Избегая правды

— Я не соглашалась, Аканэ-кун. Аой смотрит пронзительно, словно с презрением, но в глубоких синих глазах плещется обида. — Ты просто хочешь пользоваться мной, как пожелаешь, да? Тебе нет дела до моих чувств. После всего, что я рассказала тебе, так ты решил поступить? Аканэ переворачивается на спину и тяжело вздыхает. — Мне это не нужно, Аканэ-кун. Я… Аой расплывается сиреневым пятном, мутнеет, только глаза её также сверлят Аканэ, он это чувствует, даже не глядя. — Я лучше останусь с Минамото-семпаем. Минамото вновь появляется внезапно, занимает собой всё пространство, словно поглощая Аой. Становится душно и тесно. — Мм… — звук голоса Аой теплом отдаётся по внутренностям, тело содрогается. — Нет… не надо… — шепчет Аканэ, комкает пальцами одеяло, вздрагивает и просыпается. Испарина выступает на его лбу, горячая капля ускользает вниз по лопаткам. Ему снова снится этот кошмар, теперь не явный, но это всё ещё кошмар, и он не теряет красочности, хотя прошло уже почти две недели. Тот факт, что с каждым разом его ощущения становятся всё более порочными, подталкивает тошнотный ком к горлу Аканэ. Это словно бесконечная пытка, начало которой, видимо положил он сам. Он не смотрел на ситуацию иначе, он считал, что сделал всё так, как и было надо, и тут задаваться вопросами попросту не из-за чего, но то, что с ним происходит, упрямо толкает его к размышлениям. Аой не ответила ему, и ей не надо было отвечать, она просто застеснялась в привычном стиле, но Аканэ точно знал, что она чувствует. Он не мог не знать, он знает её с самых малых лет, знает о ней все, он не мог ошибиться… Аой не ответила «нет», но она не ответила «да». Аканэ встаёт с кровати, чтобы попить воды. Мерзкая нечисть не может ничего смыслить в их с Аочан отношениях. Он грубо давит скользкую мысль о том, что ложиться спать снова попросту страшно. Тот факт, что президент единственный, к кому можно обратиться с подобной просьбой, тоже вымораживает. Возможно, стоит поехать в другую префектуру к тому специалисту, что Аканэ нашёл в интернете, но зато здесь есть возможность решить проблему взаимоотношений их троих. И он не будет пасовать, как младшеклассник. Он уже согласен на что угодно, лишь бы это прекратилось. — Нет ли на тебе проклятья? — удивлённо переспрашивает Теру, его взгляд уже скользит по Аканэ, выискивая что-то, и почему-то хочется стыдливо прикрыться. — Тебя что-то беспокоит? Аканэ открывает рот, но осекается. Не может же он так запросто вывалить, что он видел, околдованный нечистым духом, и что продолжает являться ему во снах? С другой стороны, Теру будет недоволен и не сможет ему помочь. Он сжимает ладонь, разжимает, чешет затылок. Теру терпеливо ждёт. — Я… Недавно попался одной нечисти и с тех пор меня мучают кошмары. Есть какой-то способ это прекратить? Теру задумчиво трет подбородок, кисточка его четок колыхается туда-сюда. Аканэ следит за ней, недостаток сна отнимает концентрацию, он ведёт себя как бестолковый кот. — Не хочу тебя расстраивать, но бывает и такое, когда скверна действительно остаётся на человеке и требуется ритуал очищения. Но возможно всё проще, если это всего лишь нервное потрясение из-за пережитого. Ты как считаешь, что с тобой? Не давая ответить, Теру поднимается и больно тыкает Аканэ в лоб, хватает его за плечи и вертит из стороны в сторону. Аканэ ощущает его ладони на себе, воображение наслаивает образы из снов и его слегка передёргивает. Совсем легонько, но недостаточно, чтобы не заметить. — Почему ты так на меня смотришь? — Теру разжимает хватку и отпускает Аканэ. Его бледные зрачки будто бы укоряюще смотрят на Аканэ. Он чувствует себя глупым нагрешившим ребёнком. Хочется просто вывалить всё как есть. Зачем-то же он сюда пришёл. — Ты… Мне снишься ты и Аой. И это просто ужасно. Видно, что Теру немало удивлён. Не только неожиданным откровением, но и тем, что Аканэ прямо сказал об этом. Видимо, дело и правда нешуточное. Был момент, когда Теру жаловался ему на жизнь, но чтобы Аканэ? Действительно редкость, чтобы такого упертого человека, как он, что-то заставило говорить. Подобная неизвестность даже пугает, и Теру молчит, не желая ненароком спугнуть Аканэ. Хотелось бы знать, почему в этом замешан он сам. — Аочан… Говорит, что ненавидит меня. Что я плохо поступил с ней тогда, на берегу. Потом меня мучает разная дрянь и это просто невыносимо. — Аканэ вновь стискивает кулаки, слова даются ему непросто, он измотан бессонными душными ночами. — Это всё морок, и не на самом деле, но невыносимо. Ох, вот оно, думает Теру. Нечто извне пробило брешь в самоуверенности Аоя, которую неспособны были задеть даже слезы Аканэ-сан. Похоже ему и правда приходится тяжко, раз он признается в таком, в том что он может быть неправ насчёт Аканэ-сан и это наверняка потребовало всех его моральных усилий. Он стоит здесь, опустив голову, как побитая собака и не знает, что ему делать дальше. Теру даже становится его жалко. — Я не заметил на тебе следов воздействия. — Теру отводит взгляд, — Следовательно, это нервное. Это не проклятье… Ты мучаешь себя сам. — Тц!.. — восклицает Аканэ в бессилии. Значит вот так всё и обстоит. Стоило ли раскрываться перед президентом, если помощь экзорциста не требуется? Ах, если бы он владел силой изменять именно прошлое, и мог отмотать этот разговор… Никогда ещё он не чувствовал себя таким беспомощным и уязвимым. Это не то, что он когда-либо хотел говорить, но его буквально заставили это сделать. Получается, его собственное подсознание заставило его? Видимо, к этому всё и шло, и не остаётся ничего иного, как смириться, ведь невозможно избегать проблему вечно. Загвоздка в том, что он не видел в этом никакой проблемы до сегодняшнего дня. — Что ж, ясно. Спасибо за помощь. Я всё понял. — он поворачивается, собираясь уйти, но цепкие пальцы Теру вновь хватают его за плечо. — Подожди, что именно ты понял? Ну только не это. — Всё, что мне нужно. Отпусти меня. — Нет, погоди-ка. Скажи мне, что именно. Раз уж мы заговорили об этом, то я не хочу, чтобы ты вынес неправильные выводы. Иной возможности вновь подвести к этой теме больше и не предоставится, считает Теру. Аканэ сдерживает желание применить силу, выдыхает и собирается с мыслями. Это же президент, он доверяет ему и вести себя грубо сейчас будет очень нехорошо. — Проблема во мне и моих переживаниях за Ао. Возможно я… Сделал что-то, что обидело её. И… — И тебя мучает совесть? — Теру приподнимает брови. — В кои-то веки? — Что ты… — вспыхивает Аканэ, но Теру делает движение запястьем, обхваченном четками, намекая, что разговор продолжится, хочет он того или нет. — Всё это время ты упивался своей одержимостью, и когда тебе говорили, что стоит немного притормозить, ты лишь отмахивался. Дошло до того, что ты насильно полез к Аканэ-сан, хотя она пыталась сказать тебе то, что чувствует, но ты и это истолковал в свою пользу, и теперь, когда она просто боится снова разозлить тебя и ни за что не скажет тебе об этом… Мне не остаётся ничего иного, как сделать это самому. — Теру говорит твёрдо и неумолимо, и в его голосе звучит умело скрываемое негодование. — Что… Что ты такое говоришь?! Это она тебе сказала? Ты говорил с ней об этом? Отвечай!!! — Аканэ снова дёргается, но Теру крепко его держит. Как же быстро разговор перешёл в столь опасное, неконтролируемое положение. Почему Минамото смотрит так, будто давно это знает?.. — Нет, она не… Неважно. Знаешь, я в состоянии понять это сам. Я был тут всё это время, Аой. Ты честный и старательный парень, но когда касается Аканэ-сан… Я не могу закрыть на это глаза. Точнее, не в этот раз. Раз уж ты сам заговорил об этом. От Минамото исходит тяжёлая аура, какая бывает, когда он сильно разозлится. Он переживает за Аой, и с одной стороны, это даже хорошо, думается Аканэ. Президент все-таки заботливый человек. Но черт возьми!.. Неужели Аой и правда боится его, настолько, что не может признаться в своих переживаниях? Неужели всё то, на что он, как считал, имеет полное право, поведение обычного преследователя Аочан? Как бы он хотел сказать, что это всё просто чушь, но после всего, что произошло, это действительно единственное объяснение. Аканэ сглатывает комок в горле. Он ужасен, он просто хуже всех. Он так много кричал о любви к Аой Аканэ, но когда дело дошло этого, он не заметил буквально ничего. Он испортил всё собственными руками. Теперь у него не останется ни шанса. Всегда прямолинейный, не терпящий фальши и рубящий с плеча Аканэ делает последнюю призрачную попытку сохранить свой старый мир: — Этого не может быть. — протягивает он со смешком, глядя на Теру как на ребёнка, сказавшего глупость, — Этого не может… — он прерывается и прячет лицо в ладони. Теру молча отпускает его плечи. Это и правда удивительно, как Аканэ из всех людей наконец прозрел насчёт себя. Это странно, что Теру был замешан в его кошмарах. Это большое облегчение для Аканэ-сан, в конце концов. Лучше поздно, чем никогда, верно? Аканэ недвижимо стоит, вцепившись рукой в голову и Теру украдкой вздыхает. Это совсем не тот момент, который можно замять очередной шуткой, как он обычно поступает и он ни за что этого не сделает. Вообще-то, он не знает, что стоило бы сделать, хотя ему бы очень хотелось. Всё, что он может, это разделить это тягостное молчание вместе с ним. Позже вечером, Аой увидит сообщение, состоящее всего из двух слов, и уязвимо-радостно всхлипнет. Аканэ-кун наконец-то сказал ей «прости меня».