Об Архимаге и его достоинствах

Отгремела битва с Этернией, в которой потребовалось проявить недюжинное упорство. Могущественный дух магии был практически непобедим, и тем не менее Могрейн отметил, что перед сиянием Альянса Ангелов даже его скорости становится недостаточно, чтобы отвечать на молниеносные выпады вдохновлённых воинов. Заруба продолжалась несколько суток, но в конце войска Этернии истаяли, после чего Могрейн добил заметно прогретого духа волшебной стрелой. Капюшон и одежда упали, и как и ожидалось, под ними ничего не было. Уговор с Архимагом был выполнен — теперь старый колдун был готов покинуть пределы Тенегора, и оставить войска Лезвия в полном распоряжении Могрейна. Из пророчества было известно, что без помощи магов император не имел ни единого шанса в противостоянии с подлинным злом — отвратительным ящером Пеплокрылом, из-за подлости и жажды власти которого мир оказался на грани уничтожения. Только объединив людей, гномов, эльфов, варваров и магов, а также банкиров, у Могрейна был хоть какой-то шанс победить ящера с бронированной шкурой. А по слухам, в его руках была неприятная магическая сфера, которая делала столкновение с ним фатальным. Но как ни желал Могрейн сосредоточиться на неизбежном сражении с властелином подземной крепости, которая уже несколько месяцев портила влздух на поверхности (а может быть, порчей последнего занимался и лично чёрный дракон), но сейчас его мысли были совсем о другом. Скоро он должен был встретиться с Архимагом, чтобы договориться о смене власти на Лезвии. Старик был согласен отказаться от власти и отправиться в портал с небольшим войском, он верил, что может дать бой Натаниэлю. Но совсем иное беспокоило Могрейна, а именно то, что он случайно увидел, когда использовал древнюю магию Просмотра земли, когда оказался рядом с пиками Имаджинариума, и заглянул под мантию старика. О, какое разительное отличие! Если у элементалей под мантиями была только пустота, то здесь взору императора предстал накачанный и жилистый зад, который так и манил прикоснуться — больше, чем самый редкий артефакт на свете. Пожалуй, если бы в этот миг Могрейну предложили сферу запрещения, он бы отказался только ради возможности, ради мечты потрогать этот достойный зад. Но как подобраться к Архимагу? Ведь старик явно давно готовился к тому, чтобы дать решающее сражение некромантам в загробном мире. Скорее всего, кони уже прогреты, джинны заряжены, титаны отполировали свои молнии, и ждут единственного сигнала — «Этерния мёртв» — чтобы направиться прямиком в портал на вершине выдолбленной горы. Вряд ли маг захочет остаться хоть не надолго, вряд ли получиться уговорить его переговорить за закрытыми дверями, а там рассказать про прекрасный, мощный зад — такого не было даже у Хартштейна, а его Могрейн за месяцы хорошо изучил — а может, и сделать что-то ещё. Но ждать было нельзя, и император, за одним словом которого тысячи воинов шли в кровопролитные битвы, теперь дрожал, как будто он снова был ребёнком, который палкой пытался отразить выпады Пеплокрыла, скрывавшегося под личиной имперского аристократа — и понимал, что не сможет этого сделать. Чёрт побери, он бы использовал заклинания Морали и Удачи, но джиннов в его армии не было, да и не умели они вдохновлять фигуры такого масштаба — только простые войска. Мрачный Могрейн вскоре добрался до цитадели Имаджинариума. Он старался игнорировать всё, что отвлекало его от главной встречи жизни — например, весьма радостного Ваэля, который помахивал своим синим хвостом так, что отражённый от белых снегов свет мерцал на его чешуе. Эрианна с недоумением смотрела на мрачного императора — казалось бы, самое время было радоваться, а он даже не поздравил её с тем, что Имаджинариум, по сути, переходит в её правление. Старая Окулина неодобрительно посмотрела на Могрейна, понимая, что глядя на мрачного рыцаря скоро и Хаас опять приложиться к бутылке — править свободным Гхашризаном, избавленном от отвратительной гидры, было не так просто, и Хаас помнил, что в обмен на трон он обещал отправиться в поход против чёрного дракона. Не глядя на соратников и друзей, Могрейн прошагал прямо к ступеням коричневых ворот Имаджинариума. Архимаг уже был готов выступать, во главе мощной армии он двигался прямо к порталу. Могрейн опоздал — Архимаг прошествовал мимо него, коротко кивнул, дёрнул рукой, ненароком обнажая часть мантии и тем самым неосознанно добавляя ещё несколько расплавленных иголок в разрастающуюся духовную боль императора, — и вошёл в портал. Могрейн глухо завыл, как только искры поглотили Архимага, а вместе с ним — последнюю надежду на лицезрение его жилистого, высокопарного зада. Жесток Единый, хотя вряд ли Его замысел включал в себя этот зад… Просто так получилось, сказал себе Могрейн, делая сверхусилие и возвращаясь в реальность. Ваэль с удивлением смотрел, как император вначале остановился, глядя вслед Архимагу, затем медленно поплёлся назад. Молодой ящер не понимал, он решил, что Могрейн боится встречи с Пеплокрылом — этого боялись все, в том числе и сам лазурный змей. Могрейн добрёл до Ваэля, облокотился на его жирную тушу и зарыдал. В этот момент его не волновало, что скажут его друзья, что подумает армия — несколько архангелов стали переглядываться, а хитрый архидьявол уже подкатывал к ним с предложением зарубить героя мечом, а потом воскресить, чтобы его «починить». Хартштейн видел, что его наниматель не в порядке, уже прикинул как он теряет золото без Могрейна, и попытался решить проблему по своему — уже почти использовав Армагеддон, чтобы привести Могрейна в чувство и вернуть ему стремление к жизни. А ведь его магическая сила была довольно велика — император доверил ему хранить немало могущественных артефактов, зная, что свято верный договорам гном их точно не украдёт. Армию Могрейна спасло лишь то, что Эрианна снабдила магистра несильной ледяной стрелой, прервав заклинание и на время его подморозив — ходили слухи, что Армагеддон может убить даже Воплощение Совершенства, а этого допустить она никак не могла, хотя и сама не понимала, что делать с разбитым в хлам Могрейном. Могрейн же вцепился в лазурную чешую ящерки и продолжал беззвучно рыдать.