***
На той стороне его приветствует писк какого-то оборудования, нарушающий тишину, а в глаза бросается лишь то, что тут слишком темно. Хорошо, что эту комнату еще мама не видела, ибо он уверен, что без ремонта тут точно не обойдется. Он аккуратно шагает в темноте, наконец привыкший к резкой перемене яркости. Осторожно обходя трубы и разные колбы со странными жидкостями, он наконец доходит до места назначения. Несколько раз ударив по дереву костяшками пальцев, которые до сих пор болели, и услышав разрешение, Изуку вошел в комнату. Дверь за ним закрылась, а он прошел чуть вперед, останавливаясь у кресла. — Привет, пап. Будь добр, скажи, зачем вы все это устроили? — он протягивает руки, когда отец указывает на них, позволяя использовать одну из многочисленных исцеляющих причуд. — Мы скучали, — Все За Одного не выглядит опечаленным, когда понимает, что украл сына из-под носа у профи, наоборот, радуется, что смог его увидеть чуть раньше. — Ты серьезно? — он неловко переминается с ноги на ногу, чувствуя себя смущенным. А ведь он на них сначала разозлился, а они так сильно старались, чтобы просто увидеть его. Стыд… — Конечно, — он улыбается, ероша его волосы, после чего указывает на ожидающий его портал. Изуку заторможенно кивает, чувствуя, как силы покидают его и его начинает клонить в сон. Напоследок обнявшись с отцом, он направляется обратно в бар, желая поскорее поспать.***
Картина с его ухода немного изменилась: Тога выпивает что-то красное из кружки, ибо Курогири не дал ей свои идеально чистые бокалы; Даби валяется на диване, смотря какую-ту передачу; старший брат играет очередную игру на телефоне, попутно посылая к черту «бесполезных NPC». Впрочем ничего нового. Изуку с тихим и усталым стоном сваливается на диван, устраивая голову на плече у Даби. Тот это никак не комментирует, просто ерошит его волосы и продолжает просмотр передачи «Почему же Старателя так не любят люди». В принципе, он не сильно удивлен. От Даби исходит тепло, поэтому он прижимается к нему сильнее, медленно зевая. Ему не помешает сон…***
Он сонно потирает глаза, зевая. Усталость не исчезла полностью, однако он больше не чувствует себя человеком из желе, который в любую секунду свалится плашмя на землю, образуя лужицу. До сих пор чувствуется тепло, что заставляет его блаженно улыбнуться и выдохнуть. — Ну наконец-то! У меня уже все затекло, — он оборачивается в сторону Даби, который начал разминать мышцы. Выглядело это довольно забавно, однако если обратить внимание на его расслабленную улыбку — он счастлив. — Ты чего? — он растерянно смотрит в его сторону, наклоняя голову в бок. — Ты не представляешь, насколько ты тяжёлый! Думал, ещё чуть-чуть, и ты меня раздавишь! — Даби недовольно уставился на него, после чего отвернулся. — Ещё раз, назовешь моего милого брата тяжёлым — превращу в пыль, — Томура смотрит на него одним из своих немигающе-жутких взглядов, заставляя кожу покрыться мурашками. Кто-кто, а Шигараки страшным быть умеет. Когда хочет, конечно. Ну, и когда дело касается его любимого младшего брата, которого он должен защищать ценой своей жизни. Впрочем, людям об этом знать не обязательно, так что пусть не лезут туда, куда им заведомо лезть не стоит. — Молодой господин, хотите чаю? — Курогири достает через портал чашку и чайник, после чего ожидает ответа от Изуку. — Э-э, давай, — Изуку садится на диване, ожидая чая и напевая что-то себе под нос. Ждать приходится не долго, всего лишь около минуты, и горячая чашка чая оказывается у него в руках, ослабляя боль в пальцах. Он блаженно вздыхает и закрывает глаза, чувствуя, как боль наконец отступает. — Ты чего разва… — Шигараки прерывает дверь, которая с громким стуком ударяется о стену. — Изу-кун! Ты проснулся! Я лак новый купила! Давай ноготочки накрашу! — Тога набрасывается на него с обнимашками, чуть ли не заставиляя уронить чашку. — Тога, отстань от моего брата! — Шигараки возмущённо вскакивает со своего места, чувствуя ярость. Никто не имеет права трогать его младшего брата без разрешения! Что за невежество! И да, ему абсолютно плевать, что он этого никогда не делает. Ему можно. — Не отпущу! — руки хватаются за него сильнее, стискивая в железную хватку из цепких ладоней. — А ну живо отошла! В пыль превращу! — Томура откладывает консоль и нарочито медленно идёт в ее сторону, сверкая алыми глазами. Тога не отступает, строя кровожадное лицо и показывая свои клыки, которые она готова вонзить в плоть. — Э-э, может не надо? — тихий голос Изуку отвлекает их от важного спора, но они оба сдуваются, зная, что лучше не злить Изуку. — Ладно, живи, — Томура прожигает ее недовольным взглядом, но после возвращается за место. — Кстати, что ты говорила про лак? Тога светится от счастья, доставая небольшую баночку черного лака. — Сеанс «Я терпеть это не могу» начался? — спрашивает Тога, плюхаясь рядом с ним на диван. — Сеанс «Я терпеть это не могу» начался, — подтверждает он.***
-… и он спрашивает, где я был! Да я ему секунды две назад объяснял, как они меня забыли на кладбище! Пошли вспомнить наших предков! Ага! Оказывается я тоже в число этих «предков» вхожу. Так над учителем весь класс смеяться начал, а мне, мало того, что оценку плохую поставили, так ещё и пришлось весь месяц с кличкой «Труп» ходить! Так это ещё и я виноват! Ты представь! — Изуку уже минут сорок жаловался на ужасные моменты из своей жизни, пока Лига занималась своими делами: Даби просто офигевал от жизни подростка, не зная, что вставить; Томура сидел и думал, какая смерть будет самой мучительной для тех, кто посмел расстроить его беззащитного милого брата; Компресс и Твайс словили депрессию, поочередно попивая из стакана с алкоголем; Курогири готовился открыть порталы для горы трупов, которые ему придется переместить; а Все За Одного составлял список жертв, подсчитывая, сколько времени пригодится для ликвидации всех этих существ, которые посмели причинить боль его маленькому солнышку, ради которого он планирует захватить весь мир. Тога кивнула, надувая щёки и возмущённо глядя на ногти, которые она красила. Лак почти засох, но она продолжала наносить все новые и новые слои, продолжая слушать. — О, помню ещё, как меня заперли на крыше и… — его поток слов прерывает дверь, которая слетает с петель и врезается в противоположную стену. — Я ЗДЕСЬ, ЮНЫЙ МИДОРИЯ! — Всемогущий вламывается в комнату, уничтожая половину стены. — Мидория, ты… — Айзава замолкает, стоит ему увидеть, как Изуку сидит с чашкой чая в руке, пока Тога рядышком раскрыла рот от удивления. Они переглядываются с остальными членами Лиги, после чего вскакивают и разбегаются в разные стороны. — Валим! Изуку лишь глупо моргает в их сторону, не понимая, что происходит. — О-ой… — до него наконец доходит, что его спалили попивающим чаек у Лиги Злодеев, пока Тога красила ему ногти. Черт…***
— А сейчас, Проблемный ребенок, объясни мне, что это было? — Шота поднимает бровь, наблюдая за ним. — Вы о чем? — он наклоняет голову в бок, сидя на диване и изображая из себя дурочка. — Ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду. Не нужно вести себя так, будто ты ничего не понимаешь, — герой подполья вздыхает, садясь рядом и делая глоток жгучего кофе. — Э-эм, я гостил у своего брата и отца, — он смущённо отворачивается, когда Айзава смотрит на него преданным взглядом. — То есть, ты хочешь сказать мне, что твой брат — Томура Шигараки, а отец — Злодей мирового уровня, который живёт более двухсот лет, да и может передавать причуды по своему желанию? — он поднимает бровь, выглядя так, будто сейчас он упадет замертво. — Э-э… да? — Черт, — Шота отворачивается от него и потирает переносицу, после чего выходит из комнаты.***
Из телефона слышатся гудки, которые через несколько секунд утихают, заменяясь усталым голосом. — Младший брат? Что-то случилось? Мне нужно кого-то превратить в пыль? Нужно спрятать тело? Тебя украли? — Томура начинает засыпать его вопросами, содержание которых, порой слишком пугает. — Нет-нет, со мной все в порядке… — Тогда почему ты звонил? — не то чтобы Шигараки был против, просто его брат слишком волновался насчёт того, что позвонив ему, он случайно сдаст его героям. — А-эм, как бы тебе сказать? — Изуку запинается, жуя губу, после чего на одном дыхании выдает: " Я рассказал, что ты мой брат, а папа — папа…». — Блять… — на том конце линии слышно тихие ругательства. — Не ругайся, папе расскажу… Звонок завершают, оставляя его одного в учительской. Что ж он натворил-то…***
Братца младшего украли, возращать-то не желали. Старший братец был доволен, все мечты разрушить волен. Братца возвращать не будут, слишком нужен он и все тут. А отцу писать не надо, знать не должен он про брата. Шигараки то умен, но говорить не будет он. Даби грелка ещё та, слишком теплая для льда. Твайса вы не обижайте, лучше с ним вы поболтайте. Тоге новый лак купите, если жить вы все хотите.