Впечатление <номер>

      Дейв сидит и смотрит в экран, мелькающий редкой рябью. Он выдыхает и вызывает клавиатуру. Впервые за долгое время Дейв пользуется набором не внутренним модулем, а внешним носителем. Пальцы стучат по столу, на который проецируется глазом клавиши, мягко, словно он быстро-быстро барабанит в нетерпении.              Райя-Прайм, урча антигравитационными двигателями, влетает в помещение, напевая что-то под нос.              — Лололошка! — она описывает круг вокруг сосредоточенного Дейва, демонстрируя довольную мордашку, — Мы закончили с повторным разбором плана с группой Радана! А у тебя как дела?              — В процессе, — отвечает Дейв, ставя запятую. Он чувствует, как Райя-Прайм смотрит на экран через его глаза, и замечает, как на мониторе внешнего модуля улыбка меняется на напряжённый смайлик.              — Лололошка, ты точно уверен в этом? — Дейв кивает. — Если ты настолько обеспокоен, то мы можем отложить или переработать план.              — Нет.              Резкий ответ, не терпящий препираний. Пальцы замирают над столешницей, следует короткий выдох. Дейв сворачивает, но не закрывает экран, подманивая модуль к себе. Поникнув ушками-антеннками, Райя-Прайм подлетает ближе, осторожно приземляясь на столешницу. Дейв берёт внешний модуль, подтягивает к себе ближе и начинает гладить. Ложится напротив экрана внешнего модуля, смотря на обеспокоенно мелькающие пиксели, ощущая, как изнутри щёлкают множественные механизмы.              — Если мы и в пятый раз уйдём в тень, боюсь, мы не осуществим план в принципе, — Дейв перемещает ладонь на ушки, поглаживая их от основания вверх, словно по росту шерсти, — Если там не будет меня, то вероятность неудачного исхода повышается на пятнадцать процентов.              — На двадцать один, — поправляет Райя-Прайм. Дейв хмыкает.              — Видишь? Тем более. Я не смогу бросить людей. Не на этом этапе.              Райя-Прайм огорчённо трещит. Дейв сухо улыбается и обнимает внешний модуль. Тот тёплый, пахнет озоном и оплёткой проводов. Дейв уверен, что там что-то в глубине бьётся, как сердце. Только такое же механическое, как его собственное.              Раздаётся осторожный стук о косяк со стороны прохода.              — Спишь, красотка?              Ушки Райи-Прайм тут же взмывают вверх, но Дейв удерживает её на месте рукой, отрицательно мыча. Кавински, постукивая каблуками ботинок, быстро подходит к столу и облокачивается о него, заглядывая в лицо Дейва. Очки сиянцевого цвета сдвигаются, рассматривая тихо пищащий внешний модуль.              — Я вас прервал?              — Нет, — Дейв садится, руками поднимая внешний модуль и усаживая на плечо. Райя-Прайм тут же включает режим маскировки. Кавински выпрямляется и присаживается на край стола, складывая руки на груди.              — Дейв, слушай, тут почти закончили с приготовлениями, не хочешь взглянуть? Через пять часов выдвигаетесь, лучше поберечься.              Сухо кивнув, Дейв встаёт и потягивается. Кавински задирает голову. Красивая улыбка, правильные черты лица, уложенные в беспорядке волосы и почти не видные после операции шрамы на мочках ушей. Он только недавно начал вновь носить очки. Он только недавно начал улыбаться, как раньше. Он только недавно сменил цветовую гамму...              Внутренний модуль активируется. Райя-Прайм под диктовку мыслей дописывает текст.              Дейв коротко поджимает губы, снимает очки, платок. Винс играет бровями:              — Вай, красотка! Я не думал, что ты решишь так сразу-              — Держи.              Прервав на середине фразы, Дейв протягивает свои аксессуары. Кавински давится словами, сдёргивает очки и неверяще глядит на Дейва.              — Нет. Нет! Я отказываюсь!              — Да.              — Ло! — голос бывшего наблюдателя дрожит даже в коротком имени. Он сразу понимает, что означают действия Дейва, и он до тошноты не хочет это принимать.              — Винс. Пожалуйста.              Глаза не за очками выделяются своей пустотой и безэмоциональностью. Винс понимает, что и как, почему такие глаза у Дейва, но сопротивляется своим мыслям.              Дейв держит в протянутых руках свои вещи и молчит. Вот они — его отличительные черты, его (и не только) символ. То, что противостоит Империи. То, что нельзя потерять и отдать врагу. И он знает, что Кавински тоже это знает. «Сообщение завершено», — резюмирует Райя-Прайм.              Винс сдаётся и дрожащими руками забирает вещи, осторожно складывая бандану в треугольник и заворачивая в неё очки.              — Но ты должен будешь забрать сам. Понял?!              — Да. Спасибо, Винс.              Кавински шмыгает носом и убирает вещи Дейва во внутренний карман, чтобы никто не видел. Дейв кивает и выходит из комнатушки, сложив руки за спиной. «Райя, запланируй отправку контактам «Сияние» файла «завещание» через два месяца, если я не выйду на связь», — даёт мысленную команду Дейв. Райя-Прайм отзывается не сразу.              «Запланировано».              Небольшой отряд из двадцати человек, сидящих в складе и перебирающих вещи перед началом. В основном мужчины и парни. В этот раз Дейв лично настоял, чтобы девушки не участвовали в операции, зная, какая именно опасность может грозить. Одна девушка постоянно крутится рядом с пареньком, касаясь то его руки, то плеча, то помогая с вещами, то утыкается лицом в лопатки. Дейв понимает, каково это — отпускать близкого человека куда-то, откуда он может никогда не вернуться. Через внутренний модуль, выяснив благодаря Райе-Прайм их почты, он даёт им час побыть наедине. Те переглядываются, ищут в толпе Дейва, но без банданы и очков он словно невидимка, поэтому они просто улыбаются, переплетают пальцы и стремительно уходят из склада.              Дейву жаль людей, которые с такой волей и верой идут за ним. У него самого за спиной не было ничего, его всегда можно заменить, даже если близкое окружение и твердит обратное. Он несёт смерть и погибель своими собственными руками, чувствует запах крови, словно вернулся в детство и в подземную кирху. Они прозвали его «искрой» за то, что он зажёг в душах людей надежду на новую, свободную жизнь. Он хочет порой просто уйти и заснуть где-нибудь в полях далёких деревень... А потом приходит отрезвляющее обострённое чувство справедливости. Как и сейчас.              Заглянув в свои вещи, Дейв с удивлением находит поверх всего небольшой кулёк. Размотав его, Дейв видит два кусочка рафинада. Слегка помятый по краям, осыпавшийся в истрёпанный, но чистый платок кристалликами. Вокруг все занимаются своими делами и подготовкой, не обращая внимания на Дейва без своих привычных вещей.              «Райя, можешь посмотреть, нет ли там яда?» — мания и паранойя всё равно дают о себе знать. Райя-Прайм механически щёлкает у левого уха.              «Всё в порядке, отклонений не выявлено. Это вещество является углеводом, который состоит из моносахаридов глюкозы и фруктозы. Весьма питательное вещество».              Дейв кивает, стянув зубами перчатку, осторожно поднимает двумя пальцам кусочек, стряхивает мелкие крупицы в платочек и с хрустом, задрав голову вверх, откусывает, зализывая место разлома. Взрыв вкуса на языке, давно забытого из-за отсутствия нормальной еды. Дейв, мыча, рассасывает сахар подобно леденцу, которые когда-то покупал на карманные рабочие часы. Если бы у него остались слёзы, Дейв уверен, что заплакал бы от ощущения счастья, но он лишь прикрывает глаза и чуть слышно причмокивает.              Да уж, хорошая «вишенка на торте», ведь фактически — его последняя трапеза. И Дейв в этом не сомневается, ведь уже спустя те самые пять часов его руки пахнут мазутом. Дейв ненавидит этот запах, он ввинчивается в ноздри и оседает плёнкой в горле. По очень хорошему желанию, он бы никогда не трогал эту гадость, оставив столь грязное дело другим, но других нет, есть только он и его решимость. Дейв сплёвывает слюну, стирает рукавом под носом влагу и смотрит вперёд.              Пара домиков с выбитыми стёклами стоят перед ним. Людей не видно, зато отлично слышно. Истошные, срывающиеся на высокой ноте в тишину крики, пробирающиеся под кожу. Дейв не может заставить себя сделать и шага ни вперёд, ни назад. Возможно, там кричит кто-то свой. Возможно, кто-то чужой. Возможно, гражданский. Ужасающий, душащий запах горелого дерева, мазута и, чёрт подери, мяса. Как же хорошо, что он почти ничего не ел. И как жаль, что сладость сахара ещё лежит на языке фантомом, смешиваясь с привкусом воздуха.              — Комиссар? — рядом появляется его подопечный. Они всего его подчинённые, пусть и переданные другим главам Сияния, но конкретно сейчас — Скирс. Дейв ничего ему не отвечает, всё ещё смотрит на пробегающие вдали чёрные силуэты людей. Вот один падает, а преследующие его обступают. Слышится крик и звук выстрела, с которым тошнота подкатывает к горлу, смешиваясь с запахом мазута. — Сэр?              Если бы тут сейчас была Райя-Прайм, то она бы рассчитала вероятность успеха при промедлении. Но Райи-Прайм рядом нет, есть только холодящий плечи ветер и крик издалека.              — Вперёд, — сипло командует Дейв. Он слышит окрик Скирса и писк в переносной рации. Мимо него из темноты выбегают бойцы восстания с замотанными лицами и с орудием в руках. Они двигаются практически бесшумно, рассредоточиваясь по периметру деревни. Дейв знает, как тяжелы огнемёты, но множественные тренировки дали свои плоды.              Слышится ругань, снова звуки выстрелов, а потом — шипение, звук вспышки и очень громкий крик. Деревня разом начинает гореть, подобно связки хвороста в костре. Сотни голосов, множество проклятий и мольбы о пощаде. Дейв уже знает, что некоторые тела имперцев будут выглядеть как искорёженный лом в обрамлении обгоревшей плоти и оплавленной синтетической ткани костюмов. Мазут горит прекрасно, его не смыть водой, он будет прожигать до самых костей, причиняя адскую боль.              — Сэр? — слышится в рации. Дейв отключает её и поднимает глаза вверх, смотря за взмывающими вверх тёмными клубами дыма с подсветом рыжего огня. Запах достигает его. Дейв надевает противогаз и шумно выдыхает через фильтры. Хватит с него запахов.              Его кожа пусть и железна, но под нею бьётся живое сердце, обливающееся кровью.              Не его вина. Но его обязанность.              Скирс пищит в рации морзянкой. Дейв закатывает глаза и съезжает по скользкой траве в траншею, сгибаясь и на полусогнутых перемещаясь к точке схода. От жара огня становится невыносимо в респираторе, но он не торопится его даже трогать: продукты горения нехило так портят и без того больные лёгкие ребят, а подавать дурной пример негоже. По пути он слышит топот ног. Дейв вовремя замирает, так как в канаву спрыгивает человек. Он кашляет, матерится и выглядит весьма поджаренным. Воспользовавшись тем, что его не заметили, Дейв пригибается ещё больше и бросается всем телом на имперца. Тот открывает рот, чтобы заорать, но Дейв оказывается быстрее, выверенным движением переламывая позвонки на шее, резко прокрутив голову врага почти на сто восемьдесят градусов. Слышится только неоконченный в звук хрип. Опустив тело на землю, Дейв перешагивает через него и бежит дальше. По его примерным расчётам, деревня уже должна быть подожжена со всех сторон, взятая в кольцо. Мазутное огненное кольцо, которое ничем не потушить, а лишь медленно (или быстро — кто как решит, какое мясо предпочитает) сжариваться в ничто.              Выбравшись из траншеи, Дейв быстро осматривается. Рядом никого. Он ныряет под ветви деревьев, до которых ещё не добрался огонь. Тенями и заборами добегает, перепрыгивая через тела и их остатки, до домика с выломанной дверью. Ногой выбивает дверь в погреб и бегло осматривается. Тоннель готов, по стенам, переливаясь, бегут красноватые искры. Редстоуновый раствор: более нестабильный, чем порох, но куда более пластичный в плане использования. Сеть, сплетённая подпольем, опоясывает всю деревню.              Слышится громкий топот. Дейв вынимает из кармана на поясе склянку и донаносит последние полосы к главному ретранслятору сигнала, замыкая цепочку голыми пальцами.              — Сэр! — Скирс выныривает из толпы. — Цели выполнены, можем уходить.              — Отличная работа, — кивает Дейв, отодвигаясь от подвала, — а теперь живо. Наше огненное шоу уже наверняка заметили. Быстро!              Вдалеке начинается вой. Слышен гул приближающихся дронов. Дейв ругается сквозь зубы, выхватывая из кобуры пистолет. Скирс тоже хмурится.              — Ходу-ходу-ходу! Живо!              Их небольшой отряд по одному ныряет в проход, проваливаясь в прорытый проход. Скирс хмурится всё сильнее. У входа стоит только он и Дейв, который несколько раз стреляет в бегущих врагов. Те падают, вырубленные дозой электрошока.              — Сэр?              Дейв мотает головой, бросая короткий взгляд на подчинённого.              — Иди.              — Сэр!              — Это приказ, — Дейв безэмоционально смотрит на Скирса, — и сдай пульт. Я пообещал Радану, так что не вынуждай меня закидывать тебя собственноручно!              Когда гул становится невыносимым, Скирс закусывает губу и спрыгивает, передав пульт детонации. Дейв, удостоверившись, что Скирс пропал из вида, закрывает дверь и погреб и зайцем бросается в центр деревни. Нужно многое успеть доделать, уйти красиво (то есть — раздразнив преследователей) через другой вход и запутать ищеек.              Остановившись у дома в центре деревни, Дейв сверяется с часами на руке. Полторы минуты. Он даёт себе полторы минуты. Под грохот сапог высаживающихся имперцев он складывает руки на груди, сжав в пальцах пульт и хищно улыбнувшись. Назревает прекрасная игра в салочки, и адреналин начинает пульсировать в его теле.              Резкая боль в шее с характерным потрескиванием.              Тело пронзает острое ощущение стазиса. Дейв, застывший, падает лицом вниз. Респиратор раскалывается, царапая лицо.              «Блять», — успевает промелькнуть мысль до полного отключения сознания. Дейв не знает, сколько прошло времени, но приходит в себя под ор, кучу воды на голову и знатного удара в лицо. Откашлявшись, Дейв озлоблено смотрит на имперца, так нагло ухмыляющегося его взгляду.              Ситуация считывается быстро. Чтобы Скирс и остальные могли уйти, он остался для детонации бомбы в подкопе и заметания улик, но какой-то сумасшедший ублюдок выстрелил в него электрошоком. Хорошо, что хоть бомба была активирована при отрубе, словно пальцы действовали без участия мозга. И ещё Дейв пребывает в шоке от того, что его до сих пор не убили сразу тут, на месте. Когда чуть ли не каждый доставочный дрон знает, как в лицо выглядит «тот самый убийца-революционер»... будто много чести оказано.              — Кто та крыса? — сквозь звон в ушах спрашивает Дейв, даже не рассчитывая на ответ. На секунду кажется, что его сейчас снова ударят прикладом по лицу, и тогда свежий шрам точно разойдётся кровавой рекой, но имперец лишь ухмыляется, продолжая держать дезориентированного и связанного Дейва под прицелом.              С Райей-Прайм связаться не получается: электрический импульс нарушил работу внутреннего модуля, и теперь голову постоянно опоясывает ноющая боль. Левый глаз дёргает и мутнит то помехами, то мигающими надписями «сигнал потерян» поперёк взгляда. Из-за этого подташнивает. Возможно, выблевать свой нехитрый завтрак на сапоги имперской шавки и хорошая идея, но, скорее всего, Дейва заставят слизывать это всё своим же языком. Поэтому он давится воздухом и сглатывает ком. Руки перетянуты физическими стяжками и электромагнитными наручниками, которые так просто не вскрыть без индивидуального импульсного кодового ключа.              Все внутренние системы дестабилизированы разрядом. Это был точный выверенный выстрел, чтобы напрямую в кожу попасть, в узкую полоску между головой и стоячим воротником униформы-прикрытия. Возможно, его снял снайпер. Или просто удача была не на их стороне.              Дейва грубо хватают за волосы и задирают назад до шипения из-за шейных позвонков и впившегося в стык костей жёсткого воротника. Имперец доволен и тянет вверх, поднимая с колен. Он ниже Дейва, поэтому оставляет его на полусогнутых. Тычет в рёбра дулом.              — Иди, комиссар.              — Куда? Наху-              И охает от удара прикладом сзади по рёбрам. И следом — хлёсткая пощёчина. Стык кожи и металла горит от оттяга первой. Дейв вдыхает через нос. Тошнить начинает сильнее. Имперская шавка снова дёргает за волосы, криво ухмыляясь желтоватыми зубами.              — Шагай, либо тебя ещё раз поджарю и оттащу за волосы. Мне не давали установок, в каком виде тебя притаранить. Двигай!              Приходится подчиниться. Дейв позволяет вести себя под прицелом. Назло схватившему его ублюдку голову держит ровно, осматриваясь. База в деревне была разрушена основательно. Цепная реакция благодаря раствору из редстоуна и датчиков захвата частоты сработала идеально. Он видит в разрытых траншеях контуры, где прокладывались кабели с раствором. Он давит в себе желание начать насвистывать мелодию. Вокруг алым отблеском полыхает пожар, в котором местами угадывается скелет машин или железа протезов людей. Кто-то почти как робот, а от кого-то остались лишь руки да желудки в оплавленной оболочке кожи. Дейв делает вдох полной грудью и сдерживает кашель, чтобы не выдать тошноту. Имперец скалится.              — Извращённая сволочь.              — Имперская сучка.              Дейв знает, что ему за это прилетит, но не может сдержаться. Его жёстко бьют под колени и прижимают дуло ружья к виску. Имперец кривит лицо в отвращении, а в глазах, полностью заменённых на импланты, блестит гнев и бешеная злость.              — Это всё вы! Сука, ты бы знал, как я сдерживаю себя, чтобы не прикончить тебя сейчас, прямо на этом месте!              — Это идёт вразрез с требованием твоего командования, — Дейв говорит ровным спокойным голосом, при этом усмехается, — а за непослушание вас ой как наказывают... Ты не посмеешь идти против приказов Империи.              И он прав. Он знает, что прав. И имперец тоже это знает. Он снова бьёт прикладом по лицу. Дейв ощущает резкую боль, полоснувшую щёку под правым глазом. Шрам открылся. От вида сочащейся крови имперец довольно хмыкает, облизывая сухие губы, и резко дёргает Дейва за одежду, пихая вперёд. Дейв сплёвывает слюну с кровью. Его очень грубо закидывают в автозак, где тут же наручники примагничиваются к скамье, протаскивая тело Дейва к стенке. Он шипит, скрюченный. В машине отвратительно воняет мочой и блевотиной. Дверь громко захлопывается, и Дейва сильно трясёт от начавшегося движения. Сквозь зарешёченные окна под самым верхом кузова он видит отблески огня, а через звон ввинчиваются остаточные крики. Деревня горит, сжираемая огнём на основе мазута.              — Да воспылает огонь революции, — шепчет Дейв, вновь пытаясь мысленно активировать внутренний модуль. Тот посылает вспышку болевого сигнала напрямую в спинной мозг, вызывая шипение и пару нелицеприятных сравнений. Где имперские крысы научились такому? Когда из них-              Дейв прерывает свою мысль, ударяясь затылком о стену. Ну конечно. Крыса. Крыса, прорвавшаяся из Сияния и сдавшая их планы Империи. Судя по тому, что именно произошло в деревне, Дейв может сделать некоторые выводы. Он в который раз благодарен Кейт за её идею с разделением информации, которую говорят на совещаниях и публичных выступлениях. Так легче вычислить круг, из которого сбежал предатель.              Машину подкидывает на неровной дороге. Дейва мотает из стороны в сторону. Красная пелена ошибки не способствует спокойствию, он не выдерживает и позволяет организму вытошниться. Запахом больше, запахом меньше — какая уже разница? Да и, по опыту, таким образом он немного облегчит себе жизнь в будущем. Дейв выпрямляется и дышит неглубоко через нос.              По внутренним ощущениям прошло примерно полчаса или около того. Машина тормозит. Дверь открывается с противным скрипом и грохотом. Входит тот же имперец, схвативший его, несущий в руках тонкий обруч. Дейв знает, что это такое, хмыкает и молчит. Несколько раз он пытается ударить по ногам конвоира, но ему резко отпихивают ноги в сторону, ударив под колени, и надевают обруч на голову. Тот сразу сужается и воздействует на зрение и слух, отключая нервы от органов. Если кто-то впервые попадает в плен данного устройства, то непременно впадает в панику, но Дейв сам себя тренировал, подключаясь к обручу. Он просто перенаправляет всё своё внимание на другие вещи.              Его тянут куда-то, вывернув руки и согнув вперёд. Судя по ощущениям под подошвой, идёт уклон вниз по бетонной поверхности. Воздух со свежего меняется на тёплый, влажный и затохшийся, с лёгким привкусом его собственной крови. Он ощущает вибрацию эха на коже рук. Поясница ноет от выгнутого положения.              Резкий бросок его вперёд, словно тряпичный мешок. Дейв путается в собственных ногах, дезориентированный, группируется и бедром врезается в стул, больно на него падая. Стул, судя по вибрации, скрипит и заваливается вместе с Дейвом. Ножки и сидушка беспорядочно врезаются в его тело, обозначая новые синяки.              Боль в плече и волосах. Его вздёргивают вверх, выуживая из плена стула. В несколько рук его, сопротивляющегося, усаживают на этот самый стул. Ноги стягивают специальные крепления. Руки, заведённые назад, также крепят в трёх местах. Дейв хмыкает. Он говорит, слыша свой голос только изнутри:              — Я польщён таким вниманием, но можно ли понежнее?              Ожидаемо — прилетает в живот. Дейв давится воздухом, ощущая, что желудок болезненно сжался, но выходить изнутри уже было нечему. С головы резко сдёргивают обруч, и Дейва накрывает мгновенными ощущениями. По всем правилам блокировку должны снимать постепенно, но кто тут так будет поступать?.. Глаза режет яркий свет, уши глушит звуком вентиляции и отдалёнными криками. Он не кричит, не гоже радовать окружающих своим проявлением слабости. Проморгавшись, Дейв быстро осматривает помещение. Коробка из бетона, показательно белая, кубическая. Из мебели стул, к которому он привязан, стол без чего-либо, ещё несколько стульев. Дверь не видна, но инстинктивно угадывается. Где-то под потолком редко моргает датчик камеры.              И пять имперских сук, смотрящих на него с нескрываемым презрением. Вооруженные ружьями и пистолетами в кобуре, поблёскивающие отполированными ручками. Красная пелена перед глазом мешает рассмотреть модель, но Дейв на все сто процентов уверен, что там далеко не порция электрошока. Центральный из сволочей делает шаг вперёд и дулом пистолета поднимает лицо Дейва за подбородок. Дейв смотрит исподлобья, супится. Скулу щиплет от открытой раны.              — Капитан, осторожнее с ним. Это же-              — Эта шавка сейчас скована по рукам и ногам, — хмыкает названный капитаном, похлопывая с влажными шлепками пистолетом по больной щеке, — что он может сделать?              Дейв дёргается на стуле вперёд, резко щёлкая зубами. Ему тут же влепляют пощечину. Капитан брезгливо морщится, двумя пальцами снимая окровавленную перчатку и демонстративно бросая её на пол.              — Сукам воли не давали. Место.              — Мразям голос не давали. В принципе.              Капитан грубо хватает за макушку и дергает за волосы назад. Дейв хмурится и пытается сосредоточиться на лице, на котором словно выцарапана ухмылка.              — Посмотрим, как ты запоёшь позже, пташка.       

* * *

      Время — весьма растяжимое и неоднозначное понятие. Обычно его разделяют на дни. Более мелко — на время суток. Ещё более мелко — часы, минуты, секунды, миллисекунды. Люди могут определять его по часам, по солнцу, по внутреннему ритму.              Дейв приходит в себя, тяжко выдыхая через разбитый нос. Шея и бок тут же врываются в сознание адской болью. Дейв сейчас сплошной пульсирующий синяк, незаживающая рана, обнажённый нерв. Он проводит распухшим языком по части сколотых зубов и причмокивает.              Время перестало иметь значение после пятых суток без сна. Надзиратели специально приходили в разное время, чтобы сбить счёт. В абсолютно тёмной комнате нет смысла отмерять минуты. А с внутреннего отсчёта отвлекает противный пищащий шум, постоянно ввинчивающийся в уши и не дающий сосредоточиться ни на чём.              Мне нужно уйти.              А вот куда и как — это уже Дейв сказать не может. Первое время он упорно сопротивлялся, боролся, дерзил и получал в ответ.              После одной из процедур, во время которых к шее над внутренним имплантом подавался переменный ток, Дейв отметил у себя, возможно, краткосрочные провалы в памяти.              После другой, когда ему наживую выдрали глазной имплант, мир стал представлять из себя череду отрывочных кадров.              После ещё одной, когда к нему подключили сломанные импланты, он ощущает боль в вывернутых фантомных руках, растущих от рёбер.              Его кормят так, чтобы он выживал, то есть редко. Чуть чаще дают воду, чтобы держать на грани обезвоживания. Физические силы держатся на нижнем пороге, их приходится экономить.              В абсолютной тьме слышатся шаги. Они идут словно откуда-то снизу. Потерянное направление, ощущение которого определяет только положение тела на кровати или на стуле. Кто-то подходит к Дейву и нажимает на подбородок. Ноющие дёсны отдаются болью. Дейв ощущает, как к губам прикасается что-то металлическое. Сквозь раздатчик начинает течь жидкость. Дейв механически делает первый глоток и резко давится.              Новая пытка? Они нашли новый вид извращений над ним?              Это не вода, это грёбанная кровь!              — Тише. Глотай.              — Су... ка...              Жидкость становится другой. Всё ещё солёная, но уже не такая густая. От ощущения вкуса крови Дейв будто просыпается.              — Меня здесь быть не должно, — Дейва поднимают за одежду и сажают, не убирая раздатчик. Свободная рука начинает бродить по его телу, — поэтому постарайся всё выпить. Я приду позже со всеми. Ты меня не узнаешь, но я помогу.              — Да как... — кровь начинает течь из рта. Дейв смыкает губы. Кровь течёт в горле, обжигая. Рука достигает шеи и нащупывает бинты. Дейв мычит. Нежная кожица лопается от прикосновений, кровь пропитывает перемотку.              — Нужно создать вид травмы, — голос улыбается, — чтобы пролитая кровь Солнца не была найдена.              Дейв на секунду перестаёт дышать. Он чуть ли не залпом выпивает оставшуюся кровь из раздатчика. Рука убирает пустой сосуд, опускает Дейва обратно на кровать и касается несколько раз тела в разных местах. Дейв знает это движение, слишком хорошо знает.              — Ave Revivus, брат мой.              Дейв не успевает ответить, как шаги удаляются. Он несколько раз жадно проводит языком по рту, ощущая эту солёность и металлический привкус. А ещё чувствует захороненное под бесконечным сном и нервами волнение и решимость.              Кровь Шангрина, скорее всего, смешана со стимуляторами. Это должно помочь. Ненадолго, но поможет. Если у него теперь есть помощник, то это облегчает ситуацию. Нужно будет найти возможность, использовать шанс.              Писк не даёт провалиться в беспамятство, давит на виски. Дейв сейчас даже благодарен за это, сосредотачиваясь на мыслях. Кровь словно омыла голову, расширив сознание и сделав его яснее. Он знает, что откат будет болезненным, но пока выжимает из стимулятора на полную. Дейв сжимает и разжимает пальцы рук, мысленно проходит по всему телу внутренним взглядом. То, что он находит, Дейва не радует, но, в целом, приемлемо. Не должно помешать. Далее. То, что сейчас беспокоит сильнее всего — рёбра и шея. Как там сказал незримый помощник? «Нужно создать вид травм»? Нащупав рёбра, Дейв сопит через нос и сжимает повязку поверх травмы. Она не такая свежая, как на шее, но всё равно порой кровит. Дейв мнёт рану над рёбрами и чувствует, словно его тыкают иголками. Через неизвестное количество времени пальцы становятся влажными. Рана точно открылась.              Дейв знает, что его держат в плену, но при этом, осознавая его ценность (даже сам Войд приходил, «навещал»), латают и не дают сгнить. С учётом намёка от неизвестного культиста, что нужна рана, — это вполне может сработать.              Сводящий с ума писк особенно больно ввинчивается в левое ухо, сменяя частоту на особенно болезненную. Зашипев, Дейв ударяется головой о кровать. Сука-сука-сука! Кровь отрезвляет, возвращает в реальность. Остаётся пока лишь покорно ждать. Под дикий ёбанный писк.              И они приходят. Выволакивают его из тёмной коробки на свет, скручивают. Дейв изо всех сил пытается показывать, что таковых у него нет, жмурится, еле сопротивляется и даёт себя заломать. Мозг, изрезанный писком, чуть ли не превращается в желе в блаженной тишине. В какой-то момент надзиратели останавливаются.              — Блять, опять?! Сука, заебал, — кто-то от души пинает его в лодыжку. — Оттащите эту тряпку в медпункт, пусть его приведут в чувство. Инспектор по головке не погладит, если эта тварь подохнет перед его приездом.              — Шеф, ты уверен? Может, он, наоборот, будет доволен таким видом.              — Ты же знаешь Инспектора. Этот пациент должен быть скорее жив, чем мёртв. Иначе будешь хранилищем для его элитных пуль.              Его снова куда-то тащат. Дейв даже не сопротивляется, прекратив передвигать ногами. Мысы его ботинок скрипят по плитке, иногда стуча о швы в переходах между блоками.              Его заволакивают, судя по звуку, в небольшое помещение. Грубо укладывают на жёсткую койку и связывают ремнями по ногам и плечам.              — И? Что опять?              — Подлатай мразь.              — Опять? — скрип какой-то мебели. Дейв почти не дышит, сделав дыхание поверхностным и прерывистым.              — Да, а сегодня Инспектор приезжает. Хочет сам вытащить информацию. Будто за месяц с последнего визита что-то изменилось.              — Он так и не раскололся? — тела Дейва касаются, расстёгивая обтрёпанную форму. — М-да... Опять с вещами неаккуратно обращаетесь.              — Да что б его... Уебал бы на месте, не будь он так дорог нашему дорогому Инспектору.              Первый собеседник мычит. Что-то холодное касается груди, а потом острая боль в боку — срывают бинты. Дейва как-то странно фиксируют в полусидячем состоянии, подняв за фиксированные плечи. Он ощущает перевязку. Также ему разрезают бинты на шее. Зашипев, Дейв пытается открыть глаза, но яркий свет тут же режет по зрачку, причинив ещё большую боль, нежели до этого.              — Нужно подлатать, да...              Холод касается глаза и пустующей глазницы, промывая их. Дейв пытается возмущаться, а потом ощущает знакомое покалывание стимулятора. Два и два складываются почти мгновенно. Попытки сопротивления продолжаются, но для вида. Руки человека быстро перематывают шею. Одна касается груди и надавливает. Дейв ощущает что-то стороннее между слоями бинта. Небольшое, словно камушек.              — Блять, долго ещё?              — Минут десять.              — Сукааа... Пойду покурю.              Слышатся шаги и хлопок двери. Дейв пытается открыть глаза и с приятным удивлением обнаруживает чёткую картинку мира, пусть лишь половины привычного обзора. Перед ним появляется лицо. Мужчина, лет сорок или около того, с тёмными волосами, коротко стриженными. Он улыбается и делает ритуальный жест.              — У нас мало времени, брат, — Дейва освобождают от ремней. Он разминает запястья и застёгивается, отмечая, что боль отсутствует почти полностью. Стимуляторы работают отлично. — На этом я больше ничем не смогу помочь. Дальше придётся действовать самому. А обо мне не беспокойся: я отдам свою волю нашему Владыке и войду в его чертоги самостоятельно.              — Спасибо, брат. И да благословит тебя свет Кровавого Солнца.              Дейв уже несколько лет не состоит в культе, но помнит клятву Шангрину. Быстро осмотревшись, действуя на повышенных скоростях, Дейв хватает с инструментального столика скальпель и подходит к двери, выжидая. За спиной слышится молитва и резкий чавкающий звук. В нос ударяет запах крови. Он дурманит своей теплотой и душит. Дейв перехватывает скальпель обратным хватом и вслушивается в приятную тишину. Отсутствие противного писка и сторонних звуков растекается негой по мозгу. На звук шагов Дейв вытягивается в струнку, до белизны костяшек стискивая скальпель. И точным движением направляет его в шею своего сопровождающего, от которого пахнет дешёвым табаком. Тот, захлёбываясь, тянет руки к Дейву, но быстро грузно опадает на пол, булькая. Дейв рукавом стирает с кожи кровь, которая брызнула из перерезанной шейной артерии в первый момент удара, и с беспристрастным лицом обшаривает карманы имперца. Пистолет, шокер, ключ-карта и портсигар. Сдув чёлку с лица, Дейв забирает пистолет и открывает магазин. Все пули на месте. Он приводит пистолет в боевую готовность, засовывает шокер в карман, а скальпель держит в другой руке. Возможно, бежать будет так не совсем удобно, зато безопасней.              Несколько глубоких вдохов и выдохов. Отсутствие глаза мешает. Нервирует. Ещё и волосы лезут. Дейв скрепками кое-как закрепляет чёлку. Становится напротив двери и ещё раз выдыхает.              С каких пор он стал таким нерешительным?              Открывает незапертую дверь медпункта и, быстро осмотревшись, выбегает. Ему приходится держать голову чуть повёрнутой, чтобы был привычнее угол обзора. Действие стимуляторов делает мир полноценным, а не чередой кадров. Помолившись Шангрину, он поворачивает за угол серого вылизанного, словно стерильного, коридора. Двое впереди, идут, гулко топая и переговариваясь. В руках какие-то папки — мелочь, незначительная деталь.              Быстрый выстрел прямо в голову, но попадает куда-то в область рта, разворотив челюсть. Второй достаёт свой пистолет, но Дейв, окроплённый изнутри и снаружи, быстрее. Пригнуться, оттолкнуться ногами по скрипнувшей плитке, врезаться в живот и повалить. Нос так приятно хрустит от удара железным пистолетом, а глаз взрывается под ударом скальпеля, стекая по коже.              Око за око.              Перерезав второму глотку, Дейв тяжело дышит и сплёвывает солоноватую тягучую слюну. Рукоять пистолета скользит в мокрых руках. Вытерев их о халат лежащего под ним тела, оставив такие яркие разводы, Дейв встаёт на одно колено и замечает проблеск тревожного маячка под потолком. Ещё несколько минут, и побегут орды конвоиров.              Дейв снова срывается в бег. Коридоры мелькают мимо него. Лёгкие жжёт от долгого отсутствия практики. Он видит впереди открывающуюся дверь, но врезается на полном ходу в неё плечом. С другой стороны раздаётся звучная брань и крик.              Сирена тревоги начинает верещать. И сквозь неё слышится, сквозь визг и треск помех, голос Войда: «Поймать и привести ко мне. Сейчас же».              Дейв резко меняет направление, дёргая первую попавшуюся ручку двери. Та, к секундному удивлению, поддаётся. Дейв распластывается по стене у двери, держа пистолет на изготовке и смотря в небольшое зарешётчатое окошечко. На мгновение опускает взгляд вниз и отмечает заляпанные кровью ботинки и красноватые отпечатки подошвы.              — Блять, — роняет сквозь сжатые зубы Дейв, собираясь осмотреться. Делает буквально несколько шагов в помещение, не успевает: зайдя со стороны слепой зоны, его шею перехватывают рукой, утягивая назад. Дейв, выронив из рук скальпель и пистолет, хватается за рукав и пытается оттянуть от себя, ощущая огромное дежавю. Противник не поддаётся, лишь сильнее перекрывая кислород. Взявшись за руку как за упор, Дейв закидывает свои ноги за ноги противника и резко выгибается назад, одновременно подсекая. Имперец ударяется затылком о стену позади и ослабляет хватку, чего Дейву хватает с лихвой: он, всё ещё держа противника за руку, сильным движением кидает тело вперёд. Имперец летит лицом вниз. Дейв заламывает руку и коленом упирается в лопатки. Пальцы второй руки сжимают волосы на вражеском затылке.              Зубы и кровь летят во все стороны под звуки ломающегося черепа. Дейв с силой превращает лицо противника в кашу, с рычанием и остервенением вколачивая голову противника в бетон. Тело под ним постепенно перестаёт сопротивляться, а звуки стихают. Обмякшая рука плетью ложится под непонятным углом. Дейв перемещает колено на шею и переламывает шейные позвонки. Если снять ограничители, то кости ломаются легко. Не сложнее морковки.              Подняв выроненные вещи, Дейв осматривается, поправляя чёлку. Пальцы против воли тянутся к пустой глазнице, но он одёргивает себя — те слишком грязные, мало ли что и как.              Стены заставлены металлическими шкафами с личными делами и папками. А над дверью, выведенная чьей-то рукой, растянулась фраза, от которой Дейв перекашивается.              «Valar dohaeris»              Не сдержав себя, Дейв окунает палец в кровь имперца и, забравшись на шкаф, перечёркивает последнее слово и пишет поверх другое, так изящно подходящее ситуации.              «Valar morghulis»              Он снова осматривается. Кажется, госпожа Фортуна решила на нём отыграться — вытяжка, в которую он впритык сможет пролезть.              Времени на размышление остаётся мало. Дверь баррикадируется брошенными и подтянутыми шкафами. Оставив в кармане шокер и портсигар, Дейв быстро конструирует из остатков мебели подъём к люку, буквально вырывает его петли с мясом и отбрасывает в сторону двери. Отрывает свободный карман от штанов и закусывает ткань, взявшись за плечо.              Хруст.              — Шукааааа... — шипит Дейв, забираясь в узкую вентиляцию. Стенки давят на тело со всех сторон, но Дейв не думает о такой детали, не до того. Голова начинает поднывать. Значит, первая волна стимуляторов в организме начинает расщепляться. Не желая проверять, сколько времени у него осталось, Дейв двигается вперёд, ориентируясь по движению воздуха. Шахта заканчивается вертикальным подъёмом вверх. Уперевшись копчиком и перебирая коленями, Дейв поднимает тело вверх, тяжело дыша. Душно. Не хватает места для полноценного вздоха.              Чем ближе к поверхности, тем громче звуки. Дейв слышит вой, выстрелы и шипение со свистом. Обстрел. Мурашки бегут по коже во всех направлениях.              Восстание пошло на концлагерь. И, судя по всему, это не спонтанное решение, так случайно совпавшее с побегом Дейва, а спланированная операция.              Дейв вываливается из шахты и, скуля, вправляет плечо на место, закусив траву под собой. Сок ярко брызгает на язык.              — Ёбанный пиздец... — подводит итог Дейв, поднимая голову. Небо, ближе к вечернему цвету, затянуто дымом, в котором видны периодические вспышки света и слышно гудение. Дейв даже и думать не хочет, что творится впереди, лишь осматривается, оценивая обстановку и направление. Примерно определив, куда ему нужно, Дейв выпрямляется, но тут же падает на землю. Он резко оглядывается и видит, что икру обхватил капкан, установленный прямиком у шахты. Твари додумались до такой мелочи. Попытавшись разжать его, Дейв осознаёт, что это бесполезно. Без распорки и крепкого разряда это просто...              Просто...              Блять!              Столько пережить, выдержать, выждать ситуацию и попасться на такой хуйне?! Без возможности разжать! Потому что, если Дейв воспользуется шокером, то может парализовать себя, потому что неизвестно, как его тело и сбитые импланты отреагируют. На глазах ткань на ноге под вгрызшимися зубцами пропитывается кровью. Дейв подтягивает себя до кустов и ложится там, сжимая в руке шокер и предварительно перетянув ногу посильнее разорванной штаниной.              По его примерным расчётам, стимулятора хватит на сутки или около того. И он очень надеется, что если не погибнет, то дотянет до того момента, как его найдут.              Дейв готовится считать время, наблюдая над собой артобстрел. Смиренно он ждёт.              День.              Второй. Рядом содрогается земля. В стене образовывается дыра, которую огонь с радостью облюбовывает.              На третий он доедает половину оставшихся сигарет из портсигара. Ненароком думает о богах и даже молится. Нога перестаёт ощущаться.              На четвёртый дышать становится тяжко в том числе и от дыма, стелящегося к земле. Трава вокруг заканчивается. Мир снова начинает казаться кадрами. Недвижимо лежать тяжело, а встать невозможно — буквально на высоте его роста и ниже просвистывают пули, промахнувшиеся мимо целей.              Здание начинает полыхать полноценно на пятый день. Из шахты тянет теплом. Живот скручивает от голода и жажды в болезненный узел. Дейв укрепляется в мысли, что боги давно покинули их мир.              На шестой день, сквозь почему-то отдалённый свист орудий, он слышит торопливые шаги.              — Зачистить зону! У нас есть от силы минут десять!              Рядом кто-то пробегает, мимо вроде как. Но останавливается. Раздвигаются с шорохом кусты. Дейв с трудом открывает глаз и болезненно пытается сфокусировать взгляд.              Кадр — лицо в маске и белые локоны.              Кадр — уже лицо без маски.              Следующий кадр — голова разворачивается.              — Нашёл! Комиссар! Живой!              А голос паренька дрожит то ли от страха, то ли от радости. Рядом снова по земле вибрацией раздаются шаги. Дейв чувствует, что его приподнимают, но глаз видит только момент лица над ним. Слишком знакомые карие глаза.              — К?..              — Ага, заткнись и спи. Мы тебя вытащим дальше сами.              Дейв чувствует, как ему разрывают штанину на бедре и что-то вкалывыают прямо в вену. И не один раз. Зашипев, Дейв напоследок показывает средний палец концлагерю. И рад, что ему позволили заснуть, пусть и под лекарствами.              Потому что второе пробуждение тоже от укола. Несколько коек. Столики. Капельница, уже опустевшая. Знакомый привкус лекарств и стимуляторов. Судя по состоянию рта, регенерацию ему также простимулировали.              Рядом метустится Кейт. Калеб, сложив руки на груди, сверлит Дейва тяжёлым взглядом.              — Проснулся наш ненаглядный и драгоцен-              — Лололошка! — Кейт тут же подскакивает к кровати, осторожно обнимает, словно драгоценность. Дейв хмыкает и обнимает свободной рукой. От неё пахнет успокоительными. Скорее всего, Калеб заставил её их принять вместе с лекарством.              — Спасибо.              — Подскажи-ка мне на милость, комиссаришка, почему я в который раз вытаскиваю твою тощую мелкую задницу из всяких проблем имперского масштаба, а?              — Ммм... тебе нравится моя тощая мелкая задница?              Дейва осторожно стукают по голове. Он ойкает, хихикая.              — Н-нужно привести тебя в порядок. Д-давай начн-нём с перев-вязки...              Дейв согласно кивает, ощущая такую приятную лёгкость в теле при смене положения с лежачего на сидячее. Пальцы Кейт подрагивают, когда она разматывает прилипший к шее кусок ткани, смачивая водой из чашки для питья для простоты отделения, но Дейв всё равно морщится, ощущая, как от кожи ткань отклеивается буквально по волокнам. Когда шею освобождают, он с облегчением выдыхает и сползает по подушке вниз. Нащупывает небольшое зеркальце, лежащее в аптечке на коленях Кейт, достаёт его и вытягивается, пытаясь рассмотреть, чем же Империя наградила его за такие заслуги перед собой в этот раз.              Нервный смех срывается с губ, повисая в комнате, но никто не улыбается в ответ, скорее сочувствующе смотрят на их негласного командира.              Слева, ближе к плечу, в обрамлении воспалённой кожи красуется клеймо в запёкшейся корке крови и сукровицы. Прямоугольник и три цифры, которые режут Дейву взгляд.              — Это судьба, — он показывает пальцем на шею, откидываясь назад ещё больше, — беспощадная же она сука.              — Я сейчас нанесу заживляющую мазь, станет легче.              Калеб сидит на столе напротив койки, закинув ногу на ногу. Что у него, что у Кейт — одинаковая складочка между бровей и привычка покусывать щёку изнутри при плохом настроении. Пальцы Кейт касаются кожи настолько приятной прохладой, что Дейв невольно стонет от удовольствия. Они очерчивают три цифры, которые теперь навсегда отпечатываются в его коже и даже глубже.              993 — порядковый номер пленённого под графой «Совершенно секретно», сумевший сбежать.              — Если кратко, то как?              Калеб хмыкает.              — Райя-Прайм отдала твоё завещание раньше срока. Где-то на месяц. Нам пришлось много чего перерыть и поднять разные источники. В результате пришла информация от культа Кровавого Солнца, сказали, что помогут тебе сбежать. Мол, нашли через свои сети. Сообщили время и дату. Но взамен ничего не попросили. Сказали, что ты уже оплатил сполна. Не скажешь?              — Не скажу.              — Я так и думал, — Калеб цыкает. — Тебе нужно появиться перед людьми. Как-никак, тебя не было почти два месяца. Иначе все сойдут с ума и устроят что-то похуже того, что мы пытаемся провернуть.              Дейв согласно кивает и садится, откидывая тонкое одеяло. Он видит заштопанную ногу, на которую уже может опираться. Опускает штанину и, оперевшись о кровать, выпрямляется. Кейт тянется к аптечке за свежими бинтами, но Дейв останавливает её коротким жестом, надевая куртку своего алгоритма, но не застёгивая:              — Нет. Я пойду так.              Кейт и Калеб переглядываются. Смотря на молящие глаза сестры, Калеб всё равно качает головой, попросив остановиться хотя бы в этот момент. Они идут позади хромающего Дейва, держащегося за бок. Клеймо под одеждой жжётся, кажется, хуже, чем в тот момент, когда его ставили. Смотреть на мир одним глазом тоже не совсем удобно, но что пока поделать. Коридор затхлой прохладой ввинчивается в ноздри. Вдалеке открывается дверь лифта, из которого выглядывает знакомая блондинистая голова. Кавински подрывается и широкими шагами идёт навстречу, разводя подрагивающие руки в приветственном жесте.              — Красотка! Я только шёл к тебе проведать. Рад, что уже на ногах.              — Хоть не вперёд ногами.              Похлопав Кавински по макушке, Дейв улыбается ему, в ответ получая полную облегчения. Он видит, как разжимаются кулаки наблюдателя.              — Слушай, я когда-то хотел добиться такого цвета волос, как у тебя, но видеть вживую, уф...              Дейв зачёсывает свои отросшие волосы назад, демонстрируя пустой глаз из-под чёлки и густую седину. Винс залипает, рассматривая темноту глазницы. В какой-то момент он щёлкает пальцем и лезет во внутренний карман своей дутой куртки.              — Чуть не забыл. Наша искра не должна ослеплять тех, кто рядом.              На раскрытой ладони лежат очки Дейва, которые он отдал на хранение на время миссии. Он тут же забирает их и надевает, тем самым ещё и скрывая пустую глазницу. Ощущение, словно Дейв голый, почти пропадает, остаётся только разве что...              — И предвещая вопрос: платок у Радана.              Тело обдаёт знакомое тепло. Дейв в сопровождении друзей заходит в лифт и смотрит на снижающуюся цифру. Их опускает всё ниже и ниже. Кейт и Калеб невербально общаются взглядами и короткими жестами. Кавински нервно поправляет некоторые выбившиеся пряди, которые касаются ушей. Дейв вздыхает и при остановке на нужном этаже сам наклоняется и поднимает решётку. Впереди уже слышен гул людей. Он удивлённо оглядывается на друзей. Кавински по театральному кланяется, приложив правую руку напротив своего атомного сердца.              — Не благодари. Это наша работа.              Кейт согласно кивает, пряча руки за спиной. Впереди слышится громкий-громкий топот.              — Дейви! — Радан обнимает Дейва за талию, поднимая вверх и не слушая шипения от резкой боли во всём теле. Следом летит модуль Райи-Прайм. Она кружится вокруг Дейва.              — Лололошка! Когда уже настроится твой внутренний модуль?! Я волновалась!              Когда Дейва опускают, наконец, на ноги, Райя-Прайм подлетает к его голове, и Дейв ощущает удар током. Словно ему дали щелбан. Ойкнув, Дейв потирает лоб.              — Эта консервная банка перегревалась от волнения настолько, что хоть воду для бинтов кипяти! — облегчённо говорит Радан, потирая шею. Под глазами явно видны мешки от недосыпа. — И, это... спасибо за Скирса. Он рассказал, как только вернулся. Я ценю.              — Он тут тоже весь издёргался! — не остаётся в долгу Райя-Прайм. — Можно было бы использовать как живую цель для отработки стрельбы в сложных условиях!              Райя-Прайм и Радан начинают в полушутливой форме препираться между собой, тыкая каждого в свои недостатки. Однако даже в пылу перепалки Радан впихивает в руки Дейва его клетчатый шарф, подмигивая. Дейв зарывается в него носом, прикрывая глаз. Ощущение цельности вернулось, заполнив собой изнутри. Так как повязать на шею сейчас невозможно из-за треклятой судьбоносной метки, Лололошка обматывает платок вокруг руки, зубами держа один конец и затягивая второй рукой.              — Так, детсад прекратили, — Калеб вклинивается между Райей-Прайм и Раданом, отпихивая друг от друга. Потом переводит взгляд на Дейва и кивает за спину. — Иди, у тебя есть работа, которую нужно сделать. Я тут разберусь.              Нехотя Дейв идёт в сторону гула. Нарастающее скандирование «СИ-Я-НИ-Е!» дрожью отдаётся с каждым шагом, разрастаясь от солнечного сплетения. Впереди нет сцены, тумбы или прочего. Есть просто пятачок света, в который он и выходит из тоннеля. Его слепит свет от прожектора, он не видит лиц, но люди, словно волна при отливе, замолкают. Его шаги гулом отдаются в помещении, поскрипывая кусками выбитой пыли. Дейв выпрямляется и складывает руки за спиной, поднимая голову. Первые ряды людей, заметившие его шею и в целом измотанный вид, начинают шептаться.              — Послушайте! — голос Дейва эхом раскатывается по помещению, накрывая всех, — Все мы прекрасно знаем, зачем собрались. Тирания Империи, её давление и желание контролировать всё и всех от рождения до последнего вздоха — желание видеть идеальное общество в идеальной стране. Надёжный алгоритм генерирует масскульт, даёт объёмы производства, выверив его до грамма. И мы, жители и граждане страны, даже не можем это изменить или повлиять на это, в Империи нет такого механизма! И именно поэтому я вернулся сегодня сюда.              Он звонко щёлкает каблуками и подаётся порыву, идя вперёд. Толпа расступается перед ним.              — Когда вам нужен кто-то, чтобы починить вашу раковину, вы зовёте сантехника.              Шаг.              — Когда вам нужен кто-то, чтобы починить электричество, вы зовёте электрика.              Ещё один шаг, остановка.              — А когда вам нужен кто-то, чтобы свергнуть жестокого тирана, вы зовёте анархиста! — Дейв поворачивается, импульсивно одной рукой сдёргивая с глаз очки и второй упираясь себе ладонью в грудь. — Вот почему я здесь сегодня! Да здравствует революция! Мы собираемся свергнуть Империю, дамы и господа...              По заветам Кавински, он заканчивает свою речь вкрадчиво, улыбаясь и переводя движение в почти-что-идеальный поклон. Толпа взрывается овациями, и общий крик «СИ-Я-НИ-Е!» снова разрывает воздух. Жестом Дейв останавливает волну голосов:              — Не дайте моему возвращению опьянить вас. Быстро возвращаемся на места и продолжаем работу!              Поспешно кивнув всем, Дейв стремится удалиться от толпы. Его снова начало мутить, а мир всё сильнее вновь напоминает диафильмы. Он чуть ли не вваливается в то маленькое помещение, откуда вышел пару минут назад.              Звук — громкий топот.              Кадр — обеспокоенные лица.              Кадр — Радан подхватывает его, подставляя плечо. Его губы иногда двигаются отрывочно, словно запаздывает передача кадров.              — Воу, Дейви! Ты чего это?              — Мне нужно прилечь, — признаётся Дейв, зная, что его «я в порядке» сейчас ну точно не прокатит, — и поспать.              Кейт начинает заикаться и теребить ремешок своей сумки. Калеб без лишних слов подхватывает Дейва с другой стороны. Вдвоём с Раданом они чуть ли не дотаскивают Дейва на себе. Он всё время идёт, закрыв единственный глаз, чтобы не видеть внезапных «телепортаций» друзей в пространстве. Виски ломит, и хочется просто если не сдохнуть, то уснуть.              Его кладут в кровать, предварительно сняв куртку и поставив новую капельницу. Дейв выдыхает и просит всех уйти. Судя по возне и возмущениям, Калеб выволок всех. И только гудение внешнего модуля доказывает, что Райя-Прайм всё ещё здесь.              — Райя, сможешь провести диагностику без подключения к внутреннему модулю?              — Сканирую, — слышится процесс калькуляции. А потом вдруг оглушает резкая тишина — внешний блок падает на кровать ему на руки. Дейв открывает глаз и поднимает очки, смотря на, кажется, отключившийся модуль.              — Райя?!              — Лололошка, у тебя очень много травм. Очень, — экран постепенно загорается. — И это только то, что я нашла при внешнем сканировании. Как только твой внутренний модуль синхронизируется со мной, то смогу провести более детальную диагностику.              Её пиксельные глаза смотрят, кажется, в самую тьму его души.              — Расскажи.              — Нет.              — Лололошка! Я же всё равно после синхрониза-!              Дейв задирает футболку, достаёт из бинтов на груди маленькую флэш-карту и протягивает Райе-Прайм.              — Расшифруй. Я тоже хочу узнать, что со мной делали.              Внешний модуль стрекочет. Дейв вставляет флэш-карту в разъём. Райя-Прайм около семи минут занимается калькуляцией, после чего издаёт громкий писк. Помещение начинает мерцать.              — Произвожу воспроизведение.              Голограмма рябит. Судя по ракурсу, съёмка производится откуда-то сверху. По центру виден зафиксированный на стуле человек с опущенной головой. В помещение входят трое. Сквозь помехи слышатся разговоры, который прерывает закадровый голос, назвавший дату и время.              ...Заключённый номер 993. Запись номер один.              Поступил три дня назад. Проявляет признаки агрессивного поведения и ярко выраженной ненависти. На контакт не идёт, информацию докладывать отказывается. Простые методы выбивания информации не работают. Было решено перейти к комплексу воздействий.              Голос замолкает. Голограммы начинают двигаться. Слов не слышно, зато прекрасно всё видно. Фигура в центре подходит и стеком поднимает за подбородок голову зафиксированного человека. Дейв уже и так узнал себя, но видит обозлённое и побитое лицо. Ему что-то говорят, на что Дейв морщится и усмехается.              Хлёсткий, но беззвучный удар стеком по щеке. Дейв в голограмме хмурится, но молчит. Ему снова что-то говорят и показывают за спину. Дейв упрямо сжимает губы. Человек в центре щёлкает пальцами.              Двое, в одежде, больше напоминающих учёных, подходят к стулу и начинают что-то за ним делать. Дейв дёргает головой, упрямясь, но первый вжимает его голову в своеобразную спинку. На голограмме видно, как к шее присоединяют провода.              Дейв плюёт в лицо наклонившемуся имперцу. Тот отвешивает очередную пощёчину и командует.              Дейв молчит, а потом видно, как он кричит, широко открыв рот. Пальцы сжимают подлокотники, а всё тело судорожно дёргается, пытаясь увернуться от боли. Через пару мгновений, под жест имперца, тело Дейва обмякает. Он смотрит на имперца из-под чёлки и хмыкает. Голос возвращается.              Как видно из записей, объект не пошёл на контакт после воздействия. Было решено продолжить попытки получения информации. Конец первой записи.              Голограмма замирает и мерцает, меняясь. Снова звучит закадровый голос.              ...Заключённый номер 993. Запись номер пятнадцать.              После воздействий электричеством как на имплант, так и на тело (в том числе голова, руки, половые органы), заключённый отказывается идти на контакт и сообщать информацию. По факту доклада Инспектор Войд лично приехал навестить заключённого.              Голограмма коротко моргает. Крупным планом по пояс видно связанного с зафиксированной головой Дейва и стоящего напротив Войда. Тот протягивает руку и тянется к лицу Дейва. Тот смотрит прямо, не отводит взгляд. Когда пальцы инспектора касаются глаза, зрачок настоящего глаза опасно сужается.              Войд погружает пальцы одной руки в глазницу, второй растянув веки вверх и вниз. Захватив глазной имплант, он тянет его на себя. Провода тянутся следом из пустой глазницы, из которой текут слёзы и специальная смазка, капающая на кожу. Дейв бешено крутит живым глазом, закусив до крови губу. Когда провод натягивается до предела, Войд резко дёргает рукой на себя. Провода рвутся. Дейв закатывает глаз, отрубаясь. Инспектор, держа имплант тремя пальцами, рассматривает его со всех сторон, словно тот — драгоценность, переливающаяся на свету. В какой-то момент тот вдруг содрогается и начинает дымиться. Войд недовольно морщится и выкидывает имплант в подставку с инструментами.              В ходе извлечения информации носитель самоуничтожился без возможности восстановления. Также носитель импланта в результате болевого шока потерял сознание. Направлен на восстановление. Конец записи.              Снова смена вида. Дейв, двигающийся по комнате наощупь. Дейв, сидящий в углу и дёргающий головой. Дейв, лежащий на полу и смотрящий в потолок. Кадры сменяют друг друга.              ...Заключённый номер 993. Запись номер сорок два.              Депривация сна всё ещё не привела к нужному результату. Согласно требованию Инспектора Войда, заключённому требуется включать звук в диапазоне от 110 до 135 дБ, но на частотах от 10 до 15 кГц. Испытуемый заметно дезориентирован. Помещение в абсолютно тёмную комнату без источников света также показало положительное влияние на психику: заключённый стал вялым, дёрганным, реже проявляет агрессию к сотрудникам...              Дейв безвольно поднимает руку вверх и показывает средний палец в пространство.              Правда, с переменным успехом. Конец записи.              — Хватит на сегодня.              Откинувшись на подушки, Дейв прикрывает глаз. Райя-Прайм отключает голограммы и подлетает к нему, осторожно приземляясь на грудь. Дейв накрывает её свободной рукой, поглаживая между ушек. Он глубоко вздыхает, ощущая тяжесть внешнего модуля, и тихо-тихо напевает под нос колыбельную.