***
Кавех растерянно стоял посреди улицы. Речь не пригодилась. Его только что вызвали лично. Вне очереди. И сказали, что прошение пересмотрено и удовлетворено. Так вежливо, что Кавех моргнул несколько раз, пытаясь убедиться, что это не извращённое продолжение сна. Ладно. Хорошо. Тогда дальше он пойдёт по списку того, что планировал на завтра… Сделано. Одобрено. Просим прощения за доставленные неудобства, господин Кавех. Это уже не требуется, господин Кавех. Всё улажено. Улажено. Улажено. Даже пожилая пара, на которую Кавех наткнулся случайно только вчера, сообщила ему, что пустынники, разрушившие их дом, заявились с извинениями, горой моры и в гораздо более скромном составе, чем раньше. Теперь помощь не требовалась, потому что они даже дом вызвались отстроить. Хозяева, кажется, озадачены были не меньше, чем сам Кавех. Сначала он подумал, что удача на его стороне. Потом подумал ещё раз и решил, что такого быть не может. Следовательно, кто-то решал проблемы за него. — Мне кажется, что у меня появился благодетель, — так и сообщил он эту новость аль-Хайтаму, сидя за столом со всё ещё растерянным видом. Тот только недоверчиво сощурился. — Все вопросы, возникшие с благотворительными фондами, решились сами собой! — продолжил Кавех, понимая, как глупо звучит. — Не вижу проблемы, — сухо ответил Хайтам, продолжив трапезу. — Ты не видишь, как это подозрительно? — взвился Кавех. — Каждая неурядица была устранена! Какие мотивы могут быть у того, кто за этим стоит? Не может быть, что всё это делается, только чтобы избавить меня от забот, — он опустил голову на стол. — Кроме того, это означает, что за мной следят, — и следят пристально. Пугающе. — Если посмотреть с этой стороны, то ты прав, — задумчиво произнес Хайтам после паузы. — Кроме того, я не думаю, что хоть кто-то, кроме тебя, готов тратить столько времени и ресурсов просто так. Кавех хотел что-то возразить на едкость, но слишком устал. Эмоциональные качели последних дней слишком вымотали его. Кажется, даже аль-Хайтам это заметил, потому что его в его голосе проскользнуло что-то отдалённо похожее на сочувствие: — Этот феномен заинтересовал меня. Я проверю протоколы и опрошу свидетелей, если ты составишь мне список мест, которые я должен посетить. — Спасибо, — устало и удивлённо пробормотал Кавех. На большее его не хватило.***
— Да сколько можно себя так нагружать! — Тигнари, сидевший рядом с ним за столом, недовольно нашлепнул ему на лоб мокрую тряпку. — Открой рот, — Кавех послушно глотал какую-то жидкость из горлышка сунутой под нос бутылочки, пока Тигнари возмущённо продолжал на него ругаться: — Поверить не могу! Третий день занимается всем аль-Хайтам, а ночами не спишь и изводишь себя переживаниями всё равно ты! Кавех сгорбился и отвёл взгляд. Тигнари редко так злился. — И вот опять! У меня такое чувство, что ты даже в раю найдешь, чем себя уничтожить, — Кавех сжался ещё сильнее. — Прости, я- — Да за что ты изви… — Тигнари побежденно вздохнул и махнул рукой. Он оставил попытки вразумить его и, стащив гриб со стоящей перед ним тарелки, заговорил поспокойнее. — Помолчи, Кавех. Тебе нужно отдохнуть. И желательно ни о чём не думать. Вообще. Хотя бы денёк. От виноватых попыток ничего не думать его спасло возвращение аль-Хайтама. — Ну, что там? — встрепенулся Тигнари. Кавех подумал, что впутал в свои проблемы слишком много людей. — Должен сказать, результаты… интригуют, — на языке аль-Хайтама это значило, что он в восторге. — Образ действий во всех случаях одинаковый, что значит, у Кавеха и впрямь появился благодетель, — уши Тигнари затрепетали. Хайтам продолжил свой похожий на доклад рассказ. С каждым его словом комок, подкативший к горлу Кавеха, чувствовался всё отчётливее. Мыслил его загадочный спаситель весьма оригинально. Пожелания Кавеха он, судя по всему, либо подслушивал, либо не стеснялся заглядывать в протоколы его аудиенций, а потом исполнял всё, не особо переживая о способах. Доказать это, конечно же, было невозможно. Стопка компрометирующих бумаг против прораба, проплаченные ускоренные доставки материалов, рассмотрение жалоб и заявок вне очереди. Трупы незадачливых пустынников Хайтам собирал по кускам — даже Сайно обычно так не гулял. А бедного управляющего разбивкой парка так запугали, что после одобрения нового места для злосчастного фонтана и повторной встречи с Кавехом он уволился. И выбросился из окна. Несмотря на литр успокоительного, который влил в него Тигнари, Кавеха трясло. — Стоит отметить, — невозмутимо продолжил аль-Хайтам, — что в процессе выявилось несколько коррупционных кругов, о которых я был не в курсе. А ещё благодаря последнему инциденту я обнаружил новую схему по отмыву денег и контрабанде, которую организовал покойный. Официальный отчёт я представлю махаматре в понедельник. По моему мнению, виновного искать не станут за недостатком доказательств причастности третьих лиц, — закончил Хайтам и потянулся за бутылкой вина. Как будто он закончил небольшой проект, а не объявил, что по вине Кавеха пострадало столько людей. Его не стошнило, кажется, только из-за настойки Тигнари. — Как ты можешь говорить об этом так спокойно?! — он вскочил с места, и тряпка сползла со лба и упала на пол. Кулаки у него подрагивали, пока он смотрел в лицо аль-Хайтаму: — На этом месте ты должен был выразить мне благодарность за помощь, — невозмутимо ответил он, потягивая вино из бокала. Кавех дернулся вперёд, но ладонь Тигнари, сжавшая плечо, остановила его: — Перестань, Кавех. Они получили по заслугам. Да, это жестоко, но они знали, на что шли. А этот мужчина своим проектом парка уничтожил бы драгоценную часть экосистемы, если бы ты не вступился. И кто знает, что ещё бы он сделал, если бы твой… благодетель не надавил на него. Может, это была месть самой природы, — Тигнари силой усадил его обратно на диван и заставил встретить его взгляд. — Я благодарен тебе, Кавех. Ты должен быть рад, — он повернулся к аль-Хайтаму: — и тебе я тоже благодарен. Тот в ответ только коротко кивнул. Кавех не нашёл в себе сил сказать им обоим хоть что-то ещё. Остаток вечера прошёл в напряжённом молчании. Аль-Хайтам закончил с едой и ушёл к себе, и Кавех позволил себе всхлипнуть. Он продолжал плакать, пока Тигнари держал его за руку и гладил по спине. — Знаешь, — произнес Тигнари, натянуто и устало улыбнувшись, — Сайно в кои-то веки был прав. Ты и впрямь загоняешься по хуйне. Кавех беззвучно засмеялся, сам не понимая, почему. Может быть, он тоже просто устал. Очень сильно устал. Тигнари прижался к нему плечом к плечу, вздохнул сотый раз за вечер и приложился к недопитой бутылке вина, оставленной аль-Хайтамом.***
Кавех стоял на балконе таверны, глупо глядя на шумящую внизу листву деревьев. Тигнари заставил его взять больничный. Он даже умудрился каким-то образом организовать всё за него. А ещё поговорил с Сайно, и поиск «благодетеля» и остатков разворошённых им гнёзд всё-таки начался. Сайно бегал довольный, только пятки сверкали. Кавех даже не знал, как ему отплатить, но Тигнари, в очередной раз наказав ему развеяться, собрал вещи и укатил домой, лишив его такой возможности. К аль-Хайтаму Кавех всё ещё испытывал странную смесь вины и злости, и потому старался поменьше попадаться ему на глаза, бесцельно слоняясь по городу и просиживая штаны в тавернах. Да, Тигнари сказал ему ни о чём не думать, но вот он стоял и вместо единения с пейзажем и ветром на залитом солнцем балконе опять варил себя в минувших событиях и парах вина. Загонялся. — Дерьмово выглядишь, — сообщил ему, наверное, к этому моменту уже общеизвестный факт чей-то голос. Кавех моргнул. Справа стоял представитель Вахуманы, от чего-то самодовольный. Взгляд скользнул по анемо глазу бога. Должно быть, он взлетел на балкон, пока Кавех был погружен в самокопания. — Я не в настроении, — процедил Кавех. Что ему вдруг понадобилось? Он мало что знал о нём, но Шляпка раньше не горел желанием общаться хоть с кем-то из других даршанов. — Да ну? Ты же теперь всеми любимый триумфатор и благодетель, — назойливый посетитель и не думал уходить, судя по тому, как он уселся на ограду, устраиваясь поудобнее. — Ты должен радоваться, — и вот снова! Нечему ему было радоваться в его проклятой жизни. — Что тебе нужно, мистер… — Пока что можешь звать меня Странник, — бесцеремонно перебил его тот. Кавех раздражённо махнул рукой и продолжил пялиться на деревья. — А касательно моего интереса к тебе остановлюсь пока что, пожалуй, на интересе научном. — Что? — возмущённо воскликнул Кавех. Странник рассмеялся ему в лицо: — Я же из Вахуманы, — пожал он плечами. Будто это всё объясняло! Кавех продолжил обвиняюще смотреть на него, и тот, закатив глаза, пояснил: — Скажем так, я пишу новую работу. Но моя надсмо… руководительница крайне настойчиво пожелала, чтобы я сосредоточился на положительных аспектах социума. И я решил сосредоточиться на тебе. — Что?! — кажется, пара горожан недовольно задрала головы на его голос, но подпитому Кавеху было плевать, в отличие от Кавеха трезвого. — Напишу что-нибудь про мораль и нравственность в научном обществе. Или её недостижимость — смотря какие получатся результаты. Я пока собираю материалы, а тут такой шанс узнать об историческом моменте из уст его вершителя. Странник с ним игрался. Кавех понимал это и всё равно вёлся. Он глубоко вдохнул, но не смог облечь свое возмущение в слова и только открывал и закрывал рот. Рыба на крючке. — Если честно, я разочарован, — Странник и не думал умолкать. Судя по его лицу и расслабленной позе, Кавех забавлял его. — Я надеялся вписать тебя как позитивный пример, но судя по твоему виду, тебе осталось недолго. — Ты ничего обо мне не знаешь! Я тебе устрою позитивный пример, — зашипел Кавех и рванулся к нему. — А ну-ка, — Странник спрыгнул с ограды, подскочил к нему, и, легонько пихнув в плечо, зашептал на ухо: — на нас уже пялится толпа зевак внизу. Ты же не хочешь, чтобы весь город судачил о драке между даршанами? Кавех, неохотно признав поражение, стоял, скрытый от любопытных глаз дурацкими полями дурацкой шляпы Странника, и продолжал выслушивать его бредни. — Между прочим, мне тоже есть, что тебе высказать, — продолжил Странник ещё тише, и Кавех поёжился. — Если хочешь, можем продолжить нашу беседу в более приватной обстановке. И да, — добавил он, склонившись совсем близко: — на драку я тоже согласен. Странник заговорщически ухмыльнулся и отошёл на полшага. Ленты с его шляпы скользнули по шее Кавеха, и тот покрылся мурашками. Подумать. Ему нужно подумать. Воображаемый аль-Хайтам напомнил ему, что нужно мыслить логически. Может быть, образ Кавеха, который создаст в своей работе Странник, и впрямь будет позитивным и сможет кого-то вдохновить, учитывая, что в академии сейчас был полный раздрай. Пересмотреть взгляды, даже если сам Странник был настроен скептически. Кавех не считал себя хорошим примером, но надежда затеплилась в его сердце. — Куда? — с вызовом спросил он. Странник удовлетворённо хмыкнул.***
Он привёл его в гостиницу. Судя по количеству книг на полках, Странник жил здесь уже достаточно времени, хотя личных вещей было, на удивление, мало. Кавех старался не думать, сколько раз покрыла бы стоимость номера ежемесячные выплаты по кредитам. Да что там номер: пожалуй, их покрыл бы один стол с закусками, который организовали благодарные хозяева гостиницы. Кавех, после мучительных препираний с самим собой, всё-таки решил есть столько, сколько влезет. Сам Странник не прикоснулся даже к своей чашке чая, и Кавех убедил себя, что если он не будет есть, то пища пропадёт зазря, и поэтому уплетал уже второй кусок пахлавы. Тем более, что так ему не придётся тратиться на сегодняшний ужин. Аль-Хайтам бы это одобрил. Интервью тянулось незанимательно. Пока Кавех раздумывал, будет ли совсем дурным тоном выпить всю бутылку вина в одиночку, Странник откровенно скучал, хоть и задавал отличные вопросы. Пришлось признать, что его приняли в Вахуману не только за способность язвить. Но пусть Странник и умудрился откуда-то вызнать всю его жизнь с пелёнок и мотивацию всех проектов аж со студенчества, но в его глазах не отражалось и капли заинтересованности в темах, о которых он так дотошно выспрашивал. Кавех так себя вёл, пожалуй, только на первом курсе, когда ему досталось исследование такое же устаревшее, как и преподаватель, который вёл предмет. Как же Странник тогда выбрал себе такую тему и руководителя? Явно не как Кавех, который по молодости был ещё наивней, чем сейчас. Странник наигранно зевнул, и Кавех уткнулся обратно в бокал. Занятый раздумьями, он прослушал очередной вопрос и промямлил что-то совсем неубедительное. Плакал его план произвести хорошее впечатление хоть на кого-то. Странник дошёл до вопросов про деньги с турнира и его недавнюю деятельность, и Кавех совсем съёжился. «Да, я слежу за каждым проектом». «Да, это исключительно личная инициатива». «Да, всё в порядке». Кавех совсем поник, пока его собеседник что-то недовольно строчил после каждого однотипного ответа. Не рассказывать же ещё и ему про свои проблемы? Очередная ложь во благо. — А теперь к сути, — Странник показательно захлопнул записную книжку, и Кавех дёрнулся. Наверное, вина он хватил всё же лишка. — Раз всё так прекрасно с твоими проектами, почему ты рассказываешь об этом с таким скорбным видом? Кавех побледнел. Аль-Хайтам снова оказался прав: на этот раз в том, что лжец из него никудышный, с вином или без. — Я не понимаю тебя, — Странник вскочил с дивана и зашагал по комнате. — Ты совершил поступок, о котором только мечтают умудрённые меценаты! Ты даже удосужился проверить, претворяются ли твои благородные порывы в жизнь! И, чудо архонта, не иначе, так и есть! Так в чём же дело? — Не всё так просто! — огрызнулся чуть протрезвевший под его напором Кавех и тоже вскочил. — С некоторыми проектами… не всё гладко. Но это тебя не касается! Я разберусь в этом, чего бы мне это ни стоило! — только он успел подумать, что он протрезвел, как тут же ляпнул лишнего. — Да ну? — Странник наигранно поднял брови. — И свихнешься на нервной почве? Будешь коротать остаток своей ничтожной жизни вместе с другими безумными учёными, пуская слюни в тарелку, пока все твои начинания гниют и обращаются в прах? Как быстро вечер превратился из так себе в отвратительный. Кавех не знал, что на это ответить. Что он не сойдёт с ума? Что не потеряется в пустыне, как отец до него? Он уже погряз в долгах и чередовал вино с успокоительными от Тигнари. Странник просто озвучил в грубой форме то, о чём говорили ему друзья и Хайтам. Поэтому Кавех мог только стоять посреди номера с подрагивающими губами. Странник застыл на несколько секунд, но, не дождавшись вразумительного ответа, с размаху шлёпнулся на диван, раздражённо сорвал с головы шляпу и уселся, уткнувшись лицом в ладони. Кавех, не зная, что делать, тоже сел на прежнее место напротив, отчаянно смаргивая выступившие слёзы. Они так просидели ещё немного. Кавех съел булочку, чтобы она не зачерствела. Наконец, Странник наигранно вздохнул и поднял на него недовольный взгляд: — Тебе ведь будет спокойнее, если ты узнаешь, что происходит с благотворительным фондом, так? — …Что? — Если ты узнаешь, кто тебе помогает, тебя перестанет грызть совесть, или типа того? — Странник развёл руками и посмотрел на него таким уставшим взглядом, будто это само собой разумелось. Кавех нахмурился. Он не рассказывал об этом. Сайно не афишировал расследование, и уж тем более — аль-Хайтам. Он не мог этого знать. — Крути своими кшахреваровскими шестерёнками быстрее. Если ты узнаешь личность виновника, то успокоишься и будешь дальше вершить свои благие дела во имя благих дел, да или нет? — Да, но… — Отлично! — Странник хлопнул в ладоши, пока Кавех всё ещё пытался сложить два и два. — Это я. Твои проблемы решены, спасибо мне и всё такое, — он самодовольно откинулся назад, натянуто улыбаясь. Кавех попялился на него секунды две, побелел окончательно и теперь смотрел куда-то сквозь стол. Дрожь распространилась на всё тело. — Не может… не может быть, что ты устроил это всё ради своего исследования, — голос неожиданно сел. — Ничего особенного, — Странник пожал плечами. — Мне совсем не выгодно, чтобы ты откинулся раньше, чем я допишу работу. К тому же, до исследований настоящих учёных мне ещё далековато, — мрачно добавил он. — Это эгоизм! — А это не общечеловеческая черта? Разве ты не делаешь всё для себя? Только не говори мне, что решил проследить, куда тратятся деньги, потому что тебе было не наплевать, — наигранно произнес Странник. — Ты просто боялся, что если всё пойдёт наперекосяк, то нарекут безответственным и винить будут тебя. Кавех обнаружил, что трясётся не потому, что плачет, а потому, что злится. Странник говорил ему то же, что говорил аль-Хайтам тысячу раз, но он не был с ним знаком столько же. Он не имел на это право. И влезать в его жизнь — тоже. — То, что ты сделал — незаконно, — он ответил отчаянно и зло, но прозвучало это неубедительно. Странник только усмехнулся: — А как же твои дражайшие друзья, что пошли против академии? Тоже «незаконно», между прочим! Просто признай, что я не сделал ничего плохого, и оставим этот разговор, — Странник изучающе уставился на его лицо, а потом просиял. — О, точно! Наверняка ты думаешь, что я заставил того увальня покончить с собой! — Кавех встрепенулся, и Странник, поняв, что попал в точку, рассмеялся. — На самом деле, я просто намекнул ему, что все его подпольные делишки всплыли на поверхность и рано или поздно дойдут до махаматры. Признаться, я думал, что он даст дёру, но бедняга, похоже, решил, что умереть своим ходом будет легче, чем от рук правосудия, — Странник махнул рукой, заканчивая объяснение. И почему хоть раз с Кавехом не может произойти что-то хорошее просто так? Он сжал и разжал побелевшие пальцы. Странник и впрямь не сделал ничего плохого. По крайней мере, того, что можно доказать. Он снова вспомнил ночь, когда ему приснился дурацкий сон с ним. Неужели он всё задумал ещё на турнире даршанов? Кавех не нашел ничего лучше, чем обречённо спросить, специально ли Странник подтолкнул его к финишу в финале. Тот засмеялся и не ответил. Кавех опустился на ковёр, окончательно запутавшись в своих мыслях. Не нужно было пить. Не нужно было вообще приходить сюда. Турнир не стоило выигрывать. Он совсем не понимал, что стоит делать дальше. Странник впервые потянулся к столику с едой, служившему хрупкой перегородкой между ними, взял давно остывшую чашку чая и сделал победный глоток. Впрочем, потом он сразу же скривился и поставил её на место: — Здесь не о чем думать. Если ты сдашь меня, то развернётся скандал. Строительство приостановят, если не заморозят, на время расследования, и плакали твои дома для бедных и всё такое. Да и твоя репутация подпортится. Ты останешься без заказов, я — без научной работы. Мы с тобой повязаны, — Кавех сжал зубы. — Ну-ну, не расстраивайся, — Странник перешагнул через стол и шутливо похлопал его по плечу. — Если тебе понадобится моя помощь — обращайся. Кавеха переклинило. Он схватил его за запястье, дёрнул на себя и заорал: — Помощь? С радостью! Помоги мне расслабиться! Все же в последнее время хотят от меня только этого! Чтобы я перестал загоняться, подумаешь, это всё же какие-то мелочи! Всем плевать! — Что, опустился до рукоприкладства? Можем действительно подраться, если хочешь, я же говорил, что не против, — его это только позабавило. Странник легко вывернулся и потянул Кавеха на ноги, схватив за ворот рубашки. Кавех, почти не управляя собой, толкнул его на диван и поднял руку. Странник оскалился: — Давай, ударь! Кавех замахнулся. На аль-Хайтама он ни разу не поднимал руку. Ни на кого. Он ругался, бросал вещи, но не бил. Чем этого заслужил Странник? Если он его ударит, значит ли это, что его друзья тоже заслуживают? Если бы это сказал ему Тигнари, ударил бы он его? Хайтам тоже заслуживает не извинений, а синяка на скуле? Поступили бы они так с ним самим? Никогда. Кавех медленно довёл кулак до лица Странника, но только мазнул костяшками по щеке, а потом разжал ладонь. Кавех усмехнулся. Даже вмазать не может без препираний с самим собой. Пальцы съехали по чужой шее. Странник, замерев под ним, удивлённо заглянул ему в глаза — кажется, первая ненаигранная эмоция за вечер. На его лице за долю секунды сменилось несколько выражений, пока он не остановился на отвращении: — Фу, — заключил он, но с места не сдвинулся. Что? — Так ты в таком смысле расслабиться хочешь, — он бросил взгляд на его ладонь, застывшую под ключицами, и подтянулся поближе к нему. Что? — В принципе, мне уже наплевать, что именно тебя удовлетворит. — Что? — браво, Кавех, отличный вопрос. Овации от Академии. Странник вскинул брови, снова перевёл взгляд на руку и потянулся к поясу: — Я не в восторге, но секс тоже сойдёт. Что? Кавех отскочил, будто ужаленный скорпионом. — Нет! Нет! Ты не так… Я не… — Что о нём думает Странник? Что он после всего этого ещё и воспользуется им? Неужели он кажется настолько неблагодарным? Странник только хмыкнул, будто ничего не произошло, сел и поправил одежду. — …О. Не так понял. Ну, как знаешь. Как будто ничего не было. Кавех на секунду подумал, что секс и правда помог бы ни о чём не думать, и ему стало мерзко от самого себя. Почему Странник так легко согласился? Что, если кто-то в Академии сказал ему, что это норма? Сколько вообще ему лет? Раньше были скандалы… Кавех съёжился на полу. Странник выжидающе смотрел на него, не мигая, кажется, целую вечность. Потом понял, что Кавех окончательно сломался, сел рядом, откинулся спиной на сиденье и, подперев щеку кулаком, заговорил. — У тебя уникальный талант всё усложнять! Ты и заинтересовал-то меня изначально своим совершенно нежизнеспособным взглядом на вещи. Даже сейчас ты умудрился закопать себя сам, ничего толком не натворив, — впервые за вечер Странник говорил с таким увлечением. — И, несмотря ни на что, ты каким-то образом продолжаешь, цепляясь за свои несбыточные идеалы, барахтаться на поверхности. Даже когда тебе помогают все вокруг, ты умудряешься создавать себе проблемы! — Кавех слушал, пытаясь понять, почему голос Странника звучит не с обвинением, а с восторгом. — Я даже благодарен, что мне дали эту дурацкую тему! Не изучить такой феномен было бы упущением. «Так я и испортил отношения с аль-Хайтамом», — обречённо подумал Кавех. Он постоянно сводил на нет его усилия, усилия Тигнари, а теперь вот и Странника. Наверное, он его вообще ненавидит. Столько работы, чтобы Кавех всё равно остался чем-то недоволен. Он подтянул подушку с дивана на колени, уткнулся в неё лицом и пробормотал, скорее, себе под нос: — Это я здесь заслуживаю, чтобы меня избили. Странник рассмеялся и вскочил, закружив по комнате. — Потрясающе! Я зачитал тебе злодейский монолог, чтобы ты мог начать меня ненавидеть и отвлекся от самоистязания, но ты опять умудрился сделать виноватым себя! Я ещё никогда не встречал более удивительно глупого человека! Кавех сквозь туман в голове решил, что просто они оба ненормальные. — Думаю, мне стоит уйти, — неловко пробормотал он, подвинувшись к выходу. Да. Он уйдёт, тихо вернётся к аль-Хайтаму, извинится перед ним и пойдёт спать. А потом выпросит у Тигнари столько успокоительного, сколько сможет, и плевать его на предупреждения, что трава васанти дорогая и что приём в больших количествах не изучен — на Кавехе и изучит. Он загрузит себя работой так, чтобы даже подумать не было времени. — Никуда ты не пойдёшь, — Странник дёрнул его за ворот рубашки и усадил обратно на диван. — Я не дам тебе наделать ещё больше глупостей под предлогом непомерного чувства вины, — хотя Странник и улыбался, его рука сжимала плечо Кавеха словно каменная. — Мне очень жа… — Странник, ухмыльнувшись, закрыл ему рот ладонью и широко улыбнулся: — Заткнись, — Кавех впервые слышал, чтобы кого-то затыкали таким весёлым тоном. — Я устрою тебе отдых, согласен ты на это или нет, — так угрожающе предлагали свою заботу ему тоже впервые. Плечо он сдавил до боли, так что вырваться не было и шанса. Кавех обмяк. Убедившись, что сбегать он не собирается, Странник убрал руки: — Чего ты хочешь? Спа? Медитация? Вино? Ты на бутылку пялился весь вечер. Только скажи, и я всё устрою, — Кавех вновь попробовал извиниться: — Я не хочу быть ещё более обязанны… — Странник обхватил пальцами его щёки и сдавил так, что челюсти разжались. Кавех даже губы свести не смог. — Прекрати ломаться и будь честным со своими желаниями хоть раз в жизни, — прошипел Странник, склонившись над его лицом и глядя, не моргая, прямо в глаза. Кавех поёрзал на диване. Близко. Слишком близко. Он отвёл взгляд и постарался не краснеть. Вот ещё чего не хватало. Странник вдруг хитро сощурился и совсем вдавил его в подушки. Кавех успел только вскрикнуть, а потом Странник прижал его губы к своим. Кавеху хотелось провалиться сквозь землю. — О, так я тебе всё-таки не противен, — заключил Странник, вытирая рот рукавом. — Тогда этот вариант тоже оставим. Кавех продолжил лежать на диване и смотреть в вычурный потолок. Чем они занимались?.. Ах да, пытались отдохнуть. Славно вышло. Лучше б его на месте молния поразила. Тигнари же как-то умудрился. Странник вернулся с новой бутылкой, откупорил её одной рукой, как будто даже не напрягаясь, и разлил вино по бокалам. Кавех в очередной раз задумался, откуда в таком хрупком на вид теле такая силища. Мысли вернулись к пальцам, вжимавшим его в диван. Он мог бы… Нет-нет-нет, о чём он только думает! Нельзя пользоваться Странником ради… этого. Странник протянул ему бокал с издевательским «За нас!». Но ведь Странник сам предложил? Он не против! Кавех даже не спал ни с кем с самого выпускного, можно было бы и… Нет! Это мерзко. И сам он мерзкий. Кавех выпил не чокаясь. Вино было отвратительно терпким. По щеке скатилась предательская слеза. — Ну вот опять, — Странник устало вздохнул и отставил полупустой бокал. Он схватил его за подбородок и повернул лицом к себе. — Поразительно, как быстро у тебя сменяется настроение. Такими темпами получится, что я пообещал тебе расслабиться и провалился, — Кавех попытался отвернуться, но Странник обхватил его голову ладонями и снова притянул к себе, большими стирая слёзы. Он перешёл на шёпот. — Терпеть не могу проигрывать. Под ребрами что-то провалилось и затянуло. Какого хрена? Странник одну за другой вынимал заколки из его волос, пока Кавех сидел, оцепенев. Все четыре оказались на краю стола, и коса медленно распустилась, но он не шелохнулся. Кавех всё ещё должен был быть зол, обижен, пристыжен и расстроен, но место этих чувств медленно заполняло возбуждение. Кажется, в последнем бокале было куда больше градусов, потому что голова слегка кружилась. До чего он опустился. Какой он ничтожный и мерзкий. Как приятно холодят пальцы Странника его разгоряченную вином кожу. Странник стащил с него накидку и залез рукой в вырез на спине, и он выгнулся и прижался ближе. Кавех рассеянно моргнул. Тигнари сказал ему перестать думать. Странник сказал быть честным со своими желаниями. Кажется, у него отлично получалось и то, и другое. Даже ненависть к себе как-то поугасла. Что сказал бы аль-Хайтам?.. Да какая разница, что бы он сказал. Кавех прильнул к Страннику и неловко уткнулся носом в его щёку, глядя куда-то сквозь него. Лицо у него тоже было холодное. Кавех прижался щекой к щеке. Какая разница. Он коротко вдохнул и ткнулся в губы. Странник охотно приоткрыл рот и повернул голову поудобнее, обхватив его за шею. Скользнул языком по зубам. Кавех неуклюже попытался ответить, прижался ещё ближе. Между поцелуями стащил со Странника верхний слой одежды. Глаз бога звякнул и потерялся среди складок ткани. Странник довольно хмыкнул: — Так бы сразу, — он брезгливо стёр с подбородка Кавеха слюну — целоваться тот совсем разучился. Кавех сглотнул и снова обхватил его губы своими. Странник прикусил его язык и рассмеялся, когда тот дёрнулся. Он недовольно на него зыркнул и отпрянул, откинувшись на локти. Голова кружилась. — Дай раздеться. Жарко. Странник только присвистнул и, пока Кавех тщетно возился со своими перчатками, плюнул на это и бесцеремонно сдёрнул с него штаны вместе с бельём, опрокинув на спину. Второй глаз бога клацнул об пол. Член шлепнулся о подол рубахи, и Кавех не смог сдержать возмущенный стон. Разум снова попытался сказать ему, что всё это плохая идея, что он даже не знал, как Странника на самом деле зовут, но эта мысль улетучилась, стоило тому оттянуть кожу с головки. Как мерзко. Как хорошо. Странник провёл пальцами вниз, а второй рукой задрал рубашку повыше, огладив живот. Кавех застонал. — Тебе, похоже, весело, но мы так заляпаем диван, а мне здесь жить до выходных, — слова Странника вернули Кавеха в неприглядную реальность, и не успел он опомниться, как тот поднял и закинул его на плечо. Кавех в отместку заехал ему локтём куда-то в затылок, пока он его нёс в спальню. Странник выругался и, шипя, бросил его на кровать, пока Кавех пьяно хихикал. Его совсем развезло. Их спор казался совсем далёким и неважным. Странник раздвинул его ноги коленом, ткань шорт неприятно скользнула по голым бёдрам. Кавех поморщился. Медленно клонящиеся к закату лучи отражались в глазах нависшего над ним Странника как-то зловеще. Он сдвинул рубашку с его груди и обвёл мышцы, остановив пальцы на нижних рёбрах и с силой сдавив. — Всё ещё сомневаешься? — ни капли сочувствия. Наверное, на боках останутся синяки. Из этого он уже не выпутается: сомневаться надо было ещё на балконе. Сейчас Кавех мог сосредоточиться только на том, как пульсирует кровь в висках. Он помотал головой и почувствовал, как смазка с члена капнула на живот. Странник перевел взгляд ниже и расплылся в улыбке: — Вижу, что нет. Он схватился за полы рубашки и с треском сорвал её с Кавеха. Оторванные рукава беспомощно съехали до локтей. — Какого хрена?! — Кавех попытался подняться, но Странник, выбросив теперь бесполезные тряпки на пол, одной рукой вдавил его в простыни, а другой дотянулся до его лица и прижал палец к губам: — Не кипятись. Она мешала, а мучаться и снимать твои перчатки, а уже потом рубашку я сейчас не в настроении, — в голосе сквозила издёвка. — Ты достаточно испытывал моё терпение сегодня, — он убрал палец и чмокнул его в губы. Кавех открыл рот, чтобы высказать, что он об этом всём думает, но Странник спустился губами к его шее и безжалостно укусил. Все возгласы застряли в горле, и он только вскрикнул. Странник остановился и озадаченно нахмурился, как будто сам не ожидал, что укусит так сильно. Кавех постанывал, пока Странник ставил на шее второй засос и сжимал его бёдра. Он сполз пониже и неуверенно прикусил сосок, как будто пытаясь понять, как сильно сжать зубы. Кавех всхлипнул. Наверное, на свете нет никого более жалкого, чем он. Смазка с живота капнула на простыню. Странник пробормотал какое-то смазанное извинение. — Не могу… так больше, — собственный голос прозвучал ещё более жалко, чем Кавех себе представлял. — Дай мне… а-ах, — Странник выпустил сосок из губ с самым развратным хлюпающим звуком, какой только слышал Кавех. — Я весь внимание, — он выпрямился и теперь сжимал пальцами второй сосок. Кажется, Страннику нравилось издеваться над ним. — Кончить, — еле слышно выдохнул Кавех. Странник не впечатлился и сдавил сосок сильнее. — Ах!.. Хватит, — Кавех старался не смотреть в глаза Страннику, откровенно наслаждающемуся ситуацией. На мгновение на его лице отразилось сочувствие, и Кавех потянулся рукой к паху, но Странник оттолкнул её: — Нетушки, — Кавех посмотрел на него круглыми, полными слёз глазами, — укус всё ещё побаливал — попытался подобрать хоть какие-то слова, но Странник развёл его колени шире и нырнул вниз. На секунду Кавех готов был поверить, что это и есть рай, однако Странник, надавив ему на бёдра, не дал толкнуться глубже в рот. Губы охватывали только головку, и Кавех беспомощно рухнул в постель. Странник провёл языком по всей длине сверху вниз, но этого было мало. — Сволочь, — выдохнул Кавех, тщетно пытаясь двинуть бёдрами вверх. — Знаешь, я ведь укусить могу и сильнее, — как бы невзначай бросил Странник, и Кавех постарался не заметить, как от этой фразы у него дёрнулся член. Странник лизнул основание, а потом наконец-то взял его в кулак и вобрал в рот яичко. Он медленно начал двигать рукой, сжимая пальцы до тех пор, пока Кавех не заскулил. Кажется, Странник решил испробовать на нём всё и сразу. — Ты что, не можешь… по-нормальному? — между вздохами смог выдавить из себя Кавех. Странник остановился, выпустил яичко изо рта и приподнялся. Мокрую кожу неприятно холодило. — Поясни, — недовольно огрызнулся он, но приготовился слушать, похоже, искренне не понимая, в чём дело. Кем бы ни был его предыдущий партнёр, у него были какие-то странные предпочтения. Кавех помедлил, засмотревшись на его едва порозовевшие губы: — Просто отсоси мне, — смущённо бросил Кавех, но не отвёл взгляд от губ. Странник нахмурился, глядя на него в ответ, снова взял головку в рот и, не разрывая зрительный контакт, вобрал член до основания. Кавех понял, что задерживал дыхание, только когда застонал. — Хах, да, так лучше, — он опёрся на локоть и смахнул мокрую чёлку со лба, не сводя глаз со Странника. Тот хитро сощурился, и прежде, чем Кавех успел что-то сообразить, съехал вбок и, схватив его за ягодицы, потянул и перевернул на себя. Кавех вскрикнул и неловко завис над Странником, чуть не потеряв равновесие: — Какого чёрта тебе неймётся, — простонал Кавех скорее в подушку, чем ему. Дрочи он себе сам, давно бы уже кончил. — Предоставляю лучший сервис по запросу, — язвительно отозвался Странник. Кавеху пришлось сильнее согнуть шею, чтобы увидеть голову Странника, зажатую между его ног. Член почти касался его лица. — Ох, — красноречиво отозвался он, когда его замутнённый алкоголем и нереализованным возбуждением мозг сообразил, что к чему. Странник предлагал трахнуть его в рот. Тот только фыркнул и одной рукой подтянул головку ближе к губам, а другой надавил на поясницу. Пах обдало теплом, и Кавех на пробу качнул бёдрами вперёд. Он медленно опускался ниже, мышцы подрагивали от напряжения, пока он пытался сдерживаться и не делать резких движений. Член погружался всё дальше, но Странник старательно обхватывал его губами, языком, и будто даже не морщился. И не дышал. Наверное, у него просто помутилось сознание. Жарко и влажно. Головка скользнула в горло, и Кавех протяжно застонал. Весь его скромный студенческий опыт в мгновение померк. Он осторожно подался назад и опять толкнулся в рот — быстрее и смелее. В ушах шумела кровь. Странник развёл руками его ягодицы, провёл между ними в темп неровных толчков Кавеха. Потом толкнул внутрь палец. Только на одну фалангу, но Кавеху и без того было достаточно ощущений. — Я… я так не… — у него получались только полузадушенные выдохи. Странник поймал ритм его движений. Кавех не понимал, как у него получается концентрироваться на этом. Сам он не мог уже думать ни о чём, кроме того, как ноют мышцы бёдер и как ему хочется кончить. Его дыхание сбилось. В голове пронеслась мысль, что надо предупредить Странника. Что надо подтянуться повыше, чтобы не упасть на него. Но горло Странника сжалось вокруг его члена, и эта мысль померкла вместе с его зрением. Кавех рухнул вниз, вжав Странника в постель и инстинктивно пытаясь вбиться глубже. Он впечатался лицом в подушку и на несколько секунд всё его сознание сосредоточилось только на том, как из члена вытекает сперма. Кавех с трудом поднял лицо и задушено набрал в лёгкие воздух. В глазах начало проясняться, и он медленно пришёл в себя. Мокрое от пота лицо и горящие мышцы. Ноющая поясница. Ладони Странника, пытающиеся спихнуть его. — Блять, — он опомнился, торопливо поднялся на четвереньки и перекатился на спину. Головка мазнула по щеке, и остатки спермы размазались по скуле Странника. — Прости… Прости! Прости! Я… — голова закружилась от резкой смены положения. Извинения звучали фальшиво: даже чувство вины не заглушало удовлетворения, растекающегося по телу. Странник, недовольно посмотрев на него, поднялся и сел у края кровати. А потом, всё ещё глядя ему прямо в глаза, невпечатлённо сплюнул на пол. Кавеху захотелось провалиться сквозь землю. — Неважно, — наконец, отмахнулся от него Странник, ощупывая горло, будто пытаясь что-то поправить. Голос у него был сломанный, хриплый и тихий. У Кавеха горели щёки от стыда. Странник вдавил пальцы в кожу, что-то сдвинул и откашлялся. — Я так легко не сломаюсь, — и, на удивление, его голос вернулся в норму. Кавех был бы не прочь так уметь. Он отдышался, стянул, наконец, с себя перчатки, смахнул прилипшие пряди волос с лица и виновато вытер мокрые ладони о простыню. Обычно Кавех ощущал бы себя неловко, лёжа голым в чужой постели, но сейчас он вряд ли бы сумел сделать что-то ещё хуже. Странник сидел на коленях к нему полубоком и той же простынёй оттирал щёку. Кавех смущённо скользнул взглядом ниже. Шорты слегка сползли, и… Точно. — А как же ты? — Странник непонимающе уставился на него вместо ответа. — В смысле… ты не кончил, — договорил это Кавех уже куда-то в сторону. Эйфория оргазма сходила на нет, и с каждой секундой он ощущал себя всё более и более виноватым. — Мы решали твои проблемы. Мне это не нужно. В смысле не нужно? У Кавеха в груди скрутился какой-то комок. Странник столько всего для него сделал, а Кавех… Что он может? Он представил, как сейчас вернется и войдёт в тихий пустой дом, и ему стало себя очень жаль. — Пожалуйста? — уж сексом он мог отплатить — отчаянно подумал Кавех. И надеялся, что Странник не откажет. До чего он докатился. Странник обречённо вздохнул, встал, развернулся и полез за чем-то в один из шкафов. Видимо, Кавех выглядел достаточно жалко. — В первый раз встречаю человека, которому так хочется, чтобы его использовали, — хмыкнул Странник и бросил какой-то тюбик на постель. — Что это? — Кавех попытался отвлечься от мысли, что Странник прав. — Смазка. Правда, я без понятия, как она действует на нормальных людей. Я обычно ей смазываю детали, — Странник как ни в чём не бывало открутил крышку и расставил ноги Кавеха пошире. — А… Подожди, что? — Кавех вернулся в реальность, и до него начало доходить, о чём именно он попросил. — Ничего не должно быть, — Странник пожал плечами и оттянул левой рукой его ягодицу, — Если что, нажалуешься потом своему доктору, — густой и подозрительно синий гель капнул с его ладони на лобок, а потом Странник вставил один палец. Кавех дёрнулся. Холодно. — Он не мой доктор! — он был напуган и возбуждён в равной степени. — Как знаешь, — Странник огладил его вход и втолкнул второй палец. — Мой доктор тебе точно не понравился бы. Он растягивал его методично, точно по инструкции. Кавех кусал и без того распухшие губы и смотрел на сосредоточенное лицо Странника. Член снова поднялся, но Кавех пытался это игнорировать и убеждал себя, что делает это не для себя и не стонет, когда Странник удачно сгибает пальцы. Когда он уже подумал, что сейчас снова кончит, Странник остановился и отнял от него руки. Кавех прерывисто вздохнул. Странник наконец-то потянулся к шортам и стянул их с бёдер. Кавех завороженно смотрел, как его член натягивает ткань боди и как просвечивает сквозь влажное пятно головка. Кавех ожидал, что тот разденется, и он, наконец-то, не будет один голый на этой кровати, но тот просто сдвинул ткань с паха вбок. Кавех съехал спиной по подушке и сглотнул. Он склонился над ним, и Кавех попытался его поцеловать, но тот увернулся и одной рукой задрал ему ногу повыше, а второй подтянул его ближе к себе. Кавеха вело от того, как легко он управлялся с его весом. В отместку он обхватил Странника за талию и залез ладонями под ткань боди. Кожа у него была на удивление холодная — тем приятнее было вжимать в неё пальцы. Странник только едва заметно дёрнул бровью. Член скользнул между ягодицами, и он приставил его к анусу. Кавех потянул Странника на себя, и он послушался и медленно двинулся вперёд. Член вошёл, растягивая стенки. Кавех выдохнул и зажмурился. Чужие бёдра вжались в его, и он открыл глаза. Странник избежал его взгляда и вжался лицом в изгиб его шеи. Замер, ожидая, пока Кавех не придет в себя. Он обхватил его спину руками и качнул тазом, и тогда Странник плавно подался назад, пока член почти не выскользнул из него, и толкнулся. Кавех застонал. Странник выбрал неспешный темп, и он чувствовал каждое его движение внутри. Его собственный член был зажат между телами и тёрся о ткань почти на грани с неприятным. Кавех выстанывал короткие «ах» на каждый толчок и цеплялся пальцами за спину Странника. Идеально выверенные, почти механические движения сводили его с ума, и он елозил по кровати, насколько позволяла поза и рука Странника, державшая его под коленом. Кавех выгнул спину и закинул ноги на поясницу Странника. Член Странника вжался в простату, а его — в живот, и Кавех вздрогнул, впился пальцами в чужую спину и кончил. Сперма запачкала одежду Странника, стекла по изгибам живота, собралась вокруг пупка, стекла ниже, оставляя белёсые следы. Между вдохами Кавех почувствовал, как Странник выскользнул из него. Только не снова. — Нет… нет… ты… — Я уже говорил: обойдусь, — снова начал Странник, брезгливо стирая сперму с ткани на животе. Кавех ощущал себя таким жалким. — Нет! — он нахмурил брови и схватил Странника за запястье, пытаясь придумать хоть какой-то аргумент, помимо того, что если он не трахнет его как следует, то Кавех будет чувствовать себя ничтожным до конца своих дней. Странник отбился от него, но Кавех цеплялся снова, царапал ему плечи, тянул на себя, хватал за бёдра. Странник отмахивался всё более резко, но Кавех не отставал. Наконец, он то ли раздражённо, то ли восхищённо прошептал: «Не могу понять, что происходит у тебя в голове», — и перевернул Кавеха на живот, заломив руку так, что у него навернулись слёзы. Он взял его резче, чем раньше — Кавех невольно отпрянул, но Странник поднял его и поставил на колени, а потом притянул спиной к себе и усадил на свои бёдра. Ноги Кавеха совсем не слушались, и он осел вниз. Лодыжки разъехались вокруг голеней Странника, и суставы заныли от напряжения, что-то неприятно хрустнуло. Для Кавеха после оргазма это было слишком. В плече что-то тянуло и болело, и он молился, лишь бы это был не вывих. Он не сможет работать. Слишком. В груди начала нарастать паника. Слишком. Член вошёл в него глубже и проехался по простате. Смазки уже не хватало. Слишком. Слишком. Странник толкнулся и взял темп быстрее, чем раньше. Кавех всхлипывал на каждое его движение и то и дело вытирал слёзы неповреждённой рукой, пока Странник поднимал и опускал его как куклу, жадно впиваясь пальцами в живот и поясницу. И ещё, и ещё. Внутри всё горело, саднило. Кавех даже не понял, что стонал, пока Странник не зажал ему рот. Кавех только мычал и слушал его едва слышные выдохи вперемешку со стуком крови в висках. Мысли иссякли, остались только трение, жар, шлепки кожи о кожу, расползающаяся по всему телу боль. В глазах рябило. Странник ускорился, потом замер. Скинул его с себя, уронил лицом в кровать. Вошёл снова. Кавех захныкал в простыню, сжался. Странник издал какой-то рокочущий, нечеловеческий звук, и он почувствовал себя счастливым. Темп стал менее ровным. «По крайней мере, я смог доставить ему удовольствие», — билось в голове между толчками. Странник схватил его за волосы и заставил выгнуться. Кавех подрагивающими руками упёрся в кровать и запрокинул голову. Странник схватил его за шею и мазнул по ней губами. Он почти не вытаскивал из него член, втёрся бёдрами в его ягодицы. Снова легко коснулся губами его кожи, прямо под затылком. У Кавеха кружилась голова, непонятно было, зашло ли насовсем солнце или у него темнело в глазах. Странник обхватил кожу губами, провёл языком. Попытался войти в него ещё глубже, вжался почти до самых костей. Натянул волосы так, что у Кавеха закружилась голова, обхватил другой рукой его за грудь, прогнул его в пояснице до боли. Толкнулся в последний раз. И со стоном сжал зубы поверх старого укуса. Кавех заорал. Странник отпустил его, и он свалился в ворох из отсыревших подушек и покрывал. В ушах звенело. Кавех повернул голову на бок. Сквозь мокрые ресницы он видел только размытый силуэт. Ему казалось, что он был совсем неподвижен, словно статуя. Что он не моргал. Что он дышал слишком редко. Что его кожа в потёмках была слишком бледная. Что он был божеством, которое потакало Кавеху слишком долго и теперь, прогневанное, забрало свою плату. Разум затих. Странник сдвинулся с места, и Кавех уснул. Сегодня ему ничего не снилось.***
Кавех открыл глаза. Потолок был чужой, но уже знакомый. Он попытался пошевелиться, но тело стало будто ватным, а сверху давило что-то тяжёлое. Кавех скосил глаза и увидел на себе синюю макушку. Короткие пряди разметались по его груди и вздымались с каждым вздохом. Странник не двигался и как будто слушал стук его сердца. Затихший под лучами солнца, подсвечивающими его волосы, он казался каким-то странно хрупким и ранимым. Кавех потянул к нему руку, и тот тут же вскочил. — Ты проснулся, — констатировал он, разрушив нежный мираж. Такой же Странник, как и вчера днём: язвительный и неучтивый. Кавех ничего не ответил, поморщился и с усилием сел. Тело сразу дало знать о всём пережитом и заболело везде и сразу. Кавех потёр виски. Сейчас стоило бы вскочить и отметелить Странника. Или хотя бы осыпать его возмущениями, но почему-то совершенно этого не хотелось. Он сжал и разжал ладонь — хотя плечо и ныло, но рука была в порядке. На бёдрах, боках и запястьях цвели синяки, и Кавех был уверен, что это ещё их малая часть. Саднила шея, и архонты знают где тоже саднило. Но в голове была потрясающая пустота. Было хорошо. Так, как было, когда он студентом Академии отходил от буйных гулянок. Дерьмово — но хорошо. Кавех только надеялся, что в укус не нанесло какой-нибудь жуткой заразы. — Можешь доесть вчерашние остатки, — вместо доброго утра сообщил ему Странник. Кавех понял, что вчера потерял, пожалуй, бочку воды из организма и дико оголодал. — Ага, — машинально ответил он голосом, как оказалось, осипшим до неузнаваемости. Кавех вдруг обнаружил, что Странник одет как с иголочки, а он сидит в чём мать родила, весь в засохших корочках и, пожалуй, вонючий. Он закутался в простыню, стараясь не обращать внимание на пятна, и направился к столу. — А ты? — опомнившись и уже набив рот подсохшими холодными булочками, спросил Кавех у Странника. — Уже ел, — уклончиво ответил тот и продолжил молчать. Кавех наелся досыта и, подумав, хлебнул вчерашний чай из чашки Странника, тут же сморщившись и запив. Горько. Какой же он странный. Кавех совсем его не понимал. Потом Кавех пошёл умываться и всласть насмотрелся на своё зарёванное и опухшее отражение. Жуть какая. Странник был всё так же немногословен, только раздавал указания. И пристально смотрел. Кавех надеялся, что ему стало стыдно, но когда он кое-как привёл себя в порядок и вышел, то Странник подошёл к нему со спины и стянул с него простыню. — Грязная, — прокомментировал он, но не убрал руку и провёл сначала по шее, по краям следов от укусов, потом по плечам и спине, едва огладил бёдра. Кавех покраснел и развернулся. На лице Странника было до боли самодовольное выражение: явно любовался своей работой. — А то у меня есть выбор! От рубашки ты мне оставил только ошмётки! А мне ещё домой добираться, — Кавех возмущённо отпрянул и плюхнулся на диван, скрестив руки. По позвоночнику всё равно пробежали мурашки. «От холода», — заключил Кавех. Странник, всё так же полуулыбаясь, сел на диван прямо напротив него и кивнул на стопку одежды слева от него. Его аккуратно сложенные штаны, перчатки, глаз бога, обувь у изножья… и верхняя рубашка, идентичная той, что была сейчас на Страннике. Кавех глянул на него и замялся. — Что? Одевайся, — издевательски отчеканил Странник и скопировал его позу. Кавех насупился, и, глядя ему прямо в глаза, принялся одеваться. Тот оценивающе сощурился и хмыкнул: полы рубашки, заткнутые за пояс, всё равно то и дело распахивались и оголяли грудь, и без высокого воротника накидка совсем не закрывала шею. Кавех надеялся, что за волосами не будет видно укуса: в зеркале тот выглядел совсем уж страшно. — Что теперь? — побеждённо пробубнил он и старательно пригладил ткань на груди. — Тебе ещё что-то от меня нужно? — Пока нет. Я уже говорил: мне нужно, чтобы ты достигал оглушительных успехов на своём поприще и не скоропостижно скончался. Это всё. Обращусь, когда ты мне снова понадобишься. Если, конечно, ты не хочешь сейчас повторить… — Не хочу! — зардевшись, выпалил Кавех. — И у меня ещё есть дела! — он решил, что если ещё хоть пять минут проведёт с ним наедине, то сгорит от стыда. От того, как ему сейчас было хорошо. И почему ему было хорошо. Странник развёл руками и встал с дивана. Кавех последовал за ним и направился к выходу. — Тогда до встречи, о великий архитектор, — Кавеху показалось, что, хотя он всё ещё над ним издевался, голос его звучал гораздо мягче. — Ах да, — он перехватил у него дверную ручку и загородил проход. — Полагаю, наша договорённость остаётся в тайне? — Кавех решил выбросить из головы всё хорошее, что он только что надумал о Страннике. Он быстро кивнул, а потом округлил глаза: — Я всё случившееся рассказал махаматре, — обречённо выдавил он. Страннику конец. И ему конец. Сайно его разберёт на косточки и разложит по мешкам с вещдоками. Странник удивлённо на него взглянул, а потом засмеялся, пока Кавех всё сильнее ужасался: — Ну и жалкий же у тебя был вид! Не беспокойся, исчезать я умею, — и пусть он и смотрел на него снизу вверх, но у Кавеха всё равно подогнулись коленки. — Ты… — пролепетал он, и забыл, что хотел сказать, и потянул к нему руку, не зная, что собирается сделать: то ли, наконец, протиснуться к двери, то ли влепить пощечину. Странник отшлёпнул его кисть, но потом сам её перехватил, обхватил ладонь, провёл по мозолям, о чём-то задумавшись. Кавех потянул её к себе и бездумно переплёл свои пальцы с его, а потом посмотрел на недоумевающее, всерьёз озадаченное лицо Странника и ощутил себя полным идиотом. Щёки горели. Пока тот не опомнился, Кавех поспешно наклонился и неуклюже поцеловал его в уголок губ. Странник ещё более ошарашенно отскочил от него и, кажется, впервые не знал, что сказать. Кавех открыл дверь. — Идиот, — смятённо выпалил Странник. Кавех рассмеялся и сбежал, пока не превратился в кучку пепла.***
Ему крупно повезло, и на окольных путях, которыми он добирался, ему встретилось не так много людей, иначе кто-нибудь точно бы решил, что он спятил. Чем ближе он был к дому, тем более абсурдным ему казалось произошедшее. За этим всем он забыл, из-за чего вообще он начал переживать изначально. Но возвращение в обычное русло означало возвращение обычных проблем и возвращение клятых отчётов. Кавех нахмурился, пытаясь упорядочить в голове список. Как ни странно, получалось лучше, чем обычно. Жизнь возвращалась в свою кривоватую, но проторенную колею. За размышлениями он неожиданно быстро оказался на месте. Выудил из кармана ключи и, неслышно проговаривая текст статьи, которую он должен был сдать в колонку местной газеты через неделю, открыл дверь, чтобы нос к носу столкнуться хозяином дома: — Где ты был? — голос аль-Хайтама не звучал осуждающе, но у Кавеха, кажется, за последние часы развилась аллергия на эту манеру начинать разговор с — в этот раз буквально — порога. Хайтам бегло осмотрел его. Он больше ничего не сказал, но Кавех знал, что он заметил. Выбитые пряди, трещины на губах, чуть съехавшую накидку. Он всегда замечал. Чужой запах, чужую рубашку. — А тебе какое дело? — язвительно буркнул в ответ Кавех. Привычно, не задумываясь. Хайтаму нельзя знать. Хайтам промолчал. — Дай пройти! — он попытался протиснуться между ним и дверным косяком. Даром что Хайтам был сложен как кирпичная стена. Он отошёл и пропустил его внутрь. Кавех заметил, что полы рубашки снова разъехались и поспешно одёрнул их. Во взгляде Хайтама что-то изменилось. Синяки на коже. Укус на шее. — Действительно, никакого, — на этом он развернулся и ушёл в комнату. — Ну и иди! — раздражённо прикрикнул Кавех вслед закрывающейся двери и тоже направился к себе. Он мельком вспомнил, что должен был извиниться перед аль-Хайтамом, но тут же отмёл эту мысль — были дела поважнее, и он с удовольствием за них взялся.