Тактильность

Скрип половиц и хлопок двери заставил поëжится на холодном подоконнике. На улице, заметëнной белым снегом, уже завывала вьюга. Ночь опустилась на город, гнусно окутав небо. И лишь одинокий фонарь, стоящий посреди двора, освещал дорожки изредка мигая. Шаги приближались, отражались грохотом о холодные стены, нагнетали. Разум, что словно покрыт мутным туманом– ни в какую не хотел просыпаться. Дверь приоткрылась, а тьму рассеял свет из коридора. Яркие проблески, проглядывающиеся из-за фигуры, заставили зажмурить глаза. Родной голос раздался с одной стороны как успокоение, но а с другой– как едкое сомнение в своих же чувствах: — Ты чего это... Тут? – Человек застыл в проходе, словно побоявшись спугнуть зашуганного котëнка. — Нугзар... Ты мне доверяешь? – Наконец раздался тихий голос в ответ долгому молчанию. Прошло буквально мгновение, как его дыхание уже почувствовалось на макушке девушки. Руки окутали еë всю, будто создав непробиваемый кокон, защитив от всего этого мира, от всего зла, что следует по пятам. — Что за вопросы, глупая? – Эти слова отпечатком остались на душе, сказанные настолько мягко, насколько только было возможно. Солëные слëзы скатились по щекам и бесшумный, сдавленный всхлип всë же вырвался из еë рта. Парень на секунду отстранился от Наташи, взглянул в еë покрасневшие глаза, что казались сизыми бриллиантами в этой гнетущей тьме. Брови его устремились к центру, а дыхание стало тяжëлым. Девушка было успела испугаться, как он произнëс: — Я люблю и доверяю тебе такой, какая ты есть. Ты– самое лучшее, что случалось со мной когда-либо. И если бы не любил бы тебя, дурочку, я и не сидел бы с тобой сейчас здесь. На грусном лице шатенки задрожали уголки губ. Взгляд неразрывной нитью был прикован к глазам напротив. Искры его прекрасных очей манили, они были такие родные, полные любви. — Что же тебе не хватает, Наташ? Я сделалаю всë, что захочешь. Повисла долгая пауза. В ушах от затишья начало звенеть. — Мне не хватает тебя. Ты слишком много работаешь, тебя не бывает дома, может я просто хочу твоих обьятий, просто хочу почувствовать тебя рядом и... – Слëзы потекли своим чередом, щëки покраснели, она растëрла всë лицо руками и тихо разрыдалась. — Я устала, Херейд, просто... – Лазарева не успела договорить, как еë губы заняли чужие, так по-тëплому. Руки упали на еë затылок, зарылись в мягкие волосы. От него невероятно вкусно пахло, как же ей нравилось просто находиться рядом. Сходить с ума по кудрявым волосам, по ночным разговорам и пустым поцелуям. Этот поцелуй был совсем другим... Он наполнен горячими чувствами, долгий, тяжкий, словно дающий прочувствовать все эмоции на вкус. Словно полëт среди небес, мягких облаков и розовых закатов, проведëнных вместе. Эту идиллию разорвала нехватка кислорода, отдышавшись, Нугзар нежно прильнул к еë лицу, протëр остатки слëз пальцем и снова накрыл родные губы без лишних слов. Его горячие пальцы пробежали по замëрзшей спине девушки, мурашки прошли, заставив тело содрогнутся. Руки устремились к бокам и рëбрам, нежно поглаживая и согревая. Отлипнув от сладких губ, парень спустился к шее и томно дышал, пока руки бегали под футболкой Наташи, лишь слегка касаясь кончиками пальцев по еë мягкой коже. Когда наконец движение рук остановилось в районе лопаток, после аккуратного пересчëта позвонков, его губы наконец прикоснулись к шее, слегка покусывая и оставляя небольшие следы. Девушка негромко рассмеялась: — Вообще-то, кусаться– это по моей части. На что Херейд лишь поцеловал ключицу Наташи и крепко обнял еë, уткнувшись в живот и улягшись на ноги, свисающие с подоконника. Он уснул. Уснул, будто маленький щенок, преданный, верный, любящий. Стало тепло. Он доверял и давно посаповал на ней, пока Наташа перебирала рукой его мягкие локоны волос. Запах любви распространился по тëмной комнате, забылись все обиды, вся грусть ушла со слезами. Тактильный голод восполнен, и вот они уже мирно спят в кровати, в тусклой квартире старой двухэтажки, наполненной теплотой настоящей любви и доверия.