- Спи, мелкий. Я рядом.

Уильям принес с работы два пружинных костюма для того, чтобы подправить их механизмы, и оставил в подвале, где и располагалась его личная мастерская с вполне просторным местом для того, чтобы с легкостью размещать габаритные вещи и для того, чтобы их же и разрабатывать. Все запчасти, механизмы, пробные модели новых аниматроников, концепты и инженерные листы лежали по своим законным местам, не нарушая порядок. Хотя частенько здесь бывал творческий хаос, но кто этим не грешил, пока ясную голову механика-бизнесмена посещали вдохновение и бесконечные идеи на тот момент, и оставалось только выплескивать это все на тех самых бумагах и чертежах. Привезенные пружинные костюмы Спринг Бонни и Фокси он расположил на полу возле новых аниматроников, что напоминали будущую серию Игрушечных, а сам вскоре поехал в пиццерию на очередную проверку. Дети же отдыхали в доме - были летние каникулы. Наблюдавший за тем, как отец пронес полу-аниматронные костюмы в подвал, Майклу пришла очередная злая и коварная идея попугать своего младшего брата. Он поспешил к своему излюбленному персонажу, пирату Фокси, и решил попробовать его надеть, даже не задумываясь ни на секунду о тех причинах, по которым Афтон-старший вообще решил их забрать с работы. Или попросту не желал утруждать себя подобными здравыми мыслями, прежде чем что-то делать. Подростка-хулигана заботила только злая забава, лишь бы угодить своей гаденькой душонке. Эван тем временем с большим интересом смотрел по старому телевизору любимое детское шоу про Фазбера и его друзей, даже не догадываясь о том, что будет происходить дальше. Но, услышав знакомые тяжелые шаги, мальчик в ужасе тут же приподнялся с пола, схватив в руки свою плюшевую игрушку. — Плакса! Вот ты где! — воскликнул подросток, заметив поднявшегося с пола брата, и начал медленно подходить к нему. Он привык к уже подобным костюмам, поскольку в свое свободное время от школы подменял отца в их семейной пиццерии, нося костюм золотого медведя, Фредбера или же Золотого Фредди. И даже в этом полу-аниматронном теле ничего не менялось – все ощущалось по-прежнему. Мальчик сорвался с места, чтобы постараться скорее найти укромное местечко в доме, сильно рассчитывая на то, что Майкл не догонит. — Плакса Эван, иди ко мне, — протяжным тоном позвал старший, но тот упрямо не отзывался, ища потаенные места – лишь бы не отдаться брату на съедение и растерзание. От него приходилось прятаться по всему дому, и только тогда, когда он наконец осознал, что мест больше не осталось – старший везде находил беднягу, мальчик решил попробовать спрятаться во дворе. Хотя бы там найти какое-нибудь укрытие за большим кустиком или сооружением в теньке. Эван впопыхах выбежал во двор, за ним – Майкл. Через мгновение он услышал подозрительный лязг раскрутившихся механизмов. Слабые пружинные замки схлопнулись, всеми силами вжимаясь острыми концами в податливое нежное тело подростка, из глубоких ран которых уже просачивалась ярко-алая жидкость. Тот, корчась в мучительных и медленных муках, упал на колени, пытаясь судорожно снять чертов адский костюм и позвать на помощь, но этого не получалось – горло перерезало, и он захлебывался в собственной крови. Мальчик отвернулся, зажмурив глаза и закрыв плотно уши руками, не желая более слышать эти кошмарные звуки и видеть столь ужасную и откровенную сцену. Он всеми силами молился на то, что это лишь сон. Все это действительно оказалось сном, очередным кошмаром, по окончании которого мальчик в ужасе просыпался. Весь в холодном поту, пытаясь отдышаться, и, схватив незамедлительно своего плюшевого медведя, он прижал его к себе, чтобы постараться успокоиться как можно быстрее. В объятиях Фредбера ему становилось лучше, не сильно, но ощутимо. Однако слезы непроизвольно покатились по щекам – настолько отвратителен был сон с участием его старшего брата Майкла. Он не желал ему смерти. После смерти Элизабет, больше не к кому было бежать по ночам за утешением. Отец мог бы отругать того за позднее пробуждение, но в другой любой момент успокоил бы, а брат... в очередной раз стал бы пользоваться шансом поиздеваться лишний раз над ним. Но из-за этого нелицеприятного и ужасного кошмара, даже похуже тех уже привычных, мальчик больше всего был испуган за Майкла, поэтому из меньших зол он решил забежать к нему и самолично убедиться, что тому не угрожает никакой опасности. И на всякий случай взял в руки плюшевого медведя. Для пущей храбрости. Майкл видел уже третий или пятый сон, сопя вовсю. Он привычно лежал на животе, голова располагалась на нижней части подушки, а руки были раскиданы по разным позициям. Но его драгоценный сон внезапно прервали. Еле приподнявшись и разлепив сонные, словно еще налитые свинцом, глаза, подросток на ощупь включил ночник в виде лавовой лампы на прикроватной тумбочке и взглянул на нарушителя его спокойствия – им оказался Эван. Что было явно логичным и не привычным в одно и то же время. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, довольно грубовато, но, услышав тихое всхлипывание, чуть поубавил свой пыл. — Опять кошмар? Мальчик тотчас же взобрался на постель и прижался к старшему, утыкаясь носом и продолжая плакать – скорее уж от облегчения. Майкл обреченно смотрел на мальчика. Его всегда раздражало то, каким плаксивым и слабым он был. Постоянно нуждался в защите, внимании и помощи. Нуждался во всем этом и старший, но парень привык быть сам по себе, учитывая их не самые лучшие отношения с отцом. Но с шумным выдохом, парень все-таки нехотя сдался и не спеша обнял мальчика в ответ. Не хотелось, чтобы Эван вновь принес ему проблем с и так не веселым Уильямом в свете последних событий. Наказаний, ссор и ругани и так с лихвой хватало в жизни подростка. — К отцу не ходи – сам знаешь, как он страшен в гневе, когда его будят посреди ночи. — У-угу… — Только в этот раз, ладно? — положил он ему на голову руку, чуть погладив – не более. Тот, шмыгнув носом, закивал в ответ, даже не собираясь поначалу отстраняться от него, пусть и понимал, что с братом все в порядке. Что ничего ему не угрожает. Как и Эвану. — Окей… тогда ложись. Мальчик послушно лег, решив не рисковать более и вообще испытывать не бесконечное терпение своего брата, который в этот раз соизволил лечь рядом, а ведь мог вместо этого по-обыденному дразнить, дерзить и попросту выгнать из комнаты. Может быть, он сейчас был слишком сонлив, чтобы мыслить здраво. Подросток в свою очередь немного пододвинулся в сторону, давая тому чуть больше места, подправил подушку, что съехала куда-то в сторону, а после накрыл его одеялом. — С-спасибо, – искренне поблагодарил младший, чувствуя такую редкую какую-никакую, но все-таки заботу со стороны брата. Тот на секунду приостановился, собираясь положить плюшевого медведя между ними. Он вовсе не ждал благодарностей в свой адрес. Уж кто-кто, а Майкл не казался таким человеком, которого можно было бы благодарить за подобное. Однако где-то совсем в глубине души подросток почувствовал некую радость, но вопреки своей чертовой гордости, детской обиды и ревности, не решился сказать что-либо в ответ на это. И лег, наконец, перевернувшись на бок спиной к Эвану. — Спи, мелкий. Я рядом. Эван наконец почувствовал защищенность за всю эту ночь, а после уже, пригревшись и прислушиваясь к размеренному дыханию и тихому сопению старшего, и сам незаметно заснул. Ничего более кошмарного ему не снилось, потому что мальчик знал, что в какие-то очень редкие моменты он мог доверять старшему и понимал, что тот защитит. Жаль, что так не могло быть чаще.