он сам.

Теперь он начал замечать насколько он отличался от других, от этих глупых девчонок по которым тащится вся школа, или накаченных и брутальных парнишек с классов постарше, в которых буквально влюблена каждая вторая девочонка, они так глупо и банально пытаются привлечь их внимание, лишь для того что бы казатся крутой вместе с ним. Это выглядело так убого. Но он, он был идеальным. Его внешность буквально тянула как магнит кудрявого парня.. Почему он раньше не обращал на это внимание? Почему позволял своим глазам упускать его? Теперь же у него буквально не хватит словарного запаса что бы его описать, если кто спросит кого он любит. Его хрупкое тело так манило, особенно когда они лежали вместе и спокойно смотрели телевизор у Бориса дома, но манило не для пошлостей, точно не для них. Хотелось просто обнять, слегка чмокнуть его в лоб, подарить заботу, защиту, комфорт и тепло. Его детство было ужасным, каждый раз когда он снова начинал падать в пропасть воспоминаний по нему, у парня сжимались все нервные клетки в его теле. Почему он не был там? Не был с ним? Почему они не познакомились раньше? Он ведь мог его защитить, увести от этого всего, мог.. Каждый раз он глядел в эти глаза через стекло его очков, он был таким особенным, до жути хотелось просто его обнять, прижать к себе и сидеть так всю ночь. Почему они так не могут? Он так хотел одарить его заботой, как старший брат младшего, хотя это явно было что-то более важное чем просто дружеская любовь. Это было что-то большее. Каждое его прикосновение, хоть и не значительное, ощущалось как маленький, слабый, но так до боли в сердце родной и теплый лучик солнца. Этот парень был смыслом жизни, он готов был прыгнуть с крыши дома ради него, убить человека, ограбить банк, попасть в тюрьму, уйти с ним на край света.. Но тогда почему они не вместе? Почему Тео не понимает этого всего? Или просто не хочет? Может, он и правда не такой как Павликовский.. Эти все мысли раздирали душу парня до крови, оставляя раны кровоточить всю жизнь. Никто не мог их залечить, ни одна девушка, ни один человек.. Кроме него.. *** Нежные руки обвили шею очкарика, обнимая будто в последний раз, хотя оба знали что увидятся еще завтра, и после завтра.. Прижимая к себе Борис получил ответные объятия, такие желанные и такие теплые, хоть и руки Тео были всегда чутка прохладными чем средняя температура других людей. Им бы так стоять и стоять вечность. Но он понимал что сейчас, так резко не стоит пересекать дружескую черту, пока-что. Ведь русый парень сделал это первым. Он чмокнул его в щеку. Так мимолётно и смазано, что будто и ничего не было ушел быстрым шагом в сторону своего дома. Но этот маленький, незаметный "чмок" стал целым лесом, который подкинули уже в горевшее сердце Бориса. Щеки налились кровью, придавая красноватый оттенок коже, а место поцелуя словно горело, и он это чувствовал. Всю ночь он просидел в компании своих тяжелых чувств, запутанных мыслей и тихих всхлипов самого себя. Нет, он не плакал, и не рыдал, слезы текли просто так. Он просто, просто устал от этого всего, от того что приходится скрывать свои чувства и эмоции, заглушая это все алкоголем, и запрещёнными веществами, от того как его мучила совесть за такую большую недосказанность, а главное кому? Конечно же своему лучшему другу, к которому у тебя есть чувства, но ты так им дорожишь и боишься потерять, что готов потерять самого себя, но лишь бы не его. Все это тянуло вниз, и он словно совсем скоро отпустит руки и провалится в эту бездонную бездну отчаяния, бездушности и смерти. Звучало глупо, но до жути больно и страшно. Именно так он просидел до утра, пойдя в школу с синяками под сонными, закрывающимися глазами, с головой которая буквально не могла нормально соображать, и телом, которое было все от кончиков пальцев на ногах до самой макушки- ватное. Но он понял главное, что бы не случилось, ему нужно признаться сегодня, сделать каминг-аут, да, придется дрожать от страха с комом в горле, запинаться на каждом слове и стыдливо отводить взгляд куда только можно, но это нужно было сказать сегодня. Когда школьный день был окончен, он как и всегда позвал Теодора к себе, на что тот как и всегда согласился. Но он еще не знал что его ждет дома у лучшего друга. *** Костлявые руки с на удивление длинными пальцами притягивали шею "лучшего друга" ближе к себе, сминая его губы в желанном поцелуе. Его губы были на удивление горячими, в отличии от любой другой части тела Деккера. Зарывшись пальцами одной руки в волосы своего "украинского барашки", он позволял ему делать все что он захочет, ведь он ему доверял, второй же он приобнимал его за плечо, одновременно и притягивая его тело ближе к себе. Боже, они были как Инь и Янь вместе, были как две половинки одного целого, слово от самогг рождения были предназначены только длля друг-друга, и это было так приятно осознавать. У одного щёки краснели от любого прикосновения парня, а у другого, а что у другого? У него было все спокойно, но это только снаружи, внутри же, очевидно что все не так, сердце готово было выпрыгнуть от малейшего звука, издававшийся от Бориса, эти тихие, и тяжелые мычания, которые с временем вырывались из его рта, это томное, прерывистое дыхание в моменты когда они отстранялись в попытке по быстрее восстановить запасы воздуха в легких, дабы снова и снова сократить расстояние между ними, между их губ. Им было все ровно что уже давно наступила ночь, что Тео должны ждать дома, хотя оба понимали что его " родителям" плевать на него, что воздух в комнате заметено похолодало, ведь сейчас они замечали только друг-друга и тепло которое было между ними. Борис придвинулся ближе к уху парня, и словно хриплый кот, которому дали миску самого сладкого и роскошного молока, промурлыкал что-то вроде: -а можно я..-прошептав это в самое ухо Тео, у которого теперь жар по всему телу, он замолчал. Парню было все равно что хотел сделать Павликовский, ведь доверял ему, и любил. Он медленно кивнул. После чего простонал от ощущений пухлых губ у себя на шее, которые явно наслаждались теп что делают, и были довольны реакцией. Попутно оставляя миллионы багровых засосов на шее и ключице парня, одной рукой он обвел его талию, а второй провел от бедер до макушки, прижимая того еще ближе. У парней все наколялось внутри, будто каждый из них большой огненный шар, который мог взорваться в любой момент, и кажется у Бориса ситуация была хуже. Так как младший сидел у него на коленях, буквально соприкасаясь всем телом, это ведь было так близко, раньше он мог только об этом мечтать, а сейчас все происходило наяву, и от этого скручивало живот еще больше, а здравый мозг все больше отключался, давая волю животным инстинктам. Он хотел попробовать, разцеловывать каждую точку их соприкосновения, если это было возможно, и если парень сам на это согласится, а он был согласен, он был согласен на все действия от кудрявого парниши. Одним резким, и конечно же легким движением, ведь он был худым как щепка, Борис оказался сверху своего Поттера, нависая над ним так, что темные кудряшки приятно щекотали его щеки. "Волшебник" обвил ногами таз парня дабы притянуть его к себе, что бы они снова соприкасались всем телом, пока тот жадно смотрел ему прямо в глаза, через стекло его очков, будто ждал команды "можно", как послушный пёсик, ну, или собственнический волчонок, который мог разорвать любого, на кого укажет его вторая половинка, лишь бы обеспечить ей безопасность. Русый слегка кивнул. Он дал команду " можно". Теперь все пошло к верху дном. Теперь они оба точно оставили здравый рассудок за дверью, обычно они так делали когда пили, или накидывались не понятно чем, но теперь все было совсем по другому, они были не пьяны, и даже не под наркотой, на которую Борис удачно подсадил своего друга. В доме было так тихо, ну конечно, это же степь, на одной из улиц которой живет только Борис. Были слышны лишь тихие стоны и тяжелое дыхание Поттера, пока тот (надеюсь понятно) продолжал страстно целовать, оставлять засосы, и время от времени прикусывать нежную как у ребенка кожу, выдавливая из русого самые пошлые толи стоны, толи вскрики, после чего конечно же, зализывал место укуса, как бы извиняясь, от чего Тео дрожал по швам, будто щас разорвётся на тысячи маленьких кусочков, оставляя своему "другу" только воспоминания с ним. Но еще больше он задрожал когда холодны пальцы рук начали залезать ему под свитер, поглаживая талию, и расплываясь в пошлой улыбке. Никто из них не думал что дойдет все до такого, хотя Борис думал о таком, но это было давно, да и он всегда думал что Теодор не согласится на такое, что он будет против, а еще хуже он думал что ему будет противно прикасаться к нему. Хотя сейчас это все не важно, пошлые инстинкты, и туманный разум сейчас преобладал. Все так закрутилось и смешалось, что им было все ровно что они там думали раньше, и что будут думать после всего этого. Деккер не знал как и что делать, он ведь впервые с кем-то в такой близости, хотя как и сам Павликовский, но он делал все это как опытный парень, который ни раз был в таких ситуациях. Все что оставалось ему- просто лежать, выбрасывать пошлые стоны, которые так любил другой парень, извиваться и позволять делать все что вздумается с своим телом.