Господи.

—Боже мой!! Мужчина подбегает в лежащему на животе ребёнку, протягивает к нему ладони и осторожно ставит на ноги. Тёмные пальцы с белыми кончиками осторожно отряхивают комочки грязи с пухлых щёк и стирают следы с жёлтого камзола, украшенного разнообразными узорами и спиралями. —Ты в порядке, дорогой? Он обеспокоенно смотрит на мальчика, надеясь на отсутствие ран. —В порядке, папенька! мальчик, с улыбкой до ушей выпрямляется, поправляя короткий кафтан. —Будь осторожней, совет, отцовский век недолог. Ри мягко улыбается, приглаживая растрепавшиеся волосы совета. Мальчик протягивает маленькую ручку, проводя по золотой пряди отца, сжимая её в конце. Волосы у императора были длинные, густые, зачастую заплетённые в косу или иную причёску, куда аккуратно были вплетены разнообразные цветы и листики. —Папенька, я тоже хочу такие волосы! Отец осторожно поднимает его на руки, убирая за ухо выпавшие волосы и ухмыляясь, посмевается. —Будут, дорогой мой, будут. Да хранит тебя господь Бог наш. —Папенька, а Бог всегда будет оберегать нас? Ри провёл пальцами по чужим волосам, снимая с них застрявшие веточки. —Будет. Всегда будет. Дуло огнестрельного орудия неприятно морозит лоб, усыпаный россыпью золотых волос. Ледовые глаза напротив морозят душу. По красной коже мужчины стекает алая струйка, капая на ранее сияющий паркет. —Кажется Господь покинул нас, папенька. Янтарные глаза расширяются, а губы поджимаются, заставляя императора издать нервный выдох. —Наверно так будет лучше для нас обоих, сын мой. Раздаётся глухой выстрел. По стене позади алым пятном на веки останутся воспоминания. Тело звонко падает. Золотые пряди обрамляют его, делая ещё более безупречным на фоне блеклого пола. —Прости меня, отец.