She cut off her red hair to avoid the memories.

Фиби очень любит Агату. Любит и её мягкие волосы. Красные локоны, выбивающиеся из небрежного маленького хвоста, часто свисают прямо на лоб Эванс. Агата не сказала бы, что волосы уж слишком ей мешают. Но они хотя бы не были настолько длинными как раньше. Как раньше уже не будет точно. В один из дождливых вечеров, комната Спенглер была наполнена тихими девичьими голосами. Разговор начал набирать слишком интимные обороты. Если бы Фиби не была настолько близка с Агатой, то Эванс не говорила бы ей о своей личной жизни. О своём прошлом в частности. И не то, чтобы Агата его боялась. Она скорее просто старалась не вспоминать о нём и не искать причин для разговоров об этом. И ведь у неё на это были свои личные причины. — Тебе точно комфортно говорить об этом? — с некой опаской проговорила Фиби, понимая, что для Агаты тема прошлого может оказаться триггерным звоночком. — Целиком и полностью, Фибс. С тобой мне ничего не страшно, и ты это знаешь. — Агата настраивалась на серьёзный и одновременно эмоциональный разговор, пускай и пытаясь всеми способами сказать Спенглер о том, что она в состоянии начать рассказ. И Агата начала. Сначала она долго думала, всячески подбирая нужные слова, но приятные касания рук Фиби, отдавались в сердце с приятным трепетом. Всё будто в тумане. Год назад. Штат Нью-Джерси. Казалось бы, ничем необычная осенняя ночь, но не для Агаты. Дом семьи Эванс, если это можно было так назвать, был полупустым. Отец ушёл ещё в детстве. По рассказам матери погиб в автокатастрофе через несколько недель. Сама же миссис Эванс - Кассандра, постоянно находилась на работе. Дома появлялась крайне редко, а про существование своего чада вспоминала лишь тогда, когда на телефон поступали звонки о хулиганствах дочери от классного руководителя. Агате попадало. Много и часто, но потом всё вновь забывалось, продолжая замкнутый круг. Среди всей этой обыденности были и ссоры. Громкие скандалы, которые вели за собой череду очередных вопросов от соседей. Агата поняла свою ничтожность лишь тогда, когда мать окончательно пропала из её жизни. Перестала появляться дома вовсе, не обращая особого внимания даже на звонки. У Агаты было много проблем. Самых разных и порой удивительных. Как только Кассандра наконец вернулась домой после двухнедельного отсутствия, дом опять наполнился криками. В Эванс летело всё, что попадало под руку. Осколки от когда-то фарфоровой посуды лежали прямо перед ногами Агаты. Мать уснула с закатом, а вот Эванс не сомкнула и глаза. Агата собирала свой скромный чемоданчик с вещами и рылась в потёртой кожаной куртке в поисках недостающих монет на проезд. Наконец её осенило, что нужно выбираться из этого дрянного места, если она не хотела провести остаток своей жизни как её мать. Девочка была уверена, что Кассандра даже не начнёт бить тревогу, ибо ей было откровенно всё равно. И вот, Агата тихо открывает окно и медленно спускается по заранее заготовленной верёвке в ожидании неизвестности. Эванс шла вперёд. Благодаря компасу, который она когда-то нашла в комнате матери, она знала, что идёт на юг. Бинго. Где-то рядом точно должна была быть автобусная остановка. Агата подошла к будке с козырьком и присела на скамью, убедившись в том, что её чудесные длинные волосы были завязаны в тугой конский хвост. Может у неё и была ужасная и неудачная семья, но единственной кто мог хоть немного скрасить серую жизнь Агаты, была тётя. Мисс Эбби жила в Нью-Йорке и уже давно казалось забыла о своей сестре и племяннице, но это была единственная надежда на светлое будущее. Выжидая хоть какую-то машину возле дороги, Агата думала о том, как же без неё будет дома? Заметит ли Кассандра её отсутствие и начнёт ли хоть что-то выяснять? И вот, опять. Агата даже в такой ситуации думала о других, а не о себе. Это было не воспитанием матери, это было воспитание жизни. За весь час наконец проехала мимо машина, которую Эванс не хотела упустить. — Здравствуйте, не могли бы вы подбросить меня до Нью-Йорка, пожалуйста? — Эванс старалась говорить максимально спокойно, чтобы не выдать своё положение. — Девочка, я конечно могу, но вот сума выйдет крупнее чем в обычном такси. Если ты согласна на мои условия, тогда прошу на борт. — с некой усмешкой сказал мужчина на вид так лет тридцати и с невозмутимым лицом продолжил ждать ответа. — Дайте мне немного времени подумать, пожалуйста. — Эванс размышляла о том, как лучше будет распределить деньги и их остаток позже. Стоило ли ради выезда из этого ужасного места, жертвовать последними деньгами в неизвестность? — Хорошо, я согласна. Только деньги я отдам лишь в конце поездки. — А ты умная девочка, ничего не сказать. Какое хоть имя-то у тебя? — Агата. — то ли от непонимания, то ли от подкатившего волнения, ответила Эванс. — Будем знакомы, я Джеймс. — мужчина чуть повеселел и улыбнулся. Казалось, что от прежней серьёзности не осталось и следа. — Приятно познакомиться. Машина тронулась и воцарилась тишина. Чтобы девушка не чувствовала себя неловко и сковано, Джеймс включил диск с музыкой и открыл окно. Это и вправду сработало. Эванс чуть расслабилась и облокотившись головой на спинку кресла, начала смотреть в окно. Странно вот так спонтанно сбегать из дома в соседний город без чёткого плана и карманных средств. Но что делать в этой ситуации, она явно решит потом, а сейчас Агата погрузилась в недолгий, но впервые за несколько месяцев, приятный и спокойный сон. Спустя два часа, Эванс наконец очутилась на улицах Нью-Йорка. Джеймс разбудил её и помог подняться. Агата оплатила нужную сумму за проезд и приветливо попрощалась, пошагав к ближайшей кофейне. Покопавшись в кожаной куртке, Агата нашла потрёпанную и свёрнутую вдвое, бумажку на которой мелкими цифрами был записан номер телефона Эбби. Эванс не спеша набрала номер тёти и посмотрев ещё минут пять на экран телефона, нажала на кнопку вызова. — Сразу скажу, что временем своим я дорожу, поэтому сразу говорите, что вам нужно. — из трубки послышался недовольный голос Эбби, который чуть вывел из строя Агагу на несколько минут. — Ну? Вы всё также молчать будете или может уже скажите хотя бы слово? — Здравствуйте, тётя Эбби, может вы меня не помните, но меня зовут Агата. Агата Эванс. Вы сестра моей мамы, если я не ошибаюсь. — Агата замялась и терпеливо начала ждать ответа от голоса тёти в телефонной трубке. — Ох, крошка Агата, это ты? Милая моя, конечно я тебя помню. Ну, рассказывай, какими судьбами решила позвонить? — голос Эбби стал менее раздражительным, что говорило о её заинтересованности. — Я обещаю, что расскажу вам подробнее об всём попозже, только пожалуйста, не могли бы вы приютить меня на некоторое время? — Ну что ж, мать твоя видимо не слишком в тебе заинтересована, поэтому я не стану противиться твоему присутствию в своём доме. Говори адрес, подъеду как смогу. — Спасибо вам огромное, вы не представляете как выручили меня! — Не стоит благодарностей, моя дорогая. С того момента прошёл месяц. Агата переехала в весьма уютную квартиру Эбби и начала ходить в новую школу. Что насчёт Кассандры? Эбби лично попросила социальную службу по защите детей приехать с досрочным осмотром. Кассандра пыталась оправдать своё поведение работой, но её и слушать не стали. Родительские права на ребёнка были отобраны. В октябре проходил суд, который решал вопросы об удочерении Агаты. С многочисленной моральной поддержкой Эванс и стальной решительностью Эбби, дело было закрыто, а права на ребёнка были переданы сестре матери. Агата начала новую жизнь вместе с любящей тётей и на данный момент ещё одним членом этой семьи, щенком Фаби. Смотрев на себя в зеркало, Агате стало противно. Видеть перед собой вместо привычной себя, ту глупую девочку, которая была готова пойти на всё ради любви матери, было действительно противно. Руки Эванс невольно потянулись к полке с ножницами. Одно движение и несколько красных прядей виднелись на руках девушки. Агата начала чувствовать странное облегчение, поэтому продолжила начатое. Она разрезала длинные шёлковые волосы будто для неё это было ничем. Но для Агаты они были всем. Слёзы сами по себе капали на футболку, пока туалетный стол был покрыт прядями волос. Посмотрев на себя в зеркало, Агата охнула. Её длинные волосы были небрежно отстрижены будто наспех. В некоторых местах пряди были длиннее остальных, что сразу бросалось в глаза. И Агата приняла ответственное для себя решение. Нужно сходить в парихмахерскую и ровно подровнять всё то недоразумение, которое девушка оставила после своей внезапной истерики. Час беспрерывных объяснений Эбби, что она просто хочет сменить свою внешность и Агата уже сидела в кресле парихмахерской. Эбби требовала больше бережного отношения к волосам Эванс, поэтому просидела в помещении Агата больше часа, но это явно того стоило. Прекрасная укладка, ровные кончики и яркая улыбка свидетельствовали о том, ради счастливого лица Агаты, не жалко было и с администрацией поспорить. Жизнь Агаты поменялась. А с появлением Спенглер в её жизни, улыбка Агаты не угасала и по сей день. — Ты поэтому не хотела отращивать волосы? — интересовалась Фиби и мягко обнимала Агату за плечи. — Да. Но если ты хочешь, чтобы я их отращивала, я не против. — Агата улыбалась ярко-ярко. Она просто не могла перестать излучать приятное тепло, когда рядом с ней сидит её любимая Фиби и так нежно обнимает её. — Нет. То есть, тебе не обязательно этого делать. Особенно после того, что могло повлиять на тебя. Я люблю тебя любой. С длинными или короткими волосами, не так важно. Я люблю тебя просто за то, что ты есть, Агата. — всё вокруг казалась как никогда правильным. Атмосфера, интимные разговоры, прикосновения и улыбки. Это была самая настоящая подростковая любовь. — Ты глупышка, Фиби. Я ведь тоже тебя люблю. И последую с тобой хоть в астральный мир, если потребуется. — Поверь, в этом я точно не сомневаюсь, Агата. До самого утра Агата лежала в объятиях Фиби и гладила её по макушке. На лбу Агаты виднелись еле-еле заметные следы от поцелуев и щемящей в груди нежности, которую Фиби стала чувствовать намного чаще при виде Агаты. Благо был выходной, поэтому девушки спокойно могли отсыпаться после ночных откровений. Тревор заглядывал пару раз, но видя на себе недовольный взгляд младшей сестры, поспешно удалялся. Сегодня их не тревожил никто и эта тишина была для них блаженной.