Без названия

Стайлз ненавидел воду всей душой. Ненавидел и боялся. С тех самых пор, как его жизнь превратилась в какое-то мистическое дерьмо. Черт, да он всегда даже фильмы ужасов воспринимал отстраненно. Мог включать их фоном, занимаясь делами или же работая за лэптопом. Но с недавних пор ужасы стали его буднями, а сам он – параноиком. Ему снились сны. Тягучие, как кисель в школьной столовой, затягивающие в омут серого беспокойства, не дающие ни единого шанса выбраться на свободу, заставляющие захлёбываться вонючей жижей, заливающей глотку. Стайлз просыпался в холодном поту, с кровавыми ранками на ладонях от ногтей от того, как сильно сжимал во сне кулаки. Просыпался, ничего не помня. Просыпался порой на полу, иногда на кухне, но чаще всего – лежа в ванне. Ванне, почти до краев наполненной ледяной водой. Его колотило от ужаса, он ходил к десяткам психиатров, пачками глотал таблетки, но не спасало ничего. Раз за разом он открывал глаза после очередного кошмара и захлебывался холодной водой, кое-как выбираясь из ванны, которая стала для него личной камерой пыток. Он смотрел на себя в зеркало и наблюдал, как круги вокруг глаз становятся все более темными, а мешки под ними – все более глубокими, настолько, что его скоро можно будет в них же и похоронить, обернув веками. Скулы все сильнее выделялись на и без того худом лице, почти прорывая тонкую бледную кожу, а губы сохли и трескались из-за того, что он постоянно нервно их облизывал. Стайлз со счета сбился, пытаясь вспомнить все диагнозы, которые ему ставили за последние пару месяцев. Он плюнул на это после того, как однажды утром, в очередной раз дрожа от холода после пробуждения в ванне с ледяной водой, посмотрел на себя в зеркало. И, ожидая в очередной раз увидеть собственное привычно уставшее лицо, вместо этого увидел Дерека. Он шарахнулся назад, ручка двери врезалась куда-то между ребрами, дыхание перехватило. Задыхающийся, затопленный волной боли, он не сразу вспомнил о Дереке. До этого момента Стайлз наивно полагал, что после затянувшегося кошмара его ничего напугать не может. С трудом встав, кряхтя, он медленно подошёл к зеркалу и с опаской взглянул в глубину отражения. Сжал и расслабил кулаки. Ущипнул себя. Зажмурился. Потёр ладонями лицо. Снова открыл глаза. Убедившись, что ему не почудилось, он прижался вплотную, раковина больно впилась в подвздошные кости, но он уже не обращал на это внимания. Дерек пытался что-то сказать ему, открывая рот в беззвучном крике и стуча ладонями по зеркалу с той стороны. Разглядеть, где именно он находился, не получалось: за его спиной клубился белесый туман, начинавшийся будто уже через пару метров, а идущий дождь и вовсе уменьшал видимость до нуля, как бы разрешая показывать ничего кроме мужчины. Капли разбивались о зеркало, стекая по нему кривыми струйками, и Стайлз видел, как его собственное отражение искажается в этих подтеках. Он протянул вперед дрожащую руку – и кончиками пальцев ощутил влагу, которая была с его стороны. В его ванной комнате. Стайлз ненавидел воду. Дерек пропал три месяца назад.

***

Стайлз сверился с картой. Согласно ей, он двигался в правильном направлении. Навигатор не работал уже около часа, мобильник потерял связь, а радио передавало только противное шипение, из-за чего создавалось ощущение, будто он едет уже целую вечность. Даже музыка на флешке странно заикалась, и в конце концов Стайлз был вынужден выключить и ее, оставаясь с картой один на один, в тишине салона машины, разбавляемой лишь тихим урчанием мотора. Он снова перевел взгляд вперед и поморщился: по обеим сторонам от дороги расползался туман, густой, липкий, как сахарная вата в пасмурный день. Приходилось ехать медленно. Чем дальше Стайлз ехал, чем ближе находился к конечной точке своего пути, тем плотнее становилась белая пелена вокруг него, обволакивая машину словно белоснежный саван, – и тем больше он снижал скорость. Ехать было страшно. Но оставаться дома, ничего не делая и пытаясь не обращать внимания на то, что происходит, – тоже. С того момента, как Дерек впервые появился по ту сторону зеркала в ванной, прошло около недели. Не было ни дня, чтобы Стайлз не получал посланий от своего пропавшего парня. В какой-то момент он даже перестал пить даже транквилизаторы, которые ему назначили еще в самом начале лечения. Он просто не видел в них смысла, раз уж его состояние – не просто плод его чрезвычайно тревожного воображения. Стайлз начал наблюдать. Подмечать детали, обретая все больше информации о мире в зазеркалье. Запоминал каждый момент, когда он видел Дерека или что-то, что могло как-то быть с ним связано. Каждый раз холодея от ужаса, что Дерек может больше не появиться, он выдыхал с облегчением, когда видел его вместо своего отражения. Там, на той стороне, всегда шел дождь. Дерек был насквозь мокрым, худющим, с синяками под глазами размером со штат Мэн и трясущимися пальцами. Он постоянно выводил что-то на стекле, но Стайлз не понимал, что именно. Прочитать лишь по движениям руки он не мог, и все «общение» стопорилось на этом моменте. До тех пор, пока Стайлз не догадался дыхнуть на зеркало. Прочитать зеркально перевернутое название оказалось делом пары секунд. И вот теперь Стайлз направляется туда. «Добро пожаловать в Сайлент Хилл». Старый, покосившийся от времени, с выведенным выцветшей от времени и постоянной сырости краской названием города щит мелькнул справа и скрылся в клубах тумана, будто его и не было на обочине дороги, стоило только Стайлзу проехать мимо. Дорога петляла, как серпантин на новогодней елке. Машина едва тащилась, казалось, даже улитка по сравнению с ней передвигается куда быстрее, но дорога практически терялась в тумане. В конце концов, понимая, что пешком явно будет быстрее, Стайлз остановился. Заглушив мотор, он вздохнул и побарабанил пальцами по рулю. Отстегнул ремень безопасности. Достал из бардачка фонарик, дотянулся до заднего сиденья за заранее собранным рюкзаком, закинул туда пару батончиков. Вышел из джипа. Поежившись от подувшего откуда-то холодного ветра, Стайлз еще раз открыл дверь машины, доставая ветровку. Постоял пару мгновений, собираясь с мыслями, будто сомневаясь в принятом решении. Затем, не давая себе больше времени передумать, решительно хлопнул дверцей. Пикнула сигнализация, мигнули фары, и все вокруг снова погрузилось в тишину. Стайлз только сейчас обратил внимание, что не было слышно обычных для небольшого городка звуков, даже птицы не подавали голоса. Тишина давила на барабанные перепонки, словно выкладывая голову изнутри мягким слоем ваты, как в камерах-одиночках в психушке. Стайлз горько усмехнулся. Расскажи он кому о том, что видел, - со стороны он, верно, и правда выглядел бы как умалишённый. Стайлз впервые в жизни сталкивался с таким странным ощущением. Да и вообще он никогда раньше не попадал в подобные ситуации. Набросив рюкзак на плечо, парень решительно направился вперед, изо всех сил пытаясь держать себя в руках и не трястись от страха. Можно было сколько угодно смеяться над фильмами ужасов и дурацким поведением их героев. Но когда дело доходит до тебя самого, в голове появляется осознание того, что это твоя жизнь, – вот тогда становится не до смеха. Внутри все будто покрывается коркой льда, замирает в ожидании. Тело становится деревянным, а ноги будто чужими. Они не слушаются, не подчиняются, лишь бредут вперед, словно заведенные. Стайлз не знал, от чего хочет спастись, но все внутри буквально вопило о том, что нужно валить из жуткого городка, и побыстрее.

***

Он шатался по городу больше часа – по крайней мере, так ему самому казалось. Мобильник не работал, а наручные часы остановились еще на въезде в город. Стрелки упорно показывали четыре пятнадцать и двигаться не желали. Стайлз вздрогнул всем телом, когда ощутил первые капли дождя, попавшие на него. Мокрые кляксы растекались по одежде, и вот, буквально за несколько минут, Стайлз стал мокрым почти насквозь. Дождь превратился в ливень. Фонарик, пару раз мигнув, погас. …и он оказался на пустынной улице один. Ноги утопали в ватном покрывале тумана, перед глазами стояла муть из-за стены дождя. Голову все еще сдавливало, будто тисками. Ужас накатывал волной, которая грозила заживо похоронить под собой. Стайлз ненавидел воду всей душой. Он помчался в обратную сторону, надеясь укрыться в машине. Он помнил дорогу, шел прямо, стараясь никуда не сворачивать по петляющим улочкам. Очень скоро ему показалось, что он слышит шаги за своей спиной. Будто кто-то бежал за ним по пятам, издевательски оставляя буквально пару метров тумана между ними. Пугая, но пока еще давая жертве некое подобие надежды. Стайлз едва не полетел кубарем в пропасть, на краю которой чудом удалось остановиться. Машины не было. Дороги, по которой он приехал в город, тоже. Лишь обрыв, рваными краями уходящий во все тот же чертов туман. Перепрыгнуть такой точно не получится. Стайлз зажмурился, судорожно вздохнул и обернулся. На дороге виднелась фигура, очертаниями похожая на человеческую. Вот только непропорционально длинные руки, пальцы и слишком худые ноги делали странное существо кем-то, кто человеком явно не был. В белесой пелене тумана, через стену крупных капель воды, сверкнули две алые точки. Последним, что услышал Стайлз перед тем, как закрыл глаза, был низкий рык, похожий на звериный.

***

Шериф Стилински устало откинулся на спинку стула. За окном шел осенний ливень. В тишине кухни слышался шорох дождя, доносившийся через открытое окно. На столе в пепельнице дымилась недокуренная сигарета, а рядом стоял почти пустой стакан. Бутылка виски дополняла картину, равно как и раскиданные по всей столешнице материалы дела. Три месяца назад пропал Дерек, парень его сына. И вот, еще через неделю, пропал и сам Стайлз. За все это время не удалось найти ни единой зацепки, ни намека на какую-то причину исчезновения. Оба будто сквозь землю провалились. Ноа с силой растер ладонями лицо. Он достал из кармана записку, которую нашел в квартире Дерека и Стайлза. Когда он не сумел дозвониться до сына, сразу же направился к нему домой. После исчезновения Дерека тот был сам не свой, что, собственно, было ожидаемо, но волнения не убавляло. Когда дверь никто не открыл, шериф забеспокоился и вскрыл замок. Не найдя Стайлза, он поднял на уши весь участок. Поиски начались сразу же, но не принесли результатов. Ведь зацепок не было. Ни одной. Кроме записки, которую он все эти два дня носил в кармане, доставая каждую минуту и не зная, как ему поступить. Записка была написана рукой Стайлза, в этом сомнений не было. Как и в том, что его сын вряд ли стал придумывать какой-то розыгрыш или что-то подобное. Шериф не мог принять решение. Не знал, стоит ли следовать предупреждению или же наплевать на него, повинуясь велению сердца, волнующегося за любимого сына. Вздохнув еще раз, Ноа отложил записку и принес лэптоп, открывая его и вбивая запрос в строку поиска браузера, выбирая первый же результат поиска: «Города-призраки». Записку ветром сдуло со стола. Упав на пол, она замерла около ножки стула, белым клочком виднеясь в полумраке комнаты. «Никогда, ни при каких обстоятельствах, не приезжай в Сайлент Хилл. Что бы ты ни увидел и что бы ни услышал. Если меня нет – уезжай так далеко, как только сможешь. Люблю тебя, пап».