Отчаяние разделенное на двоих

Пение птиц и ветер, что мягким шлейфом обвевал лицо, гоняя пряди волос по отрешенному, смотрящему в пустоту, лицу. Разноцветные листья падали потоком, друг за дружкой. Интересно, если бы она смогла все исправить, стали бы они такими же дружными с Хлоей как и прежде? Стояли бы друг за друга горой, прикрывая даже в воровстве конфет до ужина? Она могла бы узнать это если бы выбрала ее, но совесть мучившая ее потом после осознания того, что она погубила такое множество людей, съела бы ее заживо, постепенно расплавляя органы, заливая тело противной, черной, вязкой жижей. Но и Хлою отпускать было невыносимо больно и мерзко. В голове так набатом и кричало: неужели после всего ты снова выбираешь не ее?! Вновь являешься дерьмовой подругой, какой однажды бросила ее на произвол судьбы после смерти самого дорогого для нее человека?! Вина разъедает ее за оба варианта. Макс не знает точно за что больше. Хотя есть одна единственная мысль, которая затравленно бьется в самом глубоком уголке сознания. Хлоя наверное счастлива, не жива, но счастлива, там с Рейчел, с девушкой, которую она так отчаянно искала, в которую верила, несмотря на все то дерьмо, которое о ней говорили. Половина из которого была правдой. Мысли продолжали уносить ее все дальше и дальше, захватывая своими щупальцами, утягивая все глубже и глубже. Даже прохладный ветер не остужал голову, которая уже кипела от копошащихся там обрывков воспоминаний, бесконечных мыслей и таких манящий призрачный прикосновений Хлои на ее теле. Помогало лишь одно, доброволец что каждый раз, как брюнетка выходила на прогулку, появлялся из ниоткуда и на миг, короткий, но такой приятный миг их уединения отпугивал, разгребал этот бардак в голове Колфилд. Он садился рядом с девушкой на все еще местами зеленую траву, подминая под себя этот мягкий ковер, прижимался животом к спине и рукой накрывал, и так закрытые, глаза прижимая ближе, дыша прямо в затылок, немного правее, щекоча порывами воздуха кожу, вызывая мурашки по всему телу. Его рука была как маска, закрывающая Макс от мира, от ответственности за это гребаный мир, которая тяжелым валуном навалилась на плечи сковала цепями по ногам и рукам, а на шею надела ошейник с шипами, потому как остаться в одиночестве прерогатива пожалуйста каждого путешественника во времени. Чтобы не привязываться, чтобы вновь не отдавать уже и так розданное по кусочкам сердце. Так легче, так правильнее. Этот доброволец каждый визит не произносил не слова, а под вечер, как начинало темнеть, исчезал также внезапно, как и появлялся. Макс нравилось слушать звук его шагов, чувствовать его мимолетные ласковые прикосновения, ровные колебания груди при дыхании. В его присутствие мир как будто замирал, останавливал течение времени. От этого Колфилд частенько погружалась в такую желанную дрему. Ей кажется, что только из-за этих небольших передышек она все еще жива, все еще в своем уме, все еще не с Хлоей. Хотя ей так невыносимо, так неистово хочется вновь протянуть ей руку и пойди до ночи шляться по свалке, смеясь до коликов в животе и слыша ее смех тоже. Немного хриплый от курения, но такой привычный и родной, что хочется разрыдаться, как малое дитя, прямо в ее майку, прижать так близко насколько возможно, цепляясь за нее как за спасательный круг, сжимая руки в кулаки до белых костяшек, до онемения. - Если тебе не с кем поделится своими мыслями, они начинают делить тебя между собой — выдохнула Чейз прямо в ухо, сильнее сжимая талию Колфилд. Названная от неожиданности подавилась в воздухом, и ее ранее спокойное дыхание стало рваным. - Виктория — проскулила Макс, растерянная от внезапного голоса блондинки. - Ну-ну спокойней Колфилд, все хорошо, все нормально, успокойся — ласковый шепот проник в сознание будто червь и отдался эхом в черепной коробке. - Ты скоро так совсем увязнешь в этом болоте из мыслей — утвердила Чейз, потираясь носом о шею брюнетки, вдыхая ее аромат. Это действие вызвало шквал мурашек по коже Макс. Она выгнула спину, пытаясь отстраниться, но Виктория вновь протянула ее ближе. - Хипстер, я не кусаюсь, сиди спокойно — немного приказным тоном прошипела блондинка. Макс подчинилась, хотя от прикосновений Тори, что вмиг стали пламенем на ее коже хотелось убежать, отстраниться, лишь бы не сгореть. Она прекрасно знала кто этот доброволец, постоянно приходивший к ней на помощь. По одним только духам это уже с уверенностью можно было сказать. Знала, но до конца не осознавала. Не хотела. Как же тут смочь, вы только сами представьте, вам помогает выбираться из пучины отчаяния тот, кто сам недавно вгонял вас в нее, называя отбросом общества, а сейчас так ласково успокаивает рой мыслей, даря желанное тепло человеческого тела. Виктория не говорила, а потому Колфилд создавала для себя иллюзию, что это кто-то другой, но только не она. Но сейчас своим уверенным голосом Виктория вернула ее в реальность, больно ударив лбом о стену правды. И Макс почему-то вновь ощутила липкие щупальца страха по отношению к Чейз. Конечно, она ее больше ненавидела, чем боялась, но страху все же стало место быть. Сидя так с ней, прижатой к ее груди, с закрытыми ладошкой глазами, Колфилд ощущала себя заложницей, жертвой в лапах львицы. От этого холодели конечности, но черт возьми это в тоже время было как-то возбуждающе? Боже, о чем она только думает? Все эти перемещения во времени точно свели ее с ума раз брюнетка думает о, чем то таком. Виктория медленно убрала руку с глаз хипстера и повернула ее голову к себе, за подбородок. Колфилд тяжело сглотнула, смущаясь от неловкости их позы. Глаза Чейз сияли ярко-изумрудным на фоне заходящего солнца, ее волосы как будто окутывал нимб, делая ее еще божественней. Макс не успев даже понять по лицу Тори, какие именно эмоции она испытывает в этот момент, почувствовала чужие губы на своих. Растерянная, она не ответила сразу, но почувствовать их мягкость с рвением исправила ситуацию. Упиваясь ими как единственным оазисом в пустыне. Как она и думала, губы Виктории были прекрасны. Пухлые, мягкие, сладкие. Конфета воплоти. Но все, что происходило было неправильно. Особенно в текущей ситуации. Но Колфилд было плевать. Ей было хорошо сейчас и это сейчас она хотела растянуть как можно дольше.