Никакой любви не существует.

Тому не дано было понять Гарри Поттера. Поттера, что любил весь мир. Поттера, что любил всех людей. Поттера, которого любили все в ответ. Том не любил весь мир. Том не любил всех людей. И Тома никто в ответ не любил. Пока Гарри Поттер шёл по коридорам Хогвартса, к нему подходили знакомые, чтобы пожать руку, обняться, перекинуться парой фраз. И так продолжалось изо дня в день. Том Реддл же шёл в гордом одиночестве, будучи идеальным старостой, к которому страшно подойти — глянет на тебя осуждающе и пройдёт мимо, будто никто к нему и не подходил. Ни разу такого не происходило, но все были подвержены эффекту Манделы и их уверенность в таком исходе была настолько сильна, будто каждый из этих подростков лично испытал на себе такое событие. Том не понимал, как Гарри мог любить всех и вся. Сам Реддл не верил в любовь. Он не мог представить, что когда-нибудь влюбится в кого-то. Том не мог поверить, что однажды найдёт человека, ради которого сможет откинуть себя на второй план. Он не мог представить, что однажды захочет захватить мир не ради себя, а ради любви. Реддл не мог поверить, что найдётся человек, что признается ему в любви. Не могло быть такого, чтобы его действительно кто-то полюбил! Повёлся на красивое личико — да. Понял, что рядом с ним получит власть — может быть. Причина могла быть любая, но любовь? Да не существует никакой любви! Не существует! Тому хотелось повернуться к глупым однокурсницам, обсуждающих какого-то парня и его «любовь» к одной из них, чтобы снять с них розовые очки. Потому что не существует никакой любви, Миранда! Дэниел бегает за тобой, потому что у тебя юбка короткая, грудь большая и личико симпатичное! Том смотрел, как парочки гуляли по территории Хогвартса, держались за руки и целовались, целовались, целовались. А Реддлу хотелось выговор сделать таким людям, потому что нечего проделывать такие омерзительные вещи, так ещё и на глазах у остальных! Но, увы, в правилах Хогвартса нет запрета на поцелуи. А Тому Реддлу хотелось выть, потому что он не мог понять, что такого нашли эти люди в отвратительном обмене слюнями. Ещё хуже всё становилось, когда он находил в коридоре двух парней с разных факультетов! Те не целовались, нет, даже не обнимались. Засели в тёмном уголке, будто там их никто не увидит, взялись за руки и шептали что-то друг другу про то, что они «обязательно прорвуться». А Реддлу хотелось смеяться — ага, конечно! Два извращенца нашли друг друга и теперь оправдывают свои сексуальные фантазии любовью! Вот умора! Да не существует никакой любви! Вся ваша любовь — это секс, потребность в любви и чистый расчёт! Любовь — удобство! Всё человечество — это животные, а у животных любви нет и не будет никогда! Том чувствовал себя так, будто тут только он видит очевидные вещи, но люди почему-то настойчиво продолжали верить в глупую любовь! Дамблдор продолжал рассказывать сказки о добре и зле. Он продолжал говорить, что «любовь — самая сильная магия», а у Тома Реддла дёргался глаз и руки чесались придушить глупого старика. Парни из тёмного уголка после того, как их рассекретили, не прекратили свою связь, а наоборот, стали держаться вместе теперь и на публике и использовать это глупое оправдание «я его люблю!» Гарри Поттер всё так же любил всех людей вокруг и те отвечали ему взаимностью! Все, кроме Тома Реддла, идеального старосты, что не верил в любовь и признавал только ум и силу. И Том Реддл знает, что соглашаясь вступить с идиотом-Поттером в отношения, он его не полюбит и говорит об этом прямо. Просто это входит в его план. Гарри сильный волшебник, равный самому Тому, а такой как раз нужен в его рядах. И он уверен, что тот предложил ему встречаться, потому что знает, какой из них получится сильный дуэт, а не потому что Поттер влюблён. Том вообще уже давно понял, что тот не любит весь мир, а просто относится ко всем дружелюбно, потому что любви не бывает. Реддл говорит, что согласился на это, только потому, что Гарри всегда казался ему чуть более красивым, чем все вокруг. Он согласился, потому что глаза у Поттера были более завораживающими, чем у остальных. Он согласился, потому что с этим гриффиндорцем было интересно. Но он точно согласился не из-за того, что любит, потому что «любви не существует, Поттер!» И Гарри на эти слова улыбается, пока в его глазах плескается нежность и забота, а руки перебирают тёмные волосы старосты школы. Иногда Тому казалось, что тот знает что-то, чего не знает сам Реддл. И это тоже было причиной, по которой слизеринец согласился встречаться с гриффиндорцем. Тот был умнее, чем хотел казаться. Том понял это уже на на втором курсе после того, как весь первый год пронаблюдал за столь интересным экземпляром. Он согласился, потому что давно наблюдает за Поттером и знает того одновременно и лучше, чем свои пять пальцев и хуже, чем свой затылок. Причин, по которым Реддл согласился на всю эту авантюру было много, но в них точно не было любви. Том не собирался захватывать мир ради Гарри. Поттеру это не нужно, а в крайнем случае тот справится сам. Зачем ему несуществующая любовь и безрассудные поступки ради неё, если вместо этого всего Том получил комфорт, удобство, принятие, заботу, вечные споры, смех и эти яркие зелёные глаза? Это был расчёт и Реддл был готов поспорить, что именно благодаря расчёту они и смогли прожить вместе целых десять лет в гармонии, ведь никакая несуществующая любовь не смогла бы удержать их рядом друг с другом. Тем ни менее, Гарри так и продолжал смотреть на Тома с той нежностью и заботой, с которой смотрел на него на седьмом курсе и он почему-то был уверен, что смотрел на того так же. Вот так Том Реддл снова оказался прав: никакой любви не существует. Существует только расчёт и ничего более. — Верно, Гарри? — Ты абсолютно прав, Том, — улыбнулся Реддл-Поттер, положив подбородок мужу на плечо и хихикнув: — Никакой любви не существует. Есть только мы.