Подари мне свою душу!

– Губы красные как кровь, а душа тëмная, как ночь! – восклицал бурно голос, и его обладательница каждый раз так ярко жестикулировала, что сидящие рядышком слушатели невольно вздрагивали. – И при встрече, он скажет: подари мне свою душу! Он не отстанет, не отстанет от тебя пока ты прямиком не вынешь своë сердце из груди... Многих людей он опустошил, многих убил. – от этих слов кровь в жилах стыла. Огонь в маленькой лампе задрожал, будто тоже испугался. Кажется, рассказчица сделала отступление перед ещë одним новым и бурным началом. Секунда: рука хватается за рукоятку фонаря и поднимает его. – Но один раз он всë таки пощадил одну красавицу.. – Он влюбился в неë?! – перебила маленькая девочка, прежде чем остальные слушатели тут же шикнул на неë. Лëгкий смешок, и рассказчица продолжила: – Кто знает... – улыбнулась загадочно она, – Но он прожил с красавицей всю жизнь, прежде чем она вдруг исчезла. Поговаривают что она умерла, но вот не задача: загадочный человек не может успокоиться. И каждый год он идëт в города и деревни, и ищет душу своей красавицы... И кто знает, и кто знает, кто же из нас может оказаться... – лëгкая пауза: все задержали дыхание, прежде чем сëндзи сзади вдруг распахнулись и голос сзади не произнëс: – Юми, прекращай пугать своих младших братьев и сестёр, и иди помогать мне! – в один момент темнота исчезла, в комнату проник свет. Старшая дочь семейства Фукассу встала с колен, и устало вздохнув обернулась к матери: – Мам, я тебе и так помогаю: видишь, с маленькими сижу! – Юми, у нас скоро ужин, нам нужно встретить твоего брата. Ты же знаешь, что я хочу просто воспитать из тебя хозяйку! – такой тон сразу дал понять что отговорки тут не сработают никакие. По крайней мере, старшим детям пытаться даже не стоит... Сидящая в углу младшая дочь Аями Фукассу в таких ситуациях предпочитала молчать: это было крайне удобно, особенно учитывая что она самая младшая. Младше будет только еë совсем совсем маленькая сестра – но тут и говорить не о чем. Аями в целом не очень любила когда мать вот так врывалась к ним в комнату, прерывая рассказы старшей сестры. А она рассказывала интересно – порой даже так интересно, что потом тебе могло это приснится! Да и кто отменял, что некоторые рассказы просто легенда? – А кто с детьми сидеть будет? – спросила Юми, будто хватаясь за последнюю надежду остаться, но мать будто и здесь могла всë разрушить: – С ними посидит Мизуки. Поверь, если она младше тебя на два года, это не значит что она не справится. – взгляды обернулись на сидящую, и пытающуюся что-то сложить из бумаги девочку: Мизуки было 14, и для своего возраста она была всегда такой скучно взрослой, что невольно хотелось смеяться. 10-летней Аями и еë сестрëнке больше нравилось сидеть с Юми, ибо пускай той уже было целых 16, но всë равно она будто всегда была на одной волне с малышами. – Ладно, я поняла. Эй, Мизуки-чан! – окликнула Юми сестру, на что та грюмо обернулась. Юми будто хотела сказать что-то, но мать уже потащила еë за рукав голубой юкаты: – Юми, пошли! Хлопок – сëндзи закрылись, и комната вновь наполнилась темнотой. Аями обернулась: за окном катился хлопьями снег, бледные звëзды сверкали на густом небе. Вот они какие, зимние ночи... В такое позднее время уже все дома, но вот старший сын семейства Фукассу ещë не вернулся. Наверное задержался где-то... Аями осторожно обернулась, когда услышала скрип половиц: Мидзуки встала со своего места и куда-то вышла, совсем нечего не сказав. Маленькая девочка осталась почти одна в комнате, ибо рядом была только еë такая же маленькая сестра. На окне стояло зеркальце, и невольно взгляд обратился в него: белые, как будто с сединой волосы заплетены в две хилые косы, зелëные глаза моргают будто в странном неведении, а кимоно, что было явно не того размера подвязано красным поясом. Аями оххбыла самой обычной для своего возраста девочкой в самой обычной для своей деревни семье. Неожиданно, чужая рука потянулась к ставням, открывая их – Аями вздрогнула, хотела было спросить что случилось, когда ворвавшийся в комнатку ветер погасил фонарь. В этот момент повисло молчание: сëстры застыли, явно со сознавая что сделали что-то не то. Стены наполнились тьмой, холодом и морозом. Аями застыла, думая уже было позвать одну из старших сестрëр или же мать. Сестра рядом молчала всë это время, но вдруг сказала: – Аями-чан, ты слышишь? – Аями вздрогнула от этого вопроса, когда вдруг где-то за стенами послышался крик. Не успела Аями и окликнуть хоть кого-то, как стало так темно, что было невозможно дышать. В голове помутилось: тогда, будучи маленькой девочкой легко было промолчать и потерять сознание. Легко было выжить почти единственной в злосчастную ночь, когда двери дома распахнулись, и туда зашëл вовсе не старший сын семейства Фукассу. *** Ещë один сон оборвался, когда на дворе запели птицы, а перед собой можно было увидеть лицо рассвета. Время это штука сложная – может пролететь совершенно незаметно, и не оставить за собой буквально нечего. Это было солнечное утро, далëкое утро в котором прошлое растворялись сразу после пробуждения ото сна. На крыльце стояло пару девичьих силуэтов: в лучах солнца были видны ещë подростковые изгибы тела, а черты лица говорили что этим дамам ещë явно нет 16-ти. Лëгкий ветер трепал только недавно расчëсанные гребнем волосы, заставлял проснуться – это было обычное, самое обычное утро. И диалог у них был тоже, самый самый обычный... – Аями, как ты думаешь: Томоко-сенсей сегодня в хорошем расположении духа? – услышав имя хозяина поместья в котором на данный момент эти двое были приемницами, по коже невольно пробежали мурашки. О, Томоко-сенсей был очень своеобразным человеком, и угадать его настроение на сегодня – было настоящим аттракционом. Но вот забавно что относился он к каждому приемнику по своему, а учитывая что их было на данный момент всего двое, и что это были девушки.. Совсем совсем юные девушки, которым не сиделось на месте, и которым хотелось познать все тайны юности.. Каори было 15, и стало быть почти 16 в этом году – она была очень шаловливой и очень буйной девушкой. Так уж вышло что еë сердцу всегда хотелось отстаивать свои границы, своë мнение и мысль, и порой Каори могла даже зайти очень далеко. Она также всегда хотела быть какой-то очень взрослой, что тоже не всегда кончалось хорошо. Забавно, что и попала она сюда потому что сбежала из дома в поисках самостоятельной жизни... Аями же 15 исполнилось совсем недавно, и была она намного тише своей соседки – была и более скромнее, но вместе с тем тоже имела свои желания и позиции. Правда, не редко бывало что высказывать их девушка просто боялась. А сюда она попала при очень странных обстоятельствах – воспоминания размыты, когда будучи девочкой Аями очнулась уже в этом месте. По словам приютившего еë тогда Томоко-сенсея, девочка была единственной выжившей в своëм доме. Но порой уже подросшую Аями посещала мысль: а так ли это? У этих двух героинь были абсолютно разные судьбы, характеры, но несмотря на это они очень хорошо ужились под одной крышей. Они были словно сëстры друг другу, словно были рядом с самого детства. Они росли в этом поместье вместе, вместе соблюдали правила и делили кров. Вместе жаловались друг другу на строгого Томоко-сенсея, и вместе обсуждали события предстоящего дня. Вот и сейчас – стоя на крыльце и держа вязаные корзинки в руках, Аями и Каори планировали набрать в саду свежие персики. Как сказал Томоко-сенсей, для варки очень вкусного персикового варенья и приготовления закруток. Лето ведь не вечно! И вот, спускаясь по одной единственной ступени Каори и Аями начали свой лëгкий путь к саду – утренняя роса в траве приятно щекотала босые ноги, лëгкий ветерок задувал в спину и сдувал последствия ночного зноя. Худощавые деревья тянулись то в высь, то наоборот ели достигали ростом самих девушек – Аями потянула руку и невольно коснулась лепестков. Душистый аромат заставил вздохнуть с облегчением, когда рука сорвала один из плодов и поместила в корзинку. Здесь было тихо, непреступно и спокойно, разве что пение птичек. Но ах, что за милые это были птички! – Аями, как ты так быстро собираешь! – воскликнула тут же Каори, и взору открылась еë корзинка в котором был только один персик. Аями в ответ пожала плечами, осторожно предположив: – Ну, наверное я не ем каждый попавшийся мне персик... – Ну я же просто не могу удержаться! Аями, это же просто искушение себя! – тут же начала протестовать Каори, после чего, вздохнув развернулась и начала действительно собирать персики. Честно говоря, Аями всегда смешило это еë “ трудолюбивое ” выражение лица. Кстати корзинка у неë была уже на половину наполнена, поэтому Аями решила пройти немного дальше, дабы посмотреть где ещë есть заветные персики. Сад ведь был большой, и граничил с соседним поместьем, где по словам людей молодых юношей там обучали боевому искусству. Шаг за шагом – где-то в дали раздавались причитания Каори, Где-то ещë со стороны доносились голоса людей. Листва поглотила здесь всë, когда Аями приметила дерево с самыми спелыми и красивыми персиками. Но вот не задача – они были очень высоко для такой девушки как Аями. Но ведь и желание сорвать их было таким, таким...! – Эй, Фукассу-чан, ты опять подглядываешь за нами? – спросил вдруг голос, от чего Аями вздрогнула и тут же подняла свой взгляд: на заборе возвышался силуэт ещë юного мальчишки. Это был один из учеников того поместья и так уж вышло соседом. Всего насколько было известно этих учеников сейчас было 5 – Аями никого почти в лицо не знала, ибо всë ей рассказывала вечно бегающая туда втайне ото всех Каори. – Нет нет, я собираю персики.. – тут же начала оправдываться Аями, хотя прекрасно понимала что этого ей делать совершенно не нужно. Мальчишка улыбнулся: – Да ладно, Фукассу-чан, я же шучу! – По тебе всегда видно, Отоши-кун... – Аями отвернулась: еë личико будто наполнилось некой озадаченностью. Мальчишка от этого усмехнулся, после чего, нагло пересив одну ногу через забор вдруг сказал: – Фукассу-чан, а я к тебе с весточкой! – его карие глаза подозрительно сощурились, а тон стал более кокетливым. Аями всегда велась на такие штучки, поэтому тут же обернулась, заинтересованно смотря на мальчишку. Тот же, видя и понимая факт внимания на себе жестом подозвал девушку, а когда та подошла ближе, прошептал ей прямо на ухо: – Ты очень нравишься Изаму-куну! Он от тебя без ума! – повисло молчание: сначала Аями застыла, не зная что и сказать. А затем, вспомнив кто такой вообще этот Изаму-кун вдруг так засмущалась, что не смогла сказать и слова. Изаму был одним из самых взрослых учеников своего поместья и мастера – ему было 17. У него были длинные, тëмные волосы, и ясные как небо голубые глаза. Он был высок, добр, красив и справедлив – вообщем мечта девушек, которым по вкусу благородный принц. Его Аями видела много раз, и не сказать что она в него влюблена, ох нет – просто он чем-то порой завораживал. – Отаиши, ты чего повис? Сенсей ждëт нас! – послышался вдруг рядом ещë голос, и мальчишка услышав его вздрогнул, чуть было не свалившись с забора. И Аями невольно тоже вздрогнула, когда столкнулась взглядами с уже знакомым теперь нам Изаму. Юноша был ростом высокого, поэтому что бы заглянуть к соседям, на забор ему лезть не надо. Увидев Аями, Изаму от чего-то застыл, как будто был даже озадачен. После чего, вопросительно взглянул на своего младшего товарища: тот лишь пожал плечами. Мол, не смотри на меня так! Повисло молчание. – Извините, что побеспокоили вас. – вдруг сказал Изаму, после чего, прихватив Отаиши за шкирку он добавил, – Хорошего дня. – А.. Спасибо.. – ответила Аями как-то с боязнью, но висевший Отаиши вдруг улыбнулся ей, и подмигнув сказал: – Не последний раз видитесь, уж поверьте, Фукассу-чан! Правда, Изаму? – теперь хитрый мальчишка обращался уже к своему товарищу, и когда он подмигнул уже ему, то это заставило Изаму стрепенуться. Мигом Изаму разжал руку: Отаиши упал на землю, что-то крехтя. Аями хотела было как-то попрощаться, что-то сказать, когда вдруг увидела пристальный взгляд на себе. Прошла секунда, после чего, взглянув своими такими чистыми и пронзительными глазами на девушку, Изаму спокойно развернулся в сторону своего поместья. Вновь повисла тишина, вновь затрепетали птицы и вновь Аями осталась совершенно одна в саду. Ну, или не совсем одна – не стоит же забывать и о причитающейся где-то рядом Каори. Да и в целом время уж шло, и рассвет потихоньку обращался в день. А это означало что скоро проснëтся хозяин поместья, Томоко-сенсей – а работы у его преемниц достаточно, уж поверьте! **** – Неплохо, неплохо. Я бы сказал даже молодцы: с голоду не умрëм. – говорил Томоко-сенсей сидя за длинной скамьëй, и отпивая душистый чай. Аями и Каори предпочитали сидеть всегда на против, и ждать, когда закончит свой завтрак Сенсей. Уже потом завтракали и они, а после, начинался рабочий день. И вот наконец последний глоток – Томоко-сенсей встаëт, давая понять что теперь очередь преемниц. В этот момент Каори и Аями с удовольствием присаживаются, разливая осторожно чай, и ожидая пока Томоко-сенсей уйдëт. Секунда – и вот Каори уже довольная начинает разговор: – Заметила, что Томоко-сенсей в последнее время куда-то вечно уходит? – Но он же занятой человек. Конечно ему есть куда уходить.. – пытается привести доводы Аями, на что Каори усмехается: – Ну не ночью же! – а вот тут она была уже права: да, Томоко-сенсей и правда в последнее время стал слишком часто куда-то ходить, оставляя поместье на руки приемниц. Особенно кстати он часто уходил ночью, когда по правилам наступал отбой. Луч яркого солнца засветил в окна – Каори тут же зажмурилась, нахохлилась. Аями же предпочла просто прикрыть рукой глаза, и немного отвернутся. На самом деле, какие бы странности никто не замечал, здесь всë всегда было по людски обычно. И Аями это очень даже устраивало: честно, она даже не задумывалась о том почему попала сюда, что же случилось когда-то на самом деле. Сейчас в еë жизни присутствовало постоянство, и даже отголоски такого золотого детства. И конечно Каори задавала ей порой такие вопросы, и заводила разговор на такие темы по типу « А что с нами будет в будущем? », или « Как думаешь, а какая взрослая жизнь? ». Но как правило на такие вопросы никогда не было какого-то ответа, и юные девушки просто пожимали плечами. А с другой стороны – действительно ли это постоянство будет таким?