АНГелИНА

      Ангелина на кухонке своей «колдует», полотенцем цветастым себе помогая чайник свистящий с плиты снять, ведь электрический в негодность не вовремя совсем пришëл, когда Лина с ангиной после их похождений под дождëм загородных слегла.       Колдовка же сама, грозе надвигающейся будто «вызов бросая», под каплями тяжëлыми кружилась до того легко, свободно, что голос обеспокоенный Лины, между грома раскатами звучащий, не слышала почти.       И по иронии судьбы с температурой, до тридцати девяти с половиной градусов доходящей, обессиленно и беспомощно именно Джебисашвили валялась, по этой самой причине уже третьи сутки до Москвы добраться не в силах пребывающая.       — Держи, — Ангелина градусник ртутный «сбитый» в руки ослабшие даëт, Лина под мышку прибор суëт. — Пять минут подержишь — дашь мне.       Сама же Изосимова насморком лëгким и кашлем отделалась. Витамин C шипучий, Линой когда-то весной в еë квартиру притащенный — «Ты вот эту вот таблетку в воду кидаешь, она шипит, а потом ты это месиво пьëшь. Андерстенд?» — в водичке кипячёной тëплой растворяет, капли в нос горькие капает, таблетки от кашля травяные знаменитые разводит и леденцы шалфея рассасывает.       — Давай сюда, — термометр от Лины принимает, губы чуть сжимает, в один бок оба уголка перетягивая. — Тридцать восемь и два...       Что-то неразборчиво сиплое, на «Блять» похожее, изо рта Джебисашвили раздаëтся.       — Ну и что ты на меня так порицающе смотришь? Ещë парочку дней, и бегать пуще прежнего будешь, — в ответ на взгляд укоризненный кидает. — Пуще того даже, как ты в субботу мчалась, — посмеивается тихо.       Отвечают же ей знаком непристойным, палец средний выставляя. Изосимова цокает, язык высовывая по-ребячески.       — Я за тобой ухаживаю тут, значит... а ты мне вот так? — пальцем указательным правой прокручивая в воздухе чуть, на жест еë тыкает.       Джебисашвили на второй руке ту же конструкцию выстраивает, пока Ангелина над лекарствами, на столе письменном, в спальню специально притащенном, с лекарствами возится.       — В смирительную рубашку тебя укутать, что ль... — блистерами шелестя, говорит. — Буйная уж слишком.       «Пф-ф-ф» еле слышное раздаëтся.       — Ангина — не шутки же, — на кровать сбоку садится, горстку таблеток и стакан воды Лине подавая. — Сама же понимаешь...       — Да ты в тыщу раз любой ангины хуже!