Vow

Семейный круг Грандмастера безмятежно проводил вечер за ужином в специально отведённой для таких редких случаев, как собрание за совместной трапезой комнате, где прохладный весенний ветер проникал сквозь открытые двери, ведущие на балкон. Кружась по комнате, тот невидимыми руками нежно прикасался к висящим над потолком фонарям, покачивая их из стороны в сторону, а открытые на другом столе книги вот-вот собирались перелистнуть страницы, но, как назло, ветер стихал и всё успокаивалось до очередного дуновения. Комнату заполняли мягкие разговоры родителей и их детей, временами прерываясь на еду, которая с каждой проведённой минутой за беседой остывала, однако заканчивать никто не хотел – чем быстрее они закончат есть, тем быстрее они разойдутся. Грандмастер и его жена сидели спинами к балкону, прикрывая большую часть ветра собой, пока трое мальчишек сидели и подставляли лицо навстречу запаху начавших цвести в позднюю весну багрянников, посаженных в саду недалеко от здания. – Томаш, как твои дела с Аркантистом? – Благодаря ему я начал замечать, как сильно сила веры меняет человека, – глаза мальчика засияли, когда упомянули о его учителе. Китайский всё ещё давался ему трудно, поэтому вместо объяснений он подумал, что лучшим решением будет не в словах, а в действиях. – Я могу показать, насколько мы продвинулись в моих силах! – Мальчик мой, умерь свой пыл. – женщина протянула руку, останавливая внезапную вспышку возбуждение приёмного сына, хихикнув, когда тот покраснел и опустил голову. – Прости, мама. – Би-Хан, что насчёт тебя? – обратился главарь семьи к старшему сыну. Старший, до этого ковырявшись в еде, замер после слов Томаша. Мальчишка у них больше месяца, но выучить различие между «мама» и «матушка» всё никак не мог, что раздражало криоманта, хотя виду не подавал – сидящая напротив мать неукоснительно относилась к людям, косо смотрящих на её третьего сына, а уж своих родных она в первую очередь научила судить людей не по поступкам прошлого. – Би-Хан? – М? О… – внутренние размышления перекрыли слух, и он пропустил вопрос отца. Выпрямившись, он смело взглянул на того: – Прости, отец, не мог бы ты повторить свой вопрос? – Как твои дела в клане? – Ежедневные тренировки продвигаются эффективно, как ты и хотел. Мастер Хань Ли попросил передать тебе благодарность за предоставленные оружия, хотя я не вижу в них смысла. – Почему же? – Дайте мне просто вид этого оружия, и я смогу создать его точную копию изо льда и тренироваться с тем, чем мне удобно. – старший свёл брови к переносице, а Грандмастер тяжело вздохнул. Упёртость его Альфа природы с каждым днём проявлялась на свет, совладать с которой стоило тех ещё сил. Но ради любимого сына и будущего наследника престола Лин Куэй нужно терпеть. – Магия сильна, но может произойти случай, когда использовать её будет невозможно, поэтому тебя подготавливают к любым исходам и выборам, относящихся не только к бою, – Би-Хан закатил глаза на упоминание того мелкого злобного старикашку, обучающего его путям Даосизма, на которые он чхать хотел. – Кстати, как поживает господин Чон Лу? – Для такого возраста он живее положенного. Грандмастер не стал обращать внимание на очередное пререкание сына, решив закончить их диалог и продолжить есть, пока не почувствовал тычок в бок. Встретившись взглядом с женой, та, будучи нахмурившись, незаметно кивнула в сторону среднего сына, безмолвно приказывая поговорить и с ним. Их немая борьба продолжалась недолго, пока Грандмастер не сдался и снова тяжело вздохнул. – А как твои дела, Куай Лян? Единственный человек, будто набравший воду в рот, весь вечер практически не поднимал головы и не подавал голоса. Аппетита не находилось, а просто встать и уйти не даёт совесть – не поймите его неправильно, видеть братьев и родителей, изо дня в день занятых своими делами и обязанностями, было настоящим счастьем для Куай Ляна. – Тренировки продолжаются. Вестей нет. – тихо пробормотал парень, перекладывая кусочки птицы с одного угла тарелки на другой. Грандмастер сурово поднял бровь и собирался отругать сына за избегание зрительного контакта во время разговора, пока его не остановила мягкая рука жены на его плече. – Сынок, тебя что-то волнует? – как мать она должна знать о проблемах своих чад, тем более если вторичный пол одного из них – Омега. Одна только мысль о возможном ухудшении состояния Куай Ляна бросала женщину в холодный пот. Парень молчал, но затем отложил палочки в сторону: – Я не голодный. – Как долго это продолжается? – Мама, со мной всё в порядке, просто… – Куай Лян, не ври матери. – в её словах проскользнула строгость, заставившая сына захлопнуть рот и наконец-то поднять глаза. Усталость сидящего напротив была не видна правда, что слепому. Рассказать про появившуюся слабость в теле, отсутствие аппетита и выпадения из реальности хотелось ещё в первый день их обнаружения, только вот причина молчания сейчас находилась с ними в комнате. Парень осторожно встретился с глазами отца, которые всем своим видом говорили: «Только попробуй». – Я прихватил с пекарни пару булочек после тренировки, но забыл, что у нас сегодня совместный ужин. Я уверен, утка получилась замечательной, но из-за моей ошибки, которая больше не повторится, я не смогу присоединиться. – Ты же знаешь, что можешь делиться с нами о своих беспокойствах, так? – Куай Лян молча кивнул, снова пряча взгляд. Врать матери он не привык и гадкое чувство стыда за лишнее её беспокойство только ухудшало и того нестабильное настроение парня. – Если позволите, могу я покинуть вас и лечь пораньше? Мать скривила губы, но в конце концов согласилась, с сочувствием смотря тому вслед, пока их не разделила раздвижная дверь. В груди образовалась боль, а сердце сжалось от затасканного внешнего вида и вялого поведения родного сына, который не должен был испытывать всё это в таком раннем возрасте. Да и в принципе никогда не должен был. Она моментально нахмурились и повернулась к мужу, который, видимо, и ухом не повёл на образовавшуюся ситуацию. – Как долго ты продолжишь его мучить? – Сколько потребуется. – Мы даже не знаем какой от инъекции побочный эффект! Куай Ляну недавно исполнилось одиннадцать лет – год, когда у всех щенков проявляется вторичный пол. Мало того, что в их семье спустя столько лет появился пиромант, которых не было почти несколько столетий, так младший оказался Омегой, что окончательно убило в Грандмастере всё желание иметь второго сына. Всё своё внимание он отдавал Би-Хану и Томашу – если второму только восемь лет, то наследник оказался желаемым всем сердцем Альфой, чей характер проявлялся ещё с первых лет. – Он обуза. – Он твой сын. – Будь предки сейчас здесь, они бы рассмеялись надо мной за имение слабого пола в нашей семье, упокой их души. – А что насчёт меня? Я, получается, тоже слабый пол. – Ты женщина, он мужчина. Мужчинам недопустимо нести потомство, только оплодотворять. – Здесь дети, – шикнула на него женщина, вспомнив о присутствии других сыновей. Те наблюдали за перепалкой родителей, поочерёдно перепрыгивая глазами то на одного, то на другого. – Дети, доедайте и возвращайтесь в свои комнаты. Спасибо за ужин. Приказ матери неоспорим, хотя дослушать хотелось. Сгребав последние остатки остывшей еды, мальчики встали, поклонились и вышли из комнаты. Однако Би-Хан решил ослушаться – ведь речь идёт о его брате – когда его дёрнул за рукав Томаш: – Би-Хан, мама сказала уходить. – Матушка, ради Старших Богов! – еле сдержав себя от того, чтобы не оттолкнуть мальчишку, прошипел криомант и велел себе тут же успокоиться. – Я должен кое-что спросить у отца, а ты иди. – Хорошо, спокойной ночи, брат. – мальчик невинно улыбнулся и также, как и родителям, поклонился и ушёл в сторону своих покоев. Поклоны со стороны Томаша до сих пор казались чем-то странным – он ведь не старше его в два раза, однако удовольствие было безмерным. Пусть оба привыкают. Прильнув к стене возле дверей так, чтобы исходящая от него тень не выдала его с потрохами, Би-Хан чуть наклонился и навострил ух. – Никто ещё не пробовал эту инъекцию до него. Откуда ты знаешь, что она безопасна? – Я собрал лучших учёных и лекарей на её разработку. Основы брали с тех же подавителей, какими обычно пользуются другие. – Почему он не может пользоваться ими? Зачем отравлять организм? – Скажи спасибо, что не кастрировал его в тот же день. Только по твоему слову он будет тренироваться, как и все остальные в этом клане, и пусть только попробует жаловаться – ноги его здесь не будет. Женщина, по-видимому, будучи сыта по горло бессмысленным суждением и угрозами в сторону сына, резко встала, заставляя фарфоровый чайный сервиз взвизгнуть, неприятно резанув по ушной перепонке. – Пока я жива, он под моей защитой. Би-Хан вовремя спрятался за деревянной балкой перед тем, как раздвинулась дверь и вышла разъярённая матушка, направляясь к выходу. Младший брат – Омега? Парень ещё не встречал других Омег, кроме матери, но та говорила, что такие, как она, очень редки в природе. Тогда почему отец так негативно относится к нему? Разве не должно быть наоборот? В любом случае, Би-Хан рад, что у Куай Ляна рядом есть мать, готовая защитить его в любой момент – криомант, к огромному сожалению, не может видеться с ним столько же. Именно из-за тренировок он пропустил все новости о младшем, а встретиться лично и спросить не только о делах, даже поздороваться не получается – парень удивился, когда узнал о начале тренировок брата, поэтому их график и места врознь, из-за чего ему стало казаться, что, несмотря на предыдущие совместные десять лет вместе, за прошедшие пару недель они сильно отдалились. И что это за инъекция такая? Парень ещё ни разу не слышал о таком слове, а как оно выглядит подавно. Гадать не хотелось, хотелось немедленно узнать, однако беспокоить брата сейчас казалось бездушно – тот и правда выглядел плохо в самых возможных и невозможных смыслах, но кто знает когда предоставится шанс снова увидеться? Дождавшись, пока Грандмастер выйдет из здания и отправит слуг прибраться в комнате, Би-Хан наконец вышел. Свет полной Луны освещал дорогу не хуже любого фонаря, будто лично сопровождая парня до нужного места. В комнате брата было темно, намекая, что хозяин комнаты давно спит и будет не слишком рад внезапному визиту, но все внутренние сомнения вмиг растворились, когда изнутри послышалось еле слышимое копошение. Подняв кулак, Би-Хан, не рассчитав силу, несколько раз сильно ударил по дереву костяшками пальцев, что остановило все звуки изнутри. – Куай Лян, это я. Я хочу войти. И кто Куай Лян такой, чтобы противоречить брату? Ровно, как и отец, он всегда слушался и подчинялся любой просьбе Би-Хана, иногда даже не вдумываясь в их содержание и что это может за собой повлечь. Подобных ситуаций пока не случалось, однако это вопрос времени. Приоткрыв дверь и высунув голову, пиромант взглянул на брата снизу вверх: усталый взгляд под лунным светом казался ещё тяжелее, мертвецки бледное лицо и вишенкой на торте дополняющий вид этой мрачной картины были тёмные мешки под глазами. – Я думал, что вечер закончился. – Так и есть. Мне просто захотелось узнать, как у моего младшего брата дела, – это не было белой ложью, наоборот, теперь все мысли заняли самочувствие Куай Ляна. За всю жизнь он ни разу не видел его таким унылым и выжатым. – Всё хорошо? – Да… – тонкие пальцы крепче обхватили дверь, будто стоявший перед ним был на грани обморока. – Честно говоря, я сам без понятия что со мной происходит. Глаза своевольно закрылись, а тело автоматически расслабилось, и Би-Хан почти пропустил момент, когда Куай Лян и правда потерял сознание, успев открыть дверь и схватить младшего за руки. Сердце забилось со скоростью летящей точно в цель стрелы, а рот открыться от шока и незнанием что делать. – Брат! – подхватив тело под спину и колени, парень прошёл в комнату, натыкаясь на беспорядок у кровати. Подушки лежали где попало, одеяло скомкано у края, чего уж говорить про разбросанные вещи вокруг всего этого хаоса. Плюнув на это, Би-Хан аккуратно расположил бессознательное тело на мягкую обивку, тут же начиная тормошить Куай Ляна и мягко постукивать по щекам. – Очнись же. Лежавшая рядом чаша с водой, будто наполненная святой водой от самих Старших Богов, вернула пироманта в чувства. Тот несколько раз моргнул, а затем издал жалобный скулёж и отвернулся от брата, сворачиваясь в калачик, заставив нутро Би-Хана неприятно встрепенутся. Он готов сделать всё, лишь бы избавить брата от страданий. – Что ты хочешь? Принести ещё воды? Может, мне проветрить комнату? Здесь очень душно. – Подушки… – Что? – Принеси подушки. Моих недостаточно, – сперва он посчитал, что ему послышалось, но затем Куай Лян взглянул на него из-за плеча, вот-вот готовый пролить слёзы. – Пожалуйста… Наплевав на довольно странную просьбу, Би-Хан немедленно встал с колен и направился в сторону своей комнаты. В такой момент он не придумал ничего лучше, как отдать несколько своих – на дворе ночь, а будить слуг для предоставления новых подушек желания не имелось несмотря на то, что те легки на подъём. Захватив две, парень вернулся, где встретил брата, всё также лежащего на краю кровати. – Смотри, Куай Лян. – он поднял подушки перед лицом брата, лицо которого всё же обрамили мокрые дорожки, однако оно тут же засветилось при виде нужных предметов – Ты правда их принёс, – сесть ему помог брат, притянув за руку. – Я и не думал, что ты посчитаешь нужным. – Что за глупости, диди? Я несу за тебя ответственность и твоё благополучие стоит на первом месте. Особенно если ты в таком состоянии, – сделав небольшую паузу для шанса дать брату первый шаг на объяснение, и, не получив его, тяжело вздохнул и взял брата за руку. – Родители говорили про некую инъекцию. Ты знаешь, что это? – Отец запретил говорить. – пиромант отвернулся, но руку не убрал. – Даже мне? – лично для Би-Хана это было удивлением. Отец почти никогда не скрывал от него секретов и придерживался горькой, но справедливой правды, но скрывать проблемы внутри семьи? – Дам слово, что этот секрет будет между нами. – Но отец… – Отец не узнает. Обещаю. Как бы не был отец с ним строг, на Би-Хана положится стоило хотя бы потому, что отец всецело его слушает, а подставлять младшего он ни разу не пытался. Прикрыв глаза и выдохнув, Куай решил рассказать: – После того как отец узнал, что я Омега… – он сделал паузу, чтоб посмотреть на реакцию брата, но тот так и остался внимательно слушать, – …мне начали вводить какое-то лекарство, а затем приказали начать тренировки. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким усталым – поначалу я винил тренировки, однако даже в дни без них я чувствую, как земля уходит из-под ног. – Кто вводит инъекцию? – В первые дни отец присутствовал лично, потом перестал и каждую неделю утром меня ждут лекари. – Понятно, – криомант промычал, отводя взгляд, чтобы подумать над этим. Глаза невольно зацепились за беспорядок в комнате, вызывая ещё один вопрос. – Почему твои вещи разбросаны? – Эм… – теперь и Куай заметил, правда, в темноте почти ничего не разглядишь. Возможно, у Альф присутствует лучшее ночное зрение, нежели у таких, как он, что по-своему немного расстраивало, ведь с того дня парень находит одни минусы от своего вторичного пола. – В детстве я помню, как у мамы было много подушек и одеял у нее на кровати и… решил сделать также. Не знаю, я просто хочу. – Эй, всё нормально, слышишь? Если тебе нужно ещё, просто спроси. Я не отец, мне ты доверять можешь. Договорились? Ему мягко кивнули и на этом их диалог закончился. Младшему нужно отдохнуть и, собрав всю нужную для себя информацию, Би-Хан предоставил ему покой, перед этим вызвавшись помочь переложить вещи обратно на кровать, где Куай Лян уже сам разложил их там, где душе было угодно. Би-Хан тоже помнил про состояние постели матери, но вдаваться в размышления не стал – подумаешь, может человеку удобно спать в окружении мягких вещей? Даже с учётом всего, что сказал брат, он не находил какой-то взаимосвязанной причины поведения Куай Ляна с поведением матери. И нет, он не считал, что их совместный пол связан. Не может всё быть так просто, не так ли?

***

С тех пор утекло много воды – Би-Хан, Куай Лян и Томаш стали сильными воинами, чья слава не ограничивалась в пределах их родной страны. И этого мира, о наличии которых они порядком удивились, но быстро вошли в суть. На протяжении этих лет они побывали в тысячи ситуациях, узнали о различных существах, народах и традиций. Оказывается, Земное царство – единственный народ с вторичным полом, из-за чего другие миры проявляли к ним большой интерес, так как не каждый человек способен путешествовать между ними. Только благодаря Лю Кану и его чемпионам, внешнемирцы могут свободно изучать их природу, правда, только с разрешения самого бога огня. Однако не каждый факт распространялся. Как бы не были эти годы увлекательны, происходили и болезненные случаи. Всеми любимая матушка покинула этот мир слишком рано, пошатнувшая Лин Куэй, особенно её ещё молодых детей, неизлечимым горем и вечной памятью. Куай Лян после закрылся окончательно не только от потери любимого родителя, но и постоянного присутствия второго. Би-Хан видел, как отец чуть ли не на цепь хотел его посадить, держать в зоне видимости и контролировать каждое действие, а за невыполнение того или иного приказа – которые случались крайне редко, ибо результат один и тот же – удары плетью. Чего стоило разрушение отцом гнезда пироманта после похорон. В тот вечер никому не было легко, а по словам матери, когда Би-Хан расспросил её о странном поведении брата, постройка гнезда придавала Омегам успокоения или, по крайней мере, избавляла от стресса. Она сильно обрадовалась, что её сын сам решил построить своё первое гнездо, но разочарование осадком засело где-то в глубине сердца из-за того, что не смогла присоединиться и помочь. Она договорилась с криомантом, что это останется секретом от отца, ведь его реакция неопределённая, однако оба догадывались, что она может быть лишённой положительных качеств. Сбежав с места похорон, Куай Лян в отчаянии переносил постельные принадлежности с места на место, но никак не мог найти для них идеальные позиции. Из глаз текли слёзы, а тремор рук мешал достичь поставленную задачу, когда услышал громкий хлопок дерева и в дверном проёме стоял Грандмастер с глазами-блюдцами. Парень от страха обронил подушку и быстро спрыгнул с кровати, пытаясь перекрыть отцу вид. Он тоже был в курсе, чем занимается. – Это не то, что ты думаешь. – Так и знал, что твоя мать будет вмешиваться. Она продолжала выращивать из тебя тряпку! – Грандмастер грубо оттолкнул сына и приблизился к кровати, беря одну из подушек и разрывая её пополам, что все перья тут же взлетели вверх. Куай Лян крикнул и кинулся останавливать отца, только на сей раз ему зарядили пощёчиной, откинувшей на пол. – Твоё существование – ошибка природы, Куай Лян! – подушка за подушкой, одеяло и пол гардероба парня было разорвано на куски и брошено ему в ноги. Сделать он ничего не смог, лишь наблюдать как отец продолжает раздирать их до внутренностей, покрывая пол в мягкие белые перья, которые из-за сквозняка через дверь осели в углах. Би-Хан успел примчаться под самый конец, когда Грандмастер только вышел из комнаты брата, весь потрёпанный и жутко злой. Паутина страха распространилась по грудной клетке, и он вихрем ворвался к Куай Ляну, натыкаясь на ужасную картину, среди которой его брат почти неслышно плакал на полу, опираясь предплечьями и повесив голову вниз. Криомант настоял поспать у него в комнате – на состояние постели без слёз не взглянешь, а заставлять младшего брата всю ночь наблюдать над содеянным их отца причиняло боль и ему. Сопротивляться Куай Лян не стал в силу теперь уже удвоенной усталости, угрожая летальным исходом. После того дня Куай Лян не смел даже подумать о гнезде, не говоря про то, чтобы сотворить новый – отец еженедельно навещал сына и лично проверял комнату. Прятать было нечего, да и зачем? Но, с другой стороны, Би-Хан увидел альтернативу гнезда Куая, и это оказалась его собственная комната. Сам того не осознавая, брат стал оставаться в его комнате, а именно постели, на пару часов несколько раз в неделю пока сам криомант был на тренировках. Вернувшись в один день пораньше, он заметил отдыхающего Омегу на своей кровати через окно, почувствовав приятное тепло, пробежавшее по всему телу и заканчиваясь покалыванием в кончиках пальцев. Мысль о брате, находящего его комнату своей безопасной зоной согревало сердце криоманта, и он готов обеспечивать комфорт настолько, насколько сможет. На сей раз отец не сможет отнять у него это – ему придётся пересечь его же комнату. Однажды проведя секретную миссию в Внешнем Мире по просьбе императрицы Синдел, братья были приглашены в королевский двор на празднование удачно выполненного задания, а также местного праздника. Фестиваль. К ночи яркие фейерверки окрашивали чёрный небосвод разноцветными вспышками и оглушающим хлопками и криками местных жителей. По залу разносили закуски и насыщенное вино, которое употребляли больше всего, из-за чего поданные не успевали приносить ещё. Праздник шёл на славу. Единственными самобытными гостями являлся Лин Куэй. Томаш отказывался, потому что не любил вкус горечи – а попробовал он всё, что можно было. Куай Лян был просто уставшим и знал, что алкоголь только усилит её и, возможно, после огребёт от отца. Би-Хан так-то до смерти хотел напиться, так как выдался удачный случай, но ещё с утра его мучила боль в желудке, а к вечеру ударила мигрень, которая повышала градус агрессии не хуже любого алкоголя. После очередной вспышки он привлёк внимание младшего, только что вернувшегося со стенда с едой, возле которого завис Томаш. Держа в руке поджаренные овощи на палочке, он нахмурился, пережёвывая: – Всё хорошо? – Нет, – у Би-Хана началась отдышка и он почувствовал, как с каждой секундой кожа начала гореть. – С самого утра нехорошо. Пиромант скривил губы и свободной рукой прикоснулся к его лбу, замечая жар и испарину. – Ты принимал подавляющие? – Да! Да, я принимал. – Ты уверен? – По-твоему я не слежу за этим? – в ответ ему было пожатие плеч, и он закатил глаза. – Мы можем уйти, если хочешь. – Куай Лян намерился позвать Томаша, как его руку обхватил старший и притянул к себе. – Мы уйдём, когда я скажу, – острые клыки сверкнули в свете фонарей, рыча слова прямо в лицо. Гон у Би-Хана случился один раз, после чего ему и дали подавляющие, конечно, не из вредности, а по долгу службы. Негоже оказаться в «непригодном» состоянии, например, во время важной миссии, или в ситуации на грани жизни или смерти. Шуму тогда он навёл много. Сейчас криомант отказывался верить, что забыл принять чёртовы таблетки, однако факты на лицо. Отпускать руку брата он не собирался, а лишь сильнее сжал, от чего лицо младшего сморщилось. – Нас позвали веселиться, что мы за гости в таком случае? – Тогда может отпустишь? Криомант хмыкнул и оглянул брата с головы до ног, а затем резко двинулся вперёд, другой рукой обхватил его затылок и отодвинул голову в сторону, чтобы открыть вид на белоснежную мягкую шею. В голове загудело дикое желание почувствовать запах Куая в собственных лёгких, ощутить вкус на языке. Разочарование захлестнуло с головой, когда при глубоком вдохе он не почувствовал желанного сладостного запаха и издал глубокий рык, чувствуя под руками лёгкую дрожь. Зубы так и чесались вонзиться в чью-то плоть, сознание не контактировало с моралью, только причин метить брата не было – запах отсутствует полностью. – Брат… что… – Куай Ляна пронзила ещё одна волна дрожи, когда Би-Хан уткнулся в его шею и что-то неразборчиво промычал. – На нас смотрят, Би-Хан. – Плевать. – Пошли домой, прошу. Думаю, императрица поймёт. После долгого размышления старший всё же кивнул, но отпускать не собирался – руки-то убрал, зато постоянно шёл плечом к плечу до самого дома, даже укоризненный взгляд отца не сумел заставить его отойти на подобающее расстояние. Желание почувствовать запах брата не покидало мысли, всю дорогу невольно принюхивался за чем-то неизвестным. Побывав в стольких местах, Би-Хана поражало количество разновидных запахов у людей – у некоторых он настолько противный, что не можешь не зажать нос, у других же более-менее приемлемый, но среди них брат отличался своим «ничего». Даже запах мокрого дерева и тополя Томаша уже казался родным, на что криомант не признался бы под лезвием ножа у горла. Не трудно догадаться о подавляющем действии инъекции. Просить отца наконец-то остановиться – легкомыслие. Несмотря на то, что тот перестал следить за каждым шагом младшего сына, вкалывать инъекции продолжали, правда, в меньшей дозе. После сдачи анализов у Куай Ляна обнаружили авитаминоз, причиной которого было чрезмерное использование злосчастного лекарства. Лекари теперь почти не посещали брата, этим занимался Сайракс – их эдакий мальчик на побегушках. Он с его другом Сектором в ладах и выполняют каждый приказ приемника, таким образом набивая себе славу и уважение. Здесь он и начнёт. За годы он сумел запомнить, когда Сайракс приходит к Куаю – лекарство вкалывают до обеда, до тренировок, а затем следующую через четыре месяца, так что шанс всего лишь один. Отпроситься на небольшой перерыв у Хань Ли стоило много времени, в какой-то момент Би-Хан посчитал, что придётся тайком сбежать, однако уломать получилось. Расписание тренировок у обоих так и не изменилось, пришлось импровизировать. Застать Сайракса у поворота к покоям брата – невероятная удача. Криомант выпрыгнул из-за спины, поддел его руку под свою и развернул в другую сторону, что неплохо так напугало другого, от страха подпрыгнув. – Би-Хан, ты меня напугал! – Прости за это, но я пришёл, чтобы отпустить тебя. Дальше этим я займусь. – Би-Хан многозначительно указал взглядом на поднос со шприцом и кусочком ваты. Сайракс подозрительно сузил глаза: – Ты? Мне не приходил приказ передать инъекцию тебе. – Приказ отца, – как ни в чём не бывало пожал плечами мужчина, силком выхватывая поднос. – Кто разберёт что творится в уме старика? Поздравляю, сегодня у тебя выходной, – перед тем как развернутся и уйти, Би-Хан взглянул на него, лицо вмиг потемнело. – Никому ни слова. Проболтаешься – лишишься позвоночника. Под шумный глоток Сайракса, Би-Хан направился в комнату Куай Ляна и остановился у двери. Шприц был перед ним, ничего не сдерживало просто раздавить его в ладони, позволяя жидкости стекать по руке вперемешку с кровью от кусочков стекла, застрявших в коже. Однако к нему пришла более разумная идея. Не ему решать, что с этим делать. Постучав по дереву, он услышал знакомый голос по ту сторону, приглашающего внутрь. Брови Куай Ляна взметнулись вверх, как только он увидел брата. – А где Сайракс? – Я его отпустил. – Зачем? – Мы должны кое-что выяснить, – он прошёл внутрь и опустился рядом, кладя поднос сбоку, беря шприц в руки. Куай Лян нахмурился, но ждал того, что Би-Хан задумал. Тот протянул между ними руку, фиксируя на ней внимание. – Тебе это нужно? – Ну, да. Если я не ошибаюсь, сегодня четверг, пол одиннадцатого, приём лекарства. К чему всё это? – Позволь мне перефразировать: хочешь ли ты и дальше разрушать свою жизнь этим? – Я тебя не понимаю, брат. – пиромант слегка отсел дальше, чтобы увидеть брата полностью, не пропуская любую деталь в изменении лица или движений. – У тебя нет запаха. Вспомни всех, кого мы встречали. Взрослые, дети – каждый имел свой собственный запах, но ты отличаешься его отсутствием. Нам рассказывали про течки, но и их у тебя нет. Ты думаешь, это нормально? – Не знаю, я не испытывал… – Это, – он указал на руку, – убивает в тебе всё, что ты должен иметь. Доживи мать до сегодняшних дней, она бы говорила тебе те же слова. – Би-Хан, прекрати! – Куай Лян махнул рукой, прерывая речь брата, отвернулся и зажмурился для предотвращения навернувшихся на глаза слёз. – Мне велено слушаться отца. Ты знаешь, я не могу ему противостоять. Неизвестно что ещё он может у меня забрать, – руки обхватили колени. – Я могу защитить тебя… – Нет, не можешь! Он меня ненавидит и готов живьём камнями закидать за любой мелкий проступок. Пусть отрывается на мне – ты ни при чём. Одного изгоя этой семье достаточно. Би-Хана разгневало несправедливое отношение брата к себе, однако большая часть злобы была к отцу. Именно он причина всех страданий Куай Ляна, превратив того в послушную собачонку на коротком поводке, боясь за собственную репутацию, ради которой готов пожертвовать собственной кровью. Казалось, чаша гнева уже заполнены до краёв, но, как оказалось, ещё одна капля позволила всей сдержанности протечь через края. Криомант откинул шприц и набросился на брата, повалив на спину: – Проблема не в тебе, Куай Лян! Это он, он сгубил твою жизнь, вырастил с мыслью, что ты не более, чем расходный материал, но он не прав. Он не прав всю чёртову жизнь. Ты самый замечательный человек в этом мире, – суровый взгляд смягчился и пальцы ласково прошлись по мокрым щекам. – В моей жизни. – У меня нет выбора, понимаешь? – жест Би-Хана окрасил щёки Куай Ляна в розовый цвет. Как бы не были красноречивы слова, факт остаётся фактом. Никто из них не вправе перечить Грандмастеру. – Хочешь сделать свой первый? – Что? – перед лицом снова завис шприц. – Я не заставляю отказываться, но и не поддерживаю. Ты больше не маленький мальчик, зависимый от чужих решений. Отец может отнять у нас материальные вещи, даже отнять нас друг от друга, но наша индивидуальность подвластна нам самим. Только мы должны ею распоряжаться. Куай Лян долго смотрел на шприц. Маленькие пузырьки свободно плавали в серой мутной жидкости, периодически лопаясь. Страх наказания не давал протянуть руку, гнев отца не знает границ, только страх за собственное будущее велико. Он сам не знал, почему отец допустил его к заданиям, если мог держать в клане до смерти одного из них – и что-то ему подсказывало, что умирать отец в ближайшие годы не собирался. Би-Хан прав. Горло пироманта давно чувствовало натяг, невидимые нити оставляют синяки, после которых будет невозможно избавиться, руки и ноги скованы. Разве такое будущее он хочет? Отказ от инъекции сам по себе шаг маленький, зато в будущем их накопится, а это сам по себе прогресс. Би-Хан уже собирался опускать руку из-за того, что та начала затекать, но рука брата его остановила. Они оба держали концы шприца и постепенно с руки криоманта пополз лёд, когда со стороны Куай Ляна почувствовался жар и стекло начало плавится. Две стихии встретились друг с другом, образовывая пар с характерным шипящим звуком. Расплавленное стекло текло по руке пироманта и на постель, но сейчас было абсолютно всё равно. Взгляды встретились – Би-Хан впервые за долгое время почувствовал счастье, когда Куай Лян ощущал ослабление пут и полноценный доступ к воздуху. Лёд разломал последние остатки предмета, мелкой крошкой теряясь в одеяле брата.

***

Никто из них не знал какие возникнут изменения, в первый месяц всё было как обычно, из-за чего возникало ощущение, что инъекция была не единственной причиной, однако позднее что-то да изменилось. Правда, не в лучшую сторону. Куай Лян начал хворать так, как хворал в детстве – случилось так, что он успел несколько раз потерять сознание на задании, из-за чего его пришлось насильно оставить в ближайшей деревне. Здешние лекари не смогли поставить диагноз. Би-Хан же его прекрасно знал. Резкое прекращение употребление лекарства, к которому организм давно привык, отказывается работать как прежде. Возможно, сначала стоило вкалывать самую малую дозу, чтобы его подготовить. Это не ушло от глаз отца. Недуг сына раздражал, только поделать ничего не мог, кроме как назначить постельный режим. Тот и сам немного рад, что проведёт время в кровати, а не извечной беготнёй. Старший периодически навещал его – приносил еду и подолгу сидел рядом, ведь не мог не остаться, наблюдая за бледным лицом брата. В такие моменты он переносился в прошлое, где также сидел с Куай Ляном, в окружении одеял и подушек и создавал ледяные маленькие фигурки, играясь с такими же огненными брата, танцующих друг с другом. Тогда были только они вдвоём и ночная тишина. С каждым днём Би-Хан ожидал того знаменательного дня, где у Куай Ляна появится запах – это было чуть ли не первой причиной, по которой он вставал утром – узнать какой он, какого запаха и как охватит весь клан. Не раз он представлял слияние их запахов, чего уж таить, в самых порочных смыслах. Младший брат рос благородным человеком, крепко сложенным и невероятно красивым, к чему мог быть замешан вторичный пол. Данные мысли посещали его давно, однако распространять корни не желал – табу, хотя в редкие ночи самовольная фантазия кидала довольно чёткие картинки Куай Ляна – от запоминающихся моментов, которые они когда-то вместе разделили до отвратительно реалистичных поллюций. Чем дольше они находились вместе, тем больше Би-Хан начал замечать незначительные для кого-то, но не для него детали в его внешности, особенно он выделял особое внимание пухлым губам и мягким глазам, которые совсем забыли о эмоции радости. Август не собирался сбивать ход жары лета, всё также обжигая своими ослепляющими лучами Солнца, которое не успокаивалось даже ночью. Несмотря на то, что тело автоматически охлаждалось, получить солнечный удар Би-Хан мог запросто, поэтому временами брал перерыв от тренировок, прячась под навесом – Хань Ли был в отъезде и занимался он сам по себе. Решив сменить бинты, криомант учуял лёгкий запах персика, но не придал этому значение, всё же персиковых деревьев вокруг полно, а сейчас как раз таки сезон созревания. Скоро повара сделают персиковый сок, который так обожал Куай Лян, когда сам Би-Хан фрукта не жаловал. Однако запах неоднородный, словно с чем-то смешанный. Может, виноделы решили сделать вино с персиком? Другого объяснения не было. Точки в голове медленно, но верно соединились в одну мысль. Поставок утром не было, а насыщенность запаха бывает только в его мякоти – речь идёт не о фрукте. Насколько он помнил, запахи членов клана слабые, беты не отличаются ни разнообразием, ни выразительностью – Томаш был тому примером. Отправившись по следу шлейфа, он привёл его в его собственную комнату, что несколько удивило Би-Хана, но как только он вошёл внутрь, то убедился одной из своей теорий. На его кровати, одетый в одно ханьфу с ослабленным поясом, еле скрывающим фигуру, лежал тяжело дышащий Куай Лян, то и дело переворачиваясь с одного бока на другой. Пиромант жалобно скулил, сжимал и разжимал кулаки, собирая в них простынь и пинался ногами. Картина спёрла воздух, а весь накопившейся дневной жар направился на юг, мгновенно причиняя спазм. Похоть затмила зрение и в ту же секунду он оказался над братом – руками прижал запястья брата к постели, а сам прильнул ближе, и, о Старшие Боги, да. Сладкий запах персика, словно настоящий, обволакивал стенки носа, проникая глубже, в гортань и, наконец, лёгкие, оседая толстым слоем в каждую клетку. Но персик был не единственным. Вперемешку с ним кружил терпкий запах сакуры, что озадачило старшего – часто люди имели запахи, в регионах которых они родились. Как у Куай Ляна мог быть чужой запах? – Би-Хан… – в голове исчезли любые вопросы, когда Куай Лян проскулил ему в ухо. – Мне больно… – Я здесь. Я позабочусь о тебе. – Такого не должно быть. – Наоборот! – оторваться от шеи стоило больших усилий, однако он хотел взглянуть в лицо брата. – Где ты чувствуешь боль? Здесь? – он прижал ладонь к его животу и пиромант лихорадочно закивал, морщась. – Разве ты не помнишь, что нам рассказывали? Во время течки Омеги испытывают перманентную боль до тех пор, пока они не найдут Альфу для её облегчения. – Значит… у меня течка? – Да, дорогой брат, это именно она! – Не самый увлекательный опыт я тебе скажу, – Би-Хан весело усмехнулся и снова упал на тёплое тело, зарываясь в шею глубже. Он не мог поверить, что настолько простой запах мог практически свести его с ума – он каждый раз придумывал гармоничные друг с другом запахи из всех существующих, которые знал по памяти, но в этот раз всё оказалось проще. Ему даже понемногу стал нравится персик. Особенно на мягкой коже Куай Ляна. Мокрый язык прошёлся под линией подбородка, вызывая у второго вздох. – Что ты делаешь? – Из всех бесчисленных вариантов у тебя обычный персик, который ты так обожаешь. Единственная сакура является самозванцем. Но несмотря на это я безумно рад за твоё выздоровление. – Надо что-то сделать, пока об этом не узнал отец. – Куай Лян начал вставать, отодвигая брата в сторону, но Би-Хан только сильнее вжался в него, снова хватая запястья. – Разве ты не слышал, что я сказал? Я позабочусь об этом, никто не узнает. – Но… Рот Куай Ляна тут же заткнули губы криоманта, после чего его глаза в секунду расширились. Он попытался отвернуться, мычал в неподвижный поцелуй, но рука брата схватила его за затылок и прижала ближе, на что пиромант увидел шанс и с силой сжал его волосы и начал тянуть назад. С холодных губ вырвался рык и в одно мгновение руки пироманта оказались над головой, сдерживаемые крепкой хваткой Би-Хана, а сам он начал яростно сминать сладкие губы, а которых мечтал уже очень давно. Но сдаваться Куай Лян не собирался – поддев ногу под тело брата, он начал его отталкивать, на что криомант схватил его колено и раздвинул в сторону, прижимаясь твёрдым членом ему в пах, заставив невольно издать стон наслаждения. – Сопротивляясь мне, ты делаешь хуже себе. – Мы не должны этого делать, – пиромант снова застонал, когда Би-Хан намеренно двинул бёдрами, прикрыв рот рукой. – Моя течка влияет на тебя. – В наслаждении нет ничего страшного, Куай Лян. Это наша природа, – пусть и разум у него затуманен, он осознавал, что ровная дорога к цели – не вариант. В уязвимом состоянии управлять человеком проще простого, а его апирия удвоит шансы вдвое. – Я могу сделать всё сам, если хочешь. – Я не хочу… – собственный член наливался кровью, а язык заплетался, пока очередная боль не скрутила живот сильнее и не заставила подскочить вверх, прижимаясь к Би-Хану ближе, который выжидательно наклонил голову, жадно изучая каждый сантиметр эмоций на лице брата. – Я не хочу, чтобы это был ты. Не потому, что мне противно, ты достоин большего. – Глупый братишка, – криомант наклонился и потёрся с ним носом, – меня прельщает мысль первым разделить с тобой этот момент. К тому же, это моя обязанность как старшего брата. Выбора у Куай Ляна не было – его подготавливали к различной степени боли и её причинам, но эта ощущалась где-то глубоко, обжигая нутро, будто расплавленный металл прилипал к внутренностям. С одной стороны, он рад, что первым будет Би-Хан, не кто-то чужой, кто мог потенциально навредить или проявить жестокость. Брат же знал его и, он уверен, попытается сделать всё идеально, как любит. Но, с другой стороны, смотря под другим углом ситуация крайне вопиющая – все встречающиеся на их пути Омеги разделили ложу с любимым человеком и редко когда с первым встречным. Однако никто не рассказывал о “поддержке” со стороны братьев и сестёр. У других были возможности, пока Куай Лян не собирался упускать свою первую. Сам потянулся первым для поцелуя, слепо утыкаясь в губы, раззадорив Би-Хана. Пальцы разжали запястья и притянули ближе за щёки, когда пиромант сначала приземлил ладони на шею брата, а затем повёл ниже, пытаясь скинуть верх одежды, проникая пальцами глубоко за воротник. Криомант начал обводить губы языком, выпрашивая вход и от незнания Куай Лян немного их приоткрыл, после чего удивлённо промычал – брат тут же проник языком внутрь и стал хозяйничать. Короткие ногти прошлись по плечам, вызывая мурашки, и Би-Хан всё же скинул одежду с плеч, чтобы дать другому больше места. В какой-то момент лёгкие начали гореть и невольно пришлось разорвать головокружительный поцелуй. Оба остановились и уставились в глаза друг другу – зрачок почти полностью затмил радужку, красные губы пропускали мимо себя воздух, щёки покрылись пятнами. Они снова соединили губы, но в этот раз с большей страстью, и Би-Хан начал рвано двигать бёдрами, заставив Куай Ляна откинуть голову и слабо стонать, когда криомант не растерялся и сосредоточил внимание на шее, позволив себе оставить столько меток, сколько захочет. На ощущение вечное ожидание принесло свои плоды, которые Би-Хан вправе испробовать в полной мере. Одна рука коснулась колена и залезла под полы ханьфу, ощупывая тёплую кожу бедра – Старшие Боги свидетели, сколько сил ему стоило не сжать кожу, оставить синяк в форме ладони, чтобы служило напоминанием и предупреждением для тех, кто попытается дотронуться до младшего брата. Одна мысль о том, как кто-то накладывает на Куай Ляна свои грязные руки, прикасается там, где не позволено, вызывает в горле утробное рычание и от не поддающейся контролю агрессия побудила вонзить клыки глубоко в бархатную кожу. Пиромант полукрикнул, полузастонал – он и не догадывался, что боль способна вызвать наслаждение. Би-Хан же мысленно себя ударил, ведь укус был близок к пахучей железе Куая, однако оттого и росло желание пометить брата уже однозначно. Но сперва он должен получить от него согласие, и как бы не был с ума сводящий запах в несколько раз лучше именно в этой зоне, необдуманный поступок повлечёт за собой проблемы. Куай Лян блаженно выдохнул и опустил глаза на брата, ласково заведя выпавшую на глаза прядь обратно за ухо. И замурлыкал. Глаза Би-Хана расширились, и он прижал голову к груди. – Давно ты так умеешь? – Давно. – Это лучшее, что я когда-либо слышал. Пиромант хихикнул, однако, когда потянутся за поцелуем, им помешал громкий стук и голос отца: – Би-Хан, отойди от него! – Что..? Ему не дали и секунду на раздумья, как кто-то схватил его за плечи и рывком скинул на пол. Знакомый цвет кожи указал на Сайракса, который не прекратил держать, а только сильнее сжал, когда Би-Хан попытался встать. – Отец, что ты делаешь?! Грандмастер в несколько шагов пересёк комнату и оказался у до ужаса напуганного Куай Ляна, да так, что вся краска сошла с лица, а грудь лихорадочно вздымалась. Подняв руку с шприцом, которого он не заметил, криомант крикнул и попытался схватить отца, но зацепил лишь ткань. – Не делай этого! Внезапная доза убьёт его организм! – пиромант отполз подальше к стене и боялся прервать зрительный контакт, не пропустить резкие движения со стороны отца, чтобы успеть уйти, сбежать, спрятаться, на что Грандмастер злобно рыкнул и окликнул Сектора. Мужчина вошёл в комнату и направился к Куай Ляну, залезая на кровать и схватил его за руки, пытаясь притянуть, но встретил лишь сопротивление. – Убери от него свои руки! – взрыв адреналина вмиг погас, когда холодная игла проникла в шею. Сектор незаметно перехватил шприц, отвлёк и вколол при первой возможности. – Нет! Долго сопротивляться Куай Лян не смог – веки тяжелели, после чего в итоге он потерял сознание в руках Сектора, который слез с кровати и поднял тело на руки, встречаясь с разъярённым взглядом Би-Хана. – Мы дали ему снотворное и спрячем там, где он не сможет распространять свой запах, – Грандмастер сморщил нос от тошнотворно сладкого запаха в комнате сына и сел на корточки перед ним. – Мне очень жаль, что ты подвергся его влиянию, именно этого я пытался избежать, но, видимо, сыворотка оказалось недостаточно эффективной. – Что за чёртов бред ты несёшь? – Я понимаю твои чувства, раздражение и разочарование – результат прерывания его течки. – Кто, по твоей милости, прервал эту течку? – руки чесались начистить лицо отцу пока не иссякнут силы и брызги крови не украсят полы этой комнаты, только сейчас их невозможно было вывернуть из захвата. – Ты постоянно лезешь не в своё дело, чокнутый старик! Попробуй хоть пальцем его тронуть, переломаю каждую костяшку и заставлю собирать по полу. – Сильно же он повлиял на тебя, – грустно выдохнул Грандмастер. – Займи одну из свободных покоев, пока мы проветрим твои, и затем поговорим, когда придёшь в себя. – Не я здесь умалишённый! – крикнул Би-Хан вслед уходящему отцу. Ожидаемым “отдыхом” на самом деле было содержанием под стражей, взаперти и с специально выкованными наручниками для сдерживания магии, если Би-Хан вздумает сбежать. За несколько часов он успел довести себя до безумия: что отец мог и собирается сделать с Куай Ляном? В голову приходили ужасные сцены, которые он пытался стряхнуть, но шагая с одного угла до другого не могли отвлечь от волны мыслей. У него забрали не только брата, но и нуждающуюся Омегу, чей первый опыт оставит в нём травматические воспоминания, что может повлечь за собой страх перед каждой течкой. От злости криомант перевернул каждую мебель в этой комнате, только на стены осталось полезть от безысходности его ситуации. И только вечером, когда небо осветила Луна, а слуги зажгли фонари во внутреннем дворе, в дверь несколько раз постучались. Сидя на полу возле стенки и смотря в никуда, Би-Хан прорычал, чтобы катились со своим очередным предложением ужина в ад, но за дверью оказался Сектор, и он – последний человек, которого криомант хотел бы видеть. – Грандмастер не хотел, чтобы ты его видел, но Смоук настоял. Мы должны были подождать, пока и ты, и он успокоишься, поэтому я пришёл тебя проверить. – Что вы с ним сделали? – Би-Хан встал на ноги и уставился в закрытую дверь, где, ожидаемо, также стоял инженер. – Закрыли. – Клянусь, если ему снова… – Именно я вразумил Грандмастера использовать снотворное, а не инъекцию. Я сильно сомневаюсь, что она дала сбой, однако нельзя колоть, когда вздумается. – И он тебя послушал? – Я предложил альтернативный способ, раз он считает, что инъекция теперь бесполезна. – Какой же? Би-Хана освободили, но избавлять от наручников не стали на всякий случай. Они шли по периметру стен клана, чья дорога вела в мастерскую и лабораторию Сектора, хотя он ожидал, что его поведут в другую сторону, сторону тюрьмы, которая, на удивление, постоянно пустовала. В помещении Сектор повёл его в комнату, которой раньше не было, Би-Хан это отчётливо помнил. Небольшого размера комната разделена стеклом – при входе глаза зацепили фигуру приёмного брата, который грустно уставился на лежащего на одинокой циновке человека, покусывая ноготь большого пальца. – Я вас оставлю. – сказал Сектор и закрыл за собой дверь. Криомант хмуро уставился на человека, а затем на Томаша. Осознание медленно соединило недостающие точки и он прижал руки к стеклу: – Скажи мне, что это не он. – Отец не слушал мои возражения. – Может стоило постараться чуть-чуть сильнее?! Томаш поджал губы и опустил взгляд. Он прошёл мимо брата и схватил планшет с жизненными показателями Куай Ляна и протянул вперёд: – Его здоровье ухудшилось, я давно заметил, но не знал, что из-за инъекции. Уровень гемоглобина снизился, высокая температура, которую невозможно сбить, список долгий. Пока он спал, ему сделали всё необходимое и закрыли здесь на неопределенное время. Если бы я знал… – То что? – Би-Хан сжал девайс до образования трещин по корпусу и стеклу экрана. – Что бы ты сделал? Попросил отца прекратить? Да ты бы и пальцем не двинул. Всю жизнь я был рядом, я заботился и поддерживал, и я обещал защитить его, но что в итоге? Сейчас он закрыт, как какой-то сумасшедший, хуже всего почти при смерти! – планшет швырнули на кафельный пол, разбивая его, а затем ещё и несколько раз ударили подошвой. У Томаша не было слов, чтобы ответить, он лишь наблюдал за братом таким же грустным взглядом, но тут же повернулся к стеклу, когда услышал слабый стон и увидел, как Куай Лян со всем усилием попытался сесть. Би-Хан запечатлел ужасную картину: его половину лица закрывал белый кожаный намордник, закреплённый на затылке и ещё одним ремешком вдоль головы, а на шее находился ошейник из той же стали, что и наручники. Держат будто дикого зверя. Распущенные волосы повисли на плечах и глаза младшего расширились, когда он тоже заметил приспособление на лице. – Куай Лян! – крикнул криомант и стал бить по стеклу, что привлекло внимание брата и тот облегчённо выдохнул. Встать не получилось, поэтому он решил подползти ближе к стеклу, пытаясь разглядеть лицо Би-Хана через свет люминесцентных ламп, что спросонья резали глаза. – Как ты себя чувствуешь? – Тошнит и болит голова. – Можешь снять? – он указал на намордник и Куай Лян завёл руки за голову, отчаянно дёргая ремешки, но сколько бы сил он не пытался вложить, расстегнуть не получилось, и от злости вскинул руки и отвернулся, чтобы успокоить разбушевавшийся внутри огонь, который, он чувствует, не может высвободить наружу. Би-Хан приложил ладонь к стеклу и окликнул брата: – Я вытащу тебя, слышишь? – Хватит, прошу… – М? – Каждое твоё обещание превращается в ещё больше проблем, чем было, – Куай Лян посмотрел на Би-Хана так, как никогда в его жизни не смотрел – с ненавистью. Намордник мешал увидеть эмоции, но брови у переносицы подтверждали, как сильно он зол. – Ты предложил избавиться от инъекции и пообещал укрыть секрет от отца! – Я не говорил ему. – Запах Куай Ляна витал по всему клану и, если бы не сакура никто бы не обратил внимание, – вмешался в разговор Томаш, получив укоризненный взгляд старшего и удивлённый пироманта, который только сейчас заметил присутствие приёмного. – Стоп, так из-за тебя у него течка? – Не из-за меня конкретно, но косвенно да. Я помог ему, на что ты бы в жизни не додумался, так как не способен думать. – Би-Хан, ты тоже не святой! – крикнул Куай Лян. – Если бы не ты, ничего этого не было. – Я пытался поставить вещи на их места. – Но сделал ещё больший бардак. – Куай Лян… – Би-Хан не поверил ушам. Он и вправду думал, что делает правильные вещи, и они такими и являлись, если бы не один человек в их жизни, чьё существование мешает выполнить задачу. Рука так и прижималась к стеклу, будто пытался пройти сквозь и схватить человека напротив, заверить, что в этот раз точно будет по-другому. Но как сказать то, во что самому не верится? Младший брат был прав – он натворил много дел, только нести ответственность пришлось не ему. – Прости меня. Пиромант вздохнул и, ничего не сказав, направился к циновке и обхватил руками колени, кладя на них голову, указывая на конец разговора, что окончательно разбило Би-Хану сердце. Томаш положил руку ему на плечо, которую хотелось с отвращением скинуть, оттолкнуть, разбить стекло в кристальную пыль, забрать Куая и сровнять это место с землёй, желательно сбежать из этого места навсегда, ведь в клане отец найдёт их даже в самых затаённых уголках. Хватило сил лишь опустить руки и до скрежета сжать зубы.

***

Би-Хан приостановил всю свою деятельность в клане, включая тренировки и миссии, прячась в комнате и проводя дни в полном одиночестве. Настроения не было даже для принятия пищи, которую по расписанию приносили слуги ему под дверь, как только заметили, что старший сын Грандмастера уже несколько дней не появлялся в поле зрения. Криомант ожидал унюхать запах в своей комнате, что могло бы немного скрасить его дни, но, как и было приказано, комнату проветрили и даже сменили постельное бельё. По-моему, даже сменили сами подушки. Отец удостоверился, чтобы в его комнате не было и намёка на присутствие младшего. Тело рвалось к Куай Ляну, остаться рядом, а не оставлять на растерзания желаний отца, однако вина перекрывала все желания, напоминала из-за кого всё дошло до крайности. И, к сожалению, со вторым чувством пришлось невольно согласиться. Часами лежать на кровати, уставившись в потолок, утонув в море воспоминаний, было то ещё удовольствие – как ни крути, жалость к себе было последним в его списке продуктивности. Казалось, количество сотворённых им косяков невозможно было избавиться, невозможно придумать достаточно оправданий для резона. Голову снова наполнил шум, и Би-Хан перевернулся на другой бок, подложив руку под подушку. Снаружи слышались голоса соклановцев на тренировках, мимо проходили служанки и что-то скромно обсуждали. Снаружи кипела жизнь в отличиие от бездыханной души криоманта. В открытое окно приземлилась маленькая птичка и с весёлым щебетанием начала прыгать с места на место, привлекая внимание Би-Хана, который повернулся, чтобы запечатлеть как разноцветное чудо с интересом наклоняло голову, разглядывая комнату. Он присел на кровати для лучшего наблюдения, но птица так и осталась на месте, продолжая напевать. Такая простая вещь вызвала слабую улыбку на губах, однако поганое настроение приходить в норму не собиралось. Синее оперение птички бликами переливалось в свете лучей Солнца, словно натуральный сапфир, отражая цвет на поверхность дерева. Она встряхнула крыльями, как бы показываясь, предоставляя взору чёрные кончики перьев, являясь идеальным градиентом с общим цветом. Би-Хан захотел рассмотреть её ближе, но, когда встал, птица в страхе выпрыгнула из окна и улетела навстречу ветру. Он подумал, что напугал её, пока не увидел проскользнувшую мимо окна фигуру, а затем стук в дверь. – Би-Хан, нам надо поговорить, – голос Сайракса казался взволнованным. – Это насчёт Куай Ляна. – Он выразил своё желание меня не видеть. Я не собираюсь этому препятствовать. – Его здоровье с каждым днём всё хуже – прекращение инъекции ровно прекращению получения жизненно важных веществ. Его иммунитет буквально разваливается, а прерывание течки только удвоило этот процесс. Это не те новости, которые он хотел услышать. В какой-то момент он подумал, что там ему будет лучше – за ним ухаживают, лечат, кормят и не напрягают. Жизнь не находится на лезвие ножа опасных миссий, нет постоянных перемещений по неизученным локациям, содержащих агрессивную природу. Но сейчас Куай Лян медленно умирает в родных стенах и всё из-за его эгоизма. – Ты меня слышишь? – Это моя вина. Он не принял лекарство из-за меня. Я настоял. – Я знаю. – Томаш тебе сказал? – Нет, в тот день, когда ты, якобы, пришёл сделать его сам, – Би-Хан грустно усмехнулся. Он знал, что Сайракс заподозрит и надеялся о сохранении их “секрета”, но какая сейчас разница? Тот день осталось только проклинать. – Я думаю, мы можем его вылечить. – И как же? – Его течка всё ещё продолжается, и мы не можем точно оценивать результаты здоровья. Если найти того, с кем он её проведёт, его общее состояние пойдёт на лад, а позже мы сможем выявить проблему и начать лечение. – Тогда ты должен искать не меня, а другого Альфу. – мысль всё ещё отталкивала, однако этот вариант являлся одним из лучших на данный момент. – Мы не можем ждать приезд других Мастеров из кланов, их расположение далеко от нас, и они просто не успеют. – Так спуститесь в деревню. – Ты не понимаешь! – Сайракс в первый раз повысил голос на Би-Хана, застигнув того врасплох. – Чужой человек навредит ещё больше. Ему нужен ты. Ему не послышалось? Ему предлагают переспать с братом, не выражая при этом осуждения, а, наоборот, настаивают. – Ты сам понимаешь, чего просишь? – он не отказывается, лишь играет в защиту чести, чтобы не подумали лишнего. Не всем обязательно знать его настоящие чувства к Куай Ляну. Пока нет. – Вы почти это сделали, пока не вмешался Грандмастер. Если ты не уверен, то запах Куай Ляна убедит тебя в обратном. Случилось один раз, случится и в этот. У меня нет альтернативного решения. – У тебя? Кто ещё знает про твою идею? – Ну… Если ты согласишься, то ещё и Томаш. Он поддержал мою идею, и мы вместе составили план. – План? Сектор сутками не покидал свою лабораторию, занимаясь делами, а теперь и периодически следя за камерой и её заключённого. Вывести его удавалось редко, но Сайракс уверил Би-Хана, что Томаш займёт его на некоторое время. – Это приказ, – инженер закрепил наручники на запястьях криоманта. – Мера безопасности от неожиданностей. – Даже спрашивать не буду откуда приказ. – Би-Хан закатил глаза, покорно ожидая. – А ты что тут забыл? – закончив, Сектор вскинул на Сайракса бровь, который стоял рядом. В его поведении не было и намёка на неуверенность, план был продуман до мельчайших деталей, поэтому он просто перекинул вес на другую ногу и сложил руки на груди. – Я пришёл проверить состояние. Лекари с ума сходят, не могут найти причину ухудшения, а по дороге и его прихватил. – Кто ещё кого прихватил. – Так, мне плевать кто по какой причине, главное не шумите и ничего не трогайте без моего разрешения. – Сектор развёл руки, отвернулся и ушёл к верстаку, над которым работал до их прихода. – Как ты заберёшь ключ? – прошептал Би-Хан, направляясь в комнату с камерой. – Я позабочусь об этом, а ты иди. В дверях мужчина услышал, как Сайракс просит инженера запись с камер, встречая раздражённый стон. Комната всё также освещалась белым светом, боковые панели с пищанием мониторили состояние Куай Ляна, и оранжевая полоса под строкой со здоровьем не внушала радости. Пиромант неподвижно сидел в углу, закрыв глаза и поместив руки на живот. С его стороны слышалось тихое скуление, а брови нахмурены, хотя было непонятно спит он или нет. Куай Лян услышал посторонние шаги и приоткрыл глаза, а когда увидел брата, измученно промычал и отвернулся к стенке: – Что ты здесь делаешь? – слабый голос был сильно заглушён намордником, однако мёртвая тишина внутри комнаты позволила услышать. – Честно говоря, сам не понимаю, – Би-Хан сел на холодный пол, кидая оценивающий взгляд на младшего. Ему сказали, чтобы он не поднимал тему плана, пока Сектор не выйдет из здания, поэтому осталось лишь ждать. – Я не хотел такого исхода. – Я знаю. – Мне больно видеть тебя таким, мне больно слышать, как ты умираешь. Это моя вина, я не заслуживаю твоего прощения. – Би-Хан… – Но у меня не было другого выбора, понимаешь? Все старания были ради тебя, братишка. Я хотел для нас лучшей жизни, но по факту почти разрушил твою, пока сам вышел из воды сухим. – Брат… – Я просто хочу… извиниться за то, что тебе достался посредственный брат. – Да заткнись ты уже, – Куай Лян мягко рассмеялся, встречаясь с удивлённым взглядом Би-Хана. – И без тебя безотрадно. Посредственный? Получается ты отчасти раскаиваешься, – он игриво сощурил глаза, смущая брата. Их прервала открывшаяся дверь и в комнату вошёл Сайракс с улыбкой до ушей. – Куай Лян, здравствуй, как твоё самочувствие? – он подошёл к Би-Хану и несколько раз постучал по плечу, продолжая смотреть на пироманта. Сайракс держал твёрдый предмет, который впивался в одежду криоманта и тот медленно протянул руку, куда упал ключ от наручников. – Как будто вы не взяли сотню анализов, чтобы знать наверняка. – Да, верно. Тебя здесь хорошо кормят? Би-Хан сидел и слушал их бытийный диалог, только сам не мог достичь уровня безмятежности Сайракса – часть плана после задержки Сектора отсутствовала, что означало о проявлении импровизации. Согласиться ли Куай Лян? Что, если Томаш не сможет задержать Сектора достаточно долго и тот вернётся раньше? Где в это время будет Сайракс? Ключ остался в кулаке, а руки начало покалывать в нервном предвкушении. «Где же Томаш?!» Время текло и в отражении стекла криомант заметил лёгкую нахмуренность Сайракса. Походу тот тоже заметил излишне долгое появление третьего участника, однако явного виду не подавал. Крепкая хватка тревоги наконец-то отпустила Би-Хана, когда снаружи послышались громкие голоса, один из которых принадлежал приёмному брату. Все трое уставились на дверь и Сайракс поднял два пальца вверх, указывая на вторую часть плана. – Я проверю в чём дело. Через некоторое время голоса стихли и осталась только глухая тишина, прерываемая писком машин и гулом ламп. Неожиданный звук заставил Би-Хана подскочить на месте и запечатлеть, как небольшая часть стекла сначала выдвигается назад, а затем движется в сторону, открывая проход внутрь, откуда мгновенно распространился кисло-сладкий запах Куай Ляна. Кислятина заставила поморщится – реакция организма поистине оправдана, но Би-Хан предпочитал незапятнанный. Именно для этого он здесь. – Можешь снимать наручники, – с потолка из динамика с ними связался Сайракс. – Я снова закрою дверь для предотвращения распространения запаха дальше этой комнаты. – Что происходит? – Куай Лян нахмурился и вжался в угол, наблюдая как криомант медленно ступает в камеру, принюхиваясь. – Это для твоего же блага, Куай Лян. Би-Хан поможет тебе с течкой и твоё здоровье придёт в норму. – снова шипящий звук и стекло встало на место. Би-Хан открыл наручники и не глядя бросил их на пол. Страх младшего едва ли не ощущался физически, поэтому он не стал делать резких движений, хотя знал, что Куай Лян сбежать, а тем более сопротивляться, не в силах. – И ты согласился? – то ли от слабости, то ли для приватности прошептал пиромант. – Старшие Боги не слушают нас, но я бы преклонил колени и молился, дабы сохранить тебя мне, – криомант сел напротив и протянул ладонь к лицу младшего брата, под подозрительный взгляд смахнул нависшие на глаза волос. – Даже если отец считает тебя проклятьем, я твой пожизненный пленник . Куай Лян колебался, и Би-Хан не знал почему. Однако ждать больше нельзя. Он создал ледяной кинжал и поддел под ремешки, разорвал твёрдную кожу и второпях скинул намордник подальше, отчего беспорядочные волосы взъерошились ещё больше и вид Куай Ляна напомнил воробушка. Насладиться воздухом он не успел – тёплые губы встретили холодные, вовлекая в горячий поцелуй, который младший тут же подхватил. Ждать встречного тепла от брата не имело смысла, но обхватывать родное тело, встречать под пальцами каждый рельеф мышц плеч и спины, который он не успел тщательно изучить, доставляло отдельный вид кайфа. Пиромант издал стон удовольствия и ногами подтолкнул Би-Хана к себе вплотную, заставляя того чуть не стукнутся головой об стену, благо вовремя успел опереться. – Не знаю, что жарче – твой огонь или твой пыл. – хитрая ухмылка украсила лицо мужчины, смотря на брата сверху вниз. – Смотри не обожгись. – когда криомант напомнил о силе Куай Ляна, тот невольно прикоснулся к ошейнику, на который тут же обратил внимание старший. – Это мы пока оставим. Куай Лян закатил глаза и выглянул из-за спины Би-Хана, чьё тело грозно нависло так, что перекрыло обзор и попадание света, находя ключ посреди комнаты, но чужая рука схватила подбородок и вернула голову на место: – Сегодня ты смотришь только на меня. Приказ должен был разозлить или же вызвать раздражение, только вздрогнувший член говорит об обратном. Жар окутал щёки, а воздух спёрло, пришлось силой сдержать кивки, словно покорному щенку. Ниже опускаться нельзя, совесть не простит. Рука опустилась на грудь брата и начала медленно наводить круги, с каждым разом опускаясь ниже, пока Би-Хан внимательно наблюдал за его движениями, как будто контролировал. Когда Куай Лян дошёл до пояса и замер в неуверенности, тогда криомант перехватил его руку и с силой прижал к собственному паху, после чего издал низкий стон, когда пальцы сжали ткань. Ткань белой рубашки на пироманте затрещала по швам, когда Би-Хан схватил младшего за плечи и прижал к полу, без сопротивления оказался между ног, которые, наоборот, радушно раздвинулись. Наконец-то в воздухе пропал мерзкий запах, оставляя только сладость и сознание начало мутнеть. – Ты точно этого хочешь? – Больше всего на свете. – Би-Хан, я серьёзно. – Я тоже. Мужчина уверен, что младший брат слишком много болтает, поэтому заткнул его поцелуем, только вместо ответа его нижнюю губу прокусили хоть и маленькие по сравнению с Альфами, но острые клыки. Остановить его это не смогло, лишь сподвигло углубить поцелуй, пока Куай Лян отчаянно боролся с языком и морщился от вкуса железа. – Для Омеги в течке ты ведёшь себя слишком сдержанно, – прорычал Би-Хан в губы напротив, пальцами оттягивая пояс штанов, слыша недовольное мычание. – Мы же договорились, что я не причиню вреда. – Меня не безопасность волнует. – Тогда скажи спасибо, что над тобой сейчас я, а не другой Альфа, которого не волновали бы такие вещи. Прижимаясь к члену Куай Ляна, Би-Хан чувствовал, какими мокрыми были его штаны, посему они мгновенно исчезли одним движением, открывая вид на большое количество смазки на нижнем белье и ногах. Пиромант попытался сдвинуть ноги, но руки крепко держали их под коленями, пока криомант не отрывал взгляда от прекрасного вида перед глазами. Опустив одну ногу, он прошёлся пальцами по ягодице, собирая на них жидкость и заворожённо наблюдал за тем, как та сияла под светом. В голове появилась навязчивая мысль: «Она сладка также, как и на запах?». Куай Лян смушённо пропищал, когда старший сунул пальцы в рот и начал интенсивно облизывать. – Ты сошёл с ума. – Виновник прямо передо мной. – догадка была верна. Далее Куай Лян не смел сопротивляться и наблюдал, как Би-Хан полностью раздевается и помог младшему сделать тоже самое. Он прав – в тот день им руководила течка и ощущения казались ярче, нежели на данный момент. Прикосновения уже не вызывали бурю эмоций, тело больше не парило, а мышцы не сводил приятный спазм. Рука на его члене вывела из мыслей, вызывая неожиданный даже для него самого высокий стон. – Почему ты не можешь расслабиться? – Я не знаю, – трение заплетало язык, пока руки пытались найти за что схватиться. – Всё это не кажется правильным. – Ах, братишка, как же ты любишь усложнять вещи. Позволь мне попробовать тебя отвлечь. Колени поджались, когда в него с лёгкостью проник один палец и руки нашли своё место на шее криоманта, где ногти беспощадно впились в затылок, посылая табун мурашек вниз по позвоночнику. Снова без предупреждения, к нему присоединился ещё один, в этот раз колечко мышц плотно сжалось вокруг фаланг, но смазка продолжала выливаться, плотными каплями собираясь на полу. Куай Лян глубоко дышал, пытаясь отвлечься на что-нибудь другое, только ли не для этого Би-Хан это сделал? Сам криомант ждал, пока младший успокоится и только потом двинул пальцы глубже и назад, повторяя снова и снова. – Вот так, хороший мальчик. Глаза закатились и было решено их закрыть, так как лампы на потолке причиняли глазам боль, после чего пожалел об этом, ведь теперь все чувства сосредоточились внизу. Когда Би-Хан добавил третий палец, по случайности уткнулся в комок нервов и тело пробила вспышка наслаждения, а из горла вышел крик, что позабавило старшего и тот повторил движение. – Тебе нравится? – говорить было сложно и криомант позволил ему передохнуть, получая кивок и задушенные вздохи. Ошейник не пытался сжать горло, но и дышать было проблематично, поэтому от частых тяжёлых вдохов в уголках глаз зрение потемнело, а очертания вещей резко помутнели. Куай Лян несколько раз постучал по руке Би-Хана, без слов прося остановиться, пока не потерял сознание, на что он нахмурился, но просьбу выполнил. Вместе с интенсивным дыханием за пределами комнаты послышался грохот, которого по плану быть не должно, заставив обоих навострить уши, а криоманта напрячься. Каждая секунда на счету – замешкаться значит привести план к краху. Би-Хан наклонился к уху младшего и начал покрывать щёки сожалеющими поцелуями: – Прости, но мы должны спешить. Наполовину подготовленная дырка не была готова к толщине члена криоманта и горло разорвало от крика боли. Красные линии покрыли спину подобно тому если бы на него напал зверь, что случалось на заданиях довольно редко, когда тело Томаша вдоль и поперёк покрывали шрамы от когтей, что намекало на длительное нахождение в природе. Внезапное воспоминание о приёмном скривило губы, которыми тот продолжал целовать лицо Куай Ляна, собирая катившиеся по вискам солёные слёзы. На этом этапе торопиться Би-Хан не стал – шум утих, а на случай непредвиденных обстоятельств он сможет использовать лёд, будь то защита или нападение. Пиромант не переставал хныкать, однако давление на член постепенно сходило на нет и криомант сделал пробное движение вперёд, заставив Куай Ляна вздрогнуть и открыть глаза. – Ещё… Би-Хан задал медленный темп, позволяя брату привыкнуть к новым ощущениям, пока сам наслаждался не меньше – ничего из происходящего не ощущалось реальным, всё смешалось в один звук, в одно чувство – наполняющая до краёв страсть. – Быстрее, пожалуйста… Мужчина приподнялся, с наслаждением улыбнулся и резко вошёл по самые яйца, вызывая под ним задушенный стон. Комната взорвалась новой волной запаха, фильтровать который потолочная вентиляция попросту не успевала из-за его обильности. На каждый толчок новый стон и в конце концов связки не выдержали и голос окончательно охрип. Каждое прикосновение вызывало дрожь в конечностях, разжигая электрический ток желания. Вселенная сжалась до размера этой комнаты, тела сливались в первобытном танце, где оба следовали зову вожделения, играя свои роли. Криомант заметил, как Куай Лян отрицательно качает головой, будто пытается от чего-то уйти, упирая руки в его плечи. Не останавливаясь, мужчина скинул руки и навис над лицом брата, наблюдая над новой порцией слёз, и начисто не от наслаждения. – Что не так? – ему не ответили, а попытались отвернуться, только поцелуй не удержал на месте. Холодные пальцы схватили волосы и начали массировать кожу головы, дабы немного успокоить разбушевавшиеся эмоции – за последние дни Куай Лян прошёл через многое, эмоциональное состояние сдало такой же сбой, как и физическое. – Ничего не бойся, я рядом. – Это всё закончится. – Если ты того захочешь. – Нет! – пиромант обхватил руками шею брата и крепко прижал к себе, зажмуриваясь. – Я не хочу. – Тогда скажи, что тебя гложет. – толчки остановились и всё внимание Би-Хана сосредоточилось на Куай Ляне. Он понятия не имел почему младший ведёт себя неподатливо, будто всё происходящее идёт против его воли, но по какой-то причине отказывался раскрывать душу. – Ты… – спустя долгую паузу Куай Лян всё же заговорил. – Ты помогаешь ради моей течки, а что дальше? Если отец снова меня не упрячет, то отдаст замуж кому-нибудь из наследников других провинций. Я потеряю дом, я потеряю друзей, Томаша и тебя. Так вот в чём дело. Если честно, Би-Хан успел придумать немыслимые ситуации, угрожающие здоровью младшего, что сам не заметил, как задержал дыхание, но после облегчённо выдохнул и сдержал усталый смех. В который раз он убеждается, что у младшего талант трепать нервы не только себе. Криомант заставил Куай Ляна посмотреть на себя – глаза и щёки цвета клубники от непрерывных слёз вызвали умиление, и он наклонился для поцелуя в кончик носа. – Никто не заберёт тебя у меня. Я сделаю всё возможное, убью, если понадобится. – Это не отменяет факта, что отец найдёт тебе замену. – А ты… Ты бы хотел, чтобы я был твоим Альфой? – неверяще спросил Би-Хан, и, получив неуверенные кивки, в этот мимолётный момент он почувствовал, как его душа вознеслась от чистой радости осознания. Неужели брат действительно готов шагнуть на тропу, без шанса свернуть? Однако воодушевление сменилось на страх, тягостно осев в душе – Куай Лян мог мыслить нетрезво, каждое слово могло преподнести ровно ничего, когда всё закончится. – Ты правда этого хочешь? Не смей мне врать, Куай Лян, ты не знаешь, на что подписываешься. – А мне кажется, – Куай Лян растянул губы в усмешке, – мне отлично подходит тот, кто ради меня без капли сомнений способен вырвать позвоночник. Би-Хан не поспевал за эмоциональными качелями младшего, но сказать, что у него перехватило дыхание, значит ничего не сказать. Печать поставлена, дороги назад нет. Возбуждение вместе с счастьем несли в себе причудливую симфонию прямиком в мозг, посылая сигналы телу. Криомант возобновил быстрые движения, наслаждаясь облегчённым выдохом Куай Ляна, прикрывшего глаза. Налитый кровью член пироманта не остался без внимания – мужчина обхватил его рукой и тело под ним от наслаждения подпрыгнуло. Куай Лян задохнулся, когда ему начали дрочить сначала медленно, а потом подхватили уже поставленный темп, ноги то и дело бились в конвульсиях, то обхватывая тело над ним, либо твёрдо упираясь в пол. Лицо обдало холодом и, открыв глаза, он заметил, как Би-Хан выдыхает морозный пар из приоткрытого рта, а после заметил образование инея вокруг них. Он не контролировал свою силу. Потерял самообладание. Но как же красиво выглядел старший брат в окружении льда. За дверью теперь точно появились голоса и сразу несколько, после чего кто-то начал кричать. Криомант услышал знакомое шипение и стекло начало отодвигаться, однако механизм остановился, когда его покрыл толстый слой льда. Их обнаружили. Не имеет значения. Би-Хан готов на любой шаг для достижения цели, ведь к ней прибавились ещё немаловажных. В отличии от него, Куай Лян устремил растерянный взгляд на дверь, нервно сжимая чужие плечи. – Не обращай внимание. Сосредоточься на мне. – Би-Хан наклонил голову, пытаясь зацепить глаза брата на себе, но тот не послушал. – Нас поймают. – Плевать. – И накажут. – Куай Лян! – мужчина ладонью тисками сжал щёки пироманта, поворачивая в свою сторону. Зрачки сузились, намереваясь рвать и метать. – Ты под моей защитой, сколько раз я должен это повторять? Рука отца больше не посмеет прикоснуться к тебе. Помяни чёрта. В комнату быстрым шагом ступает Грандмастер, обращая на себя взоры, и Би-Хан мимолётно успевает заметить Сайракса наряду с Томашем, громко ругаясь с Сектором, пока дверь не закрылась. Глаза старика расширились от ошеломляющей картины перед ним и бедное сердце больно кольнуло, что пришлось сжать грудь. – Безбожники, остановитесь сию же секунду! – Не слушай его. Он мучил тебя, не позволял делать множество вещей, которые твои ровесники уже давно имели. – Куай Лян, это твоя вина! – Куай Лян, ты прекрасно со всем справляешься. На глаза навернулись слёзы – давление с двух сторон не позволяло разумно мыслить, хотелось закрыть уши, прекратить этот кошмар. Но оторвать взгляд от взбешенного отца, пытающегося не смотреть в их сторону, причиняло боль. Он хотел почувствовать такую же любовь, которую отец давал Би-Хану и Томашу, приносить гордость, а не позор, клеймом отпечатанным на его душе. Удача отвернулась от него, отпуская воле судьбе, чья жестокость не знала границ. – Куай Лян, смотри на меня. Горло сжало, перекрывая доступ к кислороду, от чего у пироманта началась отдышка. Животный страх и тревога бодро сменяли друг друга, у него вот-вот начнётся паническая атака. – Омега, – ледяной тон брата моментально привёл в чувства. Куай Лян резко повернулся к нему – Би-Хан ни разу за их жизнь не использовал на нём Альфа голос, считая его ненужным и в какой-то степени оскорбляющим честь Лин Куэй. Никакой сброд не имеет право командовать сыновьями Грандмастера, независимо от вторичного пола. – Смотри на меня, не на него. Пиромант мягко кивнул и сосредоточился на карих глазах брата. За стеклом отец продолжал их проклинать, стучать и пытаться докричаться до инженера, чтоб наконец что-нибудь сделал с этой чёртовой дверью. – Клянусь Старшими Богами, как только вы выйдете отсюда, тебя, Куай Лян, я отправлю к мастеру Ху Бэю на перевоспитание, а тебя, сын, ждёт долгий разговор с плетью. – О, я так не думаю. Би-Хан надменно усмехнулся и перевернул младшего на живот, заслуживая удивлённый вскрик. Поверхность пола теперь покрывал лёд, обжигая нагое тело до образования тысячи покалывающих иголок под кожей. Криомант наспех окинул комнату взглядом и наткнулся на нужный предмет. Создав ледовую горку, ключ проскользнул прямо к нему в ладонь. – Что ты делаешь? Мужчина отстегнул ошейник и Куай Лян тут же вдохнул полной грудью без какого-либо натиска. Металл скрывал ещё больше запаха, чем ощущалось в воздухе и криомант наклонился прямо к спаривающейся железе, наполняя лёгкие новой порцией крышесносного запаха. Холодный язык томно прошёлся по чувствительному месту, пока Би-Хан держал любимый отцом зрительный контакт, пристально следя за его вытянувшимся лицом. – Ты не посмеешь. – Не посмеешь что? – Куай Лян повернул голову. Би-Хан зарычал и вонзил клыки в железу, получая хриплый крик, полный наслаждения. По всему телу прошёлся разряд электричества, а тело пробил яркий оргазм, толстыми нитями окрашивая грудь и пол. Руки сжались до судороги и тело полностью замерло от стального напряга. Странное облегчение наполнило тело пироманта, медленно превращаясь в приятную негу, от которой захотелось закрыть глаза и впасть в блаженный сон, однако дискомфорт в районе затылка не покидал его, пока зубы брата всё ещё впивались в кожу. – Би-Хан, нет! – Грандмастер ударил по стеклу так, что оно сотряслось. Криомант же растянул губы в самодовольной улыбке, и прекратил смотреть на отца.

***

После того случая братьям выдали наказание – неделя без еды и домашний арест на месяц. Смоук и Сайракс остались невредимыми, так как Би-Хан не стал их выдавать, они всё же здорово помогли ему. Грандмастер предполагал, что за месяц метка на Куае пройдёт, ведь только истинные способны оставлять её без шанса на восстановление, только когда младший вернулся в строй, метка была всё также свежа, как в первый день. Навыки ниндзя пригодились не только для заданий, но и для навигации по клану. Стражи стояло много, но когда что-то останавливало криоманта от поставленной задачи? Посещение Куай Ляна вызывало радость, а чувствовать на нём смешанный с его, сандалом и бергамотом, запахом, доставляло неизмеримое удовольствие. Их совместные вечера проводились в кровати над различными книгами, только Би-Хану были интересны не они, а здоровый вид младшего брата, наконец-то улыбающегося. Лекари нашли болезнь и процесс лечения идёт своим ходом. Временами Куай Лян жаловался на отсутствие неудобства в его постели и криомант сделал мысленную пометку, что после окончания срока он обустроил его гнездо так, как не имела ни одна Омега. Би-Хан рад, что все старания себя оправдали. Осталось только избавиться от последней проблемы.