"Я люблю тебя"

Любовь. Такое чистое и девственное понятие для Кевина, что говорить это кому-то на людях кажется чересчур интимным. Если он мог вспомнить, как ему раз или два такое говорила мама, то от других — ни от Лисов, ни от Воронов, ни от кого-либо другого он такого не слышал. Да и Кейли, кажется, скупилась на такие слова, заменяя их нежными "Ты восхитителен" или "Я тебя обожаю". А иногда хватало лишь мягкой улыбки и "Солнышко.." одними лишь губами. Это было так парадоксально, что в окружении такого огромного количества людей он более никогда не получал таких слов на свой счёт. Это могло показать даже сговором — ибо и многочисленные саркастические шутки, периодом начавшиеся, по подсчётам Кевина, с Лисов, не заходили дальше полюбовного "Обожаю тебя". Чаще с приставкой "блядь". Он и сам не произносил эти слова. Маме в ответ — стеснялся, лишь смущённо мямля "И я тебя" в ответ на такое нечастое проявление нежности. А в остальном — не было нужды. Сказать эти слова Рико — самостоятельно полоснуть себе ножом по горло за неискренность этих слов, которые сам Король точно не оценит. Кевин обожал Рико, но никак не любил. Несмотря на всю, как оказалось после немногочисленных визитов с Бетси, его в щепки перетёртую психику, он неосознанно стремился к чему-то адекватному и подсознательно понимал, что в гневе брошенные слова "Ненавижу тебя" от первого номера вовсе не являлись выпаленными сгоряча и не несли за собой скрытого смысла. Скорее, нечто настоящее и искреннее. Ненависть. То единственное, что ему преподносили без страха и лицемерия. И даже хоть он и мог сказать "Я люблю играть в экси", однако предпочитал говорить "Мне нравиться экси" или "Я обожаю играть", так не желая лгать фразой, вмещающей в себя слово "люблю". Он почти ни-ког-да не любил экси. Восхищался, обожал, дорожил, ненавидел, всё что угодно — только не любил. По его меркам, настоящая и искренняя любовь была чем-то, что нельзя заменить ни на какое другое слово в любом языке, если скудность английского ставала препятствием. Любовь, это, чёрт возьми, что-то, что не имеет цены или измерения, и одновременно эту грань нельзя переплюнуть, словно скорость света. И ох чёрт, как, просто как можно любить экси? Ему, самому Кевину Дэю, для которого экси стало адом, приговором и гильотиной? Он играл потому что должен был — всю осознанную жизнь ему твердили о том, что для его жизни уже начертан невесёлый путь, полный слав, побед и лишённый всякого выбора. Он мог часами, ночью, когда вновь не мог заснуть(что было скорее обыденностью, нежели исключением) размышлять о том, каким должен быть нормальный человек и как далеко он от этого понятия, насколько глубоко зарыта его истинная личность(если она конечно не на поверхности, не разбита в осколки и не перетёрта в песок, не имеющий более веса) после круглогодичных истязаний Рико, Тецудзы и всей чертовой мафии, но никогда не сказал бы ничего вслух. Думать можно всё — о твоих мыслях никто не узнает даже есть Эндрю однажды и скажет, что ты слишком громко думаешь. Но слова.. Сказать что-то — значит всерьёз задумываться об этом и верить в это. А Кевин не верил. Не верил в то, что Вороны, что сам Рико и хозяин сущее зло. Не верил, что вообще может плохо говорить о бывших "соратниках". О тех, кто слепил его, разбитого после смерти матери, а после до ужаса болезненно разбил, выстраивая новую его версию, с красивой оболочкой и без должного нутра. Но ведь чёрт — он не мыслит как робот, не думает об экси, когда ему положено(а положено ему, как сыну экси, всегда), пытается жить, а не существовать, просыпается от кошмаров, которых не должно быть у робота и размышляет о смысле слова "любить", которое никогда не произнесёт. Неужели под влиянием Лисов его воссозданная личность трещит? Неужели по трещинам бежит тот песок его юной и не успевшей устояться личности? Или не под влиянием Лисов, а под влиянием отсутствия Воронов?