки. Но, как только в поле зрения показался приют для животных с охранниками-тиенами на входе, я убрал свою руку, и у него хватило ума не жаловаться.       Когда мы вернулись в квартиру, Лука уже ушел и не собирался возвращаться до утра, мы по очереди приняли душ, и я вошел в нашу спальню, где он уже ждал меня на кровати. На нем были только кожаные стринги, высоко облегающие бедра и демонстрирующие v-образный изгиб под тонкой дорожкой коротких черных волос, поднимающейся к пупку. Я быстро снял их и занимался с ним любовью следующие четыре часа.       На этом долгий день закончился, и вот мы лежим обнаженные на нашей постели. Мальчик смотрит на меня с благоговением, и я медленно провожу пальцами по его подбородку, потом нежно касаюсь истерзанных ласками губ.       Его желтые глаза смотрят в мои.       - Я люблю тебя.’       Илиш открыл глаза в холодной и пустой спальне таунхауса. Все вокруг него было серым от восходящего над горизонтом серого солнца. Здесь не было цветов. Единственным ярким пятном его существования теперь были яркие и озорные глаза его кикаро, но и они потускнели, когда реальность поглотила яркий сон.       Он вздохнул, и пока вдыхал, почувствовал запах затхлых одеял и раскисшей древесины.       ‘Ни запаха мяты и пряностей моего кикаро, ни аромата душистого мыла, если он проснулся раньше меня.       Только запах смерти десятилетней давности и медленно гниющего дома.’       Илиш встал и скатал одеяло, которым укрывался, плотным рулоном, закрепил его телефонным шнуром и привязал к своему рюкзаку. Затем спустился вниз по шатающейся лестнице, хрустя ботинками по осколкам стекла его системы сигнализации, которая в итоге не пригодилась.       Он вышел на улицу - его полукругом окружали одинаковые дома в почти одинаковом состоянии упадка - и направился в сторону, которая, по его мнению, приведет его к шоссе. Обойдя парк с детской площадкой в нескольких метрах от поваленного забора, где зеленые газоны остались лишь воспоминанием, а желтая трава пробивалась беспорядочными клочками, он добрался до ряда промышленных зданий. Все они вдоль дороги были разрушены и просто лежали грудами обломков, припорошенных пеплом.       Пока он шел по унылому серому миру, его мысленный взор видел его прогуливающимся по своему саду. Удивительно красивому, великолепному саду, пусть даже это был всего лишь образ, созданный его воображением.       Огромный участок с изумрудной зеленью, окруженный белым забором, сверкающим новой краской. Над подстриженным газоном возвышались клумбы с ограждением из необработанного кедра, внутри которого была утрамбована черная плодородная почва. В этой почве росли зеленые побеги и мелкие цветы разных видов, некоторые вымерли, некоторые еще тянулись к небу.       Илиш бродил по этому саду в минуты отдыха или когда искал спокойствия и умиротворения в стрессовой ситуации. Прогуливаясь, он вспоминал каждое мысленно посаженное семя и задерживался на них.       Сколько Риверу сейчас? Как проходит его обучение? Когда Лайкос должен позвонить? Получив ответы, он переходил к следующему саженцу и просматривал свой список вопросов для него. У каждого брата была своя клумба и своя комбинация цветов, а на запароленном ноутбуке Илиша - свои кодовые имена.       ‘До того, как все это произошло, до того, как я узнал, что король Силас последние несколько месяцев находился в Арасе, я пытался привлечь Гранта на свою сторону. Джейд прочел его ауру и подтвердил то, что я и так знал: он был одержим Тео, и именно этот младший братец мог стать ключом к его вербовке. Мы с Джейдом обсуждали привлечение Сангвина для манипулирования Тео и как удачнее это провернуть. Я понял, что мне нравится обсуждать это с Джейдом. Никогда еще у меня не было человека, которому я доверял бы настолько, чтобы раскрыть всю эту информацию, не говоря уже о том, чтобы, лежа ночью в постели, строить с ним планы будущего переворота.’       Илиш стиснул челюсти, когда в его сознании всплыл образ его кикаро за секунду до трагедии. Сильнейшее по свое природе создание, сгорбившееся, залитое кровью, стекающей с головы по лицу и шее. Его желтые глаза заволокло тьмой, когда он применил ментальную силу, доступную только ему и Силасу. Кесслер и его легионеры замертво упали на землю. Джейд не только смог бесконтактно лишить их жизни, но и обойти своей способностью мужа и друзей.       Затем он увидел мальчика на белой больничной койке, утыканного проводами и трубками, подключенными к пищащим и жужжащим аппаратам, единственному источнику его жизни. Лайл говорит ему, что мозговая активность значительно снизилась.       - Он сможет ходить? Говорить?       - Хозяин Илиш… нам повезет, если он сможет хотя бы поднять голову.       Острая боль во рту вырвала Илиша из иллюзий - он откусил себе небольшой кусочек языка. Выплюнув лишний теперь кусочек плоти и глубоко вздохнув, он вернулся в свой сад. Абстрагировавшись от реальности, его разум перепроверял саженцы и анализировал, что привело его в этот момент, и где можно посадить новые.       ‘Я просмотрю жесткие диски до самого последнего файла. У Периша было много причуд, но одна, несомненно, мне полезная - его одержимость документировать все свои работы, начиная со времен еще до моего рождения. Сейчас эти жесткие диски - самая ценная вещь в мире, и, к счастью, они у меня в руках. Все это было не зря, я все исправлю.’       День пролетел незаметно в компании мыслей. За это время Илиш просмотрел и обработал множество ростков, хотя его мысли постоянно возвращались к увядшей рассаде его прежних планов. Семена Ривера, семена Киллиана, тайна убийства бессмертного. Единственная причина, по которой он отправил Ривера и его небольшую группу в Серую Пустошь.       Эта тайна умерла вместе с Перишем. Илиш задался вопросом, в какой момент Периш вспомнил об этом, точнее, когда Скай рассказал ему. Скорее всего, это случилось еще в Крейге, и дальнейшие действия Периша были продиктованы приказом ХМТ Ская отправиться в лабораторию, чтобы покончить с собой.       Илиш не был уверен. Все, кто мог бы рассказать о случившемся,… либо мертвы, либо горели.       ‘Что дальше? Как мне убить короля Силаса раз и навсегда? Силас видел, как Периш сделал это с собой? Вспомнит ли он, когда проснется? Если вспомнит, глупо надеяться, что он когда-нибудь расскажет мне. Скорее всего, он сам воспользуется этим, чтобы убивать тех, кто стал бессмертным против его воли.’       Илиш полез в карман и вытащил пачку сигарет. Закурив, он рассеянно потер верхнюю часть левого предплечья. Еще недавно он носил там старый ошейник Джейда, и теперь рука без кожаного ремешка ощущалась странно.       ‘А что мне делать с тобой, кикаро?..       Тебе всего восемнадцать. Ты мой муж, но все еще мальчик.’       Илиш внезапно обернулся. В одном из зданий, мимо которых он проходил, послышался шум, что-то звякнуло, словно ложку уронили на пол или на тарелку.       Илиш внимательно осмотрелся. Он поднимался в горку по двухполосной дороге с желтыми выцветшими разделительными линиями. По одну сторону от него тянулось бетонное ограждение с покосившимся сетчатым забором, а слева, откуда раздался шум, толпились пристроенные друг к другу магазинчики, за ними - автостоянка.       Звук исходил из того дома… одноэтажного здания с вывеской «Римэкс» на фасаде. Деревянные светло-серые облицовочные панели вздулись, и сквозь щели торчал розовый утеплитель, как синтепон, пытающийся вырваться из порванной куртки.       Его глаза обшарили каждое из разбитых окон: пластик свисал с них лоскутами, что говорило о том, что какое-то время после Фоллокоста здесь кто-то жил. Здание казалось пустым, могло оказаться, что это была всего лишь радкрыса.       Илиш продолжил идти, напряженно прислушиваясь к звукам. Казалось, он пересекал обычный придорожный городок: здания стояли не слишком близко друг к другу, так что, если не считать большего количества тротуаров и черных деревьев, это место ничем не отличалось от других городков, через которые он проходил.       Или отличалось…       Илиш снова обернулся, прищурившись. Снова послышался шум, и на этот раз довольно отчетливый.       - Я тебя слышу, - непринужденно сказал Илиш и продолжил идти. - Я бы посоветовал тебе выйти или прекратить шуметь. У меня напряженный график и нет времени на игры пустынников.       И тут за его спиной раздался оглушительный рев, словно завели двигатель и от души газанули. Илиш обернулся и увидел, как из-за дома Римэкс взметнулся шлейф пепельной пыли, и раздался звук бьющегося о землю металлического листа. За этим звуком последовал другой, затем третий. И через пару секунд к Илишу с трех разных сторон неслись, вздымая облака пыли, три мотоцикла. Один от магазина Римэкс за его спиной, второй со стороны отдельно стоящего дома, откуда он услышал второй шум, а третий - из дома в полуквартале перед ним.       Когда они подъехали ближе, Илиш разглядел одинаково одетых гонщиков, с их грязными заляпанными шлемами-касками и байкерскими очками, они ехали с открытыми, оскаленными ртами, гудели и вопили так громко, что перекрывали рев двигателей.       Илиш стоял посреди дороги, а все трое принялись кружить вокруг него на своих мотоциклах, гогоча и раздражая визгом покрышек, который резал уши Илиша, как скрежет гвоздей по стеклу. У него не было ни малейшего желания потакать этим трем идиотам с их очевидными и жалкими попытками вселить страх в его сердце.       Пока они кружили, взметая в воздух неимоверное количество серого пепла, раздражающего его горло и глаза, Илиш скрестил руки на своем сером пальто и наблюдал за происходящим с невпечатленным и довольно скучающим видом.       Трое байкеров остановились и повернули ручки газа грязными пальцами, такими почерневшими, что они почти сливались с мотоперчатками без пальцев. Запах тоже был отвратительный, Илиш поморщился. А когда их облезлые губы раздвигались в улыбке или издевательской ухмылке, он видел, что те немногие зубы, что еще оставались в их больных ртах, были такого цвета, что и грязные пальцы.       - Что ты тут делаешь один, друг мой? - крикнул один из них. За спиной у него висела ржавая штурмовая винтовка, а на поясе из потрескавшейся кожи - несколько зазубренных и тусклых ножей. Все байкеры были одеты в несколько слоев замызганной одежды с дырами, через которые можно было разглядеть коричневый и серый цвет каждого слоя.       - Эй, смотрите! - воскликнул другой. Он выпучил глаза, и Илиш едва не произнес то, что тот собирался сказать дальше.       ‘У него фиолетовые глаза.’       - У него прикольные глаза!       ‘Ну почти.’       Илиш вздохнул и полез в карман. Послышалось шуршание - байкеры пытались достать свои винтовки, но Илиш оказался быстрее.       Он вытащил пистолет и выстрелил первому между глаз - грязный и вонючий пустынник рухнул на землю. Затем он направил пистолет на второго, как раз в момент, когда тот поднял свою винтовку, и нажал на курок. Голова байкера откинулась назад, но в это же мгновение еще один выстрел разорвал холодный воздух, и Илиш почувствовал сильный удар в грудь. Он повернулся, чтобы застрелить последнего, но, взглянув на удивленного мужчину, увидел, как из ствола его автомата одна за другой вырвались вспышки, за которыми последовали сильные удары в грудь и живот. Илиша это не волновало, раны от пуль быстро заживут, а потраченные на воскрешение часы он компенсирует на одном из грязных мотоциклов этих недоумков.       Третий байкер вскрикнул и дернулся назад, когда Илиш попал ему в щеку и добил выстрелом в шею. Заваливаясь с мотоцикла на землю, мертвец не отпустил курок, продолжая палить из автомата, но все пули пролетели мимо Илиша, лишь обжигая щеку резким свистом ветра.       Раздражение быстро заглушило боль от ранений. Не удостоив взглядом мертвых пустынников, Илиш осмотрел свои пропитанные кровью пальто и рубашку. В груди и животе зияло несколько пулевых отверстий, и из каждого вытекала кровь, беззвучным дождем орошая серую пыль под ним.       Илиш с трудом засунул пистолет обратно в карман пальто и осмотрелся. Зрение начало затуманиваться, но он сосредоточился и, пошатываясь, направился к дому с приоткрытой дверью. Там он собирался умереть.       - Гребаный ублюдок!       Илиш обернулся и увидел двух бегущих к нему женщин - одна совсем девочка, вторая уже в возрасте. Они неслись к нему со слезами на глазах, оставив за спиной мужчину и маленького мальчика.       - Это был мой папа! - закричала девочка. Илиш скривился, у маленьких девочек такие противные голоса. - Ты сволочь.       Илиш прислонился к перилам на крыльце дома и снова полез в карман за пистолетом.       - Твой глупый папаша... пытался убить меня, - с трудом выговорил Илиш, пытаясь удержать мутнеющее сознание. Он скоро умрет, и ему нужно умереть в спокойном месте. Пустынники не позволяют мясу пропадать, и ему грозила реальная опасность быть съеденным. Если это случится, то на восстановление обглоданного тела уйдет минимум полгода.       - А ты чего, блядь, ожидал? - девочка с собранными в хвостик каштановыми волосами налетела на него и пихнула в бок своими ручонками. - Ты пришел в наш город! Ты ублюдок! - она взревела и прицельно ударила его по одной из ран на боку. - Я рада что ты сдохнешь.       - Челси, отойди от него! - закричала женщина, видимо, увидев пистолет. Илишу удалось повернуться к ней, но перед глазами все поплыло.       - Дай мне спокойно умереть, - прохрипел Илиш. Он упал на колени и выплюнул скопившуюся во рту кровь. - Легион… здесь есть легион?       - Какого хрена я должна тебе помогать? Ты только что убил моего брата! - закричала женщина, удерживая шумную соплячку подальше от него.       - Я принц из Скайфолла, - Илиш посмотрел ей в глаза, и те изумленно расширились. - Если ты доставишь меня легионерам, они заплатят тебе баснословную сумму. Когда я очнусь, я увеличу награду десятикратно.       Пистолет выскользнул из его руки и с гулким стуком упал на землю. Илиш схватился за грудь и сдавленно простонал.       - Приведи мне легионеров.       - Пошел ты! - взвизгнула девчушка.       Как же я ненавижу орущих маленьких девочек.       Илиш услышал вокруг себя другие голоса. Подняв глаза, он увидел, что к женщине и девочке присоединился старик с мальчиком. Похоже, здесь жила семья или небольшая коммуна, их было минимум семеро, все обросшие и грязные, и с одинаковыми чертами синдрома Дауна на лицах. Вероятно, инцест был для них в порядке вещей, и это объясняло идиотское поведение троих выродков, которых он только что убил.       - У него фиолетовые глаза… может, он говорит правду, - сказала женщина другим. - Я видела легионеров в Мантисе, когда была там в последний раз.       Мантис… сколько до него? Илиш почувствовал проблеск надежды, но капающая из его ран кровь погасила его.       - Он убил Бобби! - запротестовал старик. - Почему мы помогаем человеку, который убил...       - Потому что он может принести нам больше, чем просто мясо! - раздался женский голос. Илиш почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо, а другая рывком потянула на ноги. - Теперь он наш пленник, и если он умрет, у нас еды будет на неделю. Давайте... занесем его внутрь.       Илиш отдернул плечо и оперся руками о крыльцо, в резких судорожных вдохах уже раздавалось бульканье. Он понимал, что умирает. Мысль о том, что он вот-вот умрет в окружении полуголодных пустынников, наполнила его чувствами, которые он подавлял с тех пор, как Кики улетел на Фальконере.       Тревога, отчаяние… страх.       Запретные для холодной химеры чувства. Человек, который сдерживал свои эмоции, вытравил почти все слабости, которые видел в себе. Илиш Деккер был известен своей жестокостью, безэмоциональностью и безразличием к чаяниям других. Он возвышался над всеми, как божество на пьедестале, равнодушно взирая на своих подданных и управляя ими одним взмахом руки.       Куда делся тот бог? Кто этот человек с короткими светлыми волосами, грязной одеждой и смертельными ранами, сдающийся в плен паразитам-пустынникам, не достойным его взгляда? Как он допустил это и почему продолжает терпеть? Он - бог, он превосходит любого человека, живущего в этом мире.       ‘Прекрати быть слабаком, Илиш Деккер. Прекрати впадать в отчаяние. Ты уже поджег половину своего сада, прекрати сжигать себя.’       - Давай, мудила. Ты наш гребаный пленник, если хочешь жить... вставай и иди.       ‘Нет.       Я не стану затягивать возвращение в Скайфолл. Я не стану ждать, пока эти идиоты доплетутся через сотни километров до Мантиса, чтобы найти мне легионера, у которого не будет даже спутникового телефона. Я не буду иметь дела с выродками, недостойными смотреть на меня. Я сделаю все необходимое, чтобы как можно скорее оказаться рядом со своим мужем, и на хуй всех, кто встанет у меня на пути.       Возможно, я обучал Жнеца.       Но и Жнец обучал меня.’       Схватив упавший пистолет, Илиш резко развернулся и направил серебристое оружие на маленькую девочку, не медля ни мгновения, он выстрелил ей в шею. Она резко и коротко вскрикнула и рухнула на землю, фонтан крови взметнулся в воздух, алым дождем осыпавшись на уже багровую от его собственной крови землю.       Как и ожидалось, остальные закричали и бросились к ней. Если бы он ранил любого взрослого, остальные достали бы ножи и пистолеты, чтобы убить его, но другое дело, когда ранена маленькая девочка. Они побегут ее спасать.       Илиш выстрелил старику в затылок и швырнул разряженный пистолет в женщину, склонившуюся над умирающей девочкой. Она вскрикнула в момент, когда Илиш уже поднял сжатый кулак и со всей силы, какую ему оставили его раны, ударил ее по затылку. Женщина завалилась вперед, Илиш поднял ботинок и дважды обрушил его ей на череп.       Оглянувшись на дом, он заметил мальчика на крыльце. Когда их взгляды пересеклись, тот развернулся и побежал в дом. Илиш быстро осмотрел местность и напряг слух, но услышал только, как маленькие ножки бегут вверх по лестнице. Он прислушивался, пока не хлопнула дверь спальни, а потом шкафа. Мальчик не бежал за помощью, он прятался. Видимо, в этой малочисленной общине больше никого не осталось.       Илиш доковылял до места, откуда все началось, где три мертвых байкера-пустынника охраняли своих железных коней. Илиш внимательно осмотрел каждый мотоцикл и остановил свой выбор на красном. Потом закинул за спину винтовку одного из мертвецов и собрал обоймы и патроны у двух других... и отправился на поиски мальчика.       Поднимаясь по лестнице, он не скрывал своего присутствия, а когда открыл дверь спальни, даже постучал стволом винтовки по полу.       - Если хочешь, чтобы я оставил тебя в живых, выйди из этой комнаты и покажи мне, где хранятся канистры с бензином, - резко сказал Илиш.       Наступила тишина, но Илиш прекрасно слышал учащенное сердцебиение мальчика и прерывистое дыхание.       - Не советую медлить, - громко сказал Илиш. - У меня нет времени и терпения на маленьких пустынников. А теперь выходи и покажи мне, где хранится топливо. Если бы я хотел убить тебя, я бы уже изрешетил шкаф пулями.       За мгновение до того, как терпение Илиша истощилось окончательно, послышался шорох и дверь шкафа открылась. Вылез мальчик лет семи-восьми и сжался в дрожащий комок, уставившись в пол.       - Покажи, где хранятся канистры с бензином? - повторил Илиш и отошел от двери, жестом предлагая мальчику идти первым.       Мальчик направился к выходу из спальни и прошмыгнул мимо Илиша, потом вывел их из дома на улицу. Отвернувшись от кровавой резни перед домом, последний выживший этой странной общины всхлипнул и, спотыкаясь, поплелся по улице к разрушенному дому с гаражом.       Мальчик указал на металлические двери гаража и вытер рукавом сопливый нос. Илиш прошел мимо него, ухватился за синюю веревку, привязанную к ручке, и с оглушительно громким скрежетом ржавого металла поднял гаражную дверь.       Выдох облегчения сорвался с уст Илиша, когда он увидел полную канистру топлива. Хотелось бы побольше, но и этого хватит. Все равно больше он не унесет. Поэтому он зашел внутрь, схватил канистру и повернулся, чтобы выйти из гаража.       А маленький пиздюк тем временем где-то раздобыл пистолет.       - Убери его, - раздраженно сказал Илиш. - У меня нет времени на...       Прогремел выстрел, отрекошетил от металлических стен гаража и оглушил их обоих. Пуля пролетела мимо Илиша всего в нескольких сантиметрах.       Хотя лучше бы она попала в него.       Взрыв сбил Илиша с ног, и на мгновение лишил сознания. Он не видел, во что попала пуля, но понял, что это что-то горючее.       Илиш стиснул зубы и заставил себя вернуться в реальность. С трудом разлепив глаза, он увидел, что его пальто горит, а под ногами разливается охваченная огнем жидкость. Оперевшись на канистру с бензином, он поднялся на ноги и оглянулся. Вся дальняя стена гаража горела, и все развешанное на ней - мотки веревок, инструменты и, как ни странно, рыболовная сеть - съедали языки желто-оранжевого пламени. Огонь наполнял гараж ядовитым удушливым дымом, от которого у Илиша кружилась голова и горели легкие. Он выбежал, скинул с себя тлеющее пальто и пошел по улице к мотоциклу, но замер, увидев, как мальчик со всех ног убегает от него с пистолетом в руке.       Илиш поставил канистру на землю, взял свою винтовку… и без колебаний выстрелил мальчику в спину. Затем быстро заправил байк бензином, сел на него и закрепил канистру между ног.       С твердым, как гранит, взглядом и плотно сжатыми губами он завел мотоцикл, погазовал немного и помчался по разбитой двухполосной дороге, даже не взглянув на мальчика, оставленного в луже крови.