Весь этот бред

Я слишком пьян, а духота и люди вокруг вовсе не позволяют прийти в себя, да я и не хочу туда приходить. Выпустив настоящего злого Билли погулять по дому и найти себе жертву, я подумал, что надо так развлекаться почаще. Быть трезвым было... отвратительно. Трезвым ты держишься от этих скользких матов, всегда успевающих просочиться вперёд твоего рта. Особенно при разговоре с отцом. Или вернее тем человеком, который делает вид, что он мой отец. Пьяным же твой язык говорит маты четко и уверенно, кулаки бьют жёстче, а туман в голове заставляет относиться к этому проще. Определенный бонус быть пьяным - ты говоришь то, что на самом деле думаешь. И делаешь то, что на самом хотел сделать. Поэтому, когда мой взгляд зацепился за черную кожанку и такого же цвета очки, за блядскую лакированную прическу, мне захотелось подправить этот неказистый вид. Маленький мальчик, Стив Харрингтон, всю жизнь пытался быть не тем, кем является на самом деле. За черными очками скрывается овечий взгляд, за напускной крутостью - поражение за поражением. Он просто ничтожество, возомнившее себя королем. Забавно было смотреть, как его выдуманный мир легко рушится и падает мне прямо в ноги, дабы удобнее было его допинать. Я замираю, смотрю на него долго, пока толпа вокруг судорожно трясется в попытках танцевать, но в итоге просто подпрыгивает на месте и дёргается из стороны в сторону. Облизываю губы - мое любимое движение. Оно может обозначать многое: как дискомфорт и тревогу, так и желание. Желания во мне хоть отбавляй - я ужасно хочу впечатать свой кулак в его смазливую морду. Пробираюсь чуть вперёд, ощущаю, как пиво течет по груди и липнет к кожанке от каждого движения. Я пришел сюда в майке, а теперь и понятия не имею, где она. Мутное сознание не даёт подумать, что было до этого и что должно быть дальше. Внезапная мысль заставила меня притормозить: "сколько время? Я должен забрать Макс в десять." - но сразу же отметнул эти мысли, как мяч в американском футболе, на другой конец поля. Пошло оно, я не ее гребаная нянька, я ей не брат и не личный водитель. Сама разберётся, как добраться до дома. Этот город - мусорная яма, из него выбраться так же легко, как и провалиться. Пьяно шатаюсь, но довольно уверенно подхожу к Стиву, и он, облизнувшись, что в его случае обозначает явный дискомфорт, тянет свои дерьмовые очки с глаз. Нэнси, словно учуяв грядущую опасность, двигается в сторону коктейлей. А может, она просто так же сильно хотела выпить, как и я. Но плевать на эту суку, когда есть он, наш великий король. Мои парни уже приближаются и что-то кричат, но я не вслушиваясь в их возгласы, с интересом всматриваясь в лицо Стиви. Он боится, я чувствую это каждой фиброй своей души, от его страха приятно сводит в груди, я начинаю дышать чаще. Приятно, что его реакция на меня - страх, приятно, что такой богатенький мальчик как он легко тушуется перед калифорнийским бедным парнем. Что, никто раньше не мог противостоять твоему очарованию, Харрингтон? - Отойдем, Стиви? - спрашиваю его я и кривлю улыбку, хлопая по карману куртки, где топорщились сигареты.- Покурим? Поговорим? Выясним кое-что. - Что нам выяснять, Харгроув. Все и так предельно ясно. Он холоден, и это не удивительно. Маленький мальчик Стиви всё ещё пытается играть крутого парня и держать свое достоинство. Публичное избиение явно заставит его опуститься лицом в грязь, я же предлагаю более гуманный способ - выясним все наедине. Но если он хочет первый вариант, как я могу отказать... Я, не спрашивая разрешения хозяина дома, тяну сигарету и зажимаю ее между зубов, с удовольствием щёлкая зиппой с черепом. Хорошо, вот и покурили, теперь можно и поговорить. Первый удар приходится прямо по его надменному сладкому лицу, и Стиву очень повезло, что он додумался снять очки. Вытаскивать осколки ему бы явно не понравилось. Харрингтон неровно оступается и прикладывается о стену, сжимая покрасневшую скулу и смотрит... как овца на волка. Очень заманчиво. Он вдруг распрямляется и разминает шею, как бы говоря, что это ничего страшного, и он сможет дать в ответку. Снисходительно улыбаюсь ему и машу головой в сторону двери, выходящей в соседнюю с гостиной комнату, а потом выдыхаю дым через нос. - Поговорим, Харрингтон, пока твое разбитое лицо не стало всеобщим достоянием. Из-за громкой музыки и толпы мало кто увидел, что тогда произошло. Лишь пару человек удивлённо или восторженно ахнули и начали подтягиваться, чтобы посмотреть на это, но я обернулся и сказал, что мы сделали это на спор. Всеобщий восторг быстро угас. Вновь смотрю на ничего не понимающего Стива и своих дружков по бокам. - Расслабьтесь, парни, это разговор не для ваших ушей. Те скалятся, рычат какие-то маты, которые не слышно из-за музыки, а потом отходят к столу, где Нэнси пьет уже десятую стопку сомнительного сока. У девочки был плохой день, а? Хлопаю Стива по плечу и пихаю к комнате. Тот морщится, но все же идёт. Моя рука покоится на его плече, направляя через толпу. Стоит сжать чуть сильнее, как весь он щетинится как кошка, волосы на его загривке встают дыбом. Будь я животным, я бы наклонился и вдохнул его страх, насыщаясь адреналином, но я чувствую лишь малую его часть, слишком очевидную. - Чудесные духи, Харрингтон,- шепчу ему я на ухо, подталкивая лишь сильнее. - Пошел нахуй,- напряжённо отвечает он, и я слышу, как сбивается его дыхание на этих словах. Когда мы вошли в комнату, свежий ночной воздух из открытого настежь окна ударил по рецепторам, вдыхая в меня новую жизнь. Я и не замечал, как в помещении душно, пока не вышел сюда. Стива же свежий воздух заставил подавиться, холод обжог его кожу как ледяной душ по утру. Освежает, даже слишком. - Говори,- начинает он, но я отрицательно качаю головой и указываю пальцем на сигарету, которой затягиваюсь. Сначала я покурю, так что у тебя очень мало времени, чтобы убедить меня не впечатать твое лицо в стену. А чтобы нам не мешали, я закрою эту блядскую дверь на щеколду.- Тогда я скажу. Какого хуя тебе надо? Чувак, то, что я был "королем", ничего не значит, это же школа, мы дурачимся. И сейчас ничего не изменилось, никто не считает этот титул чем-то официальным. Так какого хера? - А дело и не в титуле, Харрингтон. Дело в тебе,- тыкаю сигаретой в его сторону, и Стив испуганно отклоняется, боясь, что я смогу его задеть.- Дело в таких богатеньких сосунках, думающих, что они круче всех. И что в итоге, ты никто. И ты не можешь даже дать сдачи, а? Сколько раз мне надо ударить тебя, чтобы выбить золотую корону? Я докуриваю, резко выдыхаю дым и припечатываю окурок ботинком к ковру. А сейчас мы начнем говорить серьезно. Стив пятится назад, осматриваясь в поисках подмоги. Но люди там, в гостиной, а мы в личном кабинете хозяина дома, и из людей почти никого, кроме парня, который так сильно перепил, что уснул в собственной блевоте, оперевшись спиной на подоконник со стороны улицы. Так что Харрингтон в отчаянии нападает первый, и я даже не пытаюсь увернуться, желая почувствовать воспаляющий ненависть удар. Стоило прикрыть глаза на секунду, как я увидел фигуру отца, так что сжал кулаки вдвое сильнее. Тебе конец, Стиви. Возвращаю ему удар в двойном объеме, из его носа фонтаном брызнула кровь, Харрингтон же утер ее рукавом. Очередной замах в мою сторону, я намеренно пропускаю удар, дабы почувствовать привкус железа во рту. Да, ударь меня сильнее, чтобы поднять эту злость из глубин души, чтобы наконец выплеснуть эту ненависть. Смеюсь так оглушительно громко, что Стив почему-то останавливается и обеспокоенно всматривается в мое лицо. Зря он потерял бдительность. Я ударяю ему в скулу, потом ещё, потом ещё, ещё, ещё и ещё. От первого такого удара Харрингтон оступается и, споткнувшись о порожек, падает на спину. Шипит и хватается за голову, но я седлаю его и продолжаю наносить удары. В один момент я представляю не его, да и начал я это не из-за его дерьмового титула короля, кого вообще это волнует. Я представлял отца, представлял, как выбиваю костяшками его гнилые зубы и чувствовал, почти что слышал треск и звон цветной посуды Сьюзан. И там, среди груды осколков лежу не я, избиваемый жестким ремнем по спине, а он... представляя это, я чувствовал удовлетворение. Больше никакого страха, унижения и боли. Ты, тварь, поплатишься за все, что ты сделал. За избиение моей матери, за вечное унижение и насилие надо мной. За ненужную мачеху и такую же ненужную сестру. За этот ебаный город, воняющий коровьим дерьмом. За то, что лишил меня единственных друзей, какими бы подонками те ни были, но не тебе решать, урод, не тебе! А потом Стив начинает скулить, как побитая собака, и фантазия разлетается на мелкие кусочки. Я останавливаю кулак над разбитым лицом парня подо мной и почему-то не могу продолжить. Наверно потому, что он не тот, кому предназначалось все это. Потому что мой пьяный мозг просто искал грушу для битья, а Стив слишком жалок, чтобы дать тот отпор, который мог дать отец. Ничтожество. Я теряю весь интерес, чувствуя, что он даже не пытается закрыться. Всматриваюсь в его лицо и понимаю, что он на грани обморока, еле дышит через льющуюся из носа кровь, а значит, веселье кончилось, даже не начавшись. Я отпускаю руку и выдыхаю, на миг прикрываю веки, дабы собраться с мыслями. Стив не двигается, лишь смаргивает с ресниц слезы боли, но внезапно кладет свои руки мне на колени и тянет от себя. - Свали... от меня,- шипит он и отплевывает кровь в сторону. Все его лицо - гематома, и это выглядит больно. Чувство вины? Что это такое? Как минимум, мы не знакомы. Его кровь выглядит ярко-красной на фоне мигающего света из-за двери, мне хочется ее слизать, в очередной раз рассмеяться и унизить, и я без лишних мыслей делаю это: наклоняясь вперед, ухватив Стива за подбородок, и слизывая целую линию крови на его щеке. Харрингтон дёргается в сторону от меня, но я вновь удерживаю его. Теперь его руки цепляются за мои плечи, толкают в грудь, стоит мне перейти на шею и вгрызться в мягкую кожу. Стив дергается и стонет, а я понимаю, что начинаю возбуждаться от его глупых брыканий подо мной, от чувства власти и понимания, что он просто беспомощен. Хватаю Стива за загривок и отгибаю голову назад, дабы кусать его шею было удобнее. - Какого хуя ты делаешь, Харгроув?- пытается докричаться он, но в итоге просто затыкается, потому что кровь стекает из разбитого носа ему прямо в горло и не даёт говорить. Кусаю, заменяю губами и повторяю это вновь, потому что хочу. Потому что это приятно, а само осознание, что я делаю это с "королем" Стивом нагоняет приятной интриги. Что он сделает дальше, чтобы это остановить? - Хватит,- требует он и пихает меня в грудь ещё сильнее, чем прежде. Я жду удара, который заставит меня отшатнуться, который, по крайней мере, расчертит границы дозволенного. Я слишком пьян, чтобы понимать их, Стив слишком слаб, чтобы их обозначить силой. Так что ничто не помешает мне... - Пожалуйста,- стонет он, и я вдруг действительно останавливаюсь. Этот тон. "Боюсь, я тебя не услышал" - говорит отец в моей голове. - Боюсь, я тебя не услышал,- с усмешкой вторю я и распрямляюсь, вновь цепляя его смазливое лицо за подбородок. Его глаза блестят от слез, нос распух и истекает кровью, а сам он... весьма похорошел собой, так даже лучше. - Извращенец,- шипит он, когда я усмехаюсь и демонстративно облизываюсь.- Я сказал прекратить. - Нет,- отрицательно машу головой,- ты сказал не так. Ты пропищал "пожалуйста". Веду большим пальцем вверх и оттягиваю его губу, дабы просунуть фалангу поглубже в его рот, но сталкиваюсь с сопротивлением. - Открой, иначе выбью тебе зубы,- серьезно произношу я без доли игривости, и Харрингтон, пусть и не сразу, слабо приоткрывает рот. Давлю пальцем на его небо и приближаюсь. Ниточка моей слюны тянется и ложится на его язык, а он дёргается подо мной так, словно я сижу на механическом быке. Ну-ну, ничего страшного не произошло. Стив смаргивает слезы, а я припечатываю его к земле напористым поцелуем. Сразу же грубо просовываю язык внутрь, сминаю припухшие от ударов губы. И... понятия не имею зачем я это делаю. Сознание не хочет отвечать на этот вопрос, желание поцеловать кого-то, как и набить лицо, возникло сразу же, как я выпил первую бутылку. Не знал, что захочу совместить это вместе. Стив тянет меня за куртку, но я перехватываю его руки и зажимаю над головой. Смягчаюсь в поцелуе, замечая, что он внезапно ответил. Лишь одно движение губ, может, машинальное, но это заставляет меня быть мягче. Он сам касается моего языка, сам приподнимается вверх, дёргает бедрами. А я думаю: "черт, а ведь неплохо целуется". Он не настолько пьян, чтобы не осознавать, что делает, значит, он хочет этого. Разрываю поцелуй и отпускаю его руки, осознание неприятно кольнуло меня внутри. Я засосался с парнем, надеюсь, я быстро это забуду. От отвращения отшатываюсь назад. Стив тяжело дышит через рот и полирует мои губы взглядом так, что член пробивает мне ширинку. Какого хера он это делает, не он ли просил отвалить минуту назад? Харрингтон усмехается и мнет свое лицо так, словно он смертельно устал. А я понятия не имею, что делать дальше, поэтому решаю встать и послать весь этот вечер, весь этот день, но Стив хватает меня поперек кисти на половине пути. - Подожди,- шепчет он, а я в непонимании так и замираю над ним. Цепляюсь за его руку и тяну вверх, помогая встать. Стою напротив, совершенно не понимая, какого хера происходит. -Ты вроде взрослый человек, а ведёшь себя как придурок...- жалуется он и всё ещё пытается вытереть кровь со своего лица.- Зачем ты это делаешь? Пытаешься меня унизить? Нашел грушу для битья, потому что не можешь дать пизды тому, кто это заслуживает? Таких как ты много, они не могут разобраться со своим говном и вываливают его на остальных. Все могло быть по-другому, будь ты умнее. О, что у нас тут? Глупые моральные проповеди, взывающие к совести? Проходили уже, ничего мне это не дало. Не могу же я набить ебало своему отцу и остаться безнаказанным. Так дела не делаются. - Минуту назад, Харрингтон, я дал себе обещание не бить тебя больше. И я готов отменить его в любой момент,- грубо отвечаю я. Делаю шаг к двери, но оборачиваюсь на звук упавшего на диван тела. Это он, король школы, не может держать себя на ногах больше минуты. Когда я обернулся, поперек груди застряло возмущение. Он... смеётся. Кривит губы так, словно это я проиграл в этой схватке, словно это я избит до потери сознания или будто это меня унизили плевком в рот и наглым поцелуем. Кажется, он нарывается на повторный удар. - Что смешного? - рычу я, вновь подступая, но Стив даже не реагирует, смотрит словно сквозь меня, даже когда я цепляю его за ворот и притягиваю ближе. - Смешно... что ты правда веришь, что любую хуйню можно решить силой. Запугать меня? Это вряд-ли, ты не знаешь, с каким дерьмом мне доводилось сражаться. После той твари уже ничего не может меня напугать. Если бы ты ее встретил - не выжил бы. Так что я не боюсь тебя. По крайней мере теперь, когда я это понял. О какой твари речь? Что он несёт вообще, может, удар был слишком сильным, чтобы вызвать галлюцинации? Одно я понял точно - он явно бредит. Сошел, бля, с ума. - Что это значит? - переспросил я, все ещё тряся его за ворот.- О чем ты пиздишь вообще? Ты затерялся в детстве, поэтому тусуешься рядом с теми детьми, а? Они промывают твой мозг сказками? Или у тебя более злой умысел на их счет? - Какой умысел, о чем ты? - расслабленно отвечает он.- Они и втягивают меня в это дерьмо, я никогда не хотел быть их нянькой. Этот Дастин вечно лезет... Мне надоел этот бред. Он пьян, а может, слишком избит, чтобы потеряться в собственном бреду, но голос его звучал уверенно, словно он знал, о чем говорит. Медленно поднимаю кулак для удара, как Стив с блаженной улыбкой поворачивается так, чтобы подставить щеку. Ебаный мазохист. Он тяжело дышит, из его рассеченной губы все ещё течет кровь по подбородку, на скуле багровеет синяк. Я так отчётливо вижу в нем свое отражение после одной такой стычки с отцом, что становится тошно. Ненавижу это, просто ненавижу. Флэшбеки, словно повторяющаяся пленка в моей голове, стоят слишком явно. Вечное напоминание. Триггер от любой хуйни. Я просто падаю рядом на диван и тоже облокачиваюсь на спинку. Господи, надо валить с этой ужасной вечеринки. - Демогоргон,- говорит Стив непонятную для меня хуйню, а я в очередной раз думаю, что он ебнулся головой. Мой удар был явно слишком сильным для его мозгов.- Так мы его зовем. Тварь без лица, его голова похожа на бутон цветка с зубами внутри. Из-за этой твари погибло много людей. Нэнси не может смириться, я понимаю ее, но не могу позволить открыть правду. Я говорю это не только потому, что хочу выговориться. Ты должен отгородить Макс от их компании, иначе она будет в опасности так же, как и все мы. Ты тот ещё уебок, но позаботься о своей сестре, пока не стало поздно. Он точно вернётся. - Что ты...- я не договорил, сдался на полпути, потому что тело, не чувствующее до этого ударов Стива, вдруг ощутило на себе все последствия. Кулак у него не менее тяжёлый.- Она мне не сестра. Я не понимаю, что ты несёшь. Харрингтон сглотнул, его кадык заметно дернулся, и я скосил на него взгляд. На шее следы укусов и синяки. О черт, это я сделал? Как объяснить себе этот поступок и дальнейший, когда я внезапно засосал придурка? Пьян, просто пьян. Я делаю это машинально, да, я просто представил девушку. - Забудь, Харгроув, о всем, что сделал,- внезапно шепчет Стив, словно слышит мои мысли и отвечает на них.- Это не имеет значения перед лицом того существа. Этот город проклят, однажды ты просто не доедешь домой. Я смогу позлорадствовать, но пока что я говорю тебе это из лучших побуждений. Я думаю: "пошел ты, Стив Харрингтон". Пошел ты нахуй. Как и мой отец, как и каждый ебаный прожитый день, не имеющий смысла. Как этот поцелуй, как Макс, как каждый, способный прочитать мои пьяные мысли. Пошли. Вы. Нахуй. Этот мир, этот водоворот мыслей сводит меня с ума. Жажда насилия просто потому, что вы этого заслуживаете, потому что мир заслуживает насилия. Я отвечаю злом на зло, и хуй ты меня остановишь. Забота? Забота о ком, о Макс? Я не набивался в няньки, я не просил сестру. Пошла Сьюзан нахуй, так же, как и все. Как и ее дочь, как и ее муж. Вернее мой грёбаный папаша. Я ненавижу всю эту семью вместе взятую, каждого блядского ее члена. Я вспоминаю, как кричал до срыва голоса, кричал: "отвали от меня, блядь, Сьюзан!". Так сильно, что потом неприятно болело в глотке, внутри тряслись органы от ярости, тревога подпирала мне кадык. И я сильно вжимал в себя ногти, чтобы выразить эту злость хотя бы так. Я так сильно все это ненавижу. - Пошли нахуй,- рычу я и ударяю по стоящей рядом вазе, разбивая ее на множество осколков, но все ещё не могу найти силы встать. - Ты не первый,- говорит Стив,- кто пытается отомстить всему миру за свое испоганенное детство. Лучше, если ты сразу это поймёшь. - Сейчас я уйду. Но прежде скажу: тот поцелуй ничего не значил. Он произошел, потому что я пьян. Поцелуи вообще для меня ничего не значат. Если ты сболтнешь об этом кому-то, ты сильно пожалеешь. И да, засунь свои магические херни себе в задницу, а также держись подальше от Макс. Я пытаюсь встать, но вскрикиваю от боли в ребре. Бля, что ты сделал, мудак? Стив лишь смеётся с этой неловкой попытки уйти. Я почти что хочу продолжить драку, но понимаю, что исчерпал все свои силы и энергию. Стив говорит: - Я прощаю тебя, хотя не должен. И ком застревает в горле. Бля, я так проебался. Все, что я сотворил сегодня - лишь реакция на триггеры. Животное во мне искало жертву, а когда я ему ее нашел, то начал жалеть о том, что оно сотворило. А этот уебок... Он даже не пытается держать на меня зла, от чего осознавать происходящее стало почти невыносимо. Я сам стал себе невыносим. Я расслабляюсь и клонюсь в сторону, ложась Стиву на плечо, чувствую запах кожи, исходящий от его куртки. Мужской одеколон. Душился перед Нэнси? - Прости,- вырывается из меня одно бездушное слово, однако тело не пытается отодвинуться и встать больше.- Ты... Просто не повезло тебе. Попался под руку. Кажется, он кивает, а потом сползает чуть ниже и упирается щекой в мою макушку. Приехали. Обычно после драки и зарождается самая крепкая дружба, так обычно говорят? - Успокойся,- просит он,- кажется, я все понял. Ни черта ты не понял. Я прикрываю глаза и расслабляюсь. Похуй. В ту же ночь я смог таки выйти из того проклятого дома, сесть в машину и найти Макс, слоняющуюся около парковки после того, как она спиздила все конфеты у этого гребаного города. И потом, стоило ее довести до дома, я приказал идти внутрь, а сам нажал на газ. Я хочу ещё Стива. Ещё слов и немного большего, чем слова. Он словно вода для огня, тушит мою ярость какой-то неведомой мне хуйней типа всепрощения. Никогда не видел, чтобы люди могли быть такими, не смотря на все зло, что ты им причинил. Я нахожу его у дома, пьяно покачивающегося и идущего в сторону входа. Он изумлённо обернулся, когда услышал, как я глушу мотор своей тачки и молча пялюсь в его сторону. А потом выхожу и более твердой походкой чем ранее догоняю его, подхватывая под плечо. - И зачем ты?- все ещё с волнением спрашивает он, пока я тащу его к ближайшему приоткрытому окну в желании обойти его надоедливых родителей. - Мне... Нужно остаться где-то на ночь, потому что отец, он... Стив понимает все без слов и кивает. Я киваю в ответ, говоря немое спасибо. Какое право я вообще имею просить убежище, когда больше всех заслуживаю получить пизды. Но, кажется, я исчерпал за этот вечер все моральные силы и просто не выдержу этой ебаной каждодневной потасовки с новыми порциями унижения и избиения. Если цунами надвигается на тебя, лучше свалить, а не самоуверенно двигаться ему навстречу. Мы добираемся до его комнаты, и я прикладываю все силы, чтобы держать его на ногах и не дать свалить какой-нибудь особо звонкий предмет. Однако, когда дверь его комнаты внезапно хлопает, из коридора послышался тихий голос: - Стив, ты пришел? Все нормально? Я замираю и приподнимаю голову, словно готов защищаться прямо здесь и сейчас. Он же может меня выдать, что ему стоит вообще. Сказать все, что было, подставить меня и в очередной раз сказать, что это будет мне уроком. - Все хорошо, мам. Спокойной ночи. И я выдыхаю с каким-то облегчением и непониманием. Смотрю в его сторону, но он уже повалился на кровать прямо в одежде и уткнулся носом в подушку, совершенно не ожидая от меня больше ничего, что могло бы поставить его под угрозу. А я и не чувствовал желания причинить ему вред, удивительно. Я тяну кожанку с голого торса, отдирая от кожи, где местами она прилипла из-за пролитого на грудь пива. Я липкий и пахну алкоголем, но неужели мне надо валить в душ? Как это объяснить вообще. - Стив, сори, братан, но я не буду намываться, чтобы лечь к тебе в постель. Я плюхаюсь рядом на спину и кошу на него взгляд. Он не отвечает, дышит медленно и размеренно, челка закрывает ему половину лица, но я все ещё вижу длинные ресницы и припухшие губы. Я, не веря сам себе, поворачиваюсь и смотрю на него, потому что это интересно. И потому что в полутьме комнаты смотреть было и не на что больше. Я лежу и думаю о том бреде, что он мне сказал. Попытался прокрутить весь его рассказ в памяти, но понял, что это бесполезно. Один сплошной поток бессмыслицы. Стив, словно чувствуя, что я на него смотрю, приоткрыл один глаз и сонно посмотрел на меня. Я же приблизился. - Просто спи, окей? Ты же для этого сюда пришел. Я думаю: "нет, не совсем". Я говорю: - Я хотел, не знаю, послушать тебя. Ты знаешь что-то, и это, бля, теперь не даёт мне покоя. Я не знаю, бредил ли ты тогда или реально веришь в эту хуйню, но мне нужно знать больше. Он усмехается и переворачивается на спину, чуть подтягиваясь вверх на подушку. Смотрит в потолок и устало мнет веки, пытаясь взбодриться. Я слежу за каждым его движением. Впервые я вижу, как он не делает этих глупых резких движений в попытке отнять мяч и не встаёт дыбом от моего присутствия, напрягая каждую мышцу. Он спокоен, и это удивительно. - Хотел бы я сам верить, что этого не существует. И все. Я приподнимаюсь на локте и заглядываю ему в лицо мол ты чего, братан, мне мозги пудришь? Он поворачивается и внезапно легко шлёпает меня по щеке в знаке: "расслабься, не о чем беспокоиться". Я удивлённо замираю, чувствуя его ладонь на коже, я клонюсь ниже чисто машинально. - Не хочешь рассказывать, да? Ничего, мы можем вернуться к этому позже. А сейчас...Тогда я не спросил, но, наверное, спрошу теперь. Я могу тебя поцеловать? Он удивлённо размыкает покрывшиеся корочкой губы и неуверенно кивает. А потом вжимается затылком в кровать, стоило мне нависнуть над ним и внезапно коснуться. Движение сухих губ чисто на пробу, потом же в ход идёт язык. Я подминаю его под себя, почти жёстко сминаю его губы и прижимаю своим весом к постели. А Харрингтон вдруг замирает, лишь сильнее приоткрывая рот, позволяя мне целовать глубоко. Так, как мне этого хочется. А хочется мне грубо: кусать, сплетается языками, оттягивать губу и зализывать ранки. Я смотрю на Стива и вижу его заворожённый взгляд. Словно он не просто целует меня, словно он коснулся прекрасного. Так смотрят на картины, так слушают музыку. И мне ли не знать, как музыка порой вводит тебя в эйфорию. Да, вот что это. Он ловит кайф. - Твоя реакция поражает,- смеюсь я и начинаю снимать с него надоедливую куртку, потом тяну через голову кофту, и он помогает мне, приподнимаясь навстречу движениям. - Я просто немного устал,- говорит он и дёргается, стоит мне потянуть его руку к своей груди и мышцам живота. - Трогай сколько вздумается. Мы раздеваемся. И даже несмотря на открытое окно, несмотря на отсутствие одежды, с каждым мгновением становилось все жарче. Знакомое чувство, когда все приближается к сексу. Вернее катится в него неумолимой волной. - Так вот для чего ты пришел,- с каким-то сарказмом вдруг говорит он, на что я вопросительно клоню голову. - Не только. Если ты не хочешь, я могу прекратить. - Нет! - вдруг вскрикивает он и оборачивается в сторону двери.- Нет,- более тихо повторяет,- это нормально. Ничего не нормально. Я ощутил внезапное желание трахнуть тебя, а ты просто, типа, соглашаешься? После того, как я в пьяном угаре разбил тебе лицо? Псих, блять, просто ебаный сумасшедший. - Я думаю, моя цель на сегодня - извиниться. Так что будет только так, как ты хочешь. Кажется, он и не знает, чего хочет. - Я в твоём распоряжении,- повторяю, чтобы донести это до его пьяного мозга. Желай чего угодно, я выполню это. Но он просто тянется ко мне, цепляет волосы на затылке и притягивает в новый поцелуй. Вторая рука ведёт мне по торсу начиная с груди до линии волос над пахом, а потом касается члена и начинает водить медленно, почти болезненно медленно. Из меня рвется несдержанный вздох. Ладно, это прелюдии, а что ты на самом деле хочешь? - Может, минет?- со злорадством спрашивает он, думая, что я стушуюсь и откажусь, но на кого ты напал, Харрингтон. - Оу, хорошо. Он не ожидал согласия и сильно удивился, когда спустя мгновение я опускаюсь на уровень его таза и с ухмылкой смотрю вверх. Я стою на коленях между его раздвинутых ног и просто... Веду языком от самых яиц до уретры, а потом сразу же беру в рот головку. А Стив внезапно откидывается назад и цепляется за спинку кровати, подавляя стон. Быстро он. - Не кричи слишком громко, иначе мама придет. Он посылает меня ко всем ебаным чертям и нажимает на макушку, желая, чтобы я занял свой рот делом, а не болтанием глупостей. Окей, принц, так и быть. Я вновь опускаюсь на член до середины, и не сказать, что у него слишком большой, чтобы не справиться с этим. Однако раздражение в горле все равно заставляет слюну вырабатываться сильнее, и вот скользить уже становится легче. Вверх-вниз, надрачивая у самого основания. Язык обводит каждую вену, солоноватый вкус оседает на рецепторах. Забавно, при куни было то же самое, на вкус все одинаковые, кроме гребаных дымящих как паровозы мудаков. Там проступает горечь, какая может быть только от никотина. - Ауч, зубы!- шепчет он сверху, а я усмехаюсь краем рта. Я сделал это специально, конечно же. Темп увеличивается, я стойко удерживаю любые рвотные рефлексы, вытаскивая лишь иногда, и то лишь для того, чтобы обвести языком, пройтись поцелуями по все длине и вновь насадиться. Стив ёрзает, часто дышит и начинает делать движения навстречу, теряя терпение. По тому, как ходят мышцы его пресса очевидно, что скоро он кончит, а такое нельзя пропустить. Нужно посмотреть, нужно запомнить каждое мгновение, так что я резко отрываюсь. Ниточка слюны натягивает между моим ртом и его членом. Я продолжаю мастурбировать ему, подтягиваясь выше и хватая за подбородок, разворачиваю к себе и заставляю смотреть себе в лицо. Смотри, смотри, кто делает это с тобой и кончай с его именем на языке. Я мимолётно целую его, ловлю стон. Перехожу поцелуями на щеку, в мочку уха, в шею. Я прошу: - Шепчи мое имя. И он шепчет это смазанное "Билли". Моя ладонь скользкая от смазки и слюны, скользит легко, и первая белая капля пачкает мои пальцы. Я незамедлительно тяну их в рот. - Бля, Билли, твою мать! Он прогибается в пояснице, когда на живот брызгает сперма, когда его член сокращается в конвульсиях. Я затыкаю Харрингтона языком, заглушаю стоны, чтобы тишина ночи не нарушалась посторонними звуками. Были бы мы одни, я бы не дал его вскрику так легко пропасть. - Извинения приняты? - с насмешкой спрашиваю я, но он все ещё в экстазе, в бреду. Он сам напирает, целует грубо, подтягивает на себя за шею, и я отдаю ему бразды правления над собой.- Может, пару минут и второй раунд. Как тебе поза наездника? Стив морщится. Видно, что он устал и хочет спать, так что с улыбкой отмахивается от меня. Кажется, мой стояк будет мне наказанием на своеволие на эту ночь. - Я правда... - Да не, я тебя понял. Завтра, значит? Он смеётся и тянется на тумбочку за салфетками, а я ложусь рядом, утирая слюну с края своего рта. На эту ночь ты отвертелся, конечно, но надолго тебя не хватит. Стоит Харрингтону стереть с себя все следы нашего греха, я спрашиваю: - Демогоргон, да? Забыл имя той мрази, о которой ты говорил. Он вздыхает и говорит тихое "да", прекрасное зная, что я не верю в эти гребаные инфантильные бредни. Но готов послушать эту сказку на ночь хотя бы для того, чтобы успокоить возбуждение в штанах. - Однажды Уилл пропал...- так и начался ужасно длинный рассказ, конец которого я так и не дослушал, ведь уснул на плече рассказчика задолго до этого.