Страх

      Раздражение нарастало с каждой упавшей на стекло каплей. Дождь не переставал лить уже несколько дней, будто желая затопить этот перевернутый мир окончательно. Холодные капли затекали за шиворот белого косоде, отбивали свой ритм на дребезжащем стекле, которое, казалось, готово вот вот развалиться на осколки из-за силы падающего на него дождя. Старик «Зангецу» смотрел куда-то далеко в небо, буквально олицетворяя собой всю тоску мира, что раздражало еще больше.        Стоило Ичиго вернуть силы синигами, как на голову посыпались новые проблемы, будто мир ждал Куросаки в засаде, чтобы в удобный момент скинуть на него эту тяжелую ношу. Хичиго раздражало это, выводило из себя, заставляло каждый раз нервно посмеиваться, когда Ичиго возвращался с поля боя весь израненный. Хичиго ненавидел слабых, а еще больше ненавидел факт, что стал лошадью для своего слабого Короля. Хотелось вырваться на свободу, почувствовать приятную тяжесть занпакто, а после и теплую кровь тех, кто посмел втоптать гордость пустого в грязь.       Но дни приходилось коротать за наблюдением над слишком светлым небом с белыми облачками, которое в последнее время слишком часто стало сменяться проливным дождем.       Обычно, если с Ичиго что-то случалось, это было не сложно понять по его поведению — вымученная улыбка, задумчивый взгляд и полное нежелание отвечать на подколы со стороны отца или Кона. Да, было очень легко понять, что Ичиго не в порядке. Но были и такие дни, когда только Пустой и старик «Зангецу» могли понять, что состояние Ичиго медленно идет под откос и, самое ироничное, они единственные, кто не мог остановить этот отвратительный дождь. Они просто не могли связаться с Ичиго напрямую, только если тот внезапно не захочет «уйти в себя», явив свое отвратительно-несчастное лицо. Хичиго каждый раз боролся с желанием стереть это выражение с Ичиго хорошо поставленным ударом прямо в нос, но к сожалению даже увидеть это выражение напрямую было редкостью.       Старик уже однажды пытался достучаться до своего хозяина во время боя. «Зангецу» явно не мог усидеть на месте со своим диким желанием опекать Куросаки от битв, и этого желания Хичиго не разделял. Пустой считал, что если Королю хорошенько надерут задницу, поставив под угрозу жизни его близких, за которых Ичиго готов был умереть сам, Король быстро встанет на ноги, снова собрав непойми откуда силы для последнего удара.       Этот раз не был исключением. По крайней мере так думал Хичиго. Последствия правления Айзена в Уэко Мундо все еще отражались на жизни шинигами, хотя с момента его запечатывания прошло больше года. Редкие «недоделанные» арранкары выбирались наружу, гонимые жаждой мести за их испорченное будущее. Каракура все еще была самым неспокойным городом и Ичиго каждый раз срывался с места, как одержимый, скидывая с души физическое тело на ходу. Нынешние арранкары не доставляли особенных проблем, пусть иногда и пользовались слишком «хитровыебанными» уловками, как выражался Хичиго. В этот раз удача была явно не на их стороне, подсовывая им под нос именно этот экземпляр. Дождь во внутреннем мире не проходил уже несколько дней, заставляла двух запертых олицетворений чужой силы гадать, что происходит с их хозяином и желать, чтобы это состояние не отразилось на битвах временного шинигами. «Зангецу» искренне переживал за жизнь Куросаки, Хичиго же не хотел ударить в грязь лицом.       По крайней мере он считал так.       Ичиго быстро ринулся в бой, стоило массивной фигуре пустого оказаться в его поле зрения. Куросаки хотел закончить дело за пару ударов, но арранкар оказался не настолько безмозглым дураком, отклонив атаку. Еще несколько ударов, затянувших бой, и Ичиго предпринял попытку через сюнпо оказаться за спиной противника. Это и стало ошибкой. Неизвестное состояние Ичиго для остальных сказалось на его внимательности и ведении боя, из-за чего Куросаки буквально погружался в свои мысли, будто он не находится сейчас в эпицентре битвы. Хичиго почти ринулся с места, пока старик пытался криками в пустоту достучаться до их Короля, что оказалось бесполезным занятием. Шип, внезапно вылезший из маскировки, оставленной арранкаром, пронзил Ичиго насквозь, разрывая своим концом часть желудка, окропляя землю под Куросаки кровью. Внезапный крик, казалось, заполнил собой все небо, заставляя здания дребезжать, расшатывая фундамент. На лице «Зангецу» отразился немой ужас, который так редко можно было увидеть в его мрачных очертаниях.       А Хичиго впервые понял, что что-то невидимое определенно сдавило его внутренние органы до боли, стоило ему услышать этот крик.

***

      — Как он? — Рукия обеспокоенно перебирала в руках края собственного косоде, не сводя глаз с погруженного в бессознательный сон Ичиго, который казался сейчас обманчиво спокойным, будто ничего не происходило последние несколько дней. Состояние временного шинигами беспокоило всех, кто сейчас собрался рядом с его футоном, приготовленным Урахарой. Даже Исида никак не мог перестать нервно протирать стекла очков, вечно поглядывая в сторону своего «врага». Они знали, что с Куросаки что-то происходит, но наивно полагали, что Ичиго расскажет все сам, если в этом будет необходимость. Состояние Куросаки изменялось настолько незаметно, что многие лишь интуитивно смогли почувствовать красный сигнал о помощи. Это настораживало, но сейчас переживать и кусать локти было уже поздно.       — Не переживайте, Кучики-сан! Куросаки-сан так просто не сдается! — в привычной позитивной манере ответил хозяин магазинчика, прикрывая рот раскрытым веером, но еле уловимые нотки беспокойства в обычно спокойном голосе Киске доверия не внушали. Даже Урахара не мог найти причины в странном поведении своего «ученика».       — Придурок… — послышалось тихое шипение со стороны Исиды, бросившего попытки занять себя очками, — о чем он только думает.       — Исида, — почти с угрозой произнесла Рукия, прямо сказав, что сейчас возмущения квинси был неуместны.       Бледная, почти растерявшая свои силы, Иноуэ, держала холодную руку Куросаки в своей хватке.       — Куросаки-кун… Поправляйся скорее.

***

      — И что это было, Король? — Хичиго навис над поникшим Ичиго, который, казалось, пытался слиться воедино с воздухом. Старик черной тучей витал рядом со своим хозяином, будто стараясь убедиться в сохранности чужого тела. Хичиго боролся с желанием отмахнуться от «Зангецу», как от назойливой мухи.       — Что ты хочешь от меня услышать? — непривычно холодный голос Короля заставил стекла задрожать. Хичиго хотел услышать от Куросаки многое, но точно не что-то подобное, а пустой, пронизывающий насквозь, взгляд заставил Пустого и вовсе впасть в секундный ступор.       — Как минимум: объяснений. Как максимум: подробного отчета, что с тобой, черт возьми, твориться? Или ты уже забыл мои слова? Хочешь подвергнуть остальных опасности? — недовольный оскал медленно превращался в кровожадную ухмылку. Хичиго прекрасно знал, на что ему стоит надавить, чтобы снова вдохнуть в своего Короля жизнь и желание бороться. На секунду Пустому даже показалось, что и в этот раз его план смог сработать, стоило увидеть огонек ненависти в карих омутах, но этот огонь погас так же быстро, как и появился.       — Так сделай это. У тебя было столько возможностей, но ты ни разу так и не попытался. Что случилось, Хичиго? Или тебе уже разонравилась позиция короля? — столько обвинения и злости звучало в этих словах, что казалось, будто Ичиго только и ждал, когда его разум перестанет принадлежать ему и канет в небытие.       Ичиго редко называл Хичиго по имени. Вообще Пустого так нарекли совершенно случайно, когда Ичиго по собственной инициативе начал их диалог, но собственноручно дарованным внутреннему монстру именем пользоваться не спешил. Сейчас это имя звучало, как крик о помощи, к которому Хичиго был глух все это время. Эмоции Короля загоняли его в тупик. Хичиго жил инстинктами и, казалось, должен был без проблем понимать, куда приведут юношеские эмоции в этот раз, но с Ичиго просто никогда не было. Где он должен был злиться — он с почти нежной улыбкой прощал, где должен был отреагировать спокойно — начинал беситься. Хотя, возможно, Король просто отказывался подчиняться сухой логике, построенной исключительно в голове Пустого.       — Ичиго… — голос старика был как гром, разрезая собой гнетущую тишину, которая ощущалась почти физически, оседая песком на дне легких.       Но только слова «Зангецу» заставили Хичиго наконец-то прислушаться. Тишина. Нет больше надоедливого стука капель и еле слышимых раскатов грома где-то за горизонтом. Тишина стала чем-то совершенно другим, сгущаясь и собирая в себя статическое электричество, находившееся в воздухе. Подняв глаза к небу, Хичиго почти удивленно приоткрыл рот, наблюдая за тем, как серые грозовые тучи сгущались в плотную черную массу, заслонявшей собой все небо. Отчаяние. Подобное Пустой наблюдал впервые в этом пропитанном спокойствии мире. Какие бы проблемы не случались с Королем, какие бы ранения тот не получал, мир оставался сиять ярко без единого облачка в небе. Лишь иногда умиротворение заполнял звук разбивающихся об стекла капель дождя, но такого удушающего отчаяния никогда не было. Хичиго растерялся, тупо уставившись на замеревшего на месте старика. «Зангецу» знал Ичиго лучше, он глубже чувствовал каждую эмоцию юноши, напоминая больше наставника, чем материализованную часть из крови квинси, но растерянность в обычно спокойных глазах заставило внутренности Пустого почти буквально упасть вниз. Даже старик не знает, что происходит с их хозяином, даже он не способен понять, как остановить этот начинающийся шторм. А что тогда может сделать Хичиго?       Они оба не заметили, как тело Ичиго понемногу растворялось в потяжелевшем воздухе, оставляя занпакто и дух-квинси в одиночестве, без единого ответа или хотя бы предположения. Хичиго снова поднял глаза к черному небу, чувствуя, как такая же черная субстанция будто обволакивала его внутренности, останавливаясь где-то в районе сердца. Страх. Липкий и отвратительный страх.       Что, черт возьми, произошло?