Контраст

                         ***       Рома хитро щурит голубые глаза, сидя рядом со спящим Лололошкой на тумбочке, и болтая прозрачным ногами, проходя иногда ими сквозь дерево.       Он наблюдал за своим персонажем уже многие годы, проходя через всё вместе. И он отлично помнит их все. И вспоминая как он выбирал как стоит ответить Лололошке, он давно задумывался. Он может выбрать только направление, главную мысль, но саму речь говорит не он. А совсем недавно, в прошлом сезоне, он и Лололошка начали иметь различные мысли. Точнее, он впервые видит как думает его персонаж, как рассуждает и пишет заметки. И если ещё вначале тот казался ему и впрямь куклой, что и капли осознонасти не имеет, то сейчас… Сейчас ему кажется что он наблюдает за реальной личностью. Что имеет чувства и мысли. И в последнее время это вызывало в нём странное чувство. Будто со временем путешествий, им созданный персонаж начал обретать историю, личные границы, мысли, чувство, ему что-то нравилось, что-то нет… И раньше такого не было. И теперь он по большей частей просто наблюдает за Лололошкой, давая тому резвиться вовсю и даже как-то надеясь что возникшее нечто, буквально из воздуха создавшееся сможет стать самостоятельным.       И вспоминая как Дилан упоминал, что с помощью заметок можно было наблюдать и следить за ним, то он подумал о том же. Теперь, когда Лололошка перестал вести своеобразный дневник, то теперь и ему самому стало сложнее отследить внезапно возникшие внутренние проблемы.       Рома вздохнул, тряхнув головой с отросшей, пушистой чёлкой. Ему в последнее время становилось скучно. Лололошка всё возиться с чем-то, и ничего не происходит. Буквально. Это уже напоминает день сурка. Он фыркнул. Стало как-то комично. Только в этой реальности события перестали быть настолько насыщенными и его душа уже начала изнемогать от нехватки адреналина и какого-нибудь неожиданного поворота истории.       Он горько и измученно вздохнул, и откинулся назад, прикрывая, на пару секунд вспыхнувшие, глаза. Его тело легко прошло сквозь предметы и его выкинуло в темноту. Холод пустоты обволакивал его тело. Он сложил руки за головой, как-то обиженно надув губы над скучной судьбой.       А потом ухмыльнулся, почувствовав размывавшийся контур ладони, что обдала холодом кожу запястья и лёгким покалыванием. Глубокий голос с чарующем эхо распотронился по сознанию, и Рома почувствовал как его тянут из пустоты наружу. — тебе стало настолько скучно так быстро?       Он чувствует любящий взгляд своим затылком, когда, проплыв в темноте ещё немного, он ощутил под ногами пол. А открыв глаза, он понял, что оказался во владениях Смотрящего, а его руку всё ещё держала имитация человеческой ладони.       Перед ним явилось само время. Он улыбнулся шире, и спокойно слегка вспорил в воздухе. Он осел в пространстве, а стоящий рядом лишь подошёл ближе заглядывая белыми, светящимися глазами в его лицо. Он наклонил голову, и обиженно протянул. — мне очень-очень скучно! Совсем ничего не происходит. — он качнул головой, и лишь вздохнул. А после покрутил рукой, чувствуя, как материя, подвластная его другу (нет), легко поддаётся его пальцам. — разве это не хорошо, что всё спокойно? — так ведь история должна идти! Лололошка не попал бы в этот мир, если бы тут не происходило бы что-то… — он на секунду задумался — ну, необычное, загадочное. Да и вообще, это затишье меня напрягает. А ты что думаешь?       Смотрящий вслушивался в его бубнëж, в его белых глазах плескалось наслаждение его компанией. -…       Рома фыркнул. А потом вытянул лицо вперёд, облокотившись рукой о материю, что послушно держало его в воздухе и меняла плотность под его властью, приблизился к чужому лицу. До этого момента перед ним была лишь темнота, однако под его натиском под капюшоном проявилось лицо.       Он широко улыбнулся, рассматривая Смотрящего. У него была тёмная, сероватая кожа, белые глаза с тёмными зрачками, чёрные волосы, с небольшой чёлкой. Лицо имело правильные, резковатые черты, впалые скулы, и острый, выразительный взгляд. Смотрящий под его взглядом покрылся лёгким тёмным румянцем, и Рома прижался к чужим губам. Он лишь нежно прикасался, привычно оставляя небольшой чмок. Отстранился, заглянул в глаза, а после обхватил чужие щеки и начал осыпать его поцелуями. Лицо напротив жмурилось от удовольствия, и сильно залилось краской. Рома мягко улыбнулся, чувствуя ледяную кожу. А потом на его щеках появились ямочки, когда мягкий холод коснулся через одежду его кожи. Пустота рук, вроде одежда, а на самом деле что-то совсем эфемерное. Нереальное ощущение ветра охватило его. Тело в жёсткой на ощупь одежде прижалось к нему. А имитации рук сомкнулись на его спине и пояснице. Он откинулся на руках, расслабляясь, и позволяя встать между его ног. Он всё ещё был в воздухе, и это добавляло какой-то необычности ощущений.       Он сомкнул лодыжки за чужой спиной, ощущая, как пустота в обмен на холод чужой кожи, окружила его теплом. Приятное, еле заметное ощущение какого-то подогрева окружения вокруг него, эта своеобразная забота о комфорте, заставила его почувствовать в груди ещё больший комок тепла.       Он поудобнее устроился и откинул голову в сторону, чувствуя как холодные губы прижались к ней, иногда сжимая острыми зубами. Он тихо выдохнул. Пустота сбоку сгустилась сильнее, и он лишь выгнул бровь, чувствуя как футболка начала просто напросто сбегать с его тела. Он лишь тихо усмехнулся, также чувствуя небольшой ветер.       Ледышки-губы начали вырисовывать рисунки на его ключицах, плечах и груди. Он почувствовал дрожь и приятное покалывание в теле. На его щеках и плечах была россыпь веснушек, и Смотрящий начал осыпать их влажными поцелуями. Холод слюны охлаждал его тело, и он сжал ладонями чужие плечи сильнее. Белый язык продолжил линии холода на его груди. Его сосок обхватило тяжёлым дыханием, а после прижались к нему. Он тихо захныкал ощущая приятные поцелуи. Он не сильно чувствительный, и не громкий в постели, однако это не значит что ему не нравится. А в тишине пустоты его даже малейшие реакции считывали, и наслаждались ими.       Он даже не заметил, как оказался полностью голым под чужим телом. Смотрящий смотрел на него голодным, страстным взглядом. Пустота покалывала и кажется немного электризовалась, становилась тёплой тёплой, согревая его. Он слабо выдохнул, и чужие губы прижались к его. Прижались плотно, язык скользнул внутрь, и начал оглаживать чужой рот. Контраст температур заставили голову немного помутнеть и кружится. От глубокого, мокрого поцелуя у него поджались пальцы на ногах. Рука скользнула вниз, на его задницу. Он слегка нахмурился, чувствуя ледяные пальцы, что начали кружить вокруг входа. Рука скользнула к талии, а вторая прижалась к его рту заместо губ.       Два пальца охлодили горячий язык, и скользнули ещё глубже под возмущенное мычание. Кончики оглаживали корень языка, и собирали слюну изо рта. Пальцы прокручивались, разводились в стороны, и обводили зубы, небо и щеки изнутри. Рома уже начал хныкать, и хмурить брови. А потом над ним сжалились, и пальцы оказались снова у его входа. Один из них нажал, вводя его внутрь. Рома лишь прикрыл глаза, расслабляясь. Он забылся в ощущении приятного поцелуя, и оглаживании рукой его тела. По бёдрам, впалому животу, талии, рёбрам, груди, плечам и бокам. Когда его растягивали уже двумя пальцами, он легко постучал по плечам. А после сказал дрожащим голосом. — ну, чего медлишь? -…       А потом обе руки начали оглаживать его талию. К его заднице прижался холодный, ледяной член, А после скользнул ко входу. Он лишь слегка начал хмурится и тяжелее дышать, ощущая, как в него входят. Ладони сильнее сжались на его теле, не давая отстраниться от напора. Член распирал внутренности. Рома тихо захныкал, А его бёдра мелко задрожали. Когда в него вошли полностью, он громко охнул, А давление внутри заставило его прикусить губы, и сжать пальцы на плечах сильнее. В глазах стояли слезы наслаждения а на лице лихорадочный румянец. Смотрящий немигая смотрел в его лицо, считывая и наслаждаясь каждым мгновением. А после начал двигать бёдрами под тихие тихие стоны. А после они слились в поцелуе, А руки сжали ноги ещё сильнее, А движения становились всё сильнее и быстрее.       Они соединялись бедрами под аккомпанемент шлепков, что эхом раздавались в пустоте. Рома прижимался кожей к одежде, плотно, близко, обхватывая и обнимая за шею.       Холодный член ощущался странно, приятно и экзотично. Рома наконец впервые простонал громко, когда на его член опустилась ладонь, что начала мерно надрачивать, в темп толчков сзади.       Он сжимал одежду на чужой спину и стянул капюшон. Он прижимался всё ближе А невероятный контраст температур заставлял его дрожать. Член не согревался о его внутренности, А оставался холодным. Как и вся кожа Смотрящего.       А всего через пару минут толчки ускорились, а их сила увеличилась. Рома откинул голову, и слезы снова начали стоять в его глазах. Губы прижались к шее, осыпая укусами. А совсем скоро по пустоте пронёсся глубокий стон, когда внутрь Ромы кончили.       Парень тяжело дыша, ощущая как оргазм оказался совсем близко и кончил в холодную ладонь. Он устало прикрыл глаза, ощущая крупную дрожь. А потом услышал насмешливый голос. — всё ещё скучно? ***