Наедине

      Ввалившись уставшими за порог и хлопнув дверью, Рон сжимает пальцами чужие запястья и буквально вдавливает Тото в стену — если бы второй мог через них проходить, то уже давно бы свалился в соседнюю комнату. Впрочем, их это не волнует. Они сейчас рядом, они здесь. Без лишних глаз и ушей. И Тото даже срывается на тихий всхлип, когда Рон кусает его в шею, не рассчитав силу. Он попросит прощение позже, не сейчас, ведь в этом нет нужды.        Холодные руки лезут под чужую одежду и сжимают бока, проходясь ладонями по торсу парня, сам Рон продолжает целовать его шею, ключицы и всё никак не может оторваться. Снимает рубашку совсем ненужную с Тото, неосторожно расправляясь с пуговицами, и подхватывает его под бёдра, в губы врезаясь своими. Поцелуй получается чересчур настойчивым, дыхание сбито напрочь, но их обоих это совсем не волнует.       Не спеша Камонохаши направляется к кровати, бережно опуская Тото, чтобы тот смог расположиться на ней поудобнее, и сам тут же нависает над ним. Приближается и в глаза заглядывает; они всё ещё не произнесли ни слова с момента, как шагнули за порог квартиры. Темноволосый не медлит, устраивается меж чужих ног и хватается за ремень на брюках. Сказать, что Тотомару смущён, это не сказать ничего, поэтому сейчас, даже не успев заметить, что штаны с бельём с него благополучно сняли, он готов провалиться сквозь кровать. Руки тянутся к чужой шее и притягивают ближе, чтобы затянуть в робкий поцелуй, такой осторожный, нежный и медленный, как будто время само по себе решило приостановить свой ход.       Рон нагло и бесцеремонно подхватывает ноги парня и закидывает на свои плечи, а на пальцы уже наносит смазку, что приберёг на этот случай в тумбе у кровати. Хотелось доставить парнишке под собой уйму удовольствия в первую очередь. Он на пробу вводит первый палец, встречает сопротивление и осторожно гладит Ишшики по бедру, чтобы отвлечь и успокоить. Начинает двигаться дальше, медленно, чтобы доставить минимум дискомфорта сейчас. Тото мечется под ним, ноги то ли свести, то ли расставить пошире пытается, находясь в такой постыдной и раскрытой позе. На это Рон своей усмешки не сдерживает.       — Ты такой очаровательный, Тото, — шепчет парень, добавляя второй палец. Движения выходят ритмичными, лёгкими и по-прежнему аккуратными, и спустя время Тото привыкает и начинает даже сам повиливать бёдрами. Рон принимает это за знак о том, что можно действовать дальше, и вынимает пальцы, проведя по ним языком, словно нарочно. От такой пошлости Тото только лицо руками закрывает и едва не воет.       — Ты чёртов извращенец, знаешь?..       — Как иначе-то? — Рон кивает, расстёгивая свои штаны. — Повернись на живот, прелесть моя.       Тото мысленно возмущается, однако послушно следует услышанной просьбе и тычется лицом в подушку, притягивая ту поближе. На чужое смущение Рон только улыбается не то с умилением, не то с самодовольством. Выдавливает себе на пальцы ещё немного смазки и, чуть погодя, плавно входит на всю длину, приподняв Тото за бёдра. Последний нетерпеливо подаётся назад, тихо простонав в подушку и зажмурив глаза. Ощущений сейчас слишком много, прямо-таки чересчур, и юноша плавится от прикосновений.       — Рон, пожалуйста, боже...       Камонохаши немного выжидает, стараясь выровнять дыхание, после чего выходит полностью и делает резкий толчок, выбивая из парнишки более громкий стон. Его ладонь ложится на светлую макушку, пальцы зарываются в волосы и тянут их назад, заставляя Ишшики поднять голову. Свободной рукой он придерживает Тото за бедро и начинает двигаться, постепенно набирая темп. Младший едва ли не хнычет от всего происходящего с ним, старается подмахивать бёдрами навстречу чужому члену и мнёт руками подушку и простыни.       — Ты сейчас такой развратный, такой горячий и просто до ужаса возбуждающий, Тото, — мурлычет Рон ему на ухо, прижимаясь сзади и не прекращая толкаться в податливое тело. — Такой сладкий, просто до невозможности, — очередной сильный толчок, и парень отпускает светлые волосы, останавливаясь, чтобы подразнить. — Тебя хочется брать грубо, просто валить и трахать.        — Не останавливайся, чёрт, жёстче, — юноша недовольно фыркает, прося продолжение банкета, однако поворачивается и видит, как темноволосый довольно улыбается, а затем ложится, помогая Тото устроиться на своих бёдрах. Эта поза доведёт его до белого каления такими темпами, но вскоре сам он забывается, закусив губу, когда резко опускается на член, не сдерживая стонов. Ишшики соврёт, если скажет, что ему это всё не нравится. Он начинает двигаться медленно, старается подобрать нужный темп, опираясь руками на чужую грудь. Рон придерживает его за талию и не препятствует — наоборот, начинает толкаться бёдрами в такт его движениям, постепенно ускоряясь. Он притягивает Тото к себе ближе, целуя рвано и смазано, пока тот стонет прямо в поцелуй, так громко и пошло, что у Рона сносит крышу.       — Если тебя услышат соседи, как думаешь, что они скажут? Какой ты у меня шумный, Тото, — Рон снова лепечет ему на ухо, — не знал, что ты такой громкий мальчик. Неужели так нравится скакать на мне в таком растрёпанном виде? Каков развратник. Так сильно хочешь меня, сладость?       Тото лишь краснеет сильнее прежнего, откидывая голову назад и бесстыдно широко раздвигая ноги. Он стонет протяжно и громко, когда его член накрывает чужая ладонь, тут же подстраиваясь под его движения бёдрами, и не может остановиться — так ему хорошо. Вот только хорошо настолько, что он почти на грани. И Рон, кажется, это понимает. Он не останавливает движения руки, лишь глубже и жёстче вбивается в парнишку, пока тот не изливается в его ладонь, запачкав семенем и живот. Несколько особенно глубоких толчков — и Рон кончает тоже, но внутрь, тихо застонав.       Тотомару тихо всхлипывает, даже слегка дрожит и всё же ложится на кровать рядом, пока Рон своей футболкой вытирает себя и Тото — её потом надо будет обязательно закинуть в стирку. Сейчас думать хочется не об этом.       — Ты ужасный извращенец, Рон, — беззлобно усмехается Ишшики и жмётся ближе, прикрыв глаза. Сейчас они оба были совсем не против провалиться в сон хотя бы на ближайшие пару часов.        Тото обязательно припомнит Камонохаши все его грязные словечки, пожалуется, но всё равно потерпит крах, ведь его засмущают по новой. Возможно, даже больше, чем до этого.