Мартовские

Коты — одни из самых распространенных домашних питомцев в России. Хозяева этих ласковых созданий полюбили животных из-за их чувственности и понимания. Не зря говорят: «Коты лечат», но от чего? Есть ли у них медицинское образование? Возможно коты просто хотят свободы, а мы, глупые люди, почему то думаем что им в миске корма мало. Михаил не появлялся в Санкт-Петербурге уже несколько недель. Последний раз ему удалось насладиться Сашиной компанией на долгожданных праздничных женских днях, но и те были короткими и не заслуженными для них обоих. Почему же так долго не “захаживал в гости“? Причина тому довольно банальна и проста: Дело в том, что большая часть всей работы кипит именно в кабинете Московского М. Ю, а позволять Мише слишком много отдыхать – глупость. Бумаги копились и в новогодние праздники, тогда Миша “вообще обнаглев“, взял десятидневный отпуск, проведенный в итоге с семьёй в полном составе, а не в постели только с Сашей, как планировалось. Из-за работы Москва не вылезал из кабинета сутками напролет, стремясь как можно быстрее покончить с бумагами и уже хоть когда-нибудь выбраться из всей этой ксероксной пучины.

***

Романов прекрасно знал о скором приезде Москвы, и был этому несказанно рад, наконец-то ему всадят по самое не балуй. Подготовился как следует: напёк пышек и блинов, сварил борщ наваристый из телятины и зелени свежей накрошил. Продолжать список можно довольно долго, начиная банальной уборкой, заканчивая часом, всецело проведенным в ванной комнате. На пороге просторной квартиры вскоре появились объемный букет из гипсофилов и мокрые следы от строгих туфель столичных, ах, ну как же; и сам Московский Михаил Юрьевич. Саша повис на шее, крепко обнимал широкую спину и постоянно тёрся головой у лица, так сильно соскучился; усердно втирая в себя родной аромат одеколона. Что-то бормотали друг другу, еле слышно, неразборчиво, шёпотом, друг друга слышали, но не вслушивались, знают только оба точно, что слова те, были о крепкой-крепкой любви. Встретились губами почти сразу, когда на лице и шее уже кончилось место для новых россыпей поцелуев. Чуть ли не проглатывая, жадно и мокро вылизывали друг друга изнутри, ведь Миша жаждал Сашу, а Саша – Мишу. Сполминуты спустя, обычные поцелуи показались несоизмеримы тому, насколько сильно тосковали друг по другу влюблённые; Этот жест, пускай и в губы, но всё ещё был ничтожно мал для передачи испытываемых ими эмоций. Тогда, когда соитие губами изжило из себя всё что только можно, кончающийся в лёгких воздух поставил логическую точку на этом этапе их любезностей. В этот подходящий момент, будто читая мысли, Москва скользко льнул к тонкой аристократичной шее и повёл невесомыми поцелуями. Опаляя жгучим дыханием, Саша словно сам постепенно плавился, ноги его подкашивались, а сердце с каждым вздохом билось всё чаще. Сквозь пелену наслаждения Саша почувствовал шорохи ткани о ткань и тяжёлый кашемир под ногами. Стоит ли и ему начать скидывать с себя лишнее? Нет уж, пускай Михаил Юрьевич сам удосужится раскрыть эту сахарную конфету в обёртке из домашнего халата. Они могли бы целоваться вечность, но терпение московской госдумы не резиновое. Без особых усилий Миша поднял на руки Питер, и ни на миг не отрываясь от разгорячённого желанного тела, окрылённый понёс своё золотце в спальню. Виляя по коридору, слепо (его взгляд сосредоточен на более важной детали этого вечера) ориентируясь в квартире по памяти, Миша попутно останавливался у каждой божей поверхности, дабы посмаковать желанное подольше. —Миш,— не слушают, рот затыкают — в спальню,— на выдохе буквально прошептал вжатый в стенку бедный Сашенька. Жалобно скрипнул журнальный столик под весом навалившегося сверху Михаила, гостиная наполнилась влажным причмокиванием покрасневших от ласки губ. Удар в бок от Саши даёт четко осознать куда следовать дальше. Подходя к двери спальни, Сашины ноги вновь коснулись пола, и теперь вёл уже он. Самовольно потянув худощавые руки к лицу напротив, он жадно прилип к припухшим губам, прикусил кожу и от чего-то забавно хохотнул. Такого жеста Москва совсем никак не ожидал. Подобные выкрутасы ещё могут происходить под воздействием алкоголя, но чтоб на трезвую – редкость. Михаил был совсем не против смены ролей, он охотно позволил углубить другому поцелуй, и от удовольствия прикрыл глаза. Саша был в восторге до звёздочек в глазах, с каждым движением воздуха в груди становилось всё меньше, пол уходил куда-то из-под ног, а мурашки, казалось, покрыли собой каждый сантиметр бледной кожи. Упиваясь страстью, Александр даже не понял в какой момент их обмена любезностями стала разделять злосчастная дверь в ванную комнату. —Я быстро, Саш,— глухо прозвучало из-за закрытой двери. Спустя несколько минут на пороге спальни появился силуэт, —Действительно быстро,— подметил Романов вскинув тонкие брови. Сделав пару шагов навстречу, Московский вышел на лучи фонарных столбов из окна. На свету показался широкоплечий блондин, завёрнутый в одно лишь небольшое полотенце дабы прикрыть пах. Господи.. По торсу ещё стекали как маленькие бриллианты, капельки воды, словно наливные сладкие ягоды, настолько желанным плодом был для него Михаил. Слегка поёжившись от резкой смены температуры, светлые, еле заметные волосы на руках обозначились, а кожа с практически невидимыми веснушками на ней, покрылась мелкими мурашками. Саша схватился за массивную кисть руки и притянул к себе играючи. Сидя на кровати, Романов одними только глазамм пожирал всего Московского с головы до ног. Прыткими пальцами скользнул по торсу выше, оглаживая каждую выпирающую мышцу живота. Короткими коготками царапал рельефы тела. Мишу хотелось задушить в крепких объятьях, укусить как самую вкусную в мире вещь, прижать к себе и никогда не отпускать. Ладонями поглаживая широкие грудные мышцы, как бы случайно всячески задевал подушечками пальцев уже итак затвердевшие от холода соски. Саша целует куда-то, где обычно можно нащупать отточенный ритм сердцебиения, мнётся скулой, снизу вверх смотря на своего горячо любимого человека. Потянувшись к горошине соска, острым кончиком языка играется с податливой кожей, не оставляя без внимания другую, свободной рукой обхватив плечо, подушечкой большого пальца аккуратно надавливая круговыми движениями по ареолу. Московский шипит, но не отталкивает. Наконец оставив в покое грудь, Саша точечно повёл дорожку тёплых поцелуев выше, сначала добираясь до выпирающих ключиц, а после к желанной шее, попутно наслаждаясь ароматом геля для душа вперемешку с запахом терпкого одеколона Михаила. Резким движением всевластное тело Москвы оказывается опрокинутым на белёсые ни кем не тронутые простыни, а полотенце подло развязалось. Устроившись поудобнее на пышных подушках, нависающий сверху Романов скинув с себя всё лишнее, даёт понять что в эту ночь не придется что-либо делать, а заглянув в серые глаза-омуты с накрывающими лицо тенями, из длинных тёмных ресниц вытягиваются лисьи стрелочки в уголках глаз. Уютно притеревшись пахом о пах, Александр по-хозяйски уселся верхом. Трение создавало колоссальное напряжение и потому в полной тишине послышался тихий сладкий стон. Скользнув в прикроватную тумбочку и вытянув оттуда любимый лубрикант, Саша мазнув на пальцы немного тягучей жидкости, начал разогревать для удобства. Рукой он льнул себе за спину, на ощупь пытаясь найти затвердевший от налитой крови орган, а нащупав, быстро опоясал прохладной массой с пальцев. От резкого прикосновения, Миша свойски простонал сквозь зубы и откинул голову на подушки, не желая бороться с неторопливым партнёром. Не наблюдая перед собой никаких преград, Саша изогнулся в пояснице и направил пульсирующую эрекцию ближе к ложбинке меж ягодиц, но тут же был остановлен. — Ты хорошо растянут?— обеспокоенно посмотрел на него Миша, восклицая фразу не злобно, а озабоченно. Саше было приятно что о его комфорте и самочувствии заботятся, и врать не стал, вместо ответа он потянулся к губам Москвы и украдкой нежно поцеловал. Вернувшись на исходное положение, Питер вновь направляя в себя Мишу, начал постепенно опускаться вниз, позволяя себе немного свыкнуться с давними ощущениями. Поглощая всё глубже в себя инородное тело, оба реагировали остро на любые резкие изменения их положения относительно друг другу. Войдя до половины, мягкое нутро обжигало, а из уст вырывались кроткие жалобные поскуливания. Возбуждение брало верх, кожа покрылась лёгкой испариной, а выбившиеся из целостной стрижки локоны начали липнуть к мокрому лбу. Свободной рукой потянувшись к себе, начал двигаться в заданный ритм сердца. Саша порой забывал, что когда воздух в груди заканчивается, нужно дышать, но хорошо было до одури, так, что прекратить соитие сейчас было бы просто кощунством. Дотронувшись ягодицами до бёдер Миши, Саша понял что опустился до конца, тогда итак сбитое к чертям дыхание забегало своим, башенным темпом, перед глазами всё начало плыть, цвета мешаться друг с другом, а прекрасные черты лица Миши растворятся в туманной палитре. Повторив движения вверх и соответственно вниз ещё пару раз, неимоверно трясущиеся ноги подводят к тому, что долго так не протянут. Кистями рук чувствует как сокращаются мышцы живота Михаила, учащается сердцебиение в стократ и постель под ладонями сминается. Чувство наполненности одурманивающим и обжигающим теплом растеклось по животу, часто задышав и прикрыв глаза Романов дал себе немного времени насладиться этим ярким ощущением, а открыв глаза, и сам вскоре излился в ладонь. Обмякший и разнежанный он улёгся рядом, неспеша потянулся к лицу и совсем невесомо робко поцеловал. — Саш?— Миша обернулся и бесконечно глубокие радужки голубых глаз сверкнули на свету ярким заревом, — А блины будут?.