Прошлое

Если обратить свой взор в прошлое, то зрачок встретит лишь непроглядную темноту. Обезоруживающую, всепоглощающую. В ней не было место надежде. И порывы к ней казались столь же глупы, сколь велика была стена отчаяния, отделяющая от мира за ней. Живого, яркого, в движении. Из всех его звуков сквозь щели самообладания проникал лишь смех. Искренний, светлый. Но преломляясь, он не освещал пространство вокруг – лишь делал склубившиеся у сердца тени мрачнее. Всë звучало как сквозь толщу воды. Искажалось, развращалось. Даже самые искренние порывы обращались в пыль, что падая на самое дно, отсчитывала бесконечные часы бесцельного существования. И не было во всëм этом ни единого смысла. И исход был одним: пустой взгляд в потолок, сквозь пелену, застилающую глаза и сознание; оставленые попытки стереть слëзы – те шрамами разрезали щëки; дыхание, что сбилось в надрывных рыданиях и не смогло отыскать пути назад. Застывшая, лишëнная света, реальность, ограниченная четырьмя стенами, раз за разом разбивалась на тысячу осколков. И вместе с тем оставалась перманентна, словно пропитанная формалином, с плавающими в нëм мерзкими мыслями. Недвижимая, она умудрялась давить и сжимать, выкручивать под немыслимыми углами душу. И всë кроме неë казалось лишь сном, а сама она – сущим кошмаром. В ней некуда было спрятаться, некуда было деться. Из этой тюрьмы без запертых дверей не получалось выйти даже в окно. И один из углов еë был то ли убежищем, то ли площадью, где казнили невинных. Тот, в котором темнее всего и никакого рассвета не предвещалось. Прижатые к груди колени – железными прутьями, не удерживающими – защищающими от жестокого надсмотрщика, что не ведает сна и жалости. Страх – вечным спутником, чьи рассказы изрезали уши и разворотили нутро. Одиночество – мнимым спасением. А свобода – ничего не значащим набором букв. И всë это в прошлом. Недалëком. Отголосками своими вонзающимся в солнечное сплетение. Раздирающим на куски всë то, что было построено. Поднимающим со дна всю ту грязь, что успела осесть. Живущим в тени, готовым наброситься со спины в любой из вдохов, вздымающих грудь, и украсть его глубину. Постепенно слабеющим. Въедающимся под кожу, мышцы, дрожащие сухожилия. Срастающимся с костями. Укладывающимся шатким фундаментом, приходящим в движение от малейшего колебания. Но пережившим не один шторм.