По течению юного ручья

Гвардеец Алрэ был прекрасен даже по меркам эльфов. Он уже вступил в тот благородный зрелый возраст, когда даже о человеческом мужчине сложно сказать, ему скоро исполнится тридцать или совсем недавно исполнилось двадцать пять. Его длинные, каштановые волосы свободно падали на плечи, и смотрелись изысканно даже без попыток собрать их в одну из модных причёсок, а пронзительные карие глаза заставляли трепетать каждого, кто встречал их взгляд. Высокий и безупречно стройный, привыкший держаться в стороне от толпы, он уже этим привлекал к себе невольное внимание. Он не стал даже выбирать особую одежду для званого вечера в особняке лорда Белуара Гилориса. Ему было достаточно запасного гвардейского мундира, чёрно-зелёного, с серебряной вышивкой. И пока лорд обсуждал с гостями какие-то скучные политические новости, зоркие глаза Алрэ заметили в зале ешё одного эльфа, который чувствовал себя немного лишним. Это был старший сын хозяина, юный Фолас. Мальчишка уже вырос настолько, что доставал почти до подбородка Алрэ — но лицо было по-юношески нежным, влажные глаза под великолепно подстриженной чёлкой казались огромными, а сквозь подстриженные, как это принято у подростков, в аккуратное каре волосы цвета тёмного мёда уже торчали кончики неплохо отросших ушей. Одет юноша был по-домашнему просто — белоснежная сорочка сквозь которую проступали его острые плечи, и тесные, облегающие штаны. Не притронувшись к ароматному вину, он замер возле окна и что-то высматривал в едва различимых переплетениях ночного сада. — Я вижу,— произнёс Алро,— что ты заскучал не меньше меня. Длинные ресницы юноши вздрогнули — словно запуская поток мысли. И только спустя мгновение, словно очнувшись от чар, он повернулся в сторону гвардейца и не смог сдержать смущённой улыбки. — Да,— произнёс он,— вы верно меня разгадали. Для старшего сына семьи Гилорис я слишком мало увлекаюсь государственными делами. — В разном возрасте людей интересуют разные вещи,— спокойно произнёс Алрэ,— Думаю, ты сейчас не настроен искать решения для проблем нашего королевства — а предпочёл бы найти, к примеру, искать любовь. Пусть даже это будет не любовь всей жизни, а любовь мимолётная. Фолас почти рассмеялся. — Вы видите меня просто насквозь. Я стою перед вами… словно голый,— лёгкая краснота стыда легла на его щёки, а потом и на кончики ушей. — Просто я сам был в твоём возрасте. — И вы… в моём возрасте… нашли то, что искали? — Да. — И как же вы вели эти поиски? — Это был обычный путь юноши моего возраста и положения. Большинство эльфов, раз уж наши запасы времени настолько велики, могут просто следовать обстоятельствам того уклада, что сложился у нас в лесах. В этом же укладе причина и событий политических. Никто из лордов, и даже сама королева не может его изменить. Поэтому разумно ему следовать: как юный ручей бежит именно по тому пути, который для него самый удобный. — И какой же путь… будет лучшим для меня. — Есть разные варианты. Но вполне обычным случаем является тот случай, когда юноша из влиятельной семьи получает первые уроки любви от одного из своих учителей. Раз уж его обучают священным языкам и фехтованию, то почему бы не помочь ему и с этим вопросом. Какое-то время Фолас стоял, словно окаменевший, не в силах отвести взгляд. Потом, наконец, вздохнул и спросил: — Я даже не знаю, что тут сказать. — Я понимаю. Потому что тоже был в твоём возрасте. И тоже слышал такие предложения. — Кто же вам такое… предложил? — Я открою тебе это только наедине. — А вы могли бы дать мне… такой урок? — Если тебе будет так угодно, юный господин. — Просто я… я… не разбираюсь в этой науке. — Я думаю, на наше отсутствие никто не обратит внимание,— сильная рука взрослого эльфа уже взяла юношу за локоть,— Гости явно заняты другими играми. Я полагаю, ты хотел спросить, где нам будет лучше уединиться? Не могу настаивать, а только советую: для этого отлично подойдёт твоя спальня. — Да… конечно, да,— было заметно, что во рту у юноши так пересохло, что он с трудом двигает языком. Они выскользнули из зала и поднялись по лестнице, совершенно пустой, которую озаряли только синие магические огни, зависшие над перилами. Когда они оказались на галерее второго этажа Алрэ не сдержался. Он положил руку на плечо юноши, и как только он, удивлённый, остановился — развернул к себе и нежно поцеловал в губы. Фолас не стал сопротивляться поцелую. Напротив, его губы раскрылись навстречу, и какое-то время они просто сжимали друг друга в объятьях, ощущая тепло и переплетаясь языками. Наконец, они выдохнули и разорвали ароматный поцелуй. — Идём,— неожиданно хриплым голосом произнёс Фолас, и они нырнули через дверь из лакированного чёрного дерева в его спальню. На удивление, спальня юноши не сильно отличалась от той, где спал сам Фолас. Небольшая кровать, даже без балдахина, за ней скрывается в тени книжная полка. Рядом небольшой столик со стулом и зеркалом, на тот случай, если очаровательный юноша решит ещё что-то сделать со своей внешностью. Но на столе никакой косметики, только чернильница и бумаги. А ещё там стоял графин с водой, где плавал ароматный листочек. Юноша отпил, ощутил, как пропала изо рта проклятая сухость. И только потом начал раздеваться. Привычное действие давалось ему плохо, руки словно разучились повиноваться хозяину. Но он продолжал, потому что теперь сам ощущал, что поймал нужное течение и теперь надо просто ему следовать. Он уже обнажил свой торс, оставшись босиком и в стянутых поясом штанах. Ещё раз посмотрел на Алрэ — но искушённый гвардеец уже был полностью обнажён, открывая своё великолепно вылепленное тело. Фолас невольно им залюбовался, потом его взгляд соскользнул на здоровенный член, и у него почти перехватило дыхание. Искушенный Алрэ шагнул ему навстречу и обнял. Тёплая кожа соприкоснулась с его тёплой кожей, губы слились и в головах забурлило блаженное опьянение. А искушённые руки уже распустили ремень и стягивали штаны, легко преодолевая сопротивления вставшего члена. Юноша опустился на кровать и чуть вздрогнул от прикосновения холодного одеяла к обнажённым ягодицам. Ловкая рука просто смахнула с ног смятые штаны, и теперь они оба были совершенно голыми, их тела сплетались так же, как языки, а твёрдые члены тёрлись основаниями. Фолас замешкался, а руки гвардейца уже ловко ласкали его тело, блуждая то по груди и бокам, то по ягодицам и другим интимных местечках. Немного собравшись с мыслями, сын лорда начал робко на них отвечать, а ещё из груди начали невольно вырываться блаженные стоны. И тут же ощутил кожей, как сильно эти стоны возбуждали гвардейца. Старший эльф уже разорвал поцелуй и начал спускаться вниз по его телу, облизывая и покусывая, особенно много внимания уделив шее и сосочкам, пока, наконец, не добрался до члена. Сперва просто задел его подбородком, чем вызвал спазм очень особенного удовольствия, а потом ловко обхватил ртом и принялся работать языком и губами, соскользнув ногами на пол, а руками проникнув под крепкие юные ягодицы. Член у юноши был весьма крепкий и уже достаточно здоровый. А ещё вкусный. Так что Алрэ работал над ним с большим удовольствием. А Фолас крутился от наслаждения и счастливо стонал от каждого прикосновения языка к головке. Наконец, юноша выдохнул, зажмурился и излился прямо в горячий рот старшего любовника. Он так и лежал с закрытыми глазами, вдыхая, выдыхая, воспринимая окружающее только через звуки и ощущение. Вот ласковые губы освободили уставший член, вот короткий, но сладкий поцелуй в мошонку, а потом Алрэ куда-то пропал. Но юноша ощущал пятками тёплоту тела гвардейца и слышал, как он бренчит какими-то флакончиками на его туалетном столике. Наконец, треньканье стихло. Обнажённый и потный Алрэ нашёл то, что искал. Была пауза, потом к запахам спальни примешался ещё один, смутно знакомый. А потом влажный палец проник в анус и начал смазывать его чем-то холодным и полужидким. Чувство было незнакомым, но спустя несколько толчков пальцев Фолас догадался что это: конечно, жидкое мыло. И у него перехватило дыхание от мысли о том, что сейчас будет. Преодолевая трепет, он всё-таки нарушил потную пахучую тишину вечерней спальни, и спросил: — Скажите, а вы в мои годы тоже так развлекались? — Да, мой прекрасный мальчик. У меня был великолепный наставник. — И кто же был вашим тогдашним наставником в любовных делах?— юный сын лорда невольно заулыбался.— Или он просил сохранить это в тайне? — Он просил сохранить это в тайне, но тебе, милый, я всё-таки её открою. Это был твой отец. И прежде, чем Фолас успел осмыслить до конца эту сладкую новость, член начал входить в его смазанное отверстие. Сейчас, внутри, член ощущался ещё более здоровенным — однако и удовольствие было куда крупнее. А потом он задвигался — с каждым толчком увлекая юного сына лорда всё дальше и дальше по течению ручья из похоти и бесстыжего удовольствия…