Рыжие лучи

Солнечные лучи били в глаза, говоря о наступившем новом дне. По коже пробежали мурашки от приятной прохлады в комнате. Постель была свежей и мягкой. Утро начиналось более чем приятно, наконец-то хотелось улыбнуться и сказать: «Жизнь не так уж и плоха». Правда, всё это было лишь до того момента, пока Пьер не услышал у себя под боком кого-то другого. Открыв веки, перед глазами предстала спящая девушка с рыжими кудрявыми волосами и милой мордочкой. В голову сразу врезались воспоминания сегодняшней бурной ночи. Из парня тут же выдался смешок, уголки губ приподнялись. Без каких-либо раздумий, ладонь медленно потянулась к лицу спящей, еле касаясь, погладила щёку. До чего же нежная кожа, словно лепесток розы, больше ни с чем мужчина не мог её сравнить. Он хотел лежать так ещё целую вечность, смотря на красные щёчки, слегка вздёрнутый носик, закрытые веки и, самое главное, пухлые губки девушки, но, к сожалению, благодать не всегда длится вечно, надо было вставать. Мужчине захотелось украсить и без того это чудесное утро: заказать завтрак в номер, дабы son chaton¹ не стоило понапрасну одевать новое платье, которое француз купил вчера в качестве подарка, а также чтобы они не спускались вниз, в ресторацию, а в комфорте и без посторонних глаз провели трапезу, только он и она. Вот только посмотреть бы на рассвет перед этим. Хотелось как можно больше запомнить о негромком щебетании птиц, нежных лучах, не пекущем солнце, лёгком ветерке, что разносил прохладу по всему Парижу и его номер, о приятном запахе испекающегося хлеба. Сенуа встал с кровати, одел на голые бёдра нежно-голубое покрывало и подошёл к окну. Шторы открыты, окно теперь тоже, и как на ладони, столица Любви была видна перед ним. Он прекрасен, что сам Пьер, что его город, особенно сейчас, когда приближается окончание османизации², пускай француз был не доволен ей, но лишь до момента, пока Даша не сказала о том, что так он стал ещё лучше. Может, она действительно права, это преобразование пошло ему на пользу, особенно если подметить тот факт, что мужчине стало легче двигаться, спина теперь не так сильно болит, а две, полу заметных морщины вообще исчезли с лица. Мысли о своём преображении совсем выбили француза из счёта времени. Опомнившись, он уже хотел было развернуться, как к раскрашенной в красные царапины спине прижалось голое тёплое тело, обняв торс. На лице вновь появилась нежная улыбка, Пьер взглянул вниз на тонкие ручки, держащие белое одеяло. — Mon âme³ уже проснулась? — тихо спросил Сенуа, боясь нарушить утреннюю идиллию. — Ні. — Вам снилось что-нибудь, Госпожа моя? — Ти. Сонный голос отвечал односложно. Мозг ещё не хотел просыпаться, от чего голова Днепровской легла на спину возлюбленного. Они так стояли, может, минут пять или больше, но лишь до того момента, пока Пьер не развернулся лицом к девушке. Их взгляды встретились и начали смотреть только друг на друга. Неожиданно для себя, парень так хорошо встал, что солнечный свет, падающий с улицы, попал на очи его Дашеньки. Казалось, что два нефрита превратились в два подсвеченных изумруда, немного затуманенных пеленой сна. Сенуа стал заворожённым: он не мог никуда отвести взгляд, но если и мог, то не дальше лица девушки. — Дарья, — мужчина взял ручку украинки, не отворачивая своих глаз. — Вы выглядите восхитительно в этом пьянящем утре, — шёпотом сказал Пьер, поцеловав тыльную сторону ладони. Днепровская же наблюдала за всем этим и слегка покраснела. Хотела было оторвать руку от возлюбленного, но не смогла, так как мужчина коснулся губами её указательного пальца, медленно и аккуратно, каждый раз прицениваясь, со всей своей осторожностью целовал каждый сантиметр кожи, постепенно он перешёл на запястье и другие пальчики, но лишь под самый конец он вновь вернулся к указательному и мягко прикусил. Всё это время его взгляд был сконцентрирован уже не на глазах Дашеньки, а её тонкой и хрупкой ладони. Какой же девушка была красной, её стоило видеть, она даже окончательно проснулась, а всё из-за очередной любовной выходки француза, которая окончилась диким смущением украинки, снова... — Вы похудели, неужели это из-за Москвы или очередной моды? — неожиданно для Днепровской он вмиг изменился. Интонация, как и других любых эмоций в вопросе не было. Пьер положил голову на ладонь, и исподлобья, с холодностью посмотрела прямо в душу Дарьи. — Знайте же, если это ваш frère sanglant⁴, я без промедления начну собирать новый поход на Россию. — П-Пьер... Ради бога, молю тебя, перестань!.. — пыталась отвертеться девушка, понимая, какую околёсицу сморозил тот, хотя частично Сенуа был прав, но здесь есть и немалая вина‌ столицы её страны. — Это действительно мода! Честное слово, прошу тебя. Голос её скакал и запинался, тараторил. Волнение накрыло с головой, ибо Сенуа такие слова на ветер не бросал и вполне мог совершить такую глупость, ведь уже сделал как-то в 1812... А вы думали, сожжение целого города ради отмщения за любимого человека только одна княгиня Ольга может? Нет. Пьер тоже не промах, хотя его любимую никто не убивал, если только обижал и обращался, бывало, по-скотски. — Вы же мне не врёте? — Как я могу? Да и тем более тебе... Ты же сам вчера жаловался, что корсет очень туго затянут. Я это делаю, потому что так принято в обществе, да и как никак я третий город в империи, не пристало мне — даме, отставать за модой, — она притихла. — Будем честны — это я также делаю и для тебя, не хочу в твоих глазах быть коровой. Последние слова вызвали у молодого человека возмущение, это чётко и видно было написано на его лбу и особенно в сапфировых глазах. Лицо отпрянуло от руки, с беспокойством посмотрев на девушку. Ладонь прижал к сердцу, сцепив в замочек. — Перестаньте нести чушь и bêtise⁵! — его негодованию не было предела. — Mon âme, Вы выглядите прекрасно в любом виде, и уж тем более для меня. Прошу, нет, умоляю! голубушка, не изнуряйте себя этими глупыми диетами! Мода того не стоит, уверяю Вас, — драматично говорил Пьер. У Даши уже голова кружилась от количества множества добрых и искренних слов, что сказал Пьер за это мгновение. — А Вас я заклинаю перестань доводить меня до жуткого смущения с утра пораньше! Это не прилично! — на эмоциях вырвалось у Даши, перебив и перейдя на формальный тон. Она отвернула голову и закрыла глаза, после шёпотом добавила. — Пускай мне это и нравится... На этот раз француз уже мягко улыбнулся от последних слов. Конечно, беспокойство и ярое возмущение всё ещё в нём горели, но это предложение отпечаталось в сердце мужчины, поняв, что она услышала. В следующие же минуты девушка оторвала ладонь от Пьера, а после и вовсе отвернулась, продолжая поддерживать руками одеяло, в которое завернулась. — Так, всё! Мне надо накинуть хотя бы сорочку с халатом, а то негоже расхаживать голой по комнате. Даша хотела было подойти к чемодану, но мужчина решил поступить так же, как девушка буквально некоторое время назад. Сделал он это как можно мягче, после прижал. Ему не хотелось, чтобы украинка сейчас куда-то от него отходила, даже на шажочек, ибо задумка избранницы не входила в планы Сенуа. — Было бы неплохо, если бы ты ходила по всему номеру, скинув это одеяло~ — вдруг француз не дал и слова сказать на это заявление, как резко развернул к себе девушку и взял на руки, прижав к себе. Днепровская вскрикнула и рефлекторно взялась за шею парня, а ногами обняла торс. Одеяло уже валялось на полу. — Теперь перейдём к более важному. Даш, мне действительно плевать на то, как ты выглядишь, потому что выглядишь ты всегда прекрасно. Афродита, Венера, Фрейя, да даже ваша Лада и рядом не стояли с тобой... Пьер и дальше продолжил свой уже монолог решительным голосом, в то время как у Даши сердце стучало быстро, очень быстро, до такой степени, что, даже не прислушиваясь, можно было его услышать; в животе начался ураган чувств, а в голове полнейшая белиберда. И наконец-таки заметив это, Сенуа растерялся, такое с возлюбленной ни разу не происходило, даже в их первое свидание или поцелуе, да даже секс... А здесь... — Дашенька, с тобой всё хорошо? Девушка продолжала молчать. Было до жути неловко. Взгляд перемещался из стороны в сторону, но не останавливался на Пьере — на главном предмете её воздыхания. Девушка не знала куда себя деть, после слов сказанные французом. В итоге она не нашла решения лучше, чем повести себя, как страус: спрятала голову в плечо Сенуа. Реакцию мужчины стоило видеть, он совсем не ожидал подобных действий от Даши, в глубине души это рассмешило его и возможно, даже привело к осознанию, что с девушкой случилось. Положив Днепровскую на кровать, та села, хотела уже вздохнуть, как Пьер опёрся одним коленом о мебель, да так, что оно было между ногами дамы, одна из рук в стороне, а вторая аккуратно взяла подбородок пальчиками и приподняла, чтобы лица их были в паре сантиметрах друг от друга. — Mon chaton⁶, посмотри на меня, — спокойно начал француз, но при этом требовательно попросив. Даша медленно и неуверенно перевела взгляд на парня и вновь замерла от пристальных глаз, смотрящих в самую душу снова. — Если ты и дальше продолжишь так реагировать на мои заурядные комплименты, да и простые, ничем не примечательные слова, то, душа моя, мы не сможем ужиться. Вдруг Пьер опрокинул девушку на спину, прижав запястья рук её к кровати, а после приблизился. По телу прошла волна мурашек, от столь неожиданного мелкого возбуждения; мадмуазель тихо ахнула. — Поэтому, — он выдержал мелкую паузу. — Привыкайте быстрее, Госпожа Сенуа. Губы нежно впились в чужие, будто пробуя их на вкус. С каждым разом всё проворнее и проворнее, касаясь и сминая их. По всей видимости, мужчина предпочёл другой завтрак, и украинка совсем не была против, глядя на ответные действия. Это утро точно запомнится молодым людям.