Вина.

День был тусклым и немым, свинцовое небо глядело на угрюмый, остывший от мороза мир. Уильям шёл на могилу Льюиса. В руках подрагивал букет из белых хризантем. Сердце сжималось в железных тисках, дышать ледяным воздухом было невозможно. Казалось, будто сама природа измывается над ним, заставляя чувствовать себя деструктивным комком вины и боли. На небольшом Даремском кладбище было пусто. Выгравированное строгими и утонченными буквами, красовалось на могильной плите имя Льюис Джеймс Мориарти. Уильям нежно скользил рукой по потускневшему от дождя кресту, словно гладил светлые локоны покоившегося брата. Он не спешил, оглядывая алым взглядом табличку с датой рождения и смерти, мысленно складывая и отнимая числа, пытаясь найти закономерности. Но Уильям только математик, а не нумеролог или каббалист. Невзирая на все усилия Альберта убедить его в невиновности, Уильям устойчиво утверждал обратное. Он виноват в смерти Льюиса. — Ты чуешь это? — Чую что? — спросил Альберт. — Этот странный запах. — Нет, Уильям, я не чую никакого запаха. Сперва запах проникал медленно, а затем всё более настойчиво. Откуда он берется? От него невозможно было сбежать, Уильям не мог перехитрить его даже самым стойким парфюмом. Мориарти пробовал переждать. Просыпаясь по утрам, он стал замечать, как запах, успевший осесть на его вещи, начал ослабевать. Сухие губы понемногу вытягивались в улыбку, гусиные лапки возвращались на привычное место. Но со временем запах стал ещё сильнее. Уильям, сжимая свои бледные пряди в руках, едва сдерживал потоки слёз. В нём рождалось желание задохнуться, лишь бы избежать этой зловонной сущности, но он осознавал, что она останется с ним даже в гробу, не давая укрыться от своего влияния, отравляя каждый атом в его теле. А может, в его голове лопнул какой-нибудь сосудик, что отвечает за фильтрацию запахов? Может, это форма галлюциногенного бреда? Эссенция идеала с рутиной? Запах греха? Очевидно, считал Уильям, высшая сила придумала ему наказание. Какое же это счастье — не ощущать запахов. Какое же это наказание — быть мимовольным дегустатором боли. Уильям постепенно истощал себя тяжёлым трудом, однако аромат не утрачивал своей выразительности. По мере приближения к моменту засыпания, Уильям наблюдал, как вокруг его головы развивается тонкая пелена неприметного, но упорно существующего зловония. Его искристо-серые глаза лукаво проникали в глубины души Уильяма, поражая её тончайшими ударами рапиры. Этот фундаментальный запах оставался всегда. Запах запах неискупимой вины. Он убил Льюиса.