С сигарой меж пальцев

      Дым сигарет. Едкий. Горький. Беловолосый мужчина с сигаретой во рту наблюдает, как его партнер, стыдливо уткнувшись в небольшую миниатюрную полку, медленно и неумело двигая бедрами, неловко насаживается на пульсирующий член его возлюбленного.       — Дзидзо, ты слишком медленный, — промолвил Фукучи, делая очередную долгую тягу, второй рукой проходясь по телу детектива, оглаживая каждый выступ его стройного тела. — Неужто я недостаточно тебя растянул?       Белокурый мужчина, что находился сейчас в довольно постыдном положении, лишь рвано вздохнул и уткнулся лицом в полку, сжимая для дополнительной опоры ее своими дрожащими руками.       — Гэнъичи-иро.. — он слабо выгнулся, когда головка члена партнера надавила на его простату. — Ты просишь слишком мно-ого, я и так, — он прервался, чтобы сдержать подступающий стон, и через несколько секунд продолжил, — делаю все, что мо-огу..              Голос дрогнул. Черт возьми, член небожителя был очень крупным и идеально подходил для Фукудзавы, ровно умещаясь в нем внутри, попадая сразу по всем чувствительным точкам. Мужчина качнул головой, чувствуя, как его лицо наливается краской. Такое унизительное положение.. Как все вообще до этого дошло? Юкичи планировал доминировать, а в итоге.. А в итоге сейчас он стоит в извращенной позе, невольно показывая все свои прелести извращенному партнеру, так еще и сам насаживается на чужой орган, двигая своими бедрами. Это явно было не то, что планировал на сегодняшний вечер Фукудзава, но черт возьми.. Это было настолько приятно, что он из последних сил держался, чтобы не сорваться на громкие стоны.              — Ох, какой же ты проблемный, Дзидзо, — Очи выпустил дым изо рта, наслаждаясь последними минутами мирного удовольствия: как горячий дым опускается в его легкие, вызывая горько-сладостные ощущения.. О, как же он любил это чувство, но не более, чем секс с его возлюбленным.              Каждый раз Очи сходил с ума, наблюдая за прелестным личиком партнера, который старается скрыть свое удовольствие от процесса. Только сам Фукучи знал, как же Фукудзава сейчас бы плавился и растекался от удовольствия, если бы была такая возможность, но Очи хотел видеть дрожащие ноги Юкичи, как тот, чуть ли не падая, будет выгибаться в спине и истекает природной смазкой от непередаваемого удовольствия. Это, ох, как сильно поднимало самооценку небожителя: прелестный вид на своего возлюбленного. Только жаль, что он сегодня не сможет видеть его лица.       Выдохнув остатки дыма из легких, мужчина затушил сигарету о плечо Фукудзавы, оставляя алый ожог на бледном теле. Тот сначала тихо заныл, а после шумно вздохнул. Если приглядеться, то на теле мечника подобных алых отметин было много. У небожителя это можно было считать фетишем или кинком: он любил тушить сигареты о тела своих партнёров, которых было за все время не мало, а именно женщин, но те после подобных выходок сразу уходили, и лишь Фукудзава терпел все его выходки.       Фукучи склонился к нежной спине Юкичи, касаясь ее своими губами, перед этим обжигая своим горячим дыханием. Не секрет, что у детектива была физиологически низкая температура тела, отчего его конечности всегда были холодные, ибо же ледяные. Именно поэтому его кожа была слишком чувствительна к любому источнику горячего. Фукудзава протяжно простонал, сжимая худыми руками полку.              — Мой милый, — Очи прошелся дорожкой поцелуев к шее Фукудзавы, обхватывая ее своею горячей, сильной и крепкой ладонью, — ты как всегда холоден.              В ответ на прикосновения Юкичи лишь слабо вздрогнул и прикусил губу, сдерживая подкативший к горлу стон. Рука небожителя скользнула ниже, касаясь пальцами живота, а потом вновь поднялась вверх, захватывая чувствительную нежную грудь партнера, заключая выпуклые соски меж своих шершавых от мозолей пальцев.              — Гэнъичиро! — дыхание перехватило, и Фукудзава выгнулся; его ноги задрожали. К голове и к органу прилила кровь, давая члену набухнуть и начать ужасно сильно зудеть и ныть, требуя к себе особого внимания.              — Оу, Дзидзо.. Ты только посмотри, — послышался смешок. Фукучи усмехнулся и пристукнул ногтем по нежной головке полового органа партнера, заставляя того вильнуть бедрами, невольно глубже насаживаясь на член небожителя. — Оух, да ты весь мокрый.. Ну что за нехороший мальчик, ты слишком нетерпелив, — последнее слово он растянул, шепча на ухо своему возлюбленному.              — О Боги.. А-ах.. — голос надорвался, переходя на более высокие частоты; Фукудзава прикрыл глаза.              — Ох, Дзидзо, — Фукучи рвано вздохнул, смотря на развратный вид своего партнера: рельефные ягодицы, гладкая бледная спина, имеющая небольшие очертания талии, и сладко сжимающая его член дырочка, которая не собиралась выпускать орган партнера, а только сильнее прилегала, поглощая к себе внутрь. — Упрись о полку.              Фукудзава беспрекословно выполнил просьбу, перенося вес на руки. В это время образовалось затишье. Было только слышно, как капает смазка с полового органа детектива на пол, и как Фукучи раскрывает свой элитный портсигар, доставая дорогую папиросу. Как только сигарета коснулась нижней губы небожителя, он поджег ее конец, давая огню захватить табак, чтобы, после этого всего, сделать долгую тягу, загоняя табачный дым глубоко в легкие. Этого хватило, чтобы Фукучи, выйдя из партнера, через мгновенье резко вошел в него, заполняя его целиком, не оставляя не единого пустого места. Юкичи вскрикнул и тряхнул бедрами, вставая на мыски. Боль, смешанная с удовольствием — эта была грань, которую мужчины никогда не переступали, они всегда ходили по тонкому льду, по тонкому льду удовольствия и боли, что идеально дополняло друг друга, давая незабываемые и неописуемые ощущения.       Толчки усилились, они стали быстрее. Второй рукой небожитель схватил Фукудзаву за волосы, заставляя партнера запрокинуть голову. Комната наполнилась громкими вскриками, протяжными, сладкими, тихими, нежными, рваными стонами, которые заглушали мокрые звуки толчков и звуки мокрой смазки; стонами, которые ласкали слух Очи. Как же они сводили его с ума. Он обожал доводить детектива до такого состояния: до состояния неописуемого экстаза, когда его смущенный и спокойный холодный Фукудзава двигается ему на встречу бедрами, выгибается в спине, показывая свой чудесный прогиб, как его нежные руки ищут любой предмет, за который можно было бы схватиться.              — О Боги.. Дзидзо, ты сводишь меня с ума.. — гулко застонал Очи после очередной тяги, чувствуя, как его член сжимают со всех сторон чувствительные стеночки, по которым он проезжался своим органом, задевая небольшие бугорки и толкаясь дальше, давя головкой на чувствительное местечко его партнёра — простаты.              Толчок. Еще. Еще и еще. Юкичи сорвался. Он больше не мог сдерживаться. Сорвавшись на полукрик, он умолял, стонал и молил. Молил о большем, о большем удовольствии. Его волосы грубо сжимали и также грубо трахали, как последнюю шлюху. Постепенно обоих мужчин накрывала волна удовольствия, но все это было где-то рядом, но недостаточно близко. И вот в какой-то момент она нахлынула на них сильным шквалом эмоций, которые вызывали огромную бурю ощущений, накрывающие возлюбленных страстным и горящим чувственным экстазом.       Они кончили одновременно. Фукудзава хрипло вскрикнул, окончательно срывая голос. В момент его тело ослабло, и он начал спадать на пол. К нему подоспели, и тот очутился на руках у сильного мужчины. Тот безмолвно накрыл его губы своими, затягивая в долгий и чувственный поцелуй безграничной любви.