XXL

Щёлканье кассовых аппаратов медленно выводило Соупа из себя. Картина маслом — стоящий за кассой Газ в очередной раз повторяет слоган их ресторана, где-то на кухне на стажёра орёт менеджер, а сам Соуп сидит в подсобке и доедает свой обед. Трафик сегодня дичайший — всё по вине нового сырного меню. Соуп не понимал его фишки от слова совсем: от макарон с сыром воняло пережаренным луком и химозным Чеддером, наггетсы с сырным соусом разваливались прямо в руках, а от короля программы — мак-н-чиз бургера, — его просто напросто тошнило. Ну нет места макаронам в бургере. Да и начальство пихало сие чудо кулинарии им в лица уж слишком упорно — то план подсунут, то на кассу посадят втюривать за полцены по штампу из газеты. А апогеем стало то, что на обед только этот чёртов бургер и дают. Пережёвывая остатки потреблядства во всём его лице, Соуп думает лишь о том, как же сильно он хочет домой, подальше от людей и сыра. Но Газа одного тут оставлять совсем не вариант — чумазый как минимум торчит ему с десяток бачей, а как максимум — является его другом. И по башке от начальства прилететь может. Жесть жестока, от того время его перерыва и заканчивается. О том глаголит через весь зал Газ: — МакТавиш, тащи свой чёртов зад сюда! И бедному МакТавишу не остаётся ничего, кроме того как притащить свой чёртов зад к треклятой кассе. — Я ухожу на свой заслуженный отдых в десять минут, — говорит Газ, а затем кивает в сторону толпы за кассой, — Там все белые. Истерички. Того гляди среди них родню свою найдёшь. — Удавись макаронами, Гаррик, — отвечает Соуп, поправляя съехавшую с головы красную кепку, — И не забудь попросить арбуз с куриной ножкой на добавку. — Ну-ну, удачи, великая Венди-о-Уильямс! — с этими словами Газ показательно машет ладонью, и вслед за тем пропадает за дверью в подсобку. Соуп подходит к узенькой стойке у стены и тяжело вздохнув, открывает кассу с соответствующим: «Свободная касса». Совершенно неясным Соупу образом, в следующую секунду у стойки собирается невероятных размеров очередь — человек десять так точно. Недовольный стон пришлось проглотить. — Доброго дня, — с нарочито широкой улыбкой начал Соуп, достав из кармана небольших размеров блокнот и такой же небольшой карандашик, — Рады приветствовать вас в нашем ресторане «Янгпасси». Что желаете попробовать сегодня? Стоящая по ту сторону кассы женщина лет сорока осторожно улыбнулась и повернулась к торчащей из-за самого края стойки белобрысой макушке: — Давай, скажи дяде что ты хочешь, — чересчур громкое «Дяде» резануло Соупа по ушам настолько сильно, что ему пришлось на секунду зажмуриться. Либо всё дело в щетине, либо он действительно из-за работы в общепите постарел годков так на пятнадцать. — Мак-н-чиз бургер… — слышится девчачий голосок из-за прилавка. — Отличный выбор, — давит из себя Соуп, записывая заказ в блокнот, — Что-нибудь ещё? Спустя несколько секунд тишины за девочку отвечает женщина: — Кажется, всё, — подытоживает она, — Стесняется, понимаете? Зато как радостью искрилась пока сюда шла, вы не представляете. — Я вас прекрасно понимаю, — кивает Соуп, — Тоже обожаю новое меню и хожу сюда с превеликим удовольствием. С вас два доллара и… пятнадцать центов. Так и прошла большая часть дня — покупатель за покупателем и мак-н-чиз бургер за мак-н-чиз бургером. Ничего нового. Газ объявился через почти сорок минут вместо обещанных десяти, и после того дела пошли уж совсем быстро — к вечеру в ресторане из покупателей никого не осталось. Соуп скучающе пересчитывал деньги в кассе, пока Газ на пару со стажёром убирались на кухне. Они что-то обсуждали. Правда, что именно — Соуп не знал. Из того что он расслышал, было понятно только одно — в районе, где находится их ресторан, в последние несколько месяцев стабильно растёт уровень преступности. Дерьмо. В отличии от Газа и того стажёра, чьё имя он не вспомнит даже если постарается, он жил прямо тут — через два квартала, пока те кантовались где-то на отшибе города и ездили сюда на великах. Нет, не подумайте — Соуп не ссыкло и не боялся возможной опасности. Он, скорее, боялся в результате неудачной стычки потерять кошелёк со всеми его заработанными упорным трудом и потом деньги, которых ему еле-еле хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Под громкое «Херак!» от Газа, который, судя по всему, что-то рассказывал стажёру, в ресторан вваливается несколько человек. А за ними ещё. И ещё. И так, в их небольшом «Янгпасси», оказывается около пятнадцати разношёрстных мужиков. Сперва на глаза попался двухметровый то ли эмо, то ли панк с фиолетовым нечто на башке, что выглядело похуже «Ирокез Соупа — дерьмо дерьма, бро!», как иногда выражался Газ. А уж потом в глаза бросилось другое чудо — очередной мужик, правда уже и не два метра ростом, да и волос не видно — дебил припёрся в ресторан в балаклаве с принтом черепа. В голове у Соупа складывается два и два, и он, с округлёнными глазами от страха, одним движением закрывает кассу и отшагивает назад. — Газ, — не отворачиваясь от толпы, пытается Соуп подозвать друга, — Газ, чёрт тебя побери! — Чего тебе надо? — наконец-то поворачивается к нему Гаррик, но сразу же замирает. Его лицо вытягивается, а брови поднимаются ко лбу, — Вот тебе и мак-н-чиз в «Янгпусси». — Нам обслуживать? — теперь к Соупу поворачивается и стажёр. От развернувшегося зрелища, как кажется МакТавишу, бедняга аж бледнеет. — Бро… Может ну его? Свалим через чёрный выход, а та-а-ам!.. Договорить Кайл не успевает. Секундой ранее окрещённый дебилом мужик подходит к кассе и облокачивается о стойку: — Мальчик, будь добр, штук двадцать мак-н-чизов ваших. Мы хотим ням-ням. Соуп еле сдерживается чтобы не закатить глаза на «мак-н-чизов». Ему кажется, что при ещё хоть одном упоминании этого бургера, его вывернет прямо на пол. — Двадцать? Кухня закрылась десять минут назад, мы сможем сделать примерно… — Соуп поворачивается к Газу. Гаррик растерянно жмёт плечами, — Штук пять? Крепыш по ту сторону кассы вспетушился: расправил плечи, выпрямился и вытянул шею. Выглядело хоть и нелепо, но достаточно устрашающе. Стоящая позади толпа загоготала. Единственное, что смог разобрать Соуп — «XXL». До чего же сегодня странный день. — А чем мне остальных кормить? — Я не знаю, — жмёт плечами Соуп, — Сэр… XXL? Кухня закрыта, все, кто тут есть — я и ещё двое других кассиров. Мы бы не смогли накормить всю вашу ораву даже если бы хотели. Где-то глубоко у Соупа в душе начинает ликовать задавленный родительским авторитетом десятком лет тому назад подросток. Всё же он уделал этого мерзавца. Ибо просто так тот бы не стал лезть через стойку со злыми орами. Как-то он пропустил этот момент. Вот вроде моргнул… а вот к нему уже лезут. Два других придурка выглядящих не лучше главаря, хватают того за руки и оттаскивают назад, попутно успокаивая, мол: «Парниша сопляк, совсем молодой ещё». Если бы Соуп сказал им о сегодняшнем утреннем прецеденте, где его окличили дядькой, так не спасся бы от гнева полудурка в маске с черепом. Когда толпа наконец-то уходит из «Янгпасси» к Соупу подходит Газ: — Походу не только у тебя идиотская кликуха. XXL, бля. Надо же было придумать. — Меня всё устраивает, — отвечает Соуп, не понимая подкола, — Может XXL потому что качок? — Нахер это всё, — говорит Газ, — Гэрри сбежал едва тот дебил полез к тебе с кулаками. Подбросил он дерьма в вентилятор, конечно. Я тоже уже собирался бежать… да жалко стало. — Назову своего ребёнка «Нэнси» в честь тебя, спасетильница ты моя. — И чтобы то не значило, я против. Уж лучше Майком… или Джонни. — В семье не без урода, Гаррик, — вздыхает Соуп, — Мама твоя, кстати, во. Огонь. Газ закатывает глаза и показушно раскинув руками, отправляется в подсобку, откуда возвращается с их верхней одеждой. — Я уже жалею, что не сбежал вместе с Гэрри. На улице несмотря на позднее время, достаточно тепло. Но даже так Соуп накидывает на плечи дутую ветровку и складывает руки на груди, недовольно глядя на Газа. Гаррик курит. Соупа это всегда нереально бесило. Вот знает же чума бубонная, что с деньгами туго, а всё равно кумарит, да прямо в лицо! И ни грамма красного на щеках, понимаете? И всё же в этом что-то да было. Стоять на улице после длиннющей смены, по-тихому завидовать богачу-Газу, и не думать о завтрашнем дне. Наверное, от того Соуп и работает в сетевухе фастфуда — не думает он о завтрашнем дне никогда, да и не собирается. Газ сплёвывает, после чего кидает сигарету в слюну и втирает её носком кроссовка в асфальт. — У меня во рту до сих пор вкус этого мак-н-чиза, — жалуется Гаррик, — Как будто ложку майонеза сожрал, ей богу. — Не начинай, — корчит нос Соуп, — Меня и так тошнит, а тут ещё и ты со своим… Бе… — Будь моя воля, сблевал бы прямо тут, — лыбится Газ, — Я никогда это отродье больше в рот не возьму. — А Гэрри жрёт. Аж чавкает. — Соуп, ёб твою мать. Газ хватается за живот и складывается пополам, опираясь рукой о фонарный столб. Соуп жмурится — всё что угодно, лишь бы не лицезреть сей пиздец. Он бы начал злорадствовать, также, как злорадствовал Газ несколькими часами ранее, да вот он сам держался из последних сил. И рыгающий Гаррик никак его состоянию не способствовал. — МакТавиш, — начинает Газ, утирая рот рукавом куртки, — Ни слова больше про то, как Гэрри жрёт это дерьмо. Реально противно. Не успев закончить, Газ вновь складывается у столба и его снова полощет. Кажется, Кайл вспомнил как задорно за обедом чавкал этим чёртовым бургером стажёр. Соуп осторожно сглатывает слюну, опасаясь того, что его вывернет вслед за Газом, и осматривается по сторонам. Темно. Соупу так-то ещё до дома переться, а тут, кажется, ещё и Газа до его велика надо будет дотащить, если не до самого порога квартиры. — Вставай, — трясёт Газа Соуп, положив ладонь ему на плечо, — Тебе домой надо, дружище. Ты что-то сам не свой. Отравился шедеврами нашего рестика походу. — Ты прав, — отдышавшись, отвечает Газ, — Я, пожалуй, на метро до дома доберусь. — В путь-дорогу, доблестный рыцарь, — вяло салютирует Соуп от виска, когда Газ выпрямляется, отряхивается, и, осторожно кивнув головой, начинает уходить в сторону ближайшей станции метрополитена. Дождавшись исчезновения Газа в темноте, Соуп протяжно вздыхает и, развернувшись на пятках, начинает идти в сторону своего дома. Идти не долго — минут пятнадцать, если не десять. Соуп, не отрывая взгляда от земли, проходит добрую половину пути, пока наконец не останавливается у небольшого вендинг автомата. МакТавиш запускает руку в карман и вытаскивает оттуда помятую долларовую купюру. Как только бумажка оказывается в приёмнике, автомат начинает низко гудеть и кряхтеть — спирали, держащие небольшой шоколадный батончик начинают крутиться и спустя пару секунд, он с грохотом падает на жестяную подставку у земли. Когда Соуп садится на корточки, чтобы поднять шоколад, он понимает, что слышит чьи-то оры. В течении нескольких следующих секунд, пока Соуп, навострив уши, сидит на месте и пытается понять, что же, чёрт возьми, происходит, крики всё приближаются и приближаются. Осознание на Соупа снизосходит слишком поздно. Из-за угла, за которым стоял автомат со снеками, сначала показывается фиолетовый куст, а затем и препротивная харя того панка, который вот буквально несколько часов назад тащил за собой стокиллограмового мужика в черепастой балаклаве. К невероятно огромному несчастью Соупа его замечают, ещё каким образом! Сидит, значит, на корточках, в руках держит шоколадку с орехами и пялит так, будто в штаны навалил. Глаза панка поначалу в чистейшем удивлении расширяются, а уж потом противненько сужаются. Щурится, уродец. Наверняка уже знает о грядущей смерти Соупа и всё думает, как же осквернить его могилу тёмной ночью. Вслед за панком из-за угла появляется и он, — гвоздь программы, — чучело решившее ограбить их несчастный «Янгпасси». — Гоуст, тут сопляк, — кивает панк на Соупа, — Подвесим за бельевую нитку и напихаем в рот петард? Так называемый «Гоуст» складывает руки на груди и оглядывает всё ещё сидящего на корточках Соупа с головы до согнутых ног. — Ну и что это за фуфло? — спрашивает он, наклоняясь ближе, — Его бить жалко. Вот получит удар в нокаут… И заплывёт, бедняга! От чего-то, этот верзила в маске бесил Соупа в разы больше чем все его прихвостни вместе взятые. Наглое, заплывшее жиром нечто, которое тыкает его в мочу как котёнка. И это их «Босс»? Соуп готов поспорить с Газом на очередную десятку зелёных, что у Гоуста позывной «XXL» из-за его «XXL» живота, и аж на двадцать, что все те бургеры, которые крепыш так хотел заказать, предназначались только для него любимого. — Прикрой хлебало, хомяк, — наконец встаёт Соуп, выпрямляясь, — Я удивлён, что твоя балаклава ещё не лопнула от твоих огромных щёк. «Ка-а-апут!», — орёт где-то мерзотный голосок на подкорке сознания, едва Соуп выплёвывает в Гоуста накопившуюся за день желчь. И действительно — капут. Как никак Гоуст больше него в два раза, а ещё за его спиной стоит уже с десяток мужиков, готовых сожрать беднягу МакТавиша лишь по одному щелчку пальцев их босса. — Да ты у нас асфальт жрать будешь, Венди Уильямс с Уолмарта! — неожиданно вступается за Гоуста панк. Соупу хочется заплакать от бессилия. Чёртова Венди Уильямс преследует его везде, начиная неугомонным Газом и заканчивая прыщавым панком из подворотни! — Тише-тише, — останавливает пубертатную срань Гоуст, — Хорош, дурачок. Ведь лезет, хоть и знает, что отхватит. — Так пусть отхватит! — начинает возмущаться панк, — Нехер на нашем районе выштрикиваться, а?! — Тут я Босс, а не ты, чучело, — рявкает на панка Гоуст, прежде чем снова повернуться к Соупу, — Тебя бы, уродца, а хорошие руки пристроить. — Я самостоятельный… — от чего-то Соуп вспоминает сегодняшнее утро: касса, мак-н-чиз, «дядя». Хочется заскулить от отчаяния, — Молодой человек! И ни в какие «хорошие руки» меня не надо. Уж если насиловать, то сейчас. Гоуст хотел было что-то сказать, да встрял. И голосок в башке Соупа ликует — «Нарвался, нарва-а-ался же!». — Насиловать? — складывает руки на груди Гоуст. — Ну можете на сдачу в лицо плюнуть, — продолжает давить своё Соуп, — Только вас в «Янгпасси» не пустят, и бургеры никто не отдаст. На секунду между ними повисает неловкая тишина. Соуп нервно сглатывает: нога сама съезжает назад, ладони сжимаются в кулаки, и вот он уже стоит в боевой стойке. Гоуст еле слышно усмехается: — Действительно хорош. Хочешь выбраться из этой дыры? Жить как настоящий мужик? Теперь настаёт очередь Соупа вставать в ступор: — Остаться с пулей в башке сюда тоже относится? — вновь язвит Соуп. — Ты странный, — подытоживает Гоуст, разминая шею, — Нам такие и нужны. Нон-конформисты, знаешь? На секунду, к собственному же страху, Соуп задумывается: «А может оно и не так плохо? Стану бандюганом, прям как мечтал когда мелким был. А там если не свезёт… то не буду страдать — убьют-то сразу». Объяснить эти мысли он мог двумя способами: Первый — отчаяние поглотило его полностью, и он уже готов подаваться в проститутки для сумасброда. И второй, ещё более пугающий — детство в жопе заиграло. МакТавиш есть личность интересная, меньшего не скажешь. Приключения на зад он любит, даже очень, а такого экспоната, — Господина-Гоуста-ХХL, — упускать уже как-то и не хотелось. — По рукам.