Изумленный

— Аргх! — склонив голову, возмущённо воскликнул Куникида. — Ты не понимаешь, у нас всё сложно! Он находился в просторной комнате с зашторенными окнами, так что и лучик света не проходил. Кругом обставлены компьютеры, техника с планшетами и ноутбуками. На полу непонятной кучей словно извивались бесконечные провода, каким-то чудом ещё не взорвавшиеся или не отключившиеся от стольких заряженных устройств. Куникида обречённо выдохнул, но через мгновение собравшись с духом, наклонился к футону постели рядом. Укутавшись, на него глядел от чего-то безумно довольный Катай. — Таяма, ты не понимаешь! Он же мой напарник… а, а как же мои идеалы?! — придя к нему сегодня утром, полностью в сметении, он ожидал от бывшего напарника дельный совет по типу «Твои идеалы ценнее, и спустя время ты разлюбишь его». Но совсем не то, чтобы он сказал ровно наоборот! — Куникида, мне главное — твоё счастье. И если этот твой напарник, Дазай, делает тебя таким, почему бы не попробовать? — Что..? Он получил ещё больше вопросов и замешательства, нежели ответов. В последнее время он начал замечать, что Дазай хоть и остается таким же болваном и паяцем, Куникида начал смотреть на него иначе. Намного иначе. Конечно, это не отменяет их постоянных придирок, но Дазай словно стал до неузнаваемости другим, при том оставаясь тем же. Тц, Куникида даже не знал, как это объяснить, но у него возникает впечатление, что он не знает своего напарника. Собственного напарника! — Так! Если что-то пойдёт не так, это будет на твоей совести, — буркнул из вредности Куникида по «если тебе так легче» от Катая. На деле он так не считал, ведь всё, что он делает, он делает только по своему желанию, и ответственность только на нём. Но Катай прав. С него, Куникиды, ничего не убудет, если он просто попробует. Не так ли? И вот, сейчас он волочил за руку Дазая, что едва поспевал за ним, пребывая в недоумении. — Неужто встал не с той ноги, Куникида-кун? Ай-яй, а как же пункт вставать только с правой? — фыркнув, спросил Дазай, растянув улыбку до ушей. Ему нравилось то, как невооруженным глазом можно увидеть смущение и гнев Куникиды, который с ледяным лицом старался уединиться от чужих глаз. От этого тянуло лыбиться и смущать ещё больше. — К чёрту пункты и правила, — Куникида встал, оперевшись на стену Агентства, наконец отпустив Дазая. — Пока что, — поспешно добавил он под конец. Дазай глупо моргнул глазами, периферией зрения заметив Йосано, Рампо и Ацуши, что выглядывали с окна. Ацуши особенно заинтересованно смотрел, жадно наблюдая сверху. — Они не подерутся? — взволнованно пробормотал Ацуши у Рампо. Идея, чтобы два из его наставников устроили драку, ему не нравилась от слова совсем, и он сейчас был готов спрыгнуть с окна, готовый разнять. Как никак устрашающее лицо Куникиды-сана навевало только страх. — С точностью да наоборот, — гаденько ухмыльнувшись, сказал Рампо, с хиртым прищуром смотря на парочку снизу. Йосано послала ему непонимающий взгляд, на что Рампо кивнул вниз. — Что это я слышу? Куникида-кун идёт против своих пр—... — Помолчи на секунду, — убрав с лица руки, раздражённо взмолился упомянутый. Он успел сотни раз пожалеть столь внезапному порыву признания, но сейчас выхода уже нет, кроме одного. Он никак не мог собраться с мыслями, он ощущал, как пылает изнутри, и мысль провалиться сквозь землю уже не казалась абсурдной. — Дазай, нравлюсь ли я тебе? — в лоб спросил блондин, отрезая себе все пути отступления. Либо сейчас, либо никогда. Дазай рядом медленно перевёл на него взгляд, встречаясь карими глазами цвета шоколада. Меньше минуты он стоял с таким лицом, словно Куникида сказал ему, что Земля плоская, и на деле её держит большая черепаха. Но затем он вспыхнул. Как спичка, его лицо окрасилось смущённо-красным, аж до кончиков ушей, и Куникида наблюдал бы за этим вечность, не уставая. — Что-что, Куникида-кун? — он отвернулся, потянув руку к бинтам на запястьях другой, отведя взгляд. На щеках красовался румянец, и, честно, Дазай не ожидал такого поворота событий, тем более от Куникиды. Куникида фыркнул, чувствуя, как изнутри наполняется чувство воодушевления. Мягко взяв руки Дазая, пока он не начал их туго натягивать, Доппо снова переключил внимание шатена только на себя. — Дазай, ты... ой, то есть, я — замялся он, не зная, как произнести свою мысль. Говорить это вслух оказалось труднее, особенно человеку, которому хочешь раскрыть свои чувства. — Ты мне нравишься. Мы можем попробовать? Дазай после того, как его взяли в руки, будто очнулся. После слов блондина он широко улыбнулся, но Куникида успел запечатлеть необычную картину. Как в янтарных радужках промелькнуло изумление, граничащее с восторгом и трепетом. — Почему бы и нет, Куникида-кун, — ухмыльнувшись, Дазай притянул ближе к себе парня за красную ленту и нежно прикоснулся в беглом поцелуе к чужим губам. Куникида тает.