пустое.

дима цокает языком, смотря из-под ресниц фирменным, блядским просто до крайности взглядом. и леша чувствует слишком отчётливо, как все его мысли сворачиваются и падают в бездну. и блять, как же его бесит, что коваль всегда своего добивается. сейчас, с самодовольной ухмылкой опускается на колени перед диваном. тянется, расстёгивает ширинку. леша откидывает голову, зажмуриваясь, сдается. почему он чувствует, что сам стоит на коленях перед ковалем, готовый быть трахнутым в рот? а с димой так всегда. надо бы, наверно, было уже привыкнуть. или переманить все в свою пользу. это леше по душе больше. он за волосы диму от себя оттягивает, тот поднимает непонимающий взгляд. все ещё уверенный, томный, но одного этого недопонимания достаточно. не леше. он перетекает рукой ниже, на шею, считает верхние позвонки, кадык. и тихо, с полной властью, тянет : — веревку. слышит слишком явно не слетевшее с ковалевых губ "блять" и абсолютнейше довольный наблюдает, как дима издевательски медленно, нежеланно, копается в ящике, ищет. сам руки начинает складывать, примеривается. леша заламывает. знает, что ни слезинки контроля давать нельзя. дима прячет глаза, лишь бы не поймать лешины. наконец-то. дима хмурится, когда ему указывают снова сесть на колени. мнётся несогласно, мол, а если упаду. леше хватает полунамека на чужое имя со своих губ, чтобы перерубить на корню. теперь дима куда менее уверен, шатается, подползая ближе. совсем уморительно, как пингвин, ей богу. только смешно здесь одному леше. дима пытается упереться щекой, подбородком, лбом о чужие ноги, носом по внутренней стороне бедра ведёт, ища опору. слепой котёнок. а это идея - отмечает в голове леша. не сейчас. дима, кажется, хочет просверлить его недовольным взглядом. скалится оскорбленной тварью снизу. но подставленные лешины пальцы в рот принимает, позволяет пройтись бесцеремонно по языку, нёбу и клыкам. поражает, как дима из уязвлённого зверя превращается в прирученного пса. леша приспускает штаны с бельём. притягивает диму за волосы, не для поцелуя, так, потереться кончиком носа о чужой по-животному. дима целоваться не хочет, пасть скалит. ладно. леша велит "сидеть и не рыпаться", говоря условно и проще. дима недоволен, напряжен и насторожен. слушается. переставляет на полу острые коленки, выискивает удобную позицию. леша скучать не даёт, притягивает к своему паху за многострадальные волосы. дима неопределённо мычит, уткнувшись носом в лобок. леша не отказывает себе в удовольствии подержать его так дольше. отпускает. дима сверяет его запотевшим, твёрдым взглядом из под ресниц. и послушно открывает пухлые губы, позволяет головке скользнуть по языку. и не отводит глаз ни на секунду. пропускает член глубже, чмокает странно, медлительно отдаляясь, языком задевает уздечку. специально двигается аккуратно, без лишних хлюпов. как дитя, ей богу. хочет казаться сильнее, собраннее. леша сдавленно дышит и перехватывает темно-бурые пряди у основания на затылке. даёт диме самому насадиться ртом на половину и резко тянет на себя. ликовать готов от мелькнувшего беззащитного страха в ковалевых глазах, пока он ещё держит их открытыми. скоро жмурится, квакает глоткой, и на темных ресничках, снизу, совсем незаметно проступает капельки первых слез. скоро леша даст ему откашляться, придерживая плечи, чтобы не завалился поверженным жуком на спину. скоро ослабит веревки, оставляя их скорее иллюзорными. скоро позволит диме закончить, помогая себе руками. скоро кинет ему, курящему на крыльце, взгляд в спину, перед тем как уйти. и, наверно, совсем скоро все повторится опять, вспять по часам. пустое.