По дороге в Рай, спотыкаясь

Паккун, несмотря на свою собачью сущность, повсеместно был признан личностью, обладающей даже большей сознательностью, чем своей непосредственный хозяин и призыватель, а это о многом говорило. Так что, ищя совета у конкретно этой собаки, Райдо не чувствовал, что пробивал дно социального статуса. Во-первых, сам Хатаке весьма сознательный, мудрый и опытный шиноби, что означало, что любая личность, обладающая лучшими этими качествами была отличным советчиком в почти любых вопросах. Во-вторых, спрашивал он не только Паккуна, припахав к полувоенному совету Гекко, у которого был выходной и который обладал специфической славой жилетки для слёз. Конфиденциальность своих «клиентов» он, конечно, хранит как зеницу ока, но Райдо надеялся на скидку на правах друга. — Да что ты ходишь вокруг, как слепой щенок! — раздражённо воскликнул обычно весьма спокойный и даже меланхоличный пёс. — Взял, подошёл и сказал. Словами через рот. Вы, люди, вечно всё усложняете! Райдо, в принципе, был склонен с этим согласиться. — Да не могу я так! — он взлохматил себе волосы. — Это же Генма! Он меня, конечно, любит, но он мне бошку оторвёт за какие-либо поползновения! — Объект для страсти ты выбрал, конечно, — Хаяте прокашливается. — Специфический. — Я тебя как друга прошу помочь! А вас, Паккун-сан, как хранителя мудрости! Мудрая собака фыркнула, почесала ухо задней лапой. Было понятно, что в мудрой собачей голове происходят процессы, недоступные многим ниндзя — умственные. — А миссии общие? Райдо погрустнел. Общие миссии были отдельной больной темой: когда Генма был в поле, железные цепи штаба держали Райдо за лодыжки, когда Райдо отпускали в свободный полёт, его любовь охранял в замке дракон. — Да ты поэт, — хмыкнул Паккун. Хаяте задумчиво потёр подбородок. Прокашлялся. Уточнил: — Дракон — это Умино? Райдо вздрогнул. — Дракон — это Умино, — заключил Хаяте. Умино был страшным стихийным бедствием, принявшим человеческий облик и иногда притворяющийся милосердным. И кто был сумасшедшим в этой деревне, так это Хатаке, решивший, что влюбиться в божество отомщения и строгой должностной инструкции — отличная идея. С одной стороны, Умино, знавший, вероятно, всех шиноби Конохи и (как удачно) обладающий правом распределять миссии джонинам, был отличными связями. Джонины, несомненно, старались умаслить своего личного бога, чтобы не оказаться в стране Болот на пару месяцев, из-за чего личная принцесса охранялась почище золотого запаса и не только силами одного Хатаке. С другой стороны, характер у Умино был не сахар, способности неудобные, техник он знал много, а особо виноватого мог легко запереть в барьере. Таким образом, Райдо предполагал, что один Умино вполне успешно охраняет золотой запас Конохи, а в свободные от работы дни — желанных Токубецу-джонинов. Одного. С сенбонами. — Подкупи Умино, — предложил Хаяте. Прокашлялся. Добавил: — Через Паккун-сана. — Э? — воскликнула очень умная собака. — Не-не-не, вы меня в своих человеческих играх не используйте! — Это не игры! — воскликнул Райдо, стараясь надавить на жалость. — Это трагедия! А так у меня хотя бы общая с ним миссия будет, даже если я потом умру от его руки! — Так себе смерть, если честно, — выдохнул Паккун. — Поддерживаю, — сказал Хаяте. Прокашлялся. Добавил: — Ты взятку предлагай, а не ной. Давай-давай, дорога в Рай сама себя не проложит! И Райдо предложил. Паккун хмыкнул, довольный почти с первого предложения. — Что любовь с людьми делает...— протянул холостой и довольный Хаяте. — Любовь — она такая, — глубокомысленно заключил Паккун. Хаяте прокашлялся. Добавил: — С сенбонами.

***

— Ухажёр у тебя, конечно, — протянул Ирука. Барьер не пропускал звук наружу, но им внутри всё было прекрасно слышно. Генма хмыкнул. Райдо его, конечно, тоже интересовал, но то, что он выкинул ради совместной миссии — ни в какие ворота. С другой стороны, Паккун-сан — несомненный источник мудрости. — Кривая у него какая-то дорога в Рай, Генма. — Нормальная дорога, — хмыкнул Генма. — Просто он идёт и спотыкается.