Невозможная история

      Неправильно было входить в сад без разрешения, но калитка ведь была открыта. Она протестующе заскрипела проржавевшими петлями и нехотя поддалась. И он сразу оказался в настоящих джунглях. Непролазных, душных и наполненных щебетом птиц и треском цикад. Через такие продираться только с мачете, ну или с обильным запасом бранных слов. Мачете у него не было, а браные слова не позволяло использовать воспитание. Поэтому он просто отодвинул ветви разросшихся акаций и пошагал вперёд. Дом разглядел не сразу, тот утопал в зелени. Притворялся частью джунглей. Скрывался от любопытных глаз за кустами и деревьями. Он явно не жаловал чужаков. А ведь гость и был чужаком. Чужаком, который полдня потратил на поездку в электричке, чтобы только попасть сюда. В эту деревенскую глушь… под палящим майским солнцем. А такое не проделаешь ради праздного любопытства. Разве что ради очень важного дела…       Тропинка из вулканического камня закончилась и он остановился на её кромке. Дом настороженно поглядывал на него сквозь длинные кудри плюща. Делал вид, что безмолвен и пуст. Но гость не для того столько ехал сюда, чтобы так легко поверить в этот умелый камуфляж. Даже разросшиеся сеткой трещины на старой штукатурке, даже разбитая у входа ваза, не могли его обмануть. Из дома наблюдали. Он так и чувствовал на себе взгляд огненных пронизывающих глаз. Нет. Ему совсем не рады, но отступать ведь уже некуда. Обогнув сломанную вазу и оказавшись перед дверью, он медленно выдохнул, потом резко вдохнул и не давая себе хотя бы на миг засомневаться, постучал. И сразу смолкли в саду цикады и птицы, а дом будто насторожился. В повисшей полуденной тишине он слышал лишь тихий шелест листвы, да сбивчивую чечетку собственного сердца. Дом не спешил избавляться от личины заброшенного. Молчал. Так и подмывало крикнуть, чтобы нарушить эту давящую тишину. Он даже набрал в легкие побольше воздуха, но кричать передумал. Нельзя, хозяин дома очень пугливый и опасный зверь. Ненароком спугнёшь — сам же и пострадаешь. Потоптавшись у двери он постучал снова. Куда там… Всё то же молчание. Оставалось лишь одно верное средство. Если не сработает, можно возвращаться… Потому что не сработает уже ничего. Он медленно снял рюкзак и щелкнул пряжками. Прислушался. За окном чуть колыхнулась штора. Или показалось? Что ж… это неважно. Не один зверь не устоит перед приманкой. А приманка была хороша. Тут уж он на славу постарался. Специально узнал, есть ли в местных магазинах это заповедное лакомство, прошерстил службы доставок. Повезло! Искомое водилось только в Сеуле, откуда он заботливо его и припёр. О… Хозяин дома обожал лакомство. И какая величайшая досада (а для кого-то удача), что вожделенную зелёную коробочку невозможно было найти даже в радиусе десятка километров. Тот, кто жил в доме не выбирался так далеко. Гость и это проверил. А значит наживка могла сработать. Он аккуратно вытащил и положил на нагретую плитку крыльца три упаковки, рядышком, бочок к бочку. Три абсолютно одинаковые идеальные коробочки наполненные до краёв сладким наслаждением. Добавил к ним ещё одну и закрыл рюкзак. Дом молчал уже вопросительно, с оттенком лёгкого интереса. Зеленый глянец упаковок ярко мерцал на солнце. Гость чуть отступил, надеясь что так веселые искорки будут лучше видны из окна. Того самого, где совсем недавно колыхалась штора. Вновь несмело запиликали цикады. Солнце, словно тайный союзник, старалось во всю, выписывая золотистые росчерки на стекле. Решив, что угощение хорошо рассмотрено и оценено по достоинству, он снова постучал. И на этот раз услышал шаги. Еле уловимые, невесомые. Но праздновать победу было рано, потому что кто-то замер прямо за дверью и совсем не спешил её открывать. Терпение, только терпение… Главное не сдаваться раньше времени. Что-то тихонько зашуршало и в щель под дверью медленно протиснулась новенькая банкнота в десять тысяч вон. — Не нужно платить, это бесплатно, — подал голос гость и добавил, чтобы его ненароком не приняли за мошенника, — Мне просто нужно с вами поговорить, господин Пак. — Так ты не из доставки, — разочарованно протянула дверь. — Нет, но если хотите, я каждый день буду привозить вам продукты из Сеула, — торопливо заверил гость.- И ваше любимое печенье, — кивнул он на зеленые коробочки.- Совершенно бесплатно. — Уходи, — ответила дверь. — А печенье? — Обойдусь. Мне не нужны подачки вшивых папарацци. — Я не папарацци! — искренне обиделся гость. — Ну, сасэнов… — Сас… Я не фанат! — ещё больше возмутился гость. Он немного покривил душой, фанатом он всё-таки был, во всяком случае давно, когда хозяин дома блистал на сцене в свете софитов и собирал целые стадионы зрителей. А сейчас, когда он сам настолько привык к софитам и сцене, этот человек был нужен ему лишь для дела. Всё ещё очень важного дела. — Разговор с вами! — крикнул гость, — Разговор и больше ничего. Дверь молчала. Хозяин либо смотался вглубь своего жилища, либо обдумывал варианты. — Я не какой-то проходимец! — повысил он голос, — И вы… Вы ведь знаете меня! — он торопливо содрал с лица чёрную маску и снял бейсболку. Длинные волосы рассыпались по плечам. — Вы мой сонбэ, а я Хван Хёнджин! Ну, вспомнили?! Ну же! В зарослях тихонько поскрипывали цикады, перешептывались листья акаций. Сердце в груди забилось быстрее, когда замок вдруг щелкнул и дверь медленно отошла в сторону. — Помню, и что? — хмыкнула темнота за дверью, — По-твоему я должен тут же расчувствоваться и распахнуть для тебя объятия? — Нет, но…- замялся гость, которого на самом деле звали Хван Хёнджин. Он во все глаза разглядывал своего бывшего кумира. Ничего искромётного не осталось. Длинный стеганый халат, поверх объёмной толстовки, стянутый под самым горлом капюшон, а на ногах пушистые тапочки. Помятое, небритое лицо. Трудно смириться с увиденным. Где же тот красивый щеголеватый хён, с которым он когда-то познакомился в агентстве? Неужели за пару лет затворничества можно настолько себя запустить? Но всё же глаза остались прежними — живыми, глубокими и неимоверно насмешливыми. А значит это всё ещё он. Где-то там, в глубине… Ироничный, немного жестокий, но… Самый лучший. — Вот уж не думал, что кто-то посмеет меня здесь навестить, — усмехнулся самый лучший бывший кумир Пак. — Захочет навестить? — Нет, именно посмеет, — серьезно поправил он. Хёнджин несмело улыбнулся навстречу этой шутке. Он слышал, что сонбэ находится в тяжелой затянувшейся депрессии, но до сих пор сомневался в правдивости этих слов. Про Пака вообще много чего болтали в агентстве, но не станешь же верить всему подряд. — Так что, — Хёнджин с надеждой глянул на старшего, — Может быть всё-таки уделите мне немного вашего драгоценного времени, сонбэ? — Ладно уж, — вздохнул Пак и бросив быстрый взгляд под ноги, туда где стояли заветные зеленые коробочки, разрешил, — Проходи в дом. И подачки с собой возьми. Чай поставлю. — Подарочки, — торопливо поправил Хёнджин и подобрав пачки с печеньем заспешил за сонбэ в дом.       Внутри оказалось неожиданно прохладно, видимо кондиционер работал на полную мощность. Что ж, это хотя бы объясняло своеобразный наряд хёна. Чистая, ухоженная прихожая, запомнилась Хёнджину лишь своей белизной, а вот гостиная, куда привёл его Пак, показалась наоборот довольно тёмной и даже захламленной. Книги и журналы теснились на всех горизонтальных поверхностях: на полках, на столе и на широком диване, который занимал добрую половину комнаты. А вот телевизора не оказалось вовсе. Вместо него центральную стену украшал большой камин. Хёнджин подошел поближе, чтобы рассмотреть крохотные фигурки на каминной полке, но Пак неожиданно его оттеснил. Убрал несколько фигурок, переставил местами и опустил «лицом» вниз единственную фотографию в рамке. Указал Хёнджину куда-то в сторону дивана. — Сядь. И потянулся за свисающим длинным шнуром, чтобы открыть шторы. Хёнджин в растерянности замер на месте. — Здесь слегка пыльно, — признался Пак, шурша шторами, — Гостей я не ждал. Так что найди себе место сам. Можешь переложить книги. — Ага, — закрутился Хван, — Сейчас… Казалось книги лежали повсюду. Их было так много, что зарябило в глазах. Куда их перекладывать, если они кругом? Сложить нелепой стопочкой одна на другую? Но куда лучше присесть? В это мягкое кресло, явно любимое местечко хозяина, или лучше обосноваться скромненько, на диване? Хёнджин выбрал третье — опустился прямо на ковер. Лучшее решение! Можно опереться на мягкую обивку дивана, да и кофейный столик прямо под рукой. В комнате стало намного светлее, так что можно различить надписи на корешках книг. Золотистые пылинки заплясали в воздухе. — Обосновался? — осведомился Пак, он только вернулся в комнату. В руках он нёс дымящийся чайник и поднос с чашками. — Давайте, я помогу.- подскочил Хёнджин. Но хозяин уже легко расчистил путь ногой, не особо церемонясь с книгами и аккуратно опустил поднос на стол. — Я здесь лучше ориентируюсь, — пояснил он, — И пока не нуждаюсь в помощи. — Простите, — сконфузился Хёнджин. Общение с этим человеком и раньше было непростым, а теперь он и вовсе не знал, как лучше подступиться. Пак Джинён не выглядел дружелюбным, но и выставить вон вроде бы не спешил. Может быть дело было в маленьких круглых печеньках, которые теперь разместились в большой чаше на кофейном столике? Сонбэ благодарен за любимое лакомство? Тогда нужно поспешить, пока всё не закончилось! — Я пришёл не просто так.- осторожно начал Хёнджин. — Я так и подумал, — хмыкнул Джинён. Он сгреб из чаши целую охапку печенья и запустил в рот. Увлеченно захрустел. Ужасно хотелось спросить, почему сонбэ поселился здесь. Почему бросил карьеру и вдруг забрался в такую глушь. Что заставило его, такого талантливого забыть обо всех своих заслугах и отвернуться от мира? У Хёнджина на языке вертелось столько вопросов, но он понимал, что не станет задавать ни один из них. Потому что Пак не ответит. Только разозлится. А значит нужно придерживаться изначального плана. — Меня послало агентство, — заготовленная фраза легко сорвалась с языка.- Там сказали, что только вы сможете мне помочь. Джинён поморщился. Знакомые морщинки обозначились в уголках глаз. — Ты знаешь, как я отношусь к агентству, но всё же рискнул начать разговор именно с этого? — Я решил говорить прямо. — Что ж, хвалю. Но сотрудничать с ними не намерен. — Даже если они заплатят? — заволновался Хёнджин. — Заплатят? — в бархатном голосе промелькнули напряжённые металлические нотки, — Думаешь, я нуждаюсь в деньгах? — Нет, я…- он вдруг понял, что совершил ошибку, подобрал не те слова. С этим человеком нужно быть осторожнее, одно неверное слово и он легко прервёт общение. А начинать всё сначала станет ещё сложнее! — Так что же, — карие глаза чуть сузились и наполнились прохладным сиянием, — В какую цену родное агентство оценило моё терпение? — Я их предупредил, что вы не захотите взять деньги, — попытался на ходу выкрутиться Хёнджин. — Ах, предупредил? И поэтому решил подкупить меня едой? — усмехнулся Пак. Запустил руку в чашу и шутливо кинул в Хёнджина крохотным шариком.- Бессовестный! — Так меня и называют, — тяжело вздохнул Хван, пока хён не спешил выгонять его и это слегка обнадёживало. — В агентстве. А ещё говорят, что мне не хватает эмоций. — О, там любят на них выводить, — усмехнулся Пак. Он крутил в пальцах ещё один снаряд, но явно не собирался его использовать, — И что же? Агентству не нравится, что ты безэмоциональный? — Да.- вздохнул Хёнджин, — Мне дали роль в одном фильме, обычный ситком, не более, но даже там я не могу показать правильную игру. — Ситком? — удивился Джинён. — Да! — И зачем там показывать какие-то эмоции? — в глазах старшего блеснула издевка. — Я плох даже там, — понурился Хёнджин. Пак озадаченно замолчал. Хван не видел его лица, но легко мог представить затуманившиеся глаза и чуть приподнятые уголки губ. Он знал это лицо слишком хорошо. И, стыдно признаться, слишком соскучился по нему. — Покорнейше прошу, научить меня, — склонил он голову ещё ниже, надеясь, что это как-нибудь да сойдёт за традиционный поклон. — Зачем мне это? — хмыкнул Джинён. — Лучше вас это всё равно никто не сделает! — Даже если и так. Это весомый довод? — Для меня весомый. — А для меня нет. Ох, как не хотелось давить на жалость, но Хёнджин всё же выпалил: — Вы ведь не бросите в беде своего тонсена. — Я не настолько благороден, чтобы помогать тебе, — усмехнулся Джинён, — И не настолько глуп. Хёнджин ожидал, что Пак именно так и скажет. Точнее предполагалось, что Джинён и вовсе не пустит его на порог, но ведь пустил! А значит есть возможность получить больше. Вот только действовать нужно осторожнее… — Всего несколько уроков, — заверил Хван.- Это совсем немного вашего времени. — Я уже сказал, что ни деньги, ни подачки в виде еды мне не нужны, — нахмурился Пак, — Ты начинаешь меня раздражать. А вот это плохо… сапёр ошибается только один раз и это явно не та дорожка, того и гляди наступишь на мину. — И потом, — задумчиво продолжил Пак, — В вашем агентстве и без того полно первоклассных учителей. В том числе и по актерскому мастерству. — Да, это так, — согласился Хёнджин. — Так в чем дело? Хороший вопрос, Хёнджин мысленно поёжился. — Учителей полно, — медленно произнес он, стараясь подобрать правильные слова.- Вот только… Джинён в ожидании приподнял бровь. — Вот только никто из них никогда не был настоящим актёром, — осенило Хёнджина, — Все они всегда были именно учителями. Никто из них не снимался в фильмах и не играл в театре… Джинён тихонько фыркнул себе под нос. — Так ты сомневаешься в их профессионализме? — Не то чтобы сомневаюсь, — протянул Хёнджин, теперь Джинён хотя бы смотрел на него заинтересованно, — Просто мне кажется, что за всеми этими профессиональными терминами и стандартными приёмами ничего нет. Они забыли, что такое настоящее актерское мастерство. — И что же это? — Мне трудно судить, — прошептал Хёнджин, — Я ведь мало что об этом знаю. Но как мне кажется, актёрское мастерство это искусство доносить чувства до зрителей. А любые приёмы и шаблоны всё испортят. Нарушат эту тонкую связь. — И поэтому ты пришёл к актёру, который уже давным-давно не снимается? — усмехнулся Джинён, — С чего ты решил, что я никогда не пользовался этими, как ты их называешь… шаблонами? — Иначе я бы это почувствовал, — вздохнул Хёнджин, — Почувствовал фальшь, как зритель. Джинён задумчиво захрустел своим печеньем. Возможно смутился из-за откровенной лести, а может просто старался скрыть улыбку. — Что ж, — в конце-концов произнёс он, — Деньги мне не нужны, едой меня не подкупишь, — с сожалением заглянул на донышко почти опустевшей плошки, — Да и одних сладких слов мало… Что ты можешь мне предложить? — Если вы возьметесь меня учить, — обрадовался его заинтересованности Хёнджин, — Я сделаю всё что угодно, выполню любое желание! — Прям любое? — сощурился Джинён. — Ну, — порозовел щеками тонсен, — Насколько это в моих силах, насколько возможно его выполнить. — То есть луну с неба не ждать? — надулся Пак, — А я-то рассчитывал… — Луну — нет, — смущенно пробормотал Хёнджин, — Но всё что я смогу. — Что ж… Есть у меня одно желание, — Джинён медленно с хрустом поднялся на ноги и взял со стола опустевшую миску. — Какое желание? — насторожился Хёнджин. — Чтобы ты ушёл.- хмыкнул Пак. — Ушёл? — Да. Моё первостепенное желание.- Пак явно не шутил. Хёнджин замер в ступоре. И без того порозовевшие щеки теперь налились красным. Стало невыносимо обидно. А Пак явно ждал реакции, так и пронизывал острыми пиками глаз. Хёнджин медленно втянул в себя воздух, нужно было набраться смелости, чтобы противостоять этому жестокому сонбэ. Он тоже поднялся на ноги и выпрямился во весь рост. Глянул на Джинёна, как ему казалось, с вызовом. — Если это ваше желание, сонбэ, я буду готов его выполнить. Но тогда вам придётся исполнить свою часть договора — сначала дать мне урок. Одно, невозможно без другого. — Я могу прямо сейчас выставить тебя вон, — усмехнулся Джинён. — Можете, — согласился Хёнджин, он чувствовал как его лицо всё сильнее горит, а скулы сводит от напряжения, — Но вы же сами спросили про оплату, и заговорили про желание, а значит если я его исполню, значит вы станете моим учителем. Так наше соглашение в силе? Джинён приглушенно фыркнул и уставился на Хёнджина с явным удовольствием. — Признайся, в агентстве тебя очень любят? — Не жалуюсь. — Не сомневаюсь, — кивнул Пак, уголки его губ чуть дрогнули, — Вот только я не подписывал никаких контрактов и соглашений, мой милый. А значит ничего тебе не должен. И это была правда. Спорить бесполезно. Если он надоел Паку, остаётся только убираться. Это он выучил ещё во времена когда был трейни. — А как же любимое печенье? — всё же попытался он, — Сюда его не доставляют, я узнавал. Чёрт! Вот и выдал себя… кто бы сомневался. Глаза Пака вновь засияли ироничными морщинками. — Как-нибудь обойдусь, — промурлыкал он, — Жил же без них всё это время. — Но… — Есть вещи, — взгляд Пака скользнул куда-то за спину Хёнджина, — Без которых нельзя жить, но даже без них иногда приходится как-то обходиться, — шутит сонбэ или говорит совершенно серьезно, было непонятно, но Хван успел заметить странное выражение на миг мелькнувшее на его лице. Серьезное, грустное… так сразу не разберешь. Он всё вглядывался Джинёну в глаза, но поймать ту самую эмоцию больше никак не мог. — Так что спасибо тебе за заботу и прекрасный перекус, — облизнулся Пак, — Но я вынужден с тобой попрощаться… — Сюда было очень сложно попасть, — в отчаянии прошептал Хёнджин. — Очень на это надеюсь, — кивнул Пак. — Мне правда нужна ваша помощь. — Моя или любого другого актёра с опытом. «Мне не нужен другой!» — хотел сказать он, но уже понял, что доказывать этому сонбэ что-либо бесполезно. — Это из-за агентства? — прошептал Хёнджин, — Я знаю, вы их не любите. Но раньше вы относились ко мне намного лучше. Он ожидал, что это хотя бы смутит сонбэ и удастся ненадолго задержаться, но Пак лишь согласно кивнул и не стал спорить. — Да, — только и сказал он, — Это из-за агентства. И крючков, чтобы зацепиться, больше не осталось. Его совершенно точно выпроваживали и пока ещё вполне вежливо. Но Хёнджина не зря называли в агентстве бессовестным, потому что он всегда шёл до последнего. — Никуда не пойду. Я ещё не допил чай, — хмыкнул он и поспешно хлопнулся на ковёр. Ухватил первую попавшуюся чашку. Если Джинён намерен выставить его, то не станет же делать это пока гость пьет. И Хёнджин добросовестно глотал остывший чай под испепеляющим взглядом хозяина. Он ожидал, что Джинён хотя бы о чем-то заговорит, или тоже опуститься в кресло, но Пак так и остался стоять. Поэтому выпить чай и не захлебнуться от смущения было довольно сложно. — Итак, — подвел итог Пак, когда чай всё-таки закончился. — Я ещё налью, — перебил Хёнджин и потянулся за чайником. Глядя на него Джинён невольно расхохотался. — А тебя точно там ценят. Признайся, ты их любимчик? — Я не спрашивал, — вздохнул Хёнджин. Чай встал поперек горла, видимо сонбэ предпочитал исключительно полезный и очень горький чай из ячменя. Даже язык защипало. — Ты давай, не налегай, — Пак всё ещё улыбался, — А то пропоносит. — Что? — Хёнджин испуганно замер с чашкой у рта. — Неизбежного не миновать, говорю, а туалеты в электричке… то ещё удовольствие. Поверь, я знаю. Хёнджин не знал, но три часа тряски в поезде с булькающим в желудке ячменным чаем представил во всех красках. И даже поежился. — Хочешь, в термос тебе налью? Дома попьешь, поближе к туалету, — явно издевался Пак, — Раз уж тебе так понравился мой чаёк. — Да обойдусь, наверное…       Хочешь, не хочешь, а пора было собираться. Терпение сонбэ явно подходило к концу. Да и опоздать на последний автобус совсем не хотелось. В родных пенатах за такое точно по головке не погладят. Отметелят скорее, да ещё и с особым пристрастием. Пак добродушно щурился, пока он натягивал на себя обувь и вновь заправлял волосы под бейсболку. Хозяина явно радовало, что гость наконец-то уходит. — Если вам всё-таки захочется печенья…- пробормотал на прощание Хёнджин. — То я съезжу в Сеул, — всё так же улыбаясь, перебил его Пак. Ну да, ну да, кто бы сомневался, Сеул не ближний свет. Но точно съездит.       Сад встретил всё тем же летним зноем. В сумрачной прохладе дома он о нем совсем позабыл. Ступив на знакомую тропинку из вулканического камня, оглянулся, надеясь что хозяин выйдет наружу, чтобы его проводить. Но Пак явно не собирался покидать своё убежище. Тогда Хёнджин помахал и безрадостно поплёлся по дорожке в обратный путь. Он знал, что всё так и закончится. Что в случае с сонбэ не стоит рассчитывать на какую-то невиданную щедрость, но всё же неприятное чувство пустоты наполнило грудь неподъёмной тяжестью. Он подбирал не те слова? Слишком напирал? Он шёл к калитке и мысленно прокручивал в голове сказанные фразы. Были же другие пути, ведь так? Не нужно было упоминать агентство, нужно было просто попросить о помощи! И зачем он только заговорил про деньги? Разве в них дело? Полный безысходности от того, что наделал кучу ошибок, Хёнджин на мгновение обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на дом заросший вьюнком и акациями и удивлёно замер. Пак всё-таки вышел. Он стоял на пороге и зябко кутался в свой халат, словно снаружи и не было никакой испепеляющей жары. Когда Хёнджин обернулся, он помахал и вдруг неожиданно крикнул: — Так и быть, один урок! Завтра! Хёнджин лишь тупо закивал, боясь поверить в свою неожиданную удачу. — Только печенья привози побольше! Четыре пачки — курам на смех. Хёнджин покивал и на это. — Ну, давай! — крикнул ему Пак и захлопнул дверь. — До завтра! — запоздало крикнул Хёнджин. Он ещё не совсем осознал слова сонбэ, но щекотные искорки счастья уже вовсю роились в груди, наполняя неимоверной радостью.       Теперь и назавтра ему предстоял тяжёлый путь в электричке, тряска в автобусе и прогулка под палящим солнцем. И это если ещё повезёт незаметно удрать от менеджера. Но трудности нисколько не пугали, ведь главное сонбэ всё-таки согласился!       За калитку он вышел настоящим победителем — грудь колесом, козырёк бейсболки гордо задран вверх. Опомнился он только возле остановки, когда одинокая бабулька покосилась на него с подозрением и поближе подтянула к себе свои сумки. Хван сразу поспешно ссутулился и поглубже натянул кепку, спрятав глаза. Не стоит лишний раз светиться. До дома нужно добраться тихо и незаметно, если он хочет тихо и незаметно удрать на следующий день.

***

      В полумраке гостиной, оставшись в одиночестве Пак медленно приблизился к каминной полке и аккуратно переставил местами сбившиеся фигурки. Бережно перевернул фотографию в рамке, поставил ровно в середину. По бокам разместил свечи. — Видел, как он вырос? — обратился он к запечатлённому на фото парню с ярко-рыжими волосами, — Забавный врунишка, правда? Тебе бы понравился. Потому что совсем не похож на тебя. Фотография молчаливо скалилась ему навстречу острозубой улыбкой.